, имея на то все основания, - сказала она. Она бросила в воду последний кусочек хлеба и отряхнула перчатки. - Но если вам дорог этот молодой человек, я думаю, что вам надо простить его.
     - Неужели можно восстановить доверие, которого уже нет? - с горечью спросила Ребекка.
     - Любовь творит чудеса. Любовь может многое простить. Если бы мы не научились прощать, человечество давно бы погибло.
     Леди Боуден взяла свою племянницу под руку.
     - Не лучше ли полакомиться мороженым? Ничто так не поднимает настроение, как мороженое.
     "Мне бы ее спокойствие", - думала Ребекка, идя рядом с теткой. И все-таки она поступила правильно, приняв приглашение леди Маргарет.

***

     Для Кеннета последующие два дня тянулись с мучительной медлительностью. Выполняя свое обещание, он старался не попадаться Ребекке на глаза, а в те редкие минуты, когда они встречались, она едва удостаивала его взглядом. Его отвратительное настроение усиливалось еще и тем, что он видел, как глубоко она страдает, но ничем не мог ей помочь.
     Кеннет с головой ушел в работу, готовя серию рисунков для Хэмптона. Единственным светлым моментом в его жизни было отношение лорда Боудена к его сообщению о потерянном звене из кольца Элен. Боуден сразу понял, что это является неоспоримой уликой, и хотя по-прежнему был уверен в виновности сэра Энтони, продвижение в расследовании порадовало его.
     Кеннет решил провести следующую ночь в своей мастерской, так как в первый вечер он долго не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху в комнате Ребекки. Сознание того, что их разделяет всего лишь тонкая стенка, возбуждало его, заставляя вертеться с боку на бок.
     Было далеко за полночь, когда он, почувствовав себя уставшим, решил прекратить работу. В доме было тихо. Потягиваясь, Кеннет подошел к окну и выглянул на улицу. Недавно прошел дождь, тучи рассеялись, и на небе сияла яркая луна. Он подумал, что было бы неплохо нарисовать картину ночного боя, когда в холодном свете луны хорошо заметны разрывы снарядов и стальной блеск клинков. Картина может получиться очень впечатляющей.
     Дом Ситона стоял на углу, и Кеннету хорошо была видна соседняя улица, по которой шел одинокий прохожий. Поравнявшись с оградой сада, человек остановился. Кеннет пригляделся. Что-то в поведении мужчины насторожило его.
     Размахнувшись, человек запустил чем-то в сторону дома. В воздухе вспыхнул огонь, откуда-то снизу послышался звук разбитого стекла, и несколько секунд спустя взрыв потряс дом.
     - Черт возьми! - закричал Кеннет, пулей вылетая из мастерской.
     Пробегая по коридору, он стучал в двери, будя прислугу. Перескакивая через три ступеньки, Кеннет буквально скатился вниз и увидел, что из своих спален выбежали Ребекка и сэр Энтони в накинутых на плечи халатах. Из-за спины сэра Энтони выглядывала Лавиния, которая, по всей вероятности, в эту ночь делила постель со своим любовником.
     - Господи, что случилось? - испуганно спросил сэр Энтони.
     - Пожар, - ответил Кеннет. - Кажется, в вашей мастерской. Будите скорее прислугу. Надо всем покинуть дом.
     Лавиния побежала будить прислугу, а Ребекка и сэр Энтони вслед за Кеннетом побежали в элегантную мастерскую художника.
     Из комнаты валил густой дым. Огонь охватил уже часть мастерской, и языки пламени быстро расползались по мебели и ковру. Начали взрываться банки с краской, и огонь стал разгораться с новой силой, угрожая уничтожить бесценные произведения искусства.
     - Мои картины! - в отчаянии закричал сэр Энтони.
     Он бросился к мольберту, на котором стоял портрет графинь-близнецов с их мужьями. Мольберт находился у окна, и тяжелые портьеры были уже объяты пламенем, угрожая свалиться на голову художника.
     - Отец! - закричала Ребекка.
     Кеннет одним прыжком оказался рядом с сэром Энтони и оттащил его в более безопасное место.
     - Ради Бога, держитесь подальше от огня! - крикнул он. - Выносите картины, что висят ближе к двери.
     Схватив ковер, он начал тушить пламя.
