стье и  величайшее  горе,  и  теперь  не  мог  понять,  чего  в
обуревавших его чувствах больше - радости или отчаяния.
   Кэролайн  Дэвенпорт,  отодвинув  занавеску,  наблюдала  за  тем,  как
двоюродный брат ее мужа  отъезжает  от  дома.  От  женского  взгляда  не
укрылось волнение, сквозившее в каждом его движении и жесте.
   - И как он отреагировал на новость? - поинтересовалась  она,  опуская
занавеску.
   - К счастью, я не ожидал от него благодарности - я бы ее не дождался.
Кузен Реджи не из числа  тех,  кто  любит  сюрпризы.  Отказ  выплачивать
содержание вызвал бы у него меньше переживаний. -  Ричард,  прихрамывая,
подошел к окну и обнял жену за талию. -  Вдобавок  его,  понятное  дело,
привело в бешенство известие о том, что покойный  граф  незаконно  лишил
его имения, которое по праву принадлежало ему.
   - Ты думаешь, что, став владельцем поместья, он изменится? - спросила
Кэролайн, прижавшись к супругу. Ричард пожал плечами:
   - Сомневаюсь. Думаю, в том, что он стал таким,  в  значительной  мере
виноват старый граф. Реджи как-то сказал, что  хотел  пойти  на  военную
службу, но граф  не  позволил.  Граф  держал  его,  что  называется,  на
коротком поводке - оплачивал долги, но при этом выдавал ему  содержание,
которого было явно недостаточно, чтобы Реджи чувствовал себя свободным и
независимым.
   - Граф действительно был ужасным человеком.
   - Это правда. Но часть вины лежит на самом Реджи.  Он  очень  умен  и
поразительно хорошо разбирается в людях. Он мог бы добиться  многого,  а
вместо этого превратился в повесу и пьяницу.
   Кэролайн различила в голосе супруга  нотки  сожаления.  Молодой  граф
Уоргрейв был человеком серьезным и ответственным (что  и  позволило  ему
стать армейским офицером поистине выдающихся качеств), и  потому  он  не
мог не сожалеть о загубленных способностях Реджи Дэвенпорта. Кроме того,
Реджи был его ближайшим родственником со стороны Дэвенпортов, и Ричарду,
естественно, хотелось установить с ним дружеские отношения.  Впрочем,  у
Ричарда не было на этот счет никаких  иллюзий  -  вряд  ли  ему  удастся
добиться теплоты и сердечности во взаимоотношениях с двоюродным братом.
   - По-твоему, мужчина в его возрасте уже не  способен  изменить  образ
жизни? - спросила леди Уоргрейв.
   - Реджи тридцать семь, и он уже далеко зашел по стезе порока, -  сухо
заметил Ричард. - Повесы, случается, берутся за ум, но с пьяницами этого
не происходит почти никогда. Бог свидетель, немало их служило  под  моей
командой. Большинство их пили до тех пор, пока не  погибали  -  либо  от
пуль, либо от виски. Боюсь, такая же судьба ожидает и моего кузена.
   Кэролайн склонила голову на плечо мужа. Когда-то Реджинальд Дэвенпорт
привел ее своим поведением в ужас, но сегодня он был трезв и любезен и в
какой-то момент даже показался ей весьма обаятельным. Он был  сделан  из
хорошего теста, и леди Уоргрейв понимала желание супруга  помочь  своему
родственнику, судьба которого сложилась непросто. Правда,  скорее  всего
его усилия пропадут втуне. И все же...
   - В жизни иногда случаются чудеса,  -  заметила  молодая  женщина.  -
Может быть, так произойдет и на сей раз.
   - Я уверен: если Реджи в самом деле захочет измениться, это будет ему
по силам. Но очень сомневаюсь, что он захочет, - без особого  энтузиазма
заключил Ричард.
   Он крепко обнял жену и заставил себя  выбросить  из  головы  мысли  о
злополучном родственнике. В конце концов, он сделал все, что мог, а  его
богатый жизненный опыт свидетельствовал о том,  что  в  какой-то  момент
можно помочь человеку, но нельзя изменить его жизнь, если он  сам  этого
не желает.

Глава 2

   Едва проснувшись, Элис уже знала, что день будет плохим.  Всякий  раз
после того, как ночью ей снился кошмар, она долго еще  чувствовала  себя
не в своей тарелке. К счастью, это случалось нечасто - раза два или  три
в год.
