ную женщину и сравнил с изможденным лицом встреченной всадницы, затем оглядел лошадь. Если не принимать во внимание грязь и пену, этому животному не было цены. - Возможно, ты прав.
     - Я знаю, что прав, - сдерживаясь, прошипел юноша. - Уорфилд не позволил нам остаться в Шрусбери. С какой стати мы должны помогать его жене?
     - У него, очевидно, имелись основания так поступить, он имеет на это право, - мягко возразил Левески. - Граф мог обойтись с нами гораздо хуже.
     - Что если лорд Адриан пустится в погоню и застанет жену в нашем лагере? Он обвинит нас в похищении и убьет, не разбираясь. Нам надо посадить ее на лошадь и отправить восвояси.
     Бенжамин покачал головой.
     - Ты видишь графиню Шропширскую, а я - утомленную и измученную молодую женщину, которая может не пережить ночь. Женщину, которая, хочу заметить, хорошо отнеслась к бедным евреям, и благодаря ее милости нам позволили переночевать в замке.
     - Ты будешь помогать ей даже в том случае, если это подвергнет риску твоих родных?
     - Если не станет сострадать еврей, то кто тогда? - Левески похлопал сына по плечу. - Иногда надо поступать по совести, потому что это единственно верный путь, Арон.
     Гнев юноши остыл, он пристыженно опустил глаза.
     - Прости, отец. Мне не следовало так говорить.
     - Человек должен быть осторожным, но не надо обращать гнев на беспомощных. А теперь пойдем и позаботимся о ее лошади.

***

     Мериэль очень смутно помнила, как ее раздевали чьи-то заботливые руки, переодевали в теплое, сухое платье и заворачивали в одеяло. Миловидная, средних лет женщина кормила ее горячим гороховым супом. Она напомнила девушке мать.
     Поначалу Мериэль никак не могла согреться, зубы стучали об чашку, но, в конце концов, у нее даже появились силы разглядеть фургон. Ее спасители, очевидно, достаточно богатые люди. Вещи были укрыты от дождя и ветра плотной тканью. В основном это была мебель. В дальнем углу оставалось свободное пространство, где располагались в ряд несколько подстилок, на которых, скрестив ноги, сидели две женщины. Тусклая свеча освещала фургон.
     Покончив с супом, Мериэль поблагодарила Сару:
     - Спасибо, госпожа. Не знаю, как бы я обошлась без вашей доброты и сердечности, - помедлив, она добавила:
     - Меня зовут Мериэль.
     - А меня Сара, - женщина, склонив голову, с любопытством разглядывала собеседницу, поблескивая живыми темными глазами. - Не сочтите меня дерзкой, если я задам вам вопрос. Что вы делали одна в лесу в такой поздний час?
     Девушка с трудом сглотнула:
     - Все очень запутанно. Я... со мной произошел несчастный случай, и я не очень хорошо помню события, - мысль о лорде Адриане казалась невыносимой, и сердце мгновенно заныло от тяжелого предчувствия. Обхватив руками колени, она опустила голову, скрывая слезы.
     - Но, конечно, вы помните, что вы - графиня Шропширская?
     Мериэль с отвращением посмотрела на Сару:
     - Вы хотите сказать, что это правда и я действительно жена лорда Адриана?
     - Мы видели вас рядом с владельцем Уорфилда в его замке. Ваша свадьба была совсем недавно, и люди все еще говорят о ней.
     Девушка сжала колени.
     - Какое сегодня число?
     Старая женщина на мгновение задумалась.
     - Седьмое июля.
     - Тогда все верно, - едва слышно прошептала Мериэль. - У меня выпало из памяти два месяца.
     - Не хотите облегчить себе душу рассказом, миледи? - поинтересовалась еврейка. - Иногда беседа с другой женщиной очень помогает молодой жене.
     Ее доброта и сердечность казались целительным бальзамом, изливающимся на душевные раны. Заикаясь и дрожа, Мериэль поведала обо всем, что помнила, начиная с того, как встретила графа в лесу, и заканчивая пробуждением у каменного круга.
     Сара внимательно слушала, изредка задавая вопросы и уточняя непонятные детали. Когда гостья замолчала, женщина удивленно покачала головой:
     - Какая странная история - забыть и ничего не помнить о двух таких значительных месяцах в жизни. Конечно, теперь понятно, почему вы испугались, когда очнулись сегодня. Но граф - ваш муж. Вы казались любящей и счастливой парой. Мы это видели сами и слышали от людей. Слуги в Уорфилде прожужжали все уши, говоря, как вы с лордом Адрианом любите друг друга. Разве ваше место не рядом с ним?
