адала, сколько в этих россказнях
истины, а сколько похвальбы.
   К тому времени как  гости  разошлись,  вспыхнувшая  за  столом  ссора
забылась. Но, удаляясь вместе с толпой слуг,  Трот  думала  о  том,  что
теперь ей ясно, почему  Эллиот  просил  ее  присмотреть  за  Максвеллом.
Горячность могла навлечь нешуточную беду на его красивую голову.
 
6 
 
   На следующий день Трот заработалась  допоздна,  переводя  письма  для
Бойнтона в  Английской  фактории.  Служа  у  Чэнгуа,  она  была  обязана
оказывать подобные услуги купцам, с которыми заключал сделки ее  хозяин.
Трот только порадовалась возможности не появляться  на  складе  Эллиота,
где она рисковала случайно столкнуться с Максвеллом. Предыдущей ночью он
явился к ней во сне, и она проснулась в холодном поту, чуть не плача  от
унижения. Хорошо, что скоро он уедет и больше никогда не вернется.
   Сегодня  он  собирался  побывать  на  Хог-лейн.  Найдет  ли  он   там
что-нибудь достойное внимания? У человека, объездившего полмира, местные
таверны и проститутки не вызовут никакого  интереса.  С  душевной  болью
Трот  вдруг  позавидовала  свободе  Максвелла.  Какая  досада,  что  она
родилась женщиной!
   Днем мысли то и дело уводили ее от работы,  поэтому  с  письмами  она
засиделась дольше обычного. К  тому  же  руки  не  слушались  ее,  кисть
плясала в пальцах, несколько писем пришлось переписать. Закончив работу,
Трот услышала, как часы в конторе бьют полночь.  Пожалуй,  завтра  утром
она пропустит тренировку и поспит подольше.
   Зевая, она покинула Английскую  факторию.  Сторож  попрощался  с  ней
кивком, давно привыкнув к тому, что она уходит домой поздно ночью.
   Хотя расстояние до Хог-лейн с ее огнями, шумом и бурлящей  толпой  не
превышало одного квартала,  пристань  была  тихой  и  безлюдной,  только
несколько сампанов  бесшумно  скользило  по  воде.  Трот  направилась  к
причалу, где останавливались лодки,  перевозящие  пассажиров  на  остров
Хонам, как вдруг путь ей преградила гибкая фигура в черном.
   - Цзинь Кан?
   По шепоту Трот узнала юношу, служившего в таверне на Хог-лейн:  порой
он снабжал ее полезными сведениями.
   - Добрый вечер, Дэн. Что привело тебя сюда в такой час?
   Дэн подступил ближе и понизил голос:
   - Мне известно то, что следовало бы узнать тебе.
   Очевидно, он без труда, выведал, где она задержалась.
   Жители сеттльмента знали друг о друге всю подноготную.
   - Уже очень поздно. - Трот зевнула, прикрывая  ладонью  рот.  -  Дело
спешное?
   - К нам в таверну зашли два головореза из одной банды. Я слышал,  как
они  говорили,  что  им  заплатят  за  убийство   фань   цюя,   которому
покровительствует Чэнгуа.
   Трот уставилась на него, забыв об усталости.
   - Никто не посмеет убить фань цюя!
   - Может быть, только они смеялись, болтая о том, сколько мер  серебра
им  достанется,  когда  они  проломят  череп  новому  фань  цюю,   лорду
Макс-Веллу.
   О Господи! Если он еще на Хог-лейн, он станет легкой добычей!
   - Сегодня ты видел лорда Максвелла?
   Дэн пожал плечами.
   - В лицо я его не  знаю,  но  на  улице  полно  чужеземных  матросов.
Наверное, он где-нибудь среди них.
   - Когда ты слышал этот разговор?
   - Несколько минут назад.