   Ее преследовал один и тот же страшный сон: стоя  за  ведущими  в  сад
застекленными - французскими  -  окнами,  она  слышала  чей-то  тягучий,
буквально пропитанный злобой голос и одни и те же слова: "С чего это  ты
решил жениться на таком страшилище? Да в ней десять футов росту, и  худа
она, как сушеная вобла, - одни кости. Такая не согреет мужчину ночью.  А
уж с ее-то командирскими  замашками  эта  Длинная  Мег  наверняка  будет
держать тебя под каблуком".
   Следовала небольшая пауза, после чего ее любимый отвечал  незнакомцу:
"Как это с чего? Ради денег, конечно. Денежки-то у нее будут водиться. А
уж когда я приберу к рукам ее состояние - вот тогда и поглядим, кто  кем
будет командовать". И ни слова о любви, в которой так часто  и  с  такой
страстью клялся ей.
   В этот момент  Элис  обычно  ощущала  приступ  тошноты  и  сильнейшую
душевную боль, которая когда-то заставила ее бежать из дома, перечеркнув
всю свою прежнюю жизнь. Однако на  сей  раз  Элис  повезло:  прежде  чем
кошмар достиг кульминации, у нее защекотало в носу. Она чихнула и -  что
вполне естественно для человека, сон которого  уже  неглубок  и  вот-вот
прервется, - проснулась.
   Приоткрыв тяжелые, словно налитые свинцом веки,  Элис  увидела  перед
собой живое олицетворение свежести утра, рядом с ней на  кровати  сидела
девушка, удивительно похожая на нимфу, - золотые локоны, безукоризненной
красоты лицо, бесхитростные, небесно-голубые глаза. Одним словом,  облик
мисс Мередит Спенсер (подруги и домашние называли ее Мерри) мог смягчить
и наполнить радостью самое суровое сердце. Хотя  сердце  Элис  вовсе  не
было суровым, для того чтобы наполнить его радостью в столь ранний  час,
одного вида Мерри было недостаточно.
   Но прежде чем Элис, устремив сердитый взгляд на воспитанницу,  успела
что-либо сказать, по лицу ее скользнуло что-то мягкое и  пушистое.  Элис
снова чихнула.
   - Какого дьявола.. - Она рывком села на кровати. - А, это ты, Аттила.
Тоже мне, распустил хвост. Предупреждаю тебя, проклятый кот, если ты еще
раз меня разбудишь, скормлю какой-нибудь собаке.
   Хмуро поглядывая то на  Мерри,  то  на  кота,  Элис  отбросила  назад
тяжелую копну волос. Косы, которые она заплела  на  ночь,  расплелись  -
видно, напуганная кошмаром, она металась во сне, - и теперь густые пряди
в беспорядке рассыпались по плечам.
   - Да поможет Бог собаке, которой доведется встретиться с  Аттилой,  -
улыбнулась Мерри и протянула Элис,  опекунше,  ставшей,  по  сути  дела,
приемной матерью, дымящуюся чашку  крепкого  кофе.  -  Вот,  леди  Элис,
такой, как вы любите, - много сливок и сахара.
   Обхватив длинными пальцами чашку, Элис  откинулась  на  подушки  и  с
наслаждением отхлебнула из чашки глоток и довольно вздохнула,  чувствуя,
как возвращается к жизни. В голове у нее немного прояснилось.
   - С чего это я решила встать сегодня чуть свет? - спросила она.
   Мерри озорно ухмыльнулась и  перестала  быть  похожей  на  фарфоровую
куколку.
   - Сегодня начинаются посевные работы, и  вы  накануне  приказали  мне
поднять вас пораньше.
   - Да, действительно.  -  Элис  еще  глотнула  кофе.  -  Спасибо,  что
разбудила. Может, я и не стану выгонять тебя из дому.
   - А вы и не можете меня выгнать, -  парировала  Мерри,  нисколько  не
смутившись. - Вы ведь добровольно согласились взять на себя  заботу  обо
мне и мальчиках, так что теперь от нас не так-то легко отделаться  -  по
крайней мере до тех пор,  пока  не  найдется  какой-нибудь  ненормальный
мужчина, который вас от меня избавит.
   Элис расхохоталась - верный признак того, что кофе вернул присущие ей
добродушие и чувство юмора.
   - Все мужчины, которые вьются вокруг тебя, ненормальные,  но  причина
их сумасшествия - неразделенная любовь. Единственная проблема состоит  в
том, чтобы удерживать их на безопасном расстоянии от тебя.
   Элис окинула Мерри теплым взглядом. Ее воспитанница была  миниатюрной
блондинкой - в детстве такой тип женщин казался Элис  эталоном  красоты.
