усилия, голос у нее задрожал. Прежде  Иен  никогда
не говорил о том, что она привлекательная  молодая  женщина,  и  ему  не
приходило в голову,  что  в  ее  визитах  есть  нечто  неприличное.  Бог
свидетель: она ни за что не стала бы  менять  свою  внешность,  если  бы
предвидела, что это его оттолкнет.
   Его голос зазвучал мягче:
   - Мы действительно были друзьями, и мне будет очень вас не хватать. -
Его шотландский акцент становился все  заметнее.  -  Но  мой  кабинет  в
больнице или таверна  -  неподходящее  для  вас  место.  Как  часто  вам
приходится меня дожидаться? Три раза из четырех?
   Вопрос  был  чисто  риторический:  оба  знали  ответ.  Жизнь   медика
непредсказуема,  и  очень  часто  ему  приходится  задерживаться   из-за
какого-нибудь экстренного случая или просто при наплыве больных.
   - Я даже не знаю, что хуже - заставлять вас дожидаться меня в таверне
или встречаться здесь со мной наедине? - размышлял он вслух. -  И  то  и
другое не подобает леди.
   В его голубых глазах читалась тревога. Салли ужаснулась при  мысли  о
том, что этот приступ благородства разлучит их навеки.  Она  в  отчаянии
выпалила:
   - Существует проверенный временем способ, с помощью которого  мужчина
и женщина могут быть вместе и при этом сохранять  респектабельность.  Он
называется браком.
   И она застыла, ужаснувшись тому, что только что сказала.
   Йен изумленно воззрился на нее:
   - Салли, ты только что сделала мне предложение?  Она  молча  кивнула,
сгорая от стыда.
   Не решаясь взглянуть на нее, он прошел к  окну  и  стал  смотреть  на
Харли-стрит, где наступающие сумерки не правдоподобно удлинили тени. Ему
следовало бы предвидеть, к чему все это  приведет  Сердце  у  нее  такое
открытое, и в  нем  было  столько  любви!  Нет,  он  это  предвидел,  но
отказывался думать о последствиях! Присутствие Салли  значило  для  него
так много, что он даже самому себе не признавался в том,  что  на  самом
деле ему нужно от нее гораздо больше...
   - Я когда-то был женат, - резко проговорил он. Сердце у него  сжалось
от боли. Он уже много лет никому не говорил о своем браке, но  время  не
принесло облегчения.
   Салли негромко откликнулась:
   - Расскажите мне о ней.
   - Мы с Элизой дружили  с  детства.  Прелестнейшее  существо,  нежное,
словно эльф...
   На улице стало уже настолько темно, что он  видел  в  оконном  стекле
отражение своего лица - лица человека, встретившегося  с  призраком.  Он
женился еще мальчишкой. С тех пор прошла целая жизнь.
   - Я всегда знал, что мне следует посвятить  себя  изучению  медицины.
Призвание врача - такое же сильное, как призвание  священнослужителя.  Я
читал книги, выхаживал  больных  животных,  ходил  с  местным  врачом  к
больным. Но медицина - неподходящее занятие для джентльмена. Элиза  была
настоящей леди и заслуживала лучшего. Мы поженились после  того,  как  я
окончил  Кембридж,  и  поселились  в  Эдинбурге,  где  я  получил  место
правительственного чиновника. - Он сделал глубокий  судорожный  вдох.  -
Спустя четыре месяца после свадьбы Элиза упала с лестницы в нашем  доме.
Казалось, она не получила серьезных повреждений. Но уже вечером ей стало
плохо. Это было  кровоизлияние  в  мозг.  Спустя  двенадцать  часов  она
умерла.
   -  Как  это  ужасно!  -  В  мягком  голосе  Салли  слышалось   только
сострадание. - Как это было ужасно - и  для  вас,  и  для  остальных  ее
родных!
   Он почувствовал, что она стоит совсем близко. И знал, что в ее глазах
прочтет только сочувствие, и не был уверен, что сможет это вынести.  Она
была такой чистой, такой верной - и не сомневалась в том,  что  он  тоже
такой!
   - Не знаю, нашелся бы в мире такой хирург,  который  бы  смог  спасти
Элизу. - Собравшись с духом, он повернулся к Салли. -  Но  одно  я  знаю
твердо: если бы я на ней не женился, если бы  доверился  зову  сердца  и
стал заниматься медициной,  Элиза  не  умерла  бы.  Вышла  бы  замуж  за
человека, более достойного, чем я, родила бы чудесных детишек и была  бы
счастлива. Она.., она была рождена для счастья.