   Бежать за подмогой -  значит  потерять  драгоценное  время.  Хог-лейн
невелика, с помощью богов она отыщет Максвелла быстрее, чем это  сделают
бандиты. Трот сорвалась с места, но Дэн остановил ее, схватив за рукав:
   - Эй, я сообщил ценные сведения!
   Она высвободилась.
   - Обещаю, я заплачу тебе завтра!
   И она помчалась прочь мимо темных безлюдных складов, к шумным  толпам
и огням Хог-лейн.
 
*** 
 
Грех повсюду одинаков, размышлял Кайл. Грубоватое дружелюбие матросов в грязных тавернах он счел приятным разнообразием после гнетущей любезности джентльменов за вчерашним ужином. 
   Сегодня Кайл выбрал свою самую поношенную одежду и все-таки выделялся
из толпы - впрочем, на морского офицера он не походил, поэтому его везде
принимали радушно. Помогало и то, что он не  отказывался  угощать  новых
знакомых  огненным  самшу,  местным  спиртным  напитком,   гарантирующим
зверское похмелье, а может, и боль в обожженном желудке. Сам Кайл  почти
не пил.
   В низших слоях общества обмен слухами, сплетнями и ценными сведениями
не прекращался ни на минуту. Кайл перебирался из одной таверны в другую,
болтал с матросами из разных стран, умело избегал стихийно  вспыхивающих
драк. За этот вечер ему удалось  собрать  обширную  коллекцию  мнений  о
торговле с Китаем, хотя его будущие знакомые по палате  лордов  были  бы
шокированы, узнав, каким образом Кайл этого добился.
   Но до знатных лордов Кайлу не было никакого дела. С детства он мечтал
путешествовать по дальним странам.  Только  осуществив  свою  мечту,  он
понял, откуда она взялась. Родившись виконтом и наследником  титула,  он
был с первого вздоха обречен вращаться в  узком  кругу,  преимущественно
среди таких же людей, как он сам,  облеченных  властью  и  подчиняющихся
обычаям своего класса. Вот почему Кайла так  влекло  к  низшим  классам.
Одной из множества причин его  любви  к  Констанции  было  то,  что  эта
испанка казалась ему не только  милым,  но  и  экзотическим,  загадочным
существом.
   Но лишь очутившись в Азии, Кайл столкнулся с  людьми  и  убеждениями,
резко отличающимися от его собственных. Индусу-святому с умными  глазами
был безразличен титул Максвелла. Как и  членам  экипажа,  бок  о  бок  с
которыми Кайл отбивался от безжалостных пиратов с  Молуккских  островов.
После сражения боцман заметил, что "его сиятельство  дерется  совсем  не
так, как джентльмен". Этот комплимент Кайл счел самым  лестным  в  своей
жизни.
   Во  время  странствий  он  познал  самого  себя,  обрел   свободу   и
терпимость. Даже если больше ему не суждено покинуть Англию, путешествие
многому научило  его.  Именно  поэтому  Кайл  смирился  с  неизбежностью
возвращения. И все-таки он наслаждался каждым днем, проведенным вдали от
родины.
   Хог-лейн  заканчивалась  улицей  Тринадцати  факторий,  идущей  вдоль
массивной городской стены на расстоянии пары сотен ярдов от  нее.  Решив
осмотреть лабиринт лавчонок по  другую  сторону  улицы  днем,  Кайл  уже
собрался вернуться к Гэвину, как вдруг из-за угла, из  переулка  шириной
не более семи футов, вынырнул мальчишка.
   Мальчуган поклонился и заговорил на ломаном  английском,  на  котором
изъяснялось большинство местных лавочников:
   - Господин хосет посмотлеть отлисных поюсих свелсков? У моего хозяина
лусие свелски, самые холосие цены!
   Поющие сверчки? Заинтересовавшись, Кайл спросил:
   - А где лавка твоего хозяина?