     - Никогда! - яростно воскликнула Мериэль. - Церковь говорит, что брак считается недействительным, если одна из сторон не по доброй воле вступила в него, и такой союз проклят Богом. Я никогда не согласилась бы стать его женой, если бы не потеряла память и частично разум, - стиснув пальцы, девушка почувствовала, как в кожу больно впилось обручальное кольцо. Она попыталась снять его, но от дождя пальцы распухли, и у нее ничего не вышло.
     - Не так-то просто разрешить эту задачу, леди Мериэль, - подала голос старая еврейка. - Вы женаты уже несколько месяцев и можете носить под сердцем ребенка. Может, я ошибаюсь, но если вы беременны, граф не позволит вам уйти от него.
     Господи, ребенок! Рука Мериэль потянулась к животу. Память услужливо подсказала сцену на поляне, когда она очнулась в весьма недвусмысленной позе и мужчина лежал на ней. Казалось, она даже помнит вкус губ Уорфилда и ощущение его внутри себя. Впрочем, возможно, Мериэль сама способствовала своему падению. Мысль об этом вызвала такое отвращение, что ее чуть не стошнило.
     Сара обняла несчастную.
     - Прости, дитя, у тебя и так есть над чем подумать, а я подлила масла в огонь. Тебе следует поехать к брату и пожить у него, пока не решишь, что делать дальше. Может, вспомнишь о счастливом времени, и это поможет по-другому взглянуть на вещи. Твой муж - красивый мужчина. К тому же, как говорят, он милосерден и добр, способен понять и простить, - женщина усмехнулась. - Уорфилд не позволил нам остаться в Шрусбери - он набожный человек, добрый христианин.
     - Он не мой муж! - Мериэль прижалась к Саре и сидела так до тех пор, пока не прекратилось головокружение. Выпрямившись, девушка задумалась над последней фразой собеседницы.
     - Что вы хотите сказать - Уорфилд не позволил вам остаться в Шрусбери?
     - Да, ведь ты ничего не помнишь. Мы евреи, леди Мериэль. И простите мне мою вольность, что я говорила вам "ты". Мы хотели уехать из Лондона и поселиться в другом месте, - вкратце женщина поведала о коварном замысле Ги Бургоня и как они узнали правду.
     Де Вер с любопытством рассматривала Сару.
     - Теперь я вижу, что не только моя жизнь сложна и запутанна.
     Собеседница удивленно подняла брови.
     - Вам не следует так смотреть на нас. Евреи не намного отличаются от христиан. Может быть, мы едим другую пищу, но у нас нет рогов.
     Девушка вспыхнула.
     - Простите, я вовсе не хотела казаться грубой. Просто мне не доводилось встречаться с иудеями, и я не знаю, как себя вести, - помолчав, она добавила:
     - Вы очень добры ко мне. Если я могу что-нибудь сделать для вас...
     - Просто протяните руку помощи другой душе, находящейся в беде, - ответила женщина. - Очень поздно, нам обеим пора ложиться. Думаю, мой муж тоже хочет спать.
     Мериэль начала извиняться, что задержала своей болтовней гостеприимных хозяев, но Сара не стала слушать и, пожелав спокойной ночи, укрыла Мериэль одеялом. Едва коснувшись подушки, девушка мгновенно уснула и не слышала, как, кряхтя и что-то бормоча, в фургон взбирался Левески.

***

     Путники поднялись на рассвете, наспех позавтракав хлебом с сыром, как это делали все добрые христиане в Эвонли. Все домочадцы Левески были евреями - слуги, родные, и это как-то не вязалось со слухами, будто бедных евреев не бывает и все они богатые ростовщики. Домочадцы держались как одна большая семья, во главе которой стоял Бенжамин. Мериэль это напоминало родной замок с хозяином и хозяйкой. По крайней мере, в поведении и манерах супругов было много общего.
     Все слуги относились к девушке сердечно, один только Арон, сын Сары, с подозрением и любопытством бросал на нее косые взгляды. Интересно, сравнивал ли он ее теперешнее положение со статусом владелицы Уорфилда, графини Шропширской? Де Вер содрогнулась от отвращения. Сейчас она не готова думать о времени, которое провела с Адрианом.
