рукой комнату.
     - Нет, - весело ответила Марджери. - Обычно их сажают в темницу, но сейчас там находится парочка пьяных крестьян, и лорд Адриан совершенно правильно рассудил, что это неподходящая компания для вас.
     - Как заботливо с его стороны, - довольно сухо проговорила Мериэль, размышляя о том, что наилучшим проявлением заботливости было бы отпустить ее на свободу.
     Не обращая внимания на едкое замечание, горничная согласилась:
     - Да, он хороший хозяин.
     - А кто хозяйка?
     - Ее нет, - с сожалением произнесла Марджери. - Говорят, лорд Адриан почти договорился о браке с Изабель Руанской. Я буду рада, когда они поженятся. Хорошо, когда в замке есть хозяйка.
     Мериэль вчера уже спрашивала Ральфа, но его мнения оказалось недостаточно, поэтому спросила горничную:
     - Меня привезли сюда как подозреваемую в браконьерстве, хотя я невиновна. Как ты думаешь, что со мной сделает граф?
     - В вашем подсумке не находилось ничего, кроме зайцев, поэтому, скорее всего, граф отругает вас и отпустит. Хозяин уехал утром, но днем вернется. Он не любит, когда люди бездельничают, - Марджери склонила голову набок. - Миссис Адель, экономка, сказала, что вы можете просить у меня все, что угодно.
     Однако так не обращаются с заключенными. Мериэль начала отказываться, затем решила воспользоваться предложением Марджери.
     - Можно попросить приготовить ванну?
     - Ванну? - горничная удивилась, но через некоторое время, овладев собой, пожала плечами. - Не вижу причины, почему нельзя. Я принесу горячую воду и полотенца, - она оглядела пленницу. - И расческу.
     Через полчаса горничная принесла обещанную воду, и вскоре девушка погрузилась в ванну, вдыхая аромат трав. Вода ласкала измученное тело, давая успокоение болевшим мышцам, и Мериэль лежала в ванне, блаженно вытянувшись, пока вода не остыла.
     Вымыв волосы, Мериэль раздумывала, что делать с платьем, но решила ничего не предпринимать - шерсть долго сохнет. Вытряхивая одежду и счищая наиболее заметные пятна, она попыталась привести платье в божеский вид. Одевшись и причесавшись, девушка стала выглядеть более-менее прилично.
     Съев еду, принесенную Марджери, она встала на колени перед распятием. Обычно ее молитвы состояли из благодарности Богу за многочисленные милости, но сегодня де Вер молилась, чтобы ее отсутствие не расстроило обитателей Эвонли. Для себя она попросила силу и мудрость, чтобы с честью выдержать предстоящее испытание.
     Мериэль всегда представляла Отца, Сына, Святого духа и Божью Матерь как точки света в глубине сердца, и во время молитвы свет распространялся, наполняя все тело и душу, убирая пятна вины, горя и страха, а все ее существо приходило к гармонии. Закончив молиться, девушка чувствовала такое удовлетворение, что не могла поверить в серьезное наказание, ожидающее ее. Подвинув один из стульев к окну, она уселась около него, подставляя легкому ветерку влажные пряди.
     Когда Алан находился в отъезде, Мериэль сама вершила правосудие в Эвонли, и из собственного опыта знала, что граф будет допрашивать ее. Она, естественно, скажет, что родом из Уэльса, приехала в Англию, чтобы навестить родственников в Линкольне, что она охотилась на ничейной территории, а вовсе не в королевском лесу. Мериэль будет говорить правду, скрыв свое нормандское происхождение и местожительство, потому что опасность запутаться во лжи очень велика. Ральф и Марджери говорили, что лорд Адриан - справедливый человек и, убедившись, что она не преступница, тут же освободит ее.
     Вспоминая события предыдущего дня, де Вер пришла к неутешительному выводу: не отпусти она Чансон, ее ни за что не призвали бы к ответу. Сейчас трудно вспомнить причину такого дикого, первозданного страха, испытанного ею лишь вчера. Наверное, падение с лошади помутило ее разум.