   - Сдесь, сдесь, господин! - Мальчик опять поклонился и  засеменил  по
переулку, поминутно оглядываясь через плечо и проверяя, следует ли  Кайл
за ним. Большинство лавчонок,  мимо  которых  они  проходили,  было  уже
закрыто, но впереди, в нише, горел фонарь, а на вбитых в  стену  гвоздях
висели миниатюрные клетки. По мере приближения к этой нише пронзительный
стрекот сверчков заглушал гул улицы Хог-лейн.
   Прислушиваясь к стрекоту сверчков, Кайл не уловил шагов за спиной, но
успел заметить промелькнувшую  по  стене  тень.  Он  обернулся  как  раз
вовремя, чтобы увернуться от удара дубинкой.
   - Проклятие!
   Трое китайцев преградили  ему  обратный  путь,  еще  трое  показались
впереди, в  конце  переулка.  Мальчишка  исчез,  выполнив  свою  работу.
Выругавшись, Кайл бросился к незнакомцам, выросшим  у  него  за  спиной.
Если подвыпившие  матросы-европейцы  на  Хог-лейн  увидят,  что  за  ним
гонятся, они помогут ему отбиться от грабителей.
   С разгона ему почти удалось прорваться  сквозь  живую  цепь,  но  тут
очередной удар дубинки обрушился ему на левое плечо. Бок  сразу  онемел,
Кайл зашатался и чуть не упал.
   С собой он захватил только мелкие деньги, все ценности оставил  дома,
поэтому было бы разумно бросить грабителям свой кошелек и удрать, но  не
в  характере  Кайла  было  сдаваться  без  борьбы.  Схватив  за   грудки
ближайшего противника, он толкнул его на двух других.
   Троица, появившаяся  в  конце  переулка,  уже  приближалась,  мрачная
решимость незнакомцев была очевидна  даже  в  потемках.  Проклятие,  они
задумали убить его! Кайл попятился, наткнулся спиной на стену и закричал
во всю мочь, надеясь, что его вопль донесется до Хог-лейн.
   Вспоминая все уловки,  которым  он  научился  в  драках  с  пиратами,
бандитами и ворами, он сумел отразить  первый  натиск.  Но  врагов  было
шестеро, а Кайл не удосужился захватить с собой пистолет.
   Вспомнив о засунутом за голенище ноже, Кайл выхватил его  и  полоснул
по плечу ближайшего  из  нападающих.  Тот  взвыл,  пошатнулся,  из  раны
заструилась кровь. Заметив, что их жертва  вооружена,  остальные  издали
угрожающий рык. Двое тоже выхватили ножи.
   В этот момент кто-то обрушил дубинку на голову Кайла. Он повалился на
землю, перед его глазами поплыли  светящиеся  пятна.  Китайцы  принялись
пинать его в бока и  в  живот,  а  Кайл  только  беспомощно  смотрел  на
блеснувшее над ним лезвие занесенного ножа. У него мелькнула мысль,  что
нелепо умирать  в  "тихом"  городке,  перед  самым  возвращением  домой.
Значит, титул все-таки достанется Доминику...
   Раздался  пронзительный  вопль,  леденящий  кровь.  Через   мгновение
какой-то человек в черном набросился на противников  Кайла.  Двигаясь  с
балетной грацией и невероятной быстротой, неизвестный ударил  одного  из
китайцев в пах, второго рубанул ребром ладони по шее,  третьего  сбил  с
ног ударом пятки по носу. Переулок огласили стоны и крики бандитов.
   Оправившись от неожиданности, китайцы  ринулись  к  новому  участнику
драки, но не смогли даже приблизиться к нему, неуловимому, как  тень,  и
свирепому, как разъяренный тигр. Легко уклоняясь от кулаков  и  хлещущих
по воздуху дубинок, он ногой выбил у одного  из  китайцев  нож,  который
описал дугу высоко в воздухе и растворился в темноте,  а  потом  поразил
еще одного точным и резким ударом в шею.
   Двое бандитов попытались притиснуть  незнакомца  в  черном  к  стене.