     В ходе краткой беседы обе стороны достигли договоренности, что Мериэль поедет с евреями до конца леса, и уже готовились подойти к лошадям, как вдруг раздался крик со стороны отряда нанятых охранников.
     Люди Бенжамина немедленно приготовились к отражению атаки, но нападавшие удачно выбрали момент - лагерь еще не успел собраться, чтобы дать должный отпор.
     Группы вооруженных рыцарей атаковали их с двух сторон, и воздух огласился бряцанием оружия и воинственными криками. Отряд, двигавшийся с востока, вел огромный рыцарь, на чьих доспехах был изображен кабан на голубом фоне. Мериэль застыла, осознав, что ей уже доводилось видеть этот герб. Память услужливо подсказала схватку недалеко от монастыря Ламборн в тот день, когда она впервые встретила Адриана де Лэнси.
     Скрежет металла, крики сражающихся и пронзительный визг женщин слились в одну симфонию боя. Бенжамин стоял у фургонов, пытаясь успокоить напуганных домочадцев. Проталкиваясь сквозь толпу растерянных евреев, Мериэль подошла к нему.
     - Господин Бенжамин, это Ги Бургонь!
     - Да поможет нам Бог, - выдохнул тот. Старик внимательно следил за схваткой. Его охрана отбивала атаку, но противники значительно превосходили их численностью, не подпуская наемников к лошадям. Несколько человек уже лежали бездыханными, и через некоторое время остальные сдались.
     - Нет смысла в том, чтобы они все погибли напрасно, - проворчал Левески. - Который из них Бургонь?
     Мериэль указала на предводителя, чей остро отточенный окровавленный меч все еще со свистом рассекал воздух.
     Старик попросил:
     - Дайте мне свою вуаль.
     Девушка поспешно сняла белую воздушную ткань, которую подарила ей Сара. Размахивая ею над головой, еврей бесстрашно пошел вперед.
     - Лорд Ги, мы сдаемся! - выкрикнул он. - Остановите бессмысленную бойню, - старик приказал капитану стражников:
     - Сдавайтесь, Эдвин, их слишком много.
     Когда рыцари услышали его слова, бряцание оружия постепенно стихло. Люди Левески были разоружены и построены в круг.
     Ги немного подождал, пока улягутся страсти, спешился и подошел к Бенжамину. Арон стоял рядом с отцом, а Мериэль - с Сарой, чье спокойствие повлияло на слуг, и те перестали дрожать.
     - Итак, ты Бенжамин Левески, - Бургонь снял шлем. Когда Мериэль увидела его широкое, грубое лицо, то поняла, что перед ней граф Шропширский, который, по словам Алана, способен на все, что угодно. Даже в бешенстве Адриан Уорфилд не выглядел таким свирепым животным.
     Ги остановился перед евреями и насмешливо произнес:
     - Почему ты убегаешь, как крыса, когда я так вежливо пригласил тебя в Шропшир?
     Бенжамин спокойно ответил:
     - Значит, мне что-то не понравилось в вашем приглашении, - кивком он указал на худощавого, темноволосого рыцаря, стоявшего за спиной суверена. - Ваш человек забыл, кто его хозяин. Он уверял, будто служит Адриану Уорфилду.
     - Венсан - умный дьявол. Он привел тебя сюда, вот и все, - граф сделал знак одному из приближенных. - Обыщи фургоны и принеси мне все золото и драгоценности. И ради Бога, поосторожнее с мебелью, она очень дорогая.
     Следующие полчаса рыцари Ги рыскали по фургонам. Уважительно относясь к мебели, они довольно бесцеремонно обращались с мешками с едой и другими припасами, радуясь, как дети, возможности разбросать вещи.
     Один нашел связку книг и вытащил одну. Со своего места Мериэль видела, что она написана на странном, незнакомом языке. Радостно засмеявшись, рыцарь воскликнул: "Еретическая книжонка!", бросил ее на землю и помочился на нее.
     За спиной Левески заволновались и зароптали слуги. Даже Мериэль почувствовала отвращение, а Арон, не сдержавшись, шагнул вперед, но его удержал отец.
     - Это всего лишь кусок пергамента, сынок, а святое слово не может быть испачкано, - старик говорил спокойно, но его застывшее лицо напоминало каменную маску.