     Сэр Энтони сорвал со стены две картины и бросился к двери. Спустя минуту он вернулся за новыми. Ребекка помогала отцу, снимая и вынося картины. Если бы не разыгравшаяся драма, Кеннет от души бы посмеялся над самоотверженностью обоих. Для настоящих художников самое главное было спасти плоды своего труда.
     Двое слуг вбежали в комнату с кувшинами воды в руках. Кеннет сорвал с себя галстук и, смочив его, закрыл им нос и рот. Схватив кувшины один за другим, он выплеснул воду на огонь.
     Едкий дым разъедал глаза, но Кеннет, борясь с огнем, не обращал на него внимания. Он сбивал пламя ковром, заливал его водой, которую носили слуги.
     Пожар продолжал бушевать, быстро распространяясь по комнате и соседней с ней малой гостиной, окрашивая все в зловещий оранжевый цвет. Краем глаза Кеннет видел, как Ребекка с отцом снимали со стены картину "Гораций на мосту", висевшую в соседней гостиной. Там огонь был пока слабым, и Кеннет быстро затушил его, закрыв затем двойные двери мастерской.
     На помощь Кеннету пришел дворецкий Минтон, в руках которого был длинный шест, используемый обычно для открывания верхних створок окон. С его помощью он разбил оконное стекло и стал выбрасывать на мокрую от дождя землю дымящуюся мебель.
     Слуги продолжали носить воду, а Кеннет заливал огонь. Не глядя он принимал из рук прислуги ведра с водой и плескал ее на пламя. Кеннет действовал неутомимо, как паровая машина. Казалось, этому не будет конца.
     Постепенно огонь стал затухать. Ослабевшие языки пламени Кеннет сбивал ковром. Едкий дым душил его, глаза слезились, но он продолжал бороться с огнем до конца.
     Они победили. Кеннет едва живой вышел в коридор и опустился на пол, вдыхая всей грудью свежий воздух.
     К нему подошел сэр Энтони, которого было трудно узнать в пижаме и халате, испачканных сажей.
     - Слава Богу, нам удалось отстоять картины, - сказал он, - и все благодаря вам.
     Кеннет откашлялся, прочищая саднящее от угара горло.
     - Надо еще раз все основательно залить водой, чтобы пламя вновь не набрало силу, - только и сказал он.
     Лавиния распорядилась, чтобы принесли еще воды. Ребекка с тазом воды в руках опустилась перед Кеннетом на колени. Ее вышитая ночная сорочка была вся в саже, босые ступни почернели от грязи.
     - Как вы себя чувствуете, капитан? - спросила она. - Мне кажется, у вас обгорели руки.
     Кеннет посмотрел на свои руки - они покраснели и покрылись волдырями. Только сейчас он почувствовал нестерпимую боль. Он попытался пошевелить пальцами, но не смог.
     - Чертовски больно, - пожаловался он.
     Не поднимая глаз, Ребекка промыла ему правую руку и наложила на нее целебную мазь. Ее сорочка сползла с плеча, позволяя видеть округлости груди. Грудь была лилейно-розовой и в сравнении с перепачканным сажей лицом казалась еще нежнее. Кеннет отметил про себя, что, если это приковывает его внимание, значит, не все еще потеряно.
     Он отвел глаза. Закончив с его правой рукой, Ребекка все с тем же отсутствующим выражением принялась за левую.
     Из сгоревшей мастерской вернулся сэр Энтони.
     - Загублена вся мебель, и сгорело пять картин, - сообщил он. - Это пустяки по сравнению с тем, что могло бы случиться. Но что же все-таки произошло? Все свечи были погашены, огонь в каминах не горел. Льняное масло не могло взорваться само по себе.
     - Это был поджог, - мрачно заключил Кеннет. - Я случайно подошел к окну моей мастерской и увидел какого-то человека, запустившего чем-то в окно. Как я догадываюсь, он наполнил бутылку порохом, залил горлышко воском, вставил туда фитиль, который можно поджечь в долю секунды, - и вот самодельная бомба готова. Остальное лишь ловкость рук.
     - Но почему? - спросил обескураженный сэр Энтони.
     - Кто знает? Это мог быть разгневанный критик ваших картин, ревнивый соперник, рассерженный муж, а может, какой-то бонапартист, которому не понравилась ваша серия "Ватерлоо". - Кеннет с трудом поднялся на ноги. - Я советую вам нанять людей, которые могли бы охранять дом по ночам, пока все не выяснится.