Подпрыгнув, тот перекувырнулся в воздухе и опустился на землю за  спиной
китайца, как цирковой акробат.
   Заметив блеск ножа, Кайл  издал  предостерегающий  крик  и  попытался
подняться, но не сумел. Боль пронзила его тело, он вновь  погрузился  во
мрак.
 
*** 
 
Благодаря богов за то, что никто из нападающих не владел кунг-фу, Трот рванула бандита на себя, увернулась, и он с силой ударился об стену. Осев на землю, он даже не попытался подняться. Еще двое врагов бросились наутек. 
   Не удостоив их даже взглядом,  Трот  с  колотящимся  сердцем  присела
возле Максвелла. Она примчалась в этот узкий переулок, услышав его крик,
и успела увидеть, как решительно он  отражал  нападение.  Возможно,  его
раны не смертельны.
   Его пульс был ровным,  кости  черепа  -  целыми,  рана  едва  заметно
кровоточила. Значит, он выживет. Но как быть дальше? Здесь задерживаться
нельзя: трое бандитов уже постанывали и пытались подняться,  а  удравшие
могли с минуты на минуту вернуться вместе с подкреплением.
   На Хог-лейн наверняка найдутся те, кто согласится помочь Трот  унести
Максвелла отсюда, но тогда весть о нападении на европейца разнесется  по
всему городу. При этом  неизбежно  пострадает  Чэнгуа:  китайские  купцы
несут ответственность за все, что происходит с иностранцами. За  попытку
убийства Чэнгуа придется в лучшем случае заплатить огромные  пени,  а  в
худшем его посадят в  тюрьму.  У  него  немало  врагов,  завидующих  его
богатству и власти.
   Надо доставить Максвелла к складам тайком, чтобы о случившемся  никто
не догадался. Эллиот будет держать  язык  за  зубами:  в  его  интересах
заботиться о благополучии Чэнгуа.
   Трот разыскала упавший на землю нож Максвелла и сунула его  в  ножны,
спрятанные за голенищем сапога. Затем она решительно потрясла спасенного
за плечо.
   - Вставайте! Надо уходить отсюда.
   Он застонал, но не пошевелился. Трот встряхнула его еще раз, резче  и
сильнее, но Максвелл так и не пришел в себя.
   Внезапно  Трот  вспомнился  подслушанный  обрывок   разговора   между
Максвеллом и Эллиотом. Максвелл рассказывал, что в детстве у  него  была
няня-шотландка. Может быть, властный голос, знакомый с детства, заставит
его собраться с силами - в отличие от ее ломаного английского.
   Подражая шотландскому выговору отца, Трот выпалила:
   - А ну, вставай, негодный лентяй! Или ты хочешь, чтобы тебе  вспороли
брюхо?
   Выбранное средство подействовало.  Максвелл  попытался  встать.  Трот
помогла ему выпрямиться, радуясь своей  силе,  приобретенной  за  долгие
годы занятий вин чунь.
   - А теперь я отведу вас домой, дружище. - Поддерживая Максвелла, Трот
повела его к концу  переулка.  В  этот  час  улица  Тринадцати  факторий
безлюдна, а если кто-нибудь и попадется им навстречу, то решит,  что  ее
спутник пьян.
   Максвелл пошатывался, но ухитрялся  держаться  на  ногах.  Когда  они
свернули на улицу Тринадцати факторий, он хрипло пробормотал:
   - Вы не шотландка. Только в Макао... есть европейские женщины.
   - Да,  я  не  шотландка.  Вам  почудилось.  -  Трот  надеялась,  что,
окончательно придя в себя, Максвелл ничего не вспомнит.
   К тому времени, как они подошли к складу, принадлежащему  Эллиоту,  с
Трот ручьем лил пот. Максвелл оказался тяжелым, в пути они несколько раз
чуть не упали.