     Ги Бургонь ходил вокруг фургонов, разглядывая добычу и наконец вернулся к жертвам. До того как другие книги испытали печальную участь, он оскалился и ударил рыцаря по голове.
     - Ты, идиот, разве не знаешь, сколько стоит книга, пусть даже еврейская?
     Рыцарь, сам не отличавшийся хрупким сложением, покачнулся от удара и благоразумно удалился.
     Обыск подошел к концу, и вся поляна оказалась заваленной пожитками. Наиболее ценные вещи были сложены в кучу у ног графа. Не веря глазам, тот пнул их ногой и повернулся к Левески.
     - Где твои остальные сокровища, грязный ублюдок? - заревел Бургонь. - Ростовщики не бывают бедными, а здесь не больше пяти сотен серебряных монет!
     Не пытаясь скрыть иронии, Бенжамин ответил:
     - Мои соболезнования, милорд, но я не ожидал, что меня будут грабить.
     Взбешенный, Ги вложил в удар всю свою огромную силу. Старик рухнул наземь, а Арон, рассвирепев, бросился на обидчика.
     Хрупкий шестнадцатилетний юноша не имел никаких шансов. Ему противостоял мощный, опытный рыцарь в полном боевом облачении, поэтому граф легко сбил Арона с ног.
     Сара закричала от ужаса, когда Ги приставил острие меча к горлу юноши. Воцарилась напряженная тишина, нарушаемая хриплым басом графа:
     - Как посмел ты, грязный еретик, напасть на меня? Ты заслужил право умереть первым.
     До того как он успел исполнить приговор, из толпы вышла Мериэль.
     - Остановитесь, лорд Ги! Убив сына Бенжамина, вы лишитесь выкупа, который предложит его отец.
     Изумленный Бургонь посмотрел на девушку.
     - Выкупы платят за воинов, взятых в плен в бою, безмозглая курица, а не за евреев.
     Сердце гулко стучало от страха, отдаваясь молоточками в висках, но де Вер лихорадочно обдумывала доводы, способные спасти Арона и всех остальных.
     - Успокойтесь, милорд, вы же знаете, что обычно купцы не возят с собой свое золото. Большая часть их денег - в товарах и счетах. Если вы пощадите Бенжамина и его домочадцев, он найдет способ хорошо отблагодарить вас за сохранение жизни, - подняв глаза, она поймала взгляд Сары. Женщина посерела от мысли, ЧТО может произойти с мужем и сыном, но согласно кивнула в ответ на слова Мериэль.
     Девушка повернулась к графу, обдумав еще один аргумент.
     - И помните, все евреи находятся под защитой короля, потому что приносят Англии огромный доход. Стивен не одобрит массовой резни, даже если ее совершит человек, многие годы прослуживший ему верой и правдой.
     Бургонь убрал меч с шеи Арона. Он прекрасно знал о счетах купцов, но был настолько уверен, что ему посчастливится найти крупную сумму денег и золото, что взбесился от неудачи.
     - Так это сын купца? Ага, ты права, он слишком ценен, чтобы насадить его на вертел, как цыпленка.
     Арон с трудом поднялся и помог встать отцу. По лицу старика текла кровь, но более серьезных повреждений не было видно.
     Ги холодно взглянул на него:
     - Сколько ты заплатишь за свою жизнь, старик? Может, тридцать тысяч?
     - За свою жизнь и всех моих людей, слышите, всех, я отдам все, но не тридцать тысяч, - Бенжамин подсчитал что-то в уме. - Я могу быстро найти десять тысяч, еще десять возьму у своих доверенный лиц, когда они продадут мои товары.
     - Хорошо, - ответил Ги. - Когда я получу десять тысяч, отпущу всех слуг. После получения остальных денег, ты сам, твоя жена и сын будут на свободе.
     Когда противники обговорили сделку, Мериэль заметила, что темноволосый рыцарь, стоявший позади суверена, внимательно разглядывает ее. Чувствуя себя неуютно под таким пристальным взглядом, она скрылась в толпе слуг. Если повезет, девушка сойдет за горничную.
     Когда Мериэль подошла, Сара благодарно сжала ей руки.
     - Да храни вас Господь, дитя, - прошептала еврейка. - Если бы вы не сообразили так быстро, Арона уже не было бы в живых, да и нас, наверное, тоже.
     - Но ваша свобода обойдется вам недешево, - образумила девушка обезумевшую от счастья собеседницу.
     Сара пожала плечами.