     - Великолепная мысль! - воскликнула Лавиния. - А сейчас я предлагаю выпить всем бренди и баиньки.
     Кеннет взглянул на слуг, толпившихся в холле. На их лицах были усталость и торжество победы.
     - Если бы не наши общие старания, дом бы неминуемо сгорел дотла, а с ним и половина квартала. Я считаю, что вы все заслужили награду.
     Сэр Энтони одобрительно кивнул, и слуги радостно закивали головами. Обвив рукой талию художника, Лавиния повела его в спальню. Ребекка последовала за ними, по-прежнему избегая взгляда Кеннета.
     Отпустив прислугу, за исключением швейцара и дворецкого, Кеннет вместе с ними еще раз обследовал мастерскую сэра Энтони и убедился, что огонь затушен основательно. Затем он приказал оставшимся слугам идти спать, намереваясь остаться внизу до утра, чтобы понаблюдать за домом.
     - Я сам покараулю, милорд, - сказал дворецкий. - Вам досталось больше всех, и вы совершенно измотаны. Вам надо отдохнуть.
     Кеннет попытался возразить, но Минтон и слушать ничего не желал.
     - В армии это бы назвали нарушением субординации, - заметил Кеннет с вымученной улыбкой.
     - Мы не на военной службе, милорд, и самое большее, что вы можете сделать, - это уволить меня.
     - У меня никогда не появлялось такого желания. - Кеннет положил руку на плечо дворецкого. - Спасибо, Минтон.
     Измученный Кеннет поднялся к себе в спальню. Он открыл дверь и увидел в своей комнате Ребекку. Кеннет с сожалением отметил ее тяжелый бесформенный халат, полностью скрывающий изящную соблазнительную фигурку. По холодному выражению ее лица Кеннет понял, что его не ждет ничего хорошего. Ребекка встала и протянула ему стакан с бренди.
     - Я подумала, что вам следует подкрепиться, - сказала она.
     - Вы не ошиблись. - Кеннет сделал большой глоток. Бренди обожгло горло. Он подошел к тазу с водой и вымыл лицо и руки. - События стали развиваться с молниеносной быстротой, - сказал он, взглянув на Ребекку.
     - Вы считаете, что это как-то связано с гибелью матери?
     - Возможно, и нет, но нельзя исключать вероятность, что у вашей семьи два смертельных врага. - Кеннет взбил подушки и растянулся на кровати поверх стеганого одеяла; в горле у него саднило, все тело начало ломить. - Итак, мы имеем уже три факта, говорящих сами за себя: передозировка опия, загадочная гибель вашей матери и сегодняшний случай с поджогом. События нарастают со скоростью снежного кома и становятся все драматичнее.
     Глаза Ребекки потемнели от гнева.
     - Каким же надо быть негодяем, чтобы из-за личной мести подвергать опасности жизнь ни в чем не повинных людей! Вы сказали, что у нашей семьи есть враг, значит, намеченная им жертва - мой отец. Я слишком незаметная личность, чтобы пытаться меня убить. За исключением, конечно, вас.
     - Поверьте мне, Ребекка, что у меня и в мыслях нет причинить вам вред, - сказал Кеннет, прижав руки к груди.
     Ребекка отвела взгляд в сторону.
     - Не пора ли рассказать отцу, что поджог - это лишь часть спланированной мести?
     Кеннет задумался, затем покачал головой.
     - В этом пока нет необходимости. После сегодняшнего случая он будет более осторожен, даже если и не узнает о моих подозрениях.
     - Вам виднее, - Ребекка поднялась и направилась к двери. - Спокойной ночи, капитан.
     Кеннет с трудом подавил в себе желание броситься за Ребеккой, поднять ее на руки и отнести в постель. Нет, не для того, чтобы заняться с ней любовью, а только припасть к ставшему родным существу, восстановить то душевное доверие, которое было между ними.
     Но он прекрасно понимал всю невозможность своих желаний. Тяжело вздохнув, Кеннет поставил на столик пустой стакан.
     - Значит, я ничем не заслужил вашего прощения, - сказал он, - ни тем, что я спас ваш дом от огня, ни тем, что было хорошего между нами?
     Уже взявшись за ручку двери, Ребекка остановилась.