   Изменив голос, она по-китайски обратилась к сторожу у ворот:
   - Вашему господину самшу ударил в голову.
   Сторож засмеялся, отпирая ворота.
   - Тебе помочь, парень?
   - И чаевые пополам? Нет уж, спасибо. - Трот втащила Максвелла в  дом,
надеясь, что в темноте сторож не разглядит ее лица.  Как  выйти  обратно
незамеченной, она знала.
   Трот хотела было уложить Максвелла  где-нибудь  в  углу  склада,  но,
подумав, решила  довести  его  до  комнаты  -  правда,  туда  предстояло
подняться по лестнице. К счастью, Трот  хорошо  знала  склад  Эллиота  и
легко ориентировалась в темноте. Возле лестницы она опять  произнесла  с
шотландским акцентом:
   - Здесь ступеньки. Поднимайтесь.
   Максвелл уже начинал приходить в себя, схватился  за  узкие  железные
перила и медленно побрел вверх по ступенькам, опираясь  на  плечо  Трот,
как на живой костыль. Дважды  они  едва  не  потеряли  равновесие  и  не
покатились кубарем вниз по крутой лестнице.
   Задыхаясь, Трот наконец подвела Максвелла к двери его комнаты.
   - Доставайте ключ.
   Максвелл неуклюже зашарил во внутреннем  кармане.  Потеряв  терпение,
Трот сама сунула ему в карман свободную руку,  достала  ключ  и  отперла
дверь.
   Очутившись в комнате, она бесцеремонно толкнула спутника  к  кровати.
Ей самой хотелось упасть на матрас и отдышаться, но  она  понимала:  чем
скорее она покинет комнату, тем больше шансов, что  Максвелл  забудет  о
ней.  Бой  с  шестью  бандитами  -  настоящий  подвиг  для  скромного  и
незаметного китайца. Перед уходом Трот решила разбудить Гэвина Эллиота и
попросить его позаботиться о беспокойном госте.
   Она зажгла лампу и внимательно осмотрела Максвелла,  что  не  удалось
сделать в темном переулке. К счастью, он отделался несколькими  синяками
и ссадинами, и, пожалуй, завтра у  него  разыграется  жестокая  головная
боль. Но в остальном он невредим. Максвелл попытался открыть глаза.
   -  Вы  еще  легко  отделались,  дружище.  Сейчас  я  пришлю   к   вам
кого-нибудь.
   Она отвернулась,  но  тут  Максвелл  поднял  руку  и  схватил  ее  за
запястье. Моргая, чтобы прогнать туман перед глазами, он спросил:
   - Кто вы?
   - Вы меня не знаете.
   - Нет, знаю. Цзинь Кан? -  Он  свел  брови  на  переносице,  стараясь
собраться  с  мыслями.  Его  удивительные  синие  глаза  казались  почти
черными.
   Трот попыталась высвободиться, но Максвелл держал ее крепко, а она не
рискнула применить силу, боясь причинить ему боль. Чтобы озадачить  его,
она забормотала по-китайски, надеясь, что он не вспомнит ее  безупречный
английский.
   Но прежде, чем она сумела  улизнуть,  Максвелл  сорвал  с  ее  головы
темно-синюю шапочку.
   - О Господи! - прошептал он. - Цзинь Кан - женщина!
 
7 
 
   В эту минуту она была похожа на загнанного олененка, ее  карие  глаза
стали огромными и встревоженными. Сняв с нее шапочку, Кайл  увидел,  что
она не бреет голову,  как  китайцы-мужчины.  Ее  блестящие  волосы  были
темными, но с красноватым оттенком, не похожими  на  иссиня-черные  косы
жителей Кантона.  А  почти  миловидное  для  мужчины  лицо  вдруг  стало
женственным, и Кайл чуть не выругал себя за ненаблюдательность.
   Это лицо было не только  женственным,  но  и  поразительно  красивым.
Потрясенный, Кайл разжал пальцы на запястье Цзинь Кана.
