Кит решительно встала на ноги, ощутив  сильную  боль.  Она  ушиблась,
когда падала на пол. Нужно уйти сегодня  же  ночью,  раз  она  не  может
узнать ничего нового. Неудачливая горничная Эмми Браун должна исчезнуть.
Экономка, конечно, посетует на  то,  как  трудно  теперь  найти  хорошую
прислугу, и отпустит ее с Богом.
   Взбираясь по темной лестнице в крохотную комнатку на чердаке, где  ей
так и не пришлось ни разу поспать, Кит дала  себе  клятву  в  дальнейшем
действовать успешнее. У нее не было выбора. О неудаче нельзя  было  даже
думать.
 
*** 
 
   Люсьен  неторопливо  шел  по  коридору   и   размышлял   о   причудах
человеческой природы. Эта горничная была простой  деревенской  девушкой,
скромной и ранимой. Она не отличалась сообразительностью  и  сутулилась,
стесняясь своего высокого роста. Но на  какое-то  мгновение  ее  профиль
поразил его своей чистотой и строгостью. Он напомнил  графу  изображения
на древних греческих монетах. Возможно, это и привлекло  Харфорда.  Нет,
вряд ли он обратил внимание. Досточтимый  Родрик  не  был  разборчив  по
части женщин.
   Люсьен вошел в спальню, уже не думая о  служанке.  Он  снял  галстук,
нагнулся к камину, чтобы поправить поленья, придвинул кресло  поближе  к
огню и сел, глядя на языки пламени.  Его  мозг  продолжал  анализировать
обрывочные сведения, пытаясь как-то систематизировать их.  Но  факты  не
стыковались  между  собой,  и,  когда  раздался  стук  в  дверь,  Люсьен
почувствовал облегчение.
   - Войдите, - сказал он.
   Он не удивился, увидев в дверях герцога  Кэндовера.  У  них  не  было
возможности спокойно побеседовать наедине в  течение  всего  охотничьего
съезда. В руках герцога было два бокала и графин.
   - Ты так увлеченно изучал  гостей,  что  вряд  ли  сделал  хоть  один
глоток. Я думаю, немного бренди перед сном тебе не повредит.
   - Очень мило с твоей стороны, Рэйф.. Полагаю, ты не прочь узнать, для
чего я попросил собрать такую пеструю компанию в Касл  Бурн,  -  ответил
Люсьен со смехом.
   - Блеск и могущество герцогов Кандовер всегда в  твоем  распоряжении,
Люс. Но, разумеется, мне не терпится узнать, что ты задумал на этот раз.
   Герцог разлил бренди  и  расположился  в  кресле  у  камина  напротив
Люсьена.
   - Чем я еще могу тебе помочь? Люсьен еще  не  решил,  насколько  надо
быть  откровенным.  В  случае  необходимости  он  привлекал   друзей   к
расследованиям,  но  никогда  не  делал  это  без  достаточно  серьезных
оснований.
   - Пока ничем. Ты слишком добропорядочен. Покажется странным, если  ты
попробуешь завязать более тесные отношения с теми людьми,  которые  меня
интересуют. Этой охоты  вполне  достаточно.  Я  очень  благодарен  тебе.
Благодаря нашей встрече в твоем замке я  завоевал  определенные  позиции
среди "Геллионов".
   - Ну, конечно, - присвистнул Рэйф, -  а  я-то  удивлялся,  почему  ты
приглашаешь именно этих людей. Они все -  члены  Клуба.  Почему  ты  ими
заинтересовался? Я всегда считал, что это  просто  сборище  распутников,
которые вообразили себя духовными наследниками Клуба  адского  огня.  Но
ничего криминального в их занятиях нет.
   - Ты прав почти во всем, - согласился Люсьен, - большинство из них  -
молодые повесы, которых влекут опасности и желание порисоваться.  Пробыв
в Клубе  год  или  два,  они  взрослеют,  детские  забавы  перестают  их
интересовать, и они уходят. Но в Клубе есть еще и узкий круг членов.  Их
называют "Апостолами", и они, возможно, используют попойки и  оргии  как
ширму,  чтобы  скрыть  свою  совсем  не  безобидную  деятельность.   Это
означает, - продолжал Люсьен, - что в  ближайшем  будущем  мне  придется
проводить большую часть времени с людьми весьма ограниченными.
   - Так все мои гости - "Апостолы"?
   - Полагаю, большинство из них. Хотя я и не уверен в  этом,  -  Люсьен
нахмурился. - Жаль, что не было брата Родрика Харфорда, лорда  Мэйса.  Я
думаю,  что  эти  двое  и  их  кузен  лорд  Нанфилд  составляют   костяк
организации. Я хочу добиться того, чтобы лорд Мэйс утвердил меня  членом
Клуба.
