ел возразить, снизу послышался голос хозяина:
   - Салли, где тебя черти  носят?!  Девушка  подобрала  накладные  груди  и
отвернулась.
   - Уж ты извини, мне надо запихнуть эту штуку назад.
   Люсьен с удивлением почувствовал, что  ему  совсем  не  хочется  уходить.
Салли заинтриговала его, и он хотел узнать о ней побольше. Это было особенно
странно, ведь он никогда не волочился за служанками.
   - Передай Каину-убийце, что он счастливый человек,  -  сказал  Люсьен  на
прощанье.
   Он вышел из таверны, но продолжал думать о ней.  Он  надеялся,  что  лорд
Мэйс пригласит девушку на следующую оргию, и тогда Люсьен сможет  узнать  ее
даже в монашеском платье.

***

   Кит прислонилась к бочонкам. Ее сердце учащенно билось. До  чего  же  она
была  глупа!  Болтать  с  одним  из  подозреваемых!  А  особенно  с   лордом
Стрэтмором.  От  его  взгляда  из-под  полуприкрытых  век  ничего  не  могло
укрыться, а редкое обаяние делало  его  особенно  опасным.  Наверное,  здесь
обитает дух служанки, подававшей пунш  в  давно  ушедшие  времена.  Он-то  и
заставлял Кит соревноваться со Стрэтмором в остроумии.
   Но нельзя допустить, чтобы это повторилось. На этот раз Стрэтмор не узнал
в ней горничную из Касл Бурн, но следующая встреча может оказаться  для  нее
гибельной.
   Кит решила поработать в "Короне  и  грифе",  потому  что  надеялась,  что
сможет разобраться в характерах "Геллионов", проведя с ними один вечер.
   Белла,  подавальщица,  работавшая  здесь  постоянно,  вовсе   не   хотела
пропускать вечеринку, сулившую кучу чаевых. Но Кит обещала  вернуть  ей  все
чаевые и прибавить к ним пять фунтов.
   Белла согласилась, хотя ее беспокоила щедрость Кит. Девушка хотела знать,
зачем леди понадобилось все это. Тогда Кит,  не  моргнув  глазом,  придумала
трогательную историю. Она - сестра одного из "Геллионов" и  заключила  пари,
что сможет так изменить свою внешность, что  даже  ее  собственный  брат  не
узнает.
   Затея Белле пришлась по вкусу. Она представила Кит  как  свою  двоюродную
сестру, которая заменит ее на время болезни, и  объяснила  девушке,  что  ей
придется делать. В общем,  вечер  прошел  хорошо.  Едкое  остроумие  помогло
девушке скрыть отсутствие  опыта,  и  никто  не  догадался,  что  она  -  не
настоящая служанка.
   - Салли, - снова раздался снизу голос хозяина,  -  хватит  бездельничать,
иди мыть комнату.
   Поправив фальшивый бюст, Салли  поспешила  на  зов.  Девушке  было  очень
тяжело изображать существо, так не похожее на нее саму.  Но  постепенно  она
втягивалась в новую роль.
   По крайней мере, - мрачно подумала  Кит,  -  я  уже  начала  привыкать  к
приставаниям пьяных мужчин и вскоре стану большим специалистом  в  том,  как
надо избегать навязчивых объятий и поцелуев".
   Интересно, как бы поцеловал ее лорд Стрэтмор? Наверное, он  улыбнулся  бы
ей своими золотисто-зелеными  глазами,  а  прикосновение  его  губ  было  бы
легким, но уверенным. Вряд ли женщине захотелось бы сбежать от него...
   Эта мысль заставила девушку вздрогнуть и ускорить шаг. В одном  она  была
уверена: он не похож на других.