   - Значит, мое влечение к вам вполне естественно. Вы евразийка?
   Она кивнула, настороженно глядя на него.  Кайл  понимал,  что  ей  не
терпится убежать, но было уже слишком поздно.
   Он приподнялся на постели, сел, опираясь на подушки, и  вздрогнул  от
боли.
   - Присядьте, я вас не обижу. Если вы не объясните, кто  вы  на  самом
деле, я умру от любопытства. Стоило ли ради этого спасать меня?
   С усталым вздохом Трот примостилась на краешке кровати.
   - Я в самом деле Цзинь Кан, переводчик Чэнгуа. Но когда-то меня звали
Трот Мэй Лянь Монтгомери.
   Вот откуда этот резкий шотландский акцент!  Естественный  голос  Трот
заметно отличался от робкого говорка Цзинь Кана. Слушая ее,  Кайл  вдруг
затосковал по родине.
   - Ваш отец был шотландским торговцем?
   - Да. Его звали Хью Монтгомери. А моя мать  была  его  наложницей.  Я
родилась и выросла в Макао, где научилась языкам обоих  родителей.  -  В
отличие от застенчивого Цзинь Кана  Трот  Монтгомери  смотрела  Кайлу  в
глаза с прямотой уроженки Запада.
   - Ваш отец умер?
   - Да, когда мне было двенадцать лет.  А  мать  умерла  годом  раньше.
Родители не оставили мне денег, поэтому меня взял к себе в  дом  Чэнгуа.
Он был поставщиком моего отца. Поскольку иметь мужчину в доме  полезнее,
чем женщину, я... стала мужчиной. С тех пор меня зовут Цзинь Кан.
   - Все время? Все, кто вас знает?
   Трот кивнула.
   - Домочадцам Чэнгуа  известно,  что  я  женщина,  но  по  безмолвному
соглашению  меня  считают  мужчиной.  Я  ношу  мужскую  одежду,  ко  мне
относятся, как к мужчине.
   Кайл попытался представить себе ее жизнь. Как  тяжело,  должно  быть,
скрывать  свою  истинную  сущность,  быть  полукровкой  в  стране,   где
иностранцев презирают!
   - Значит, вы живете сразу в двух мирах.
   Впервые  за  весь  разговор  Трот  потупилась,  пряча   глаза.   Кайл
воспользовался этим случаем, чтобы повнимательнее рассмотреть ее. Разрез
ее глаз был определенно китайским, экзотическим и прелестным,  но  черты
лица, более удлиненного и выразительного, чем  лица  кантонских  женщин,
явно указывали на шотландскую кровь.  Рост  Трот  тоже  унаследовала  от
отца, но ее  тело  было  легким  и  грациозным,  скорее  азиатским,  чем
британским.
   Впрочем, оценить  ее  фигуру  было  нелегко.  Ее  полностью  скрывала
мешковатая китайская одежда с высоким воротом. В  Англии  Трот  было  бы
гораздо труднее сохранить свою тайну.
   Но откуда в этом стройном теле такая поразительная сила? Мысль о том,
что Трот способна расправиться с полудюжиной мужчин, не  только  внушала
робость, но и пробуждала любопытство.
   - Никогда еще не видывал такой схватки, как сегодня. Как вам  удалось
победить?
   -  Я  владею  боевым  искусством,  -  объяснила  Трот.  -  Существует
множество его видов. Я предпочитаю  стиль  вичунь,  созданный  с  учетом
преимуществ и недостатков женщины.
   Кайл потер ноющий висок,  стараясь  понять  смысл  невероятных  слов,
произнесенных  женщиной,  которая  сидела  перед  ним.  Трот.   Красивое
шотландское имя, означающее правдивость и преданность.
   - Ничего подобного вин чунь я  еще  никогда  не  видел.  Неужели  все
китайцы владеют этим искусством?
   - В таком случае вас уже не было бы