   - Ты, конечно, уже знаком с ним? По долгу службы ты  обязан  знать  в
Лондоне всех и каждого.
   - Не очень хорошо, хотя я и пытаюсь узнать его получше.  Я  знаком  с
Мэйсом, но он не из  тех,  кто  близко  подпускает  к  себе.  Он  всегда
подозрителен, а со мной особенно.
   - Это естественно, - сухо заметил Райф,  -  я  думаю,  у  этого  дела
политическая подоплека, а иначе ты не стал бы им заниматься -  Ты  прав.
Одного  политического  деятеля  шантажировали   в   связи   с   каким-то
происшествием во время одной из оргий Клуба. К счастью, у  него  хватило
ума обратиться ко мне. Но,  возможно,  есть  и  другие  жертвы,  которые
молчат, - Люсьен сосредоточенно смотрел на остатки бренди  в  бокале.  -
Кроме того, у меня есть  основания  предполагать,  что  кто-то  из  этой
группы передает сведения во Францию.
   Рэйф нахмурился.
   - Если сказанное тобой - правда,  то  это  омерзительно.  Но  теперь,
когда Наполеона нет, шпион не представляет большой опасности.
   - Во время войны один из моих агентов погиб во  Франции  потому,  что
кто-то из Лондона сообщил о нем наполеоновской полиции.  Было  и  многое
другое, - глаза Люсьена сузились. - Конечно, война закончена, но  я  еще
не готов к тому, чтобы простить и забыть.
   - Если этот кто-то - из  членов  Клуба,  то  ему  остается  надеяться
только на помощь темных сил, - герцог улыбнулся. - Но и в атом случае, я
готов держать пари, что выиграешь ты.
   - Конечно, - весело ответил Люсьен. - Ведь я - главный  среди  падших
ангелов. Кому же, как не мне, рассчитывать на помощь ада?
   Рэйф коротко рассмеялся, после  чего  на  какое-то  время  воцарилось
молчание.
   Наконец, не отрывая взгляда от пламени, герцог спросил:
   - Ты никогда не задумывался, сколько сыра мы пережарили  в  камине  в
школьные годы? Люсьен усмехнулся.
   - Не могу ответить тебе утвердительно. Но теперь, когда ты задал этот
вопрос, я не засну до тех пор, пока не сосчитаю.
   Внезапно Райф стал очень серьезен.
   - Наверное, сознание того, что ты всегда должен  знать  ответ,  очень
утомительно.
   - Очень, - коротко ответил Люсьен, и улыбка на его лице погасла.
   После долгого молчания герцог тихо произнес:
   - Один человек не может спасти мир, как бы тяжко он ни трудился.
   - Но это еще не значит, что не стоит пытаться,  -  Люсьен  насмешливо
посмотрел на своего товарища. - Со старыми друзьями просто беда. Слишком
много они знают.
   - Это правда, - согласился Рэйф.
   - Но в этом также и их достоинство.
   - Выпьем за дружбу! - Люсьен поднял свой  бокал  с  бренди  и  сделал
большой глоток. По иронии судьбы,  он  сам  и  трое  его  лучших  друзей
получили прозвище "Падшие ангелы". Это случилось  после  того,  как  они
окончили Оксфорд и обосновались в Лондоне. Если не считать  его  самого,
то все они  были  самыми  достойными  людьми.  Когда  трагедия  омрачила
детство  Люсьена,  его  спасли  жизнерадостность  и   доброта   Никласа,
спокойное понимание Рэйфа и отзывчивость Михаэля. Если  бы  их  не  было
рядом с Люсьеном, одиночество и чувство вины поглотило бы его целиком.
   Он понимал, насколько ему повезло с друзьями. И некого было винить  в
том, что даже такая крепкая дружба не могла  успокоить  его  истерзанную
душу.
   Осушив бокал, он вспомнил то, что случилось в холле.
   - Мне пришлось разнимать Родрика Харфорда и одну из твоих горничных -
Китти. Лорд хотел несколько расширить круг ее обязанностей, а девушка не
соглашалась.
   Рэйф поморщился.
   - Харфорд - болван. Надеюсь, мне не придется приглашать его еще  раз.
Даже для такого друга, как ты, мне трудно будет это сделать. С  девушкой
все в порядке?
   - Отделалась испугом. Я велел ей прекратить работу и  отправляться  в
постель, обещая договориться с тобой.
   - Отлично. Утром я предупрежу экономку, чтобы девушку  не  наказывали
за то, что она не выполнила своих обязанностей.