     - Я никогда не сомневалась в вашей храбрости, капитан. Просто я перестала верить вам. - Ребекка вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
     Горе молодой женщины было настолько очевидным, она так глубоко страдала, что у Кеннета защемило сердце. Ему невольно пришла в голову мысль, что причина ее страданий лежит гораздо глубже и связана не только с их ссорой. Ее первая любовь была несчастной, ее отец, хотя и любил ее, не был образцом добродетели и являлся для нее, скорее, отрицательным примером. Она рано поняла, что на мужчин нельзя полагаться и тем более доверять им.
     Если причина кроется в этом, ему никогда не заслужить ее прощения, так как он сам далек от совершенства. Как жаль, что у них ничего не получается!
     Кеннет с трудом оторвался от мыслей о Ребекке и стал думать о поджоге. Как выглядел тот человек? Он едва разглядел его в темноте. Среднего телосложения и среднего роста, ну, может, чуть повыше.
     Кеннет стал засыпать, когда в дверь постучали.
     - Войдите, - устало отозвался он.
     В комнату вошла Лавиния. Кеннет попытался подняться с кровати, но она взмахом руки уложила его обратно.
     - Простите, что беспокою вас, - сказала она, - но, так как вы с Ребеккой поссорились, она не станет возражать против моего визита в вашу спальню.
     - Вы очень наблюдательны, - сухо заметил Кеннет.
     - Хоть один человек в этом доме должен быть нормальным.
     - Вы не боитесь, что сэр Энтони заметит, куда вы ушли?
     - Он крепко спит. - Лавиния поплотнее прикрыла дверь. - Сэр Энтони в опасности?
     - Такое вполне возможно.
     Лавиния села на краешек единственного в комнате стула.
     - Чем я могу помочь?
     Предложение Лавинии, с ее умом и обширным кругом знакомых, заинтересовало Кеннета.
     - Постарайтесь вспомнить, есть ли у сэра Энтони враг, который желает его смерти.
     Лавиния вздрогнула и плотнее закуталась в халат. Ее лицо застыло и заметно поблекло. Бледность и усталость выдавали ее отнюдь не юный возраст.
     - Такому преуспевающему человеку, как сэр Энтони, завидуют многие, но мне даже в голову не могло прийти, что кто-то захочет сжечь его в собственном доме со всеми домочадцами.
     - Вы ведь любите его, не так ли? - тихо спросил Кеннет.
     - С самого первого дня, как мы встретились, - без утайки ответила Лавиния. - Мне было семнадцать, когда я стала его натурщицей. Я могла бы легко соблазнить его, но мне не хотелось стать одной из длинной вереницы его любовниц. Я подумала, что дружба продлится дольше, чем любовь, и не ошиблась. - Лавиния вздохнула и откинулась на спинку стула. - Как-то раз Элен сказала мне, что, если с ней что-то случится, я должна буду позаботиться об Энтони. Ей не хотелось, чтобы он попал в руки какой-нибудь гарпии, жаждущей только его богатства и славы.
     Сейчас было самое время задать вопрос, столь важный для Кеннета.
     - Была ли любовница у сэра Энтони накануне смерти Элен? И если да, то кто она? Я слышал, он очень увлекался женщинами, и пришел к заключению, что у него могло возникнуть желание обзавестись новой женой. Если бы он этого захотел, то легко бы получил развод, сославшись на любовную связь Элен с Хэмптоном.
     - Он бы никогда не сделал этого, - убежденно заявила Лавиния. - Уверена, что ему и в голову не приходило жениться на мегере, с которой он в то время делил постель. Да и в ее планы это не входило, она была замужем.
     - Кто была эта женщина? - настаивал Кеннет.
     - Ваша мачеха, - ответила Лавиния после некоторого колебания.
     Кеннет не почувствовал ничего, кроме легкого удивления. Именно в это время сэр Энтони писал портрет Гермион, а тогда она была очень красива и соблазнительна. Оставалось надеяться, что отец ничего не знал о ее связи.
     - Овдовев, она могла возобновить попытки соблазнить сэра Энтони. Что вы об этом думаете?
     - После смерти Элен он сразу порвал с ней и больше никогда не встречался, - с явным удовлетворением сообщила Лавиния. - Элен была бы довольна, потому что ваша мачеха и есть та самая гарпия, против которой она меня предостерегала. - Лавиния усмехнулась. - Гермион зря времени не теряла и уже нашла замену своей бывшей пассии. Из достоверных источников мне известно о ее намерениях выйти замуж за лорда Фидона еще до окончания срока своего траура. Он сказочно богат, но на редкость омерзителен. Она не раз пожалеет о своем замужестве.