     Невзирая на довольно дружелюбный прием, Мериэль все еще сомневалась в целесообразности рассказывать графу правду о том, что она принадлежит к владельцам Эвонли. Как бы ни был справедлив де Лэнси, он политический противник ее брата, сторонник императрицы. Теперь все внимание нужно сосредоточить на том, чтобы не заговорить по-нормандски. Ее удивило, что Адриан свободно говорит на английском и уэльском языках, потому что большинство землевладельцев говорили только на нормандском и могли отдать лишь несколько английских команд. Мериэль научилась уэльскому от матери и выросла в таком маленьком поместье, где не считалось зазорным играть с детьми крестьян, говоривших по-английски. По этой же причине Алан тоже владел несколькими языками, и лорд Теобальд ценил его не только за боевое мастерство, но и за знание языков.
     Успокоившись, девушка сидела, сложив руки на коленях, глядя на плывущие по небу облака. Ее умиротворенные мысли прервал вошедший слуга.
     - Граф желает немедленно видеть вас. Встрепенувшись, Мериэль встала, инстинктивно поднеся руку к голове.
     Мне нужно привести в порядок волосы.
     Нет, пойдемте прямо сейчас, - быстро проговорил мужчина. - Хозяин не любит ждать.
     "Так мне и надо, размечталась посреди бела дня, - горько подумала девушка. - А теперь придется предстать перед де Лэнси с непокрытой и непричесанной головой. Словно ребенок". Несомненно, граф не избавится от нее так скоро, как она хотела бы.
     Слуга повел ее к двери в дальнем конце залы и доложил о прибытии. Де Вер стояла в дверях, с любопытством оглядывая большое помещение. Оно казалось больше, чем гостиная - место сбора всей семьи, и на самом деле было спальней графа, его личными покоями. Такого она, пожалуй, еще не видела.
     Постель и гобелены не были безумно дорогими - лорд Теобальд имел похожие, но на полу лежал роскошный яркий ковер, видимо, такой, как Алану довелось видеть в Нормандии, и восхищенный брат красочно описывал его сестре. Возле стены высился красивый шкаф, заполненный книгами. На его полках размещалось больше книг, чем имелось в монастыре Ламборн. А у дальней стены...
     Мериэль была настолько изумлена, что забыла об этикете, о том, что ее вызвали для допроса, обо всем, глядя широко раскрытыми глазами на громадное окно в стене напротив. Оно оказалось застекленным разноцветным стеклом, напоминая церковные витражи. В этом роскошном окне лишь верхняя честь была цветной, все остальное сияло чистотой, пропуская в комнату потоки солнечного света.
     Очарованная необычным зрелищем, Мериэль прошла через комнату и села на покрытую подушками скамью у окна. Куски стекла держались вместе благодаря узким металлическим полоскам, и девушка осторожно коснулась их соединения. Стекло казалось несколько волнистым и искажало внешний мир, но картина, находящаяся прямо перед глазами восхищенной узницы, отражала мир таким, каков он есть. Как и комната для гостей, личные графские покои выходили на серо-зеленые воды реки, а вдали виднелись очертания уэльских гор.
     - Удивительный вид, не так ли?
     Низкий мужской голос, принадлежавший лорду Адриану, вывел девушку из задумчивости и заставил вздрогнуть. Повернувшись, она увидела его сидящим за широким деревянным столом, представлявшим собой настоящее произведение искусства. На губах мужчины играла улыбка, делавшая его правильные черты мягче. У графа было задумчивое, строгое лицо монаха-схимника, однако даже в расслабленном состоянии Адриан имел присущий рыцарям вид человека, постоянно готового к отражению атаки. К тому же, он сдерживал себя, и это было заметно.
     Покраснев от смущения, Мериэль присела в глубоком реверансе.
     - Простите меня за любопытство, милорд. Просто мне никогда не доводилось видеть такое окно, да и слышать о нем тоже.
     - Наверное, нигде еще нет ничего подобного, - граф положил свиток пергамента, который изучал. - Мне пришло в голову, что в замке можно сделать то же, что и в церкви, но использовать прозрачное стекло, чтобы проникало больше света.
     Такое стекло стоило, по всей видимости, немало.
     Большинство дворян предпочитали показывать свое богатство обычным способом - демонстрацией золота и драгоценностей, но девушка начинала понимать, что де Лэнси не относится к их числу. Она вновь посмотрела на окно, восхищаясь солнцем и великолепным зрелищем.