Такую красавицу было бы легко возненавидеть, если  бы  не  замечательные
душевные качества Мередит. Вдобавок она была умна  и  обладала  изрядной
житейской мудростью, в юном девятнадцатилетнем создании почти  пугающей.
Для Элис она стала одновременно и дочерью, и лучшей подругой.
   Увидев,  что  Элис  постепенно  начинает  приходить  в  себя,   Мерри
сообщила:
   - Один из фермеров оставил для вас записку. Разумеется, он  адресовал
ее не леди Элис, а леди Алисе.
   - Сейчас  слишком  рано,  чтобы  задумываться  о  таких  пустяках,  -
пробурчала Элис и зевнула. - Кроме того,  если  бы  фермеры  знали,  как
правильно пишется мое имя, они  наверняка  стали  бы  его  не  правильно
произносить. Так что там в записке?
   - Что-то о цыплятах.
   - В таком случае ее писал Барлоу. Надо будет к нему заехать - это как
раз по пути. - Допив кофе, Элис спустила ноги с кровати.  -  Ну,  можешь
теперь спокойно идти - я уже  больше  не  засну.  Кстати,  забери  этого
дурацкого кота и покорми его.
   Хихикнув, Мерри не без труда подхватила на руки  гигантского  кота  с
длинной густой шерстью, пестрой от обилия полос и белых пятен. Глядя  на
его высокомерную морду,  трудно  было  поверить,  что  когда-то  он  был
маленьким, голодным, несчастным котенком, который неминуемо утонул бы  в
ручье, если бы его не спасла Элис. С течением времени он твердо  усвоил,
что принадлежит к существам, которые  правят  этим  миром.  Когда  Мерри
понесла кота из комнаты, он издал хриплое, возмущенное мяуканье.
   Элис закрыла лицо руками. Депрессия, вызванная кошмаром, снова  брала
верх. Вздохнув, она поднялась на ноги, надела старый красный  пеньюар  и
села за туалетный столик.  Расчесывая  пальцами  спутанные  волосы,  она
посмотрела на себя в зеркало.
   Хотя ее  нельзя  было  отнести  к  женщинам,  зажигающим  в  мужчинах
страсть, она не была и уродкой. Кожа ее имела более смуглый оттенок, чем
у тех женщин, которых принято считать красавицами, но  черты  лица  Элис
были правильными. Если бы речь шла о мужчине, такое лицо можно  было  бы
назвать привлекательным. Но для женщины оно слишком крупное.  Рост  Элис
составлял пять  футов  и  девять  с  половиной  дюймов  (это  не  считая
каблуков).  Мало  кто  из  мужчин,  обитавших  в   поместье   Стрикленд,
превосходил ее ростом.
   Элис  начала  расчесывать  волосы.  В  прошлом,  когда   значительное
состояние обеспечивало ей  повышенный  интерес  со  стороны  мужчин,  ее
густую шевелюру называли каштановой. Но  с  тех  пор,  как  ей  пришлось
наняться на службу, чтобы обеспечить себя, оттенок ее волос  уже  никого
не интересовал.  Элис  считала,  что  волосы  -  ее  главное  украшение.
Когда-то она в порыве гнева и отчаяния обрезала  их,  но  теперь  волосы
отросли и стали еще длиннее, гуще, золотистее, чем раньше.
   Расчесав волосы на прямой пробор, Элис  заплела  их  и  уложила  косы
короной. Яркие лучи  утреннего  солнца  позволяли  отчетливо  разглядеть
удивительную  особенность   ее   внешности:   правый   глаз   Элис   был
серо-зеленый, а  левый  -  карий.  Элис  никогда  не  встречала  другого
человека с глазами разного цвета. Как же это все-таки несправедливо!
   Элис горько улыбнулась, тем самым продемонстрировав  еще  один  изъян
своей внешности. Взгляд, брошенный в  зеркало,  напомнил  ей,  насколько
неуместны эти дурацкие  ямочки  на  лице  такой  верзилы.  Они  идеально
подошли бы золотоволосой куколке Мерри, но у той как назло их не было  и
в помине. Определенно, жизнь устроена очень несправедливо.
   Стоило нахмуриться - ямочки исчезали, и Элис сдвинула брови - темные,
резко очерченные. Сойдясь на переносице, они придавали  лицу  выражение,
которое могло отпугнуть кого угодно.