   Салли покачала головой, не соглашаясь с тем, что он сказал.
   - Ты слишком строг к себе, Йен. Ты не знаешь, какая судьба  ждала  бы
Элизу, если бы вы не поженились. Но, любя тебя, она могла бы предпочесть
четыре месяца счастья с тобой целой жизни без тебя.
   - Ее судьбу я знать не могу, - согласился он с  горечью.  -  Но  одно
знаю определенно: я  поступил  неразумно,  предпочтя  любовь  призванию.
После ее смерти я с головой ушел в изучение медицины,  хирургии.  Был  в
кругосветном плавании, служил военным хирургом, повсюду приобретал  опыт
и знания. Иногда мне кажется, что от  докторов  мало  толку,  но  бывают
ситуации, когда я могу что-то изменить. И в этом вся моя жизнь -  что-то
менять к лучшему. Брак, деньги, честолюбие - то, что движет большинством
мужчин, - это не для меня.
   - А одиночество? - Ее вопрос прозвучал очень  мягко.  Ему  мучительно
хотелось зарыться в шелке ее волос, найти утешение в тепле  ее  души.  А
вместо этого он должен был доказывать  ей,  насколько  он  неблагороден,
какие грехи совершил вопреки укорам его пресвитерианской совести.
   - Конечно, я испытывал одиночество. Иногда мне  встречались  женщины,
которые были благодарны мне за то, что я мог сделать для них  самих  или
их близких, и им  хотелось  выразить  свою  благодарность,  скажем  так,
личным путем. Как правило, я отказывался Ведь меня растили джентльменом.
Но порой... Я ведь всего лишь мужчина со слабостями, свойственными моему
полу.
   Она поняла, о чем он  говорит.  И  тем  не  менее  не  отвернулась  с
отвращением!
   - И со всеми достоинствами, свойственными  мужчинам.  Не  забывай  об
этом, Йен.
   Понимая, что должен говорить резко, он сказал:
   - Ты благодарна мне за то, что  я  спас  твоего  брата.  Не  совершай
ошибки и не путай благодарность с любовью. К его глубочайшему изумлению,
она улыбнулась.
   - Не считай меня идиоткой, Йен. Конечно, я благодарна тебе за то, что
ты сделал. Чтобы спасти Дэвида, я с радостью отдала  бы  тебе  все  свои
деньги - все до последнего пенни! -  Она  решительно  протянула  руку  и
положила ее ему на плечо.  -  Но  благодарность  не  заставила  бы  меня
полюбить тебя так, как я люблю. Мою любовь вдохновил ты сам  -  хороший,
плохой или даже глупый, как вот сейчас.
   Он  резко  отстранился  от  нее,  стараясь  сохранить   объективность
ученого-физиолога в отношении того, как отреагировало на ее близость его
тело. Однако голос его невольно охрип.
   - Я был бы совершенно отвратительным мужем, Салли. Я целиком ухожу  в
то, что делаю, и забываю о времени. Я совершенно  ничего  не  понимаю  в
финансах и никогда не заработаю больше, чем  нужно  для  самой  скромной
жизни. Я раздражаюсь  и  рычу  на  всех,  и  мои  мысли  заняты  работой
шестнадцать часов в сутки.
   - Я прекрасно сознаю, как важна для тебя твоя работа,  И  никогда  не
стала бы пытаться этому мешать. Посмотри  на  меня,  Йен.  Я  -  женщина
выносливая и практичная, отнюдь не  нежная  былинка,  за  которой  нужен
особый уход. Ты можешь работать столько, сколько нужно  -  при  условии,
что будешь возвращаться домой ко мне. А я буду работать рядом  с  тобой,
потому что мои способности позволят тебе уделять  больше  времени  тому,
что у тебя лучше всего получается.
   С этим спорить было невозможно. С тех пор как Салли начала  незаметно
вносить в его жизнь порядок, он не только стал более счастлив - он  стал
лучше работать. Перспектива провести всю оставшуюся жизнь рядом с Салли,
в ее  обществе  и  с  ее  поддержкой...  Это  было  почти  непреодолимым
соблазном.
   Наверное, по его глазам  она  увидела,  что  он  колеблется,  и  тихо
проговорила:
   - Я люблю тебя таким, какой ты есть, и не имею ни  малейшего  желания
тебя менять. Я просто делаю тебе скромное  предложение:  ты  по-прежнему
будешь спасать весь мир, а я стану спасать тебя.
   Несмотря на переполнявшие его чувства, он невольно рассмеялся:
   - Салли, плутовка, разве ты не слышала то, что я тебе говорил?