     - Разве нельзя во время осады забросить камень или пустить стрелу?
     - Поверх стекла могут висеть ставни. К тому же, широкая река - надежная преграда.
     Мериэль оторвала наконец взгляд от окна и обратила внимание на собеседника, вновь поразившись простоте его наряда: темно-синяя туника была отличного качества, но сшита весьма незатейливо и украшена лишь серебряной тесьмой. Возможно, он просто не любил производить впечатление, а может, знал, что для привлечения к себе внимания ему не требуется никакая золотая мишура.
     Девушка прошла по комнате и остановилась возле стола, скромно опустив глаза.
     Вы хотели поговорить со мной?
     Дружелюбие, с которым граф общался с ней при обсуждении окна, мгновенно улетучилось, и милый юноша превратился в судью, жаждущего правдивого рассказа.
     - У тебя есть какое-нибудь другое имя, кроме Мериэль?
     Она почти произнесла: "Де Вер", но вовремя спохватилась, вспомнив, что такой ответ выдаст ее нормандское происхождение. Поэтому ничего не оставалось, как соврать.
     - В Уэльсе мы не пользуемся фамилиями, милорд.
     - Где твой дом?
     Девушка помедлила с ответом - семья матери жила недалеко от Кидуэла в контролируемой нормандцами верхней части Уэльса, и она достаточно хорошо знала эту местность, однако крайне неразумно и неблагородно натравливать людей графа на родственников. Когда молчание затянулось, его первым нарушил Адриан:
     Ты не знаешь, где живешь?
     Это очень милый маленький уголок, милорд, поэтому его название будет вам незнакомо. Он лежит к северу от Уэльса в местности Гуайнед, - затараторила Мериэль, наугад называя имена собственные. - Может, вы слышали о Долвидилане, находящемся недалеко от фермы моего отца?
     - Как получилось, что ты вчера упала и повредила ногу?
     - Моя лошадь испугалась кабана и сбросила меня.
     - Ты ехала верхом? - удивленно спросил лорд Адриан.
     Господи, так глупо попасться, не подумав, что крестьянка не может позволить себе купить лошадь.
     - Это очень старое и измученное животное, уже не способное пахать, - вдохновенно сочиняла девушка. - Отец позволил мне покататься.
     - Однако хватило же у него здоровья домчать тебя из Уэльса в Англию, - заметил де Лэнси. - Куда ты ехала?
     - В Линкольн, - похоже, односложным объяснением тут не ограничиться. Зачем она поехала туда? Немного поразмыслив, де Вер добавила:
     - Моя сестра должна вскорости разрешиться от бремени и пожелала, чтобы я находилась рядом с ней.
     - И ты держала сокола всю дорогу от Гуайнеда до Линкольна? - с сомнением спросил лорд Адриан.
     - Я... я взяла ее с собой, чтобы поохотиться по дороге, - когда золотистые брови графа недоверчиво поползли вверх, Мериэль торопливо продолжила:
     - И еще подумала, что путешествие поможет ей овладеть нужными навыками, - естественно, де Лэнси не был удовлетворен таким объяснением, даже самой сочинительнице собственные слова показались крайне неубедительными.
     - Ты ехала одна?
     - Да, милорд.
     - Какой же отец решится отпустить хорошенькую молоденькую девушку одну путешествовать по Британии?
     - Сказать честно, мой отец недавно умер, а жена брата не горит желанием видеть меня на ферме, - призналась девушка, взяв из жизни несколько правдивых фактов. - Я взяла лошадь, зная, что сестра позволит мне остаться у нее в Линкольне.
     - Несомненно, с рождением ребенка у нее появится много хлопот, - заметил Адриан. - Как зовут твою сестру?
     Сочинить правдоподобную историю оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Никогда прежде Мериэль так не допрашивали, и под скептическим взглядом графа она поняла, что ее мозги работают довольно медленно. Лихорадочно перебирая в уме уэльские имена, она затянула паузу.
     - Бронвен, милорд.