     - Какую пользу может принести золото мертвому? Наши друзья позаботятся о нас и не дадут умереть от голода, - отпустив руку Мериэль, она подошла к мужу и концом вуали вытерла кровь с его лица.
     Ги отвернулся от пленников, но к нему обратился темноволосый рыцарь.
     - Милорд, вы захватили более богатую добычу, нежели Бенжамин Левески.
     Рыцарь растолкал слуг и, схватив Мериэль за руку, вытащил из толпы и поставил перед графом. Сияя от триумфа, он торжественно произнес:
     - Эта безмозглая курица - жена Адриана Уорфилда.

ГЛАВА 17

     - Жена Уорфилда? - недоверчиво переспросил Ги. Схватив девушку за подбородок, он с силой дернул его вверх и заглянул ей в лицо. - Что это его женушка будет делать в одной компании с этим чертовым племенем? Эта курица - одна из горничных Бенжамина.
     - Нет, - упрямо стоял на своем Венсан, качая головой. - Я видел их вместе в Шрусбери незадолго до свадьбы и хорошо ее запомнил, потому что не мог поверить, будто де Лэнси не сумел отыскать себе партию получше, - он махнул рукой в другой конец поляны. - Когда мы обыскивали фургоны, я заметил отличную кобылу и подумал, что она похожа на ту, на которой ехала нареченная Уорфилда. А когда увидел девушку, то сразу же узнал. Это леди Мериэль, можете не сомневаться. Спросите у нее сами.
     Ги сильнее сжал подбородок пленницы.
     - Говори, женщина. Ты действительно жена Уорфилда?
     Мериэль хотела отрицать, но затем решила не делать этого. Конечно, некоторые считали ее несносной лгуньей, но обмануть сэра Венсана казалось невозможным. Кроме того, если она начнет изворачиваться и юлить, Бургоню ничего не стоит приказать пытать Сару и ее родных, чтобы добиться правды:
     - Да, - не отводя глаза, призналась Мериэль. - Я жена лорда Адриана.
     - Ага, значит, ты и есть та самая, что вышла замуж, не имея ни приданого, ни семьи. Может, твоему набожному, хлипкому муженьку нравится то, что ты больше походишь на юношу, чем на женщину? - Ги поразмыслил немного, затем улыбнулся. - Интересно, сколько он заплатит, чтобы вернуть тебя?
     - Очень немного, - отрезала Мериэль, намеренно стараясь снизить себе цену в глазах Бургоня. - Уорфилд остался не очень доволен сделкой. Он отправил меня назад к родным, требуя расторжения брака. Я заблудилась в лесу и наткнулась на Левески и его семью. Они не имели представления, кто я такая.
     Ее наивная история не имела успеха. Отпустив девушку, граф насмешливо произнес:
     - Даже если Уорфилд презирает тебя, он захочет вернуть жену только потому, что та находится в моих руках, - его сузившиеся глаза не предвещали ничего хорошего. - По сравнению с этим выкуп Левески - милостыня нищему.
     Мериэль разозлилась.
     - Скажите, лорд Ги, вы выбрали дикого кабана в качестве герба потому, что похожи на него или стали походить после того, как выбрали герб?
     Замахнувшись, рыцарь опустил кулак на голову дерзкой пленницы, свалив ее наземь, а потом ударил по ребрам носком сапога.
     - Если Уорфилд захочет заплатить, он может получить тебя обратно, но я не несу никакой ответственности за состояние, в коем ты будешь возвращена. Еще раз скажешь что-нибудь подобное, пожалеешь, что я не убил тебя!
     Бургонь отвернулся.
     - Собирайте людей, мы возвращаемся в Честен.

***

     После поспешного бегства Мериэль на Адриана будто упала черная пелена. Единственным приятным событием было то, что он увидел жеребца, шагающего по тропинке, ведущей к замку. Поймав его и вскочив в седло, граф усмехнулся: пусть он покрыт грязью и потерял жену, но едет на коне, как и подобает рыцарю.
     Вернувшись в замок, Адриан заметил, что ни одна живая душа не осмеливается заговорить с ним. Ворвавшись в комнату, он заметался по ней, словно загнанный в ловушку зверь, пытаясь упорядочить мысли. Однако де Лэнси не замечал ни стен, ни окна, ни мебели. Перед глазами стояло искаженное гримасой отвращения лицо Мериэль, когда он сказал ей об их браке. Ее резкие ответы б