   Рэйф встал, подавив зевок.
   - Ты поедешь завтра со всеми или останешься на несколько дней?
   - Я должен вернуться в Лондон. Еще предстоит много поработать, прежде
чем я стану настоящим членом Клуба.
   Они рассмеялись одновременно, и Рэйф ушел. Люсьен продолжал сидеть  в
кресле, не отводя взгляда от огня. Как человек, не терпевший излишеств и
отклонений от нормы, он не мог без отвращения думать о Клубе. Но  выбора
у него не  было.  То,  что  он  рассказал  Рэйфу,  было  правдой,  факты
подтвердили это. Но было еще кое-что.  То,  о  чем  говорил  ему  годами
отточенный инстинкт охотника.
   Прототипом Клуба, которым занимался Люсьен, был Клуб адского огня, за
пятьдесят лет до описываемых событий прославившийся не только дебошами и
безобразиями, но и тем, что его членами были многие влиятельные в Англии
люди. Клуб  был  основан  сэром  Фрэнсисом  Дэшвудом,  человеком  весьма
состоятельным, прославившимся удивительной изобретательностью  по  части
разврата. Члены  Клуба  не  только  погрязли  в  безнравственности.  Они
попирали религию и занимались политическими играми, которые могли  иметь
далеко идущие последствия. И  если  бы  не  Клуб  адского  огня,  вполне
вероятно, что американские  колонии  не  восстали  бы  и  не  образовали
самостоятельной нации.
   У  современного   Клуба   не   было   столь   серьезных   притязаний.
Теоретически, это было общество любителей выпить и распутников, мало чем
отличающееся от дюжины других похожих обществ. Но Люсьен чувствовал, что
за этим фасадом творится нечто ужасное, и он собирался это выяснить.
   К сожалению, оргии не могли доставить ему удовольствия.
 
*** 
 
   На следующее утро большой зал замка гудел, как улей. Гости и их слуги
готовились к отъезду.
   Не боясь быть услышанным  в  этом  гаме  кем-то  посторонним,  герцог
подошел к Люсьену.
   - Я  расспросил  экономку  о  горничной.  Из-за  Харфорда  я  лишился
служанки. Девушка работала первый день, а он так расстроил ее,  что  она
сбежала среди ночи.
   Люсьен  подумал,  что  девушка  показалась  ему   легко   ранимой   и
беззащитной.
   - Она казалась очень застенчивой. Надеюсь, она  догадается  подыскать
себе более спокойное место. У викария, например.
   - Тут есть одна странность. Экономка сказала, что девушку звали  Эмми
Браун, а совсем не Китти.
   - Может быть, это две разные девушки, - удивленно спросил Люсьен.
   - Нет, девушка, о которой ты говорил, несомненно, и есть Эмми  Браун.
А никакой Китти у нас нет.
   Люсьен пожал плечами.
   - Возможно, Китти - ее детское прозвище. Она была так расстроена, что
назвала его.
   Объяснение выглядело вполне понятным. И  все  же  на  пути  в  Лондон
Люсьен поймал себя на том, что не перестает думать  о  девушке  с  двумя
именами. Тут скрывалась какая-то тайна, а тайн он не любил.
 
Глава 4 
 
   В первый же вечер по возвращении в Лондон Люсьен предпринял следующий
шаг на пути к вступлению в Клуб. Он побывал на ежемесячном  сборище  его
членов  в  таверне  "Корона  и  гриф".  Его  пригласил  Родрик  Харфорд,
предупредив, что лорд Мэйсон тоже будет.
   Шел холодный дождь, и Люсьен был рад оказаться в  задымленной  теплой
таверне. Первая комната была битком набита  рабочими  в  грубой  одежде.
Слуга, с первого взгляда оценив дорогой костюм вошедшего, указал пальцем
через плечо:
   - Ваши дружки там.
   Люсьен прошел по коридору в другую часть здания. Его встретили взрывы
хохота. "Геллионы" были в отличном настроении. В "Короне и грифе" он был
впервые. Пламя камина и несколько свечей освещали помещение,  казавшееся
очень уютным в эту ветреную ночь.
   Две дюжины мужчин расположились за столами,  держа  в  руках  высокие
пивные кружки. Большинство  из  них  были  молоды,  и  только  несколько
человек - в годах.
   Здесь была также одна женщина - служанка. Высокого роста, пышнотелая,
с сильно накрашенным лицом и неряшливой копной рыжих кудряшек, торчавших
из-под чепца. Она так и сыпала во все  стороны  дерзкими  шуточками.  Ее
поразительно тонкая талия была туго перетянута  передником,  и  это  еще
больше подчеркивало прелести ее  фигуры.  Однако  мужчин  привлекали  не
столько они, сколько ее острый язычок и выговор кокни.  Люсьен  услышал,
как один из молодых людей спросил ее с упреком:
   - Почему это ты вдруг перестала меня любить?