     - У тебя больше нет родственников в Уэльсе? Неужели ты оказалась в столь безвыходном положении, что предприняла такое рискованное путешествие через всю страну, разрываемую на части войной и кишащую грабителями? - ироничный огонек в глазах лорда как-то не вязался с верой в ее слова.
     - Я не думала, что путь окажется таким длинным, милорд, - призналась Мериэль, затем добавила:
     - Тем не менее, я не встретила никого опаснее, чем вы.
     Уголки губ мужчины изумленно поползли вверх, пока он размышлял над дерзким замечанием девушки. Видимо, не найдя ответа, сменил тему:
     - Твоя сестра замужем за нормандским рыцарем?
     - Конечно, нет, милорд. Он английский сапожник, - широко раскрыв глаза, пытаясь притвориться удивленной, сказала девушка. - Вообще-то, его дела идут хорошо.
     Судя по твоим словам, в Уэльсе нет ничего противозаконного во владении соколихой, но что ты делала с птицей в Англии. В этой стране запрещено иметь такое благородное создание сапожникам. Даже таким процветающим, как муж твоей сестры.
     Я не знала, что простолюдинам запрещено иметь таких птиц, до вчерашней встречи с вами, - Мериэль изо всех сил старалась говорить убедительно и принять жалобный вид. - Вы сказали верно, милорд, Чансон была нужна мне не для охоты, а только лишь потому, что я не хотела расставаться с ней. Если бы я оставила ее с братом, Дэффидом, то никогда бы уже не увидела ее.
     Граф откинулся на спинку кресла, положив локти на деревянные подлокотники, а пальцы скрестил на груди.
     - Где ты поймала зайцев и куропатку?
     - К востоку от королевского леса, милорд, на ничейной земле, - теперь Мериэль говорила уже более уверенно. - Брат сказал мне, что она никому не принадлежит и потому каждый имеет право охотиться там.
     - Ты говорила, что едешь из западной части Уэльса в восточную Англию и клянешься, что охотилась на востоке леса. Но как ты оказалась на несколько миль западнее?
     Еще раз обращаясь к правде, Мериэль объяснила:
     -  Мой сокол погнался за сорокой и исчез в лесу, а я искала его. Затем кабан напугал лошадь, и та сбросила меня. Вы и ваши люди нашли меня почти сразу же после этого происшествия. Я надеялась найти лошадь на тропе, поэтому и шла на восток.
     - Измученная старая кляча не могла убежать далеко, - согласился лорд Адриан, но затем его лицо посуровело. - В твоем рассказе присутствует определенная доля истины, но это может быть и искусно сплетенная ложь. Сумеешь ли ты объяснить, почему я не могу запереть тебя в темнице за браконьерство и воровство?
     -  Воровство?! - девушка судорожно всхлипнула, начиная испытывать настоящий ужас. - Но я ничего не украла и не охотилась без разрешения!
     Золотистые брови лорда взметнулись вверх.
     - По твоим собственным словам, ты украла лошадь брата. По всей видимости, это было сильное животное, потому что довезло тебя из Гуайнеда до Шропшира, если, конечно, ты едешь оттуда, в чем я сомневаюсь. Еще вчера я заметил, что, несмотря на падение с лошади, твое платье слишком чистое и аккуратное для человека, путешествующего несколько дней.
     В душе проклиная графа за проницательность и наблюдательность, Мериэль объяснила:
     - Я не спала на земле, а останавливалась на постоялых дворах при монастырях. И я не крала лошадь!
     - Нет, ты просто "взяла" ее, а это, конечно, совсем другое дело, - с иронией произнес лорд. - Как назывались те монастыри, где ты останавливалась?
     Девушка замялась - нужные названия не шли в голову. В северном Уэльсе было несколько монастырей, но по дороге из Гуайнеда она не знала ни одного, за исключением самого близлежащего, однако граф мог легко проверить правдивость ее рассказа. И все же, лживый ответ лучше, чем никакого.
     - Две ночи назад я находилась в аббатстве бенедиктинок в Шрусбери. Другие монастыри в Уэльсе настолько малы, что вы вряд ли их знаете.
     - Думаю, что я знаю о них гораздо больше, чем тебе хотелось бы, - сухо проговорил лорд. - Интересно, в Шрусбери кто-нибудь помнит тебя?