   - Каждое твое слово. - Она смотрела ему в лицо, словно бросала вызов,
приглашая быть с ней таким же честным и открытым. -  Единственное,  чего
ты не сказал, это то, что я тебе не нравлюсь.
   - Конечно, ты мне нравишься! - возразил он, удивляясь, как она  могла
в этом усомниться. - Когда  мы  вместе,  я  чувствую  себя  спокойным  и
счастливым. Таким я не был с самого детства. Ты.., ты заполнила собой те
провалы, которые так долго зияли в моей жизни,  что  я  забыл,  как  это
бывает, когда их нет.
   Кинлок больше не мог устоять перед потребностью прикоснуться к ней  и
нежно очертил кончиками пальцев изящные  линии  ее  лица  -  решительный
подбородок, скулы, маняще мягкие губы...
   - И когда я смотрю на тебя,  я  думаю  о  том,  как  чудесно  создано
женское тело  -  но  эти  мысли  не  имеют  никакого  отношения  к  моей
профессии, - признался он почти  шепотом.  -  Я  не  смел  называть  мои
чувства к тебе, но ты заслуживаешь того, чтобы знать правду.  И  у  меня
нет выбора, я должен сказать, что люблю тебя.
   На ее личике засияла такая улыбка, которая мгновенно преобразила ее в
красавицу.
   -  А  раз  мы  сошлись  во  мнениях,  то  почему  бы  нам  что-то  не
предпринять?
   Йен Кинлок уступил судьбе и ощутил  прилив  счастья.  Он  так  крепко
обнял Салли, что едва не оторвал ее  от  пола.  Да,  она  была  женщиной
миниатюрной, но каждый дюйм ее тела был источником счастья!
   - Ах, Салли, любимая, ты - ты просто валлийская ведьма! Я считал, что
слишком стар и мрачен, чтобы снова полюбить. Ноты ворвалась  в  больницу
Святого Варфоломея, чтобы  найти  сумасшедшего  хирурга,  и  была  такая
милашка, что меня подмывало обнять тебя и расцеловать А  как  храбро  ты
держалась,  когда  помогала  мне  оперировать  твоего  брата,   хоть   и
побледнела, как снег в горах Шотландии. Я еще  думал:  какой  счастливец
твой брат, что завоевал такую преданность. Я только молю Бога, чтобы  ты
не пожалела о том, что сегодня сделала.
   "Милашка?" Салли на секунду опешила: она никогда про себя не  слышала
такого. Ей это понравилось. Даже очень.
   - Не пожалею. Может, ты и будешь думать о работе по шестнадцать часов
в сутки, но на мою долю останется еще восемь. И наверное, ты  не  будешь
спать все восемь часов?
   Он  расхохотался,  и  лицо  под  копной  седых  волос   вдруг   стало
удивительно юным.
   - Наверняка. Ведь ты не дашь мне отдохнуть Он склонил к ней голову, и
его поцелуй сначала был очень нежным, но быстро наполнился  жаждой.  Они
очень долго стояли в  проеме  окна,  не  боясь  шокировать  прохожих  на
Харли-стрит. У Салли голова пошла кругом, и она подумала, что это вполне
естественно, когда врач так умело целуется: ведь он же  прекрасно  знает
анатомию!
   Она охотно поднялась бы с ним наверх, в его комнаты, но Йен  в  конце
концов решительно отодвинул ее от себя. Его седые волосы растрепались от
прикосновений ее рук, дыхание сбилось.
   - Я обещал угостить  тебя  обедом,  девочка.  А  потом  мы  пойдем  в
Кромарти-Хаус, чтобы сообщить нашу новость твоему брату.  Я  не  намерен
испрашивать его согласия: если у него есть хоть крупица здравого смысла,
он мне его не даст.
   - Он будет счастлив сбыть меня с рук, пока я не стала старой девой. -
Она захлопала ресницами, чувствуя себя легкомысленной и  желанной:  ведь
любимый ею мужчина не скрывал,  что  любит  ее.  -  Мне  надо  составить
родословную, чтобы ты мог  предъявить  ее  своей  матери?  У  меня  есть
кое-какие респектабельные связи, и я буду получать пятьсот фунтов в год.
   - У тебя такая большая рента? - спросил Йен, ведя ее к выходу. - Если
бы ты раньше сказала мне, что ты - состоятельная женщина, то  я  бы  уже
давно сделал тебе предложение.
   - Это я сделала тебе предложение, разве ты забыл?  И  не  беспокойся:
когда  я  приведу  твои  дела  в  порядок,  ты  будешь   очень   неплохо
зарабатывать. В конце концов, ты ведь самый лучший хирург в Лондоне!