   Она язвительно ответила:
   - Время экономлю.
   Все расхохотались. Когда гогот стих, другой молодой человек объявил:
   - Ты завоевала мое сердце, Салли, душечка!  Пойдем  со  мной  сегодня
вечерком, прокатимся в Гретна Грин.
   - Всю дорогу трястись на твоем тощем коняге? -  она  качнула  пышными
бедрами. - Я найду себе что-нибудь получше здесь, в Лондоне.
   Двусмысленная шутка привела всех в буйный восторг. Когда шум  улегся,
неудачливый кавалер продолжал с плотоядной усмешкой:
   - Лучшего ездока, чем я, ты не найдешь, Салли.
   - Брось ты,  парень.  Тебе  и  невдомек,  как  скакать  верхом.  Могу
доказать, если хочешь, - язвительно ответила девушка.
   - Это как же? - заинтересованно спросил он.
   Девушка подняла кувшин и наполнила ему кружку.
   - А вот как. Если бы у вас всех была  хоть  капля  ума,  все  мужчины
скакали бы только в дамских седлах.
   Эти слова вызвали такой взрыв смеха,  что  стены  задрожали.  Смеялся
даже  Люсьен.  Выиграв  поединок,  девица  удалилась,  игриво  покачивая
бедрами. В ней было столько чувственности, что ни один  мужчина  не  мог
остаться равнодушным.
   - Итак, Люцифер изволил принять приглашение. Мой  брат  говорил,  что
это возможно, - эти слова были произнесены низким медлительным  голосом.
- Вы должны чувствовать себя как дома среди обитателей ада.
   Люсьен посмотрел направо и  увидел  лорда  Мэйса,  посмеивающегося  в
темном углу, откуда он мог наблюдать за всем, что происходило в комнате.
Такой же высокий и худой, как младший брат, лорд Мэйс производил сильное
впечатление своими темными волосами и темными, лишенными блеска глазами.
   Приняв слова Мэйса как  приглашение,  Люсьен  занял  свободное  место
рядом с ним.
   - Буду стараться.
   Он хотел что-то добавить, но замолк, пораженный неожиданным зрелищем.
Позади Мэйса стоял деревянный насест, на котором переступала с  ноги  на
ногу огромная серая птица.
   - Как зовут вашего друга, кто он? Тонкие  губы  Мэйса  растянулись  в
подобие улыбки.
   - Это Джордж, гриф, в честь которого  и  названо  это  место.  Хозяин
таверны был когда-то актером, а теперь  он  сдает  эту  птицу  в  аренду
театру,  когда  тому  требуется  нечто  подобное.  -  Он  с  восхищением
посмотрел на грифа. - Производит сильное впечатление, не так ли?
   - Безусловно, он создает потрясающую атмосферу.
   Появилась Салли с кувшином в одной руке и кружкой в  другой.  Она  со
стуком поставила кружку перед Люсьеном.
   - Получай, красавчик.  Попробуй-ка  дьявольского  пунша,  -  с  этими
словами девушка, покачивая бедрами, удалилась. Хотя служанка  все  время
отводила глаза, а лицо прятала  под  ярко-красными  крашеными  волосами,
Люсьену удалось разглядеть, что девушка наложила на кожу  такой  толстый
слой  краски,  как  будто   пыталась   скрыть   следы   оспы.   Излишняя
предосторожность. Никому из мужчин и в голову бы не  пришло  заглядывать
ей в лицо.
   В кружке оказался горячий эль, смешанный со спиртом.
   - Теперь я понимаю,  почему  этот  напиток  называют  дьявольским,  -
заметил Люсьен. - Он обжигает, как адский огонь.
   - После двух кружек вы сможете декламировать священное писание  задом
наперед, - ответил Мэйс с сардонической усмешкой.
   - Или мне будет это казаться, что, впрочем, одно и  тоже.  А  она,  -
Люсьен кивнул в сторону служанки, - тоже бывает на ваших церемониях? Она
прямо живчик.
   Глаза Мэйса сузились.
   - А что вы знаете о наших церемониях?
   - Ходят слухи, что "Геллионы" переодеваются средневековыми  монахами.
После церемонии каждый монах выбирает себе партнершу среди "монашек", на
роль которых приглашают  лучших  лондонских  проституток.  Говорят,  что
иногда среди "монашек" попадаются и дамы  из  общества,  которые  решили
поразвлечься. - Люсьен усмехнулся. - Я слышал, однажды, когда "монах"  и
"монашка" сбросили одежды, выяснилось, что это муж и жена.