     Мериэль пожала плечами.
     - В аббатстве все время много народа, очень может быть, что такая скромная личность, как я, не произвела никакого впечатления.
     - Я буду чрезвычайно удивлен, если кто-нибудь узнает тебя, - пробормотал граф. Возвращаясь к делу, он продолжал:
     - Тебя, конечно, нельзя обвинить в краже лошади, потому что никто этого не видел. Но все же на тебе еще обвинение насчет сокола. Самое подходящее объяснение - ты либо украла его, либо поймала потерявшуюся птицу, затем отпустила, чтобы не быть обвиненной в преступлении. Разве ты не знаешь, что наказанием за находку сокола и невозвращение его владельцу является разрешение птице съесть шесть унций  живого мяса из груди обвиняемого?
     Де Вер никогда не приходило в голову, что судебный приговор может быть таким нелепо жестоким, и девушка почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Щеки стали белее полотна, и она едва могла держаться на ногах. До этого ее не пугало само наказание, а мучило отвращение при мысли, что лорд Адриан вынесет приговор за пустяковый проступок как за серьезное преступление. Что он за человек? Ах да, "человек, способный на все".
     Видя реакцию узницы, граф произнес:
     - Не волнуйся, я никогда не вынесу такой приговор, даже если у меня будет под рукой сокол, - мужчина осмотрел фигуру девушки. - Это будет непростительной глупостью, - де Лэнси перешел на уэльский, тщательно выговаривая слова. - Я дам тебе еще один шанс сказать, кто ты и откуда пришла. Ты откроешь мне правду?
     Отвечая на том же языке, девушка с достоинством произнесла:
     - Большинство из сказанного мной правда, а то, что я скрыла, касается только меня. Клянусь Святой Девой Марией, что невиновна в браконьерстве и воровстве, и если вы честный человек, то поверите мне. У вас нет доказательств совершения преступления.
     - Найди я тебя за пределами леса и без сокола, тогда другое дело, - не отрывая глаз от девушки, возразил мужчина. - А раз дело обстоит не так, то у меня достаточно доказательств, чтобы засадить тебя в тюрьму.
     - Тогда поставьте меня перед судом присяжных, как полагается законом в Англии, - потребовала Мериэль. - Ни один честный суд не обвинит меня в преступных действиях. Господь свидетель, я не сделала ничего плохого!
     - Если ты что-то знаешь о законе, - холодно ответил граф, переходя на английский, - то должна также знать, что нормандские лорды обладают несравненно большей властью, чем другие землевладельцы. Я, как граф Шропширский, могу вершить суд и, если пожелаю, то могу отрезать тебе ухо или отрубить руку в наказание за браконьерство. Я могу также забрать твою жизнь, и никто не осудит и не станет преследовать меня.
     - Человеческие законы могут дать вам право, но в глазах Господа это несправедливо! - воскликнула Мериэль, в гневе забыв про страх.
     Не обращая внимания на ее слова, лорд задумчиво произнес:
     - Хотя я и не считаю себя знатоком уэльского, но мне кажется, у тебя акцент южного Уэльса, а не северного, а вот английский безупречен. Ты англичанка, рожденная от уэльских родителей? Может, служанка, убежавшая от хозяина, украв у него лошадь и сокола?
     Де Вер глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, затем взглянула прямо в непроницаемые холодные серые глаза.
     - Нет, милорд, вы ошибаетесь, я свободнорожденная женщина, а не английская служанка, и никогда в жизни ничего ни у кого не украла.
     - Тогда представь свидетелей, способных подтвердить твою личность. Это еще одно положение английского закона. Я пойду на уступки и не стану требовать десять человек - если ты сумеешь привести хотя бы пять свидетелей, которые поручатся за тебя, я тут же тебя освобожу.
     Совсем недалеко жили люди, всего в нескольких часах езды, способные поручиться за нее, но этот странный допрос убедил Мериэль, что раскрытие ее инкогнито может повредить Эвонли.
     - Я не могу представить свидетелей, милорд, и вы это хорошо знаете. Все мои друзья и соседи живут далеко отсюда, а здесь я ни с кем не знакома, - ответила девушка, задрав подбородок и говоря со спокойствием и достоинством нормандской знатной