   На ступеньках дома  он  остановился  и  провел  по  ее  щеке  тыльной
стороной своей сильной ладони.
   - Может быть, и не самый  лучший,  -  проговорил  он  нежно  с  очень
сильным шотландским акцентом, - но определенно самый удачливый.
   Не боясь, что их кто-то может увидеть и осудить, мисс Сара Ланкастер,
которая совсем недавно  была  чопорной  гувернанткой,  заставила  своего
жениха наклониться и крепко поцеловала его в губы.

Глава 21

   Какое-то время Дэвиду казалось, что он живет в волшебном  мире,  куда
не могут проникнуть обычные заботы мира реального. Почти все  время  они
проводили с Джослин, и с каждым днем она становилась для него все  более
желанной.  После  посещения  Аптекарского  сада  они   стали   регулярно
совершать экспедиции в различные уголки  предместий  Лондона.  Однако  в
свет вместе не выезжали. Так было проще: не надо никому  объяснять  свои
отношения.
   Джослин была чудесной спутницей - за исключением тех редких моментов,
когда он не мог скрыть своего влечения к ней. В таких случаях она  сразу
же замыкалась в себе. Она избегала даже самых незначительных  физических
контактов,  например,  поданной  руки  -  когда  он  пытался  помочь  ей
выбраться из экипажа. Возможно, Джослин чувствовала, что Дэвида влечет к
ней; во всяком случае, она старалась держать его на расстоянии.
   День проходил за днем, и в середине августа Дэвид начал сомневаться в
том, удастся ли ему удержать  Джослин.  Вскоре  аристократы  вернутся  в
Лондон, и тогда она,  конечно  же,  подаст  иск  о  признании  их  брака
недействительным. Дэвид чувствовал: если к этому моменту она не  изменит
свое решение, то потом будет уже слишком поздно.  Он  потеряет  то,  чем
никогда по-настоящему не обладал - несмотря на то что она явно  получает
удовольствие от его общества.
   В один из теплых дней они захватили с собой  книги  и  отправились  в
беседку в дальнем конце сада. Туда же им подали ленч, так что они  могли
бы до обеда просидеть в беседке. Погладив Исиду, сидевшую рядом, Джослин
спросила:
   - Дэвид, еще кофе?
   - Да, пожалуйста.
   Он наблюдал, как она наливает кофе в чашки. Ему  мучительно  хотелось
склониться к ней и прикоснуться губами  к  ее  изящной  шейке,  хотелось
провести ладонью по ее чудесным волосам. По  мере  выздоровления  Дэвиду
становилось все труднее скрывать от Джослин подобные желания.
   Тут  он  снова  вспомнил  о  том,  что  Салли  и  Йен  Кинлок  решили
обвенчаться. Узнав об этом, Дэвид искренне изумился. Он до  сих  пор  не
мог поверить, что Салли  удалось  найти  такого  прекрасного  мужа,  как
доктор Кинлок.
   А вот Джослин совершенно не удивилась,  когда  узнала  о  предстоящем
венчании. Она улыбнулась и приказала подать шампанского - чтобы  поднять
тост за жениха с невестой. Дэвид смотрел на хирурга и не узнавал  его  -
тот очень изменился. Впрочем, любовь сотворила чудо не только  с  Йеном,
но и с Салли. Глядя на счастливых влюбленных, Дэвид радовался за них и в
то же время завидовал им...
   С улыбкой взглянув на Джослин, он заметил:
   - Кинлок будет не просто прекрасным мужем для Салли. Я  все  думаю  о
том, что очень удобно иметь в качестве родственника  такого  прекрасного
доктора.
   Она весело рассмеялась:
   - Я тоже об этом  подумала.  Надеюсь,  и  я  смогу  пользоваться  его
услугами. Вы ведь одолжите мне его, если со мной что-нибудь случится?
   Дэвид отвел глаза; слова Джослин почему-то напомнили ему о  том,  что
она  не  намерена  оставаться  его  женой.  И  тут  он   увидел   Дадли,
приближавшегося к  ним  в  сопровождении  высокого  и  очень  серьезного
мужчины. Майору сначала показалось, что дворецкий чем-то  недоволен,  но
он тотчас же вспомнил о том, что Дадли хмурится почти всегда.
   Подойдя к беседке, дворецкий сказал:
   - Прошу прошения, леди Джослин, но этот  человек  утверждает,  что  у
него чрезвычайно срочное дело к майору Ланкастеру.