     Итак, Кеннет пришел к заключению, что Гермион не особо рассчитывает на брак с герцогом Ашбертоном; в конце концов лучше богатый граф, который уже у нее в руках, чем герцог, будущее с которым еще очень и очень туманно.
     - Надеюсь, ваш источник достоверен. Лично я считал, что Гермион никогда снова не выйдет замуж, так как это будет ей дорогого стоить. По завещанию моего отца, если она снова выйдет замуж, все ее состояние, за исключением вдовьей доли, возвращается нам с сестрой. Я получу ее городской особняк и часть ренты.
     - Можете не сомневаться: даже такое завещание не остановит ее перед новым замужеством. Лорд Фидон не просто очень богат, но и обладает великолепными драгоценностями, на которые Гермион так падка и которых вы ее лишили. Уж не знаю, как вам удалось добиться этого, но примите мои поздравления.
     - Я и пальцем не пошевелил для этого, - поспешил заверить Лавинию Кеннет. - Может сэру Энтони угрожать женщина, любовь которой он отверг? - спросил Кеннет, возвращаясь к прежнему разговору.
     Лавиния покачала головой.
     - Его романы всегда были легкими и ни к чему не обязывающими. Я говорю вам это с полной уверенностью, так как все они проходили на моих глазах.
     - Возможно, нам что-нибудь прояснит дневник сэра Энтони, который остался в Рэйвенсбеке, - задумчиво произнес Кеннет.
     - Думаю, что лучшим источником новых сведений могут стать дневники самой Элен.
     Кеннет так и подскочил.
     - Она вела дневники? Вот уж не думал.
     - О них никто не знает: ни сэр Энтони, ни Ребекка. Элен записывала в них отдельные мысли и свои впечатления.
     - А где они сейчас?
     - У меня, - преспокойно ответила Лавиния. - Во время нашего разговора, когда Элен просила меня позаботиться об Энтони, она упомянула о своих дневниках и просила меня уничтожить их в случае ее смерти. Меня до сих пор не оставляет ощущение, что она предчувствовала свою гибель.
     - Но вы ведь не сожгли их? - спросил Кеннет без всякой надежды.
     - Нет. Они для меня часть Элен. Сжечь их - значит оборвать все связи с ней и с прошлым. Однако у меня не хватило мужества прочитать их. Это было бы слишком мучительно.
     - Разрешите мне просмотреть их. Возможно, там я найду разгадку таинственного поджога.
     - Ну что ж, попытайтесь. Дело того стоит. - Лавиния поднялась. - Я уверена, вам удастся докопаться до истины, хотя сейчас для вас наступили далеко не лучшие времена.
     - Все-то вы знаете, Лавиния.
     - Я просто вижу, что делается вокруг меня, - ответила Лавиния, одарив Кеннета ангельской улыбкой. - Спокойной ночи, капитан.
     Лавиния ушла, а Кеннет стал медленно раздеваться, размышляя над ее словами. Если Гермион выйдет замуж, его будущее обеспечено. Можно будет подумать и о женитьбе.
     Но прежде всего надо найти негодяя, убийцу Элен, который сейчас пытается уничтожить сэра Энтони. Как бы хотелось Кеннету, чтобы ключ к разгадке нашелся в дневниках Элен! Если ему удастся спасти отца, Ребекка, возможно, простит его.
     Однако в глубине души Кеннет чувствовал, что этого никогда не произойдет. Легче будет найти убийцу, чем вернуть доверие Ребекки.

Глава 30

     При хмуром свете утра мастерская сэра Энтони выглядела намного хуже, чем ночью. Кеннет заскочил туда перед завтраком и застал там хозяина, подсчитывающего убытки.
     - У меня стынет в жилах кровь, - сказал художник. - Если бы это произошло, когда моя серия "Ватерлоо" находилась еще здесь, я бы лишился своих самых лучших картин.
     - Слава Богу, вы их не потеряли, - ответил Кеннет, оценивающе оглядывая мастерскую. Закопченные стены, обгоревшая мебель, изуродованный паркет - все это требовало замены. - Могло случиться непоправимое, если бы неизвестный