   Закончив ритуал, цель которого состояла в том,  чтобы  убедить  самое
себя, что не столь уж она уродлива, как казалось в первые  минуты  после
пробуждения от навязчивого кошмара, Элис отвернулась от зеркала. В  этот
день ей предстояло проследить за посевными  работами  и,  следовательно,
щеголять повсюду в штанах, льняной рубашке и  сюртуке.  Конечно,  темные
платья маскировали недостатки ее фигуры, однако мужская одежда,  которую
она вынуждена была время от времени надевать, позволяла весьма  наглядно
продемонстрировать, что, как и подобает всякой нормальной  женщине,  она
отнюдь не лишена положенных ей от природы округлостей. При ее росте  это
производило несколько неожиданное впечатление.
   Нахлобучив бесформенную черную шляпу, Элис  Уэстон,  которую  в  лицо
называли леди Элис, а за глаза  -  Длинная  Мег,  тридцатилетняя  старая
дева, весьма преуспевшая в должности управляющего  поместьем,  известным
под названием Стрикленд, вышла на крыльцо.

***

   День оказался еще более утомительным, чем она ожидала. Купленная Элис
новая сеялка барахлила - к  вящему  удовольствию  работников,  наперебой
заявлявших, что "от этой дурацкой штуковины" толку не добьешься. Неплохо
разбиравшейся в технике Элис  пришлось  битый  час  не  вылезать  из-под
злополучной сеялки, прежде чем машина заработала бесперебойно.
   С ног до головы вывалявшаяся в грязи, Элис была настолько занята, что
не только не могла позволить себе вернуться домой и переодеться - у  нее
не хватило времени даже на ленч. Хорошо хоть Мерри прислала  ей  немного
дорсетекого сыра, зля и несколько булочек. Элис перекусила, не слезая  с
лошади, по пути на пастбище - необходимо  было  узнать,  поправились  ли
ягнята, внезапно захворавшие накануне, К концу  дня  зубоскалы-работники
все же вынуждены были признать, что механическая сеялка - вещь  полезная
и значительно ускоряет посевные работы. И все-таки машина вызывала у них
раздражение. Элис с трудом сдерживалась, чтобы не  вспылить.  Ей  стоило
титанических усилий заставить их выполнять указания. Даже теперь,  после
четырех лет ее работы  управляющим,  в  течение  которых,  казалось  бы,
хватало возможностей убедиться, что современные методы ведения сельского
хозяйства, которые отстаивала Элис, полностью себя оправдывают и что  во
всем Дороете нет более доходного поместья,  а  в  графстве  не  найдется
другого землевладельца или управляющего, который обеспечил бы  занятость
стольким сельскохозяйственным рабочим, каждая новая ее идея  встречалась
в штыки.
   - Черт бы их всех побрал, - выругалась  Элис,  поворачивая  лошадь  к
дому.
   Солнце зашло, и сразу резко  похолодало.  Когда  Элис  вошла  в  дом,
Мерри, чинно сидя в гостиной, вышивала. Мальчики  еще  не  вернулись  из
школы. Элис приняла  ванну  и  переоделась  в  синее  шерстяное  платье.
Рассказав воспитаннице о неприятностях с сеялкой, выпила бокал хереса  и
принялась просматривать почту. Среди других конвертов лежало  письмо  от
хозяина имения, графа Уоргрейва.
   Нахмурившись, Элис сорвала печать. Она не привыкла получать письма от
графа - по делам имения Элис состояла в переписке  с  его  адвокатом  по
фамилии Челмсфорд. Ни тот ни другой ее, разумеется, ни разу в  глаза  не
видели - если бы  эти  джентльмены  обнаружили,  что  имением  управляет
женщина, Элис наверняка тут же лишилась бы должности.
   Старый граф никогда не покидал пределов своего имения в  Глостершире,
однако его наследник был молод, энергичен и по-хорошему въедлив,  потому
Элис опасалась, что в один прекрасный день он объявится в Стрикленде.  К
счастью,  он  заранее  известил  управляющего  о  своем  первом  и  пока
единственном визите в имение, и Элис сочла  за  благо  уехать  вместе  с
детьми из Стрикленда, сославшись на болезнь одного  из  членов  семьи  и
строжайшим образом наказав работникам не проговориться графу о том,  что
она женщина.
   Элис провела неделю на морском побережье, в Лайн-Реджис, а вернувшись
в имение, обнаружила, что ее никто не выдал, что  вся  отчетность  самым
тщательным образом проверена и что Уоргрейв оставил для нее письмо,  где
высоко отозвался о ее (а точнее, мистера Уэстона) деятельности, а  также
предложил на ее рассмотрение несколько весьма толковых  идей  касательно
управления Стриклендом. Ей сразу стало  ясно,  что,  хотя  граф  большую
часть жизни отдал армии, он был  человеком  неглупым.  Если  не  считать
этого посещения, Уоргрейв предоставил ей  полную  свободу  в  управлении
имением. Для Элис это был идеальный вариант отношений с хозяином.