   Густые брови Мэйса сошлись на переносице.
   - Вы прекрасно информированы.
   - Если половина членов Клуба пьют  как  извозчики,  трудно  сохранить
что-либо в тайне, - Люсьен слегка улыбнулся. - То, что я слышал о  вашем
обществе, показалось мне забавным. Жизнь  стала  в  последнее  время  на
редкость тоскливой и однообразной. Вот я  и  решил  принять  приглашение
вашего брата.
   - Мы делаем все возможное, чтобы разогнать тоску, - Мэйс  разглядывал
Люсьена с откровенным скептицизмом. - Родрик сказал, что вы хотите к нам
присоединиться. Я был удивлен. Вы  производите  впечатление  утонченного
человека.
   Вы уж слишком денди, чтобы общаться с такими, как мы.
   - Люблю контрасты. И интриги, - Люсьен на мгновение  замолчал.  -  Но
самое главное, люблю обманывать чужие ожидания.
   Мэйс слабо улыбнулся.
   - Значит, у нас есть нечто общее.
   - У нас много общего, я думаю. Я слышал, вы увлекаетесь механическими
игрушками.
   Мэйс кивнул. Тогда Люсьен  достал  из  кармана  небольшой  серебряный
предмет конической формы.
   - Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Посмотрите через  отверстие
в узкой части.
   Мэйс поднес конус к глазам и заглянул  внутрь.  От  восторга  у  него
перехватило дыхание.
   - Потрясающе. Наверное, там вставлены линзы,  которые  разбивают  то,
что мы видим, на множество маленьких картинок.
   - Вы правы, - Люсьен достал второй  конус  и  посмотрел  через  него.
Мгновенно комната превратилась  во  множество  картинок,  на  каждой  из
которых была точно такая же комната.
   - У меня есть знакомый ученый, который изучает насекомых.  Он  сказал
мне, что у стрекозы фасеточные глаза, и  она  должна  видеть  окружающее
именно  таким  образом.  Это  показалось  мне  очень  любопытным,  и   я
постарался  воспроизвести  эффект.  Линзы  изготовил  по  моему   эскизу
шлифовальщик, и я собрал их, назвав приспособление  "Линзами  стрекозы".
Ничего лучшего мне в голову не пришло.
   В  этот  момент  в  поле  зрения  Люсьена  попала  Салли.  Перед  ним
одновременно закачалась дюжина пышных бюстов и дюжина осиных  талий.  Он
зажмурился. Эффект был слишком силен.
   - Вы делаете и другие механические диковинки? - спросил Маис.
   Люсьен  отвел  "Линзу  стрекозы",  и  Салли  предстала  перед  ним  в
единственном числе.
   - Я конструирую и собираю механизмы сам. Но у  меня  есть  серебряных
дел мастер. Он изготовляет мне корпуса.
   - Я делаю то же самое, - сказал  Мэйс,  заговорщицки  улыбнувшись.  -
Многие  годы  я  работаю  над  коллекцией  механических   игрушек.   Она
уникальна. Может быть, я покажу вам ее.
   Когда Мэйс попытался вернуть игрушку, Люсьен остановил его.
   - Оставьте ее себе, если хотите. Я сделал несколько таких.
   - Спасибо, - Мэйс взглянул на  Люсьена  с  благодарностью.  -  Хотите
присутствовать на нашем ритуале?
   Успех.
   - Я был бы в восторге.
   Мэйс поднял конус и стал изучать Салли.
   - Слишком пышная дамочка. Девица, которая  обычно  тут  прислуживает,
мне больше по вкусу. Она стройнее и не так вульгарна.
   - Ив этом мы похожи.
   Какой-то человек подошел к Мэйсу, и Люсьен уступил свое место. Стоя с
кружкой в руке, он разглядывал окружающих.
   Большинство "Геллионов" напоминали ему студентов Университета, скорее
невоспитанных, чем порочных. В другом конце  комнаты  совершенно  пьяный
молодой человек расстегнул свои бриджи и обратился к служанке:
   - Смотри, Салли, что я припас для тебя. Бросив  быстрый  взгляд,  она
парировала:
   - Видела и получше.
   Под  дружный  хохот  побежденный  застегивал  штаны.  Служанка  гордо
удалилась.
   Посмеявшись,  Люсьен  переключил  свое  внимание  на   более   зрелых
"Геллионов". Среди  них  были  самые  известные  лондонские  распутники.
Некоторые из них сидели вместе. К