   Видимо, высокий  незнакомец  обладал  редкостным  даром  красноречия,
иначе Дадли не провел бы его в сад без предварительного  доклада.  Дэвид
пристально посмотрел на визитера, но убедился только в том, что  впервые
его видит.
   Незнакомец шагнул вперед и поклонился леди Джослин.
   - Извините, что я вас побеспокоил, но у меня срочное  дело  к  майору
Ланкастеру. - Он устремил на Дэвида пристальный взгляд - Вы Дэвид Эдвард
Ланкастер, родившийся в Уэстхольме в графстве Херефорд?
   Майор насторожился. Столь официальное вступление  не  обещало  ничего
хорошего.
   - Да, это я, - кивнул он. - Простите за резкость,  но  какое  вам  до
этого дело?
   - Позвольте представиться. Меня зовут Джеймс Роули. Возможно,  вы  не
помните моего имени, но  Роули  представляли  интересы  вашей  семьи  на
протяжении трех поколений.
   Ему следовало бы догадаться, что этот субъект - адвокат. Стараясь  не
взорваться, Дэвид проговорил:
   - Надо полагать, мои братья узнали, что я при смерти, и поручили  вам
удостовериться в том,  что  это  счастливое  событие  произошло.  Можете
сообщить братьям, что им  не  повезло.  Мое  здоровье  теперь  в  полном
порядке, и я не имею намерения в ближайшем будущем порадовать  их  своей
смертью. Я могу надеяться на то, что они хотя бы лет на двадцать оставят
меня в покое?
   Поверенный в смущении пробормотал:
   - Но у  меня  совсем  другое  дело.  Наоборот,  я  счастлив,  что  вы
оправились от ран. - Роули сделал выразительную паузу и добавил:
   - Я счастлив видеть вас здоровым, лорд Престон.
   Дэвид молча смотрел на поверенного. Он не  чувствовал  ничего,  кроме
какого-то безразличия. Джослин же ахнула и  вопросительно  взглянула  на
Дэвида - она поняла, что означают слова Джеймса Роули.
   Майор судорожно сглотнул и пробормотал:
   - Полагаю, вам следует присесть и объясниться, мистер Роули.
   Поверенный вошел в беседку и уселся на стул. Положив себе  на  колени
кожаную папку, он сказал:
   - Все очень просто. Ваши трое братьев умерли, не оставив наследников.
Так что вы уже несколько недель являетесь седьмым бароном Престоном.
   Дэвид с усмешкой проговорил:
   - Неужели все трое наконец-то отправились в ад? Видимо, кто-то поджег
дом...
   - Пожара не было, но все же  ваши  братья  скончались.  -  Поверенным
нервно откашлялся. - Ваш средний брат, Роджер, три года назад утонул.  А
в этом году, в начале июля, Уилфред и  Тимоти  поссорились  -  возможно,
потому, что были слишком пьяны. - Поверенный искоса взглянул на Джослин,
не сводившую с него глаз. - Впрочем, причина ссоры  значения  не  имеет.
Братья сочли нужным решить свой спор на дуэли, на южном  газоне.  Каковы
бы ни были их недостатки, оба считались превосходными стрелками.  Тимоти
был убит на месте. Уилфред прожил несколько дней, а потом  скончался  от
полученного ранения.
   - Можно ли надеяться на то, что он сильно страдал  перед  смертью?  -
осведомился Дэвид.
   Глаза Джослин широко раскрылись. Она  протянула  Дэвиду  руку,  и  он
ухватился  за  нее,  словно  за   спасательный   круг.   Возможно,   она
действительно помогла ему справиться с волнением.
   - Вы имеете  полное  право  негодовать,  -  кивнул  мистер  Роули.  -
Особенно предосудительным было поведение вашего старшего брата, когда он
выгнал вас с матерью из Уэстхольма. Весьма печально,  что  ваш  отец  не
оговорил особо статус своей второй семьи, но он  был  слишком  наивен  и
доверчив. Но теперь все это в прошлом. Они умерли, а вы живы.  Вы  стали
седьмым лордом Престоном, и я рад сообщить вам об этом.
   Дэвид сделал над собой усилие и справился с бушевавшими  в  его  душе
чувствами.
   - Полагаю,  что  у  Уилфреда  было  множество  долгов.  Останется  ли
что-нибудь после уплаты долгов? Я не удивился бы, если бы узнал, что  он
проиграл весь Уэстхольм.
   - Поместье обременено долгами, но небезнадежно, - ответил поверенный.
- Я позаботился о том, чтобы ваш брат не смог взять  на  имение  столько
закладных, сколько ему хотелось.
   Это была хорошая новость.