   Теперь, читая письмо молодого графа, она невольно  вздохнула,  поняв,
что все это может рухнуть. Услышав ее вздох,  Мерри  подняла  голову  от
вышивания:
   - Что-то случилось?
   Элис вымученно улыбнулась:
   - Я знала, что сегодня мне  не  следует  вставать  с  постели.  Мерри
сложила нитки в шкатулку и подошла к приемной матери.
   - Так что же произошло? -  спросила  она.  Элис  молча  протянула  ей
письмо. Лорд Уоргрейв сообщал  мистеру  Уэстону,  что  имение  Стрикленд
передано во владение его двоюродному брату,  Реджинальду  Дэвенпорту,  и
что графу Уоргрейву неизвестно о том, какие действия в  отношении  своей
новой собственности намерен предпринять его кузен. Граф счел нужным  еще
раз отметить, что на него произвели большое впечатление деловые качества
мистера Уэстона и в случае, если тот по каким-либо причинам не поладит с
новым  владельцем  поместья,  Уоргрейв,  со  своей  стороны,  будет  рад
предложить ему должность управляющего другим имением -  возможно,  самим
Уоргрейв-Парком. Далее следовали извинения за причиненное беспокойство и
так далее и тому подобное.
   - О Боже, - прошептала Мерри. - Это может все осложнить. А может, все
останется по-прежнему... - с  надеждой  добавила  Мерри.  -  Кажется,  я
что-то читала в газетах о мистере Дэвенпорте. Если не ошибаюсь, он ведет
светский образ жизни. Возможно, он предпочтет жить  в  Лондоне,  получая
ренту, и никогда здесь не появится.
   - Одно дело лорд Уоргрейв, который никогда не бывал в  Стрикленде  по
той простой причине, что в его  владении  находится  еще  добрая  дюжина
поместий, - возразила Элис, - и совсем другое - Реджинальд Дэвенпорт,  у
которого, кроме этого имения, никакой собственности нет. Скорее всего он
время от времени будет сюда наезжать - на праздники, на охоту,  да  хотя
бы для того, чтобы устроить вечеринку для друзей. Не исключено,  что  он
вообще решит периодически жить здесь, а не сидеть круглый год в Лондоне.
- Элис остановилась перед камином и уставилась на желтые языки  пламени.
- Не могу же я вечно от него скрываться, ссылаясь на болезнь кого-то  из
мифических родственников.
   - Но ведь у вас есть  контракт,  -  нахмурилась  Мерри.  Элис  пожала
плечами и взяла с медной подставки кочергу.
   - Контракт - вещь хорошая, но Дэвенпорт в состоянии сделать мою жизнь
невыносимой, тогда я сама не захочу здесь оставаться.
   - Неужели вы даже не допускаете  мысли,  что  он  захочет,  чтобы  вы
остались? Ведь в этом поместье вы совершили настоящее  чудо  -  это  все
говорят.
   - Я проделала значительную часть самой тяжелой и неприятной работы. -
Элис  поворошила  кочергой  тлеющие  уголья.  -  Теперь  любой  толковый
управляющий сможет получать от этого имения прибыль.
   - Мистер Дэвенпорт не найдет более компетентного человека, чем вы.  И
более честного! - выпалила Мерри.
   - Возможно, ты и права. Но это все равно не означает, что он меня  не
уволит, - мрачно  сказала  Элис.  То,  что  она  слышала  о  Реджинальде
Дэвенпорте, свидетельствовало не в его пользу. Она была  почти  уверена:
такой повеса, как Дэвенпорт,  вряд  ли  согласится  доверить  управление
своей собственностью женщине.
   - Если мистер Дэвенпорт решит, что вы ему  не  подходите  в  качестве
управляющего, вы сможете занять ту же должность  в  каком-нибудь  другом
имении графа. Уоргрейв-Парк - прекрасное место, - заметила Мерри,  роясь
в своей шкатулке с принадлежностями для вышивания.
   - Ты думаешь, его предложение будет оставаться в силе после того, как
граф узнает, что я женщина? - с горечью спросила Элис.
   - Мне кажется, вы могли бы выдать себя за мужчину. - В  глазах  Мерри
мелькнул озорной огонек. - Рост у вас для этого вполне подходящий.
   Элис бросила на нее сердитый  взгляд,  подавляя  искуше