***

   Вымыв опустевшую комнату. Кит вернулась в первый зал, где у камина сидело
несколько запоздалых посетителей. Девушка уже собралась уходить, когда  один
из них встал и подошел к ней. Как только она узнала эту  мощную  фигуру,  ее
беспокойство исчезло.
   - Так поздно, а вы еще не спите, мистер Джонс. У вас для меня новости?  -
с надеждой спросила она.
   Он отрицательно покачал головой.
   - Ничего нового с нашего последнего разговора? Я пришел проводить вас.
   - Благослови вас Бог. Я так боялась возвращаться одна, - прошептала  она,
пытаясь скрыть разочарование.
   - А вы сильно поправились, девушка. Я с трудом узнал вас, - сказал он,  с
любопытством разглядывая Кит, когда она надевала плащ.
   Девушка слабо улыбнулась.
   - Это была удачная идея.
   Джонс зажег фонарь и открыл дверь на улицу.
   Выйдя из теплой таверны, девушка, задрожав,  плотно  закуталась  в  плащ.
Мгновенно их окутал густой туман.
   - Сегодня я иду на Маршалл-стрит. Он кивнул, и она пошли рядом, с  трудом
разбирая дорогу в тусклом свете фонаря.
   -  Вы  узнали  что-нибудь  новое?  -  спросил  Джонс,  когда  они  отошли
достаточно далеко от таверны.
   - Только общее впечатление. Большинство "Геллионов" совершенно безобидны.
Я думаю, что наибольшую опасность представляет лорд Чизвик, Мэйс, Нанфилд  и
Стрэтмор. Эти четверо, по-моему, способны на любое злодейство, столько в них
леденящей холодности. - Кит обошла лужу и продолжила:
   - Не знаю, что думать о Стрэтморе. В нем есть что-то угрожающее. Хотя  он
готов был вступиться за меня, когда один из парней зажал меня в кладовке.
   - Вы не должны подвергать себя такой опасности, -  сказал  Джонс,  тяжело
вздохнув. Кит поджала губы.
   - Надеюсь, вы не станете тратить время зря, переубеждая меня.
   - Я должен был уже понять, что это бесполезно. Да, - ответил он мрачно, -
не рассчитывайте на Стрэтмора. Он может иногда вести себя  по-рыцарски,  но,
тем  не  менее,  с  ним  вам  придется  труднее  всего.  Все  мои  расспросы
безрезультатны. Он просто какая-то ходячая тайна, и это делает его опасным.
   - Из вашего отчета видно, что Стрэтмор присоединился к "Геллионам" совсем
недавно. Так что, возможно, он совсем не тот человек, которого мы ищем.
   - И все-таки он провел с  ними  достаточно  времени,  -  жестко  произнес
Джонс. - Не так давно он убил двух бандитов, причем  одного  из  них  голыми
руками. Он уверял, что они бандиты, а там уж... Держитесь от него  подальше,
мисс.
   Она вздрогнула, вспомнив кошачьи глаза графа.
   - Да, так я и сделаю.
   Дальше  они  шли  молча.  Когда  они  подошли  к  маленькому  домику   на
Маршалл-стрит, Кит пригласила  Джонса  зайти  и  выпить  чего-нибудь,  чтобы
согреться, но он отказался.
   -  Если  я  сейчас  не  вернусь,  Анни  будет  волноваться.   Она   очень
подозрительна. - Он зажег свечу для Кит от своего фонаря и глухо рассмеялся.
- Она думает, что я всем женщинам нравлюсь и не могу устоять перед ними. Мне
это даже нравится.
   - Вы дадите мне знать, если...
   - Конечно, - ответил он мягко. - Чтобы я ни узнал, я тут же сообщу вам.
   Кит заперла за Джонсом дверь  и  прислонилась  к  ней  на  минуту.  Тихие
комнаты обещали ей покой. Как всегда страхи отступили, и  теперь  она  могла
поверить, что  все  будет  хорошо.  Пушистая  кошка  подошла  к  девушке  и,
мурлыкая, потерлась о ее лодыжки.
   - Не пытайся ввести меня в заблуждение, Виола,  милая.  Я  знаю,  что  ты
думаешь только о своем ужине.
   Кит посадила кошку на плечо, взяла подсвечник и направилась  в  маленькую
кухню. Жилище Кит было небольшим, но уютным, - со спальней  и  гостиной.  На
втором этаже в таких же комнатах жила  актриса  Клео  Фарнсуорт.  Клео  была
немного моложе Кит, но настолько добра, что  заботилась  по-матерински  и  о
Кит, и о Виоле.
   Кит  покормила  кошку,  разожгла  огонь  в  камине  и  устало  разделась.
Отличительной способностью жилища  Кит  было  множество  встроенных  стенных
шкафов. Кит повесила свою одежду и открыла левый  шкаф.  Там  на  нескольких
полках стояли белые гипсовые головы, и на всех,  кроме  одной,  были  надеты
парики всех возможных цветов и стилей.  С  огромным  облегчением  Кит  сняла
безобразный рыжий парик и провела  пальцами  по  своим  настоящим  спутанным
светло-каштановым волосам. Как приятно было снять накладные формы и спрятать
их на нужную полку, а потом смыть краску с лица.
   Наконец девушка юркнула в постель, где на одной из подушек уже  мурлыкала
Виола. Кит ждала, когда дрема окончательно сморит ее, надеясь, что во сне ее
посетит вдохновение, в котором она так нуждалась.

***

   Старик с удивлением нахмурил свои кустистые брови, заметив вошедшего.
   - Я не узнал вас, милорд. Сейчас вы похожи на фонарщика.
   - Очень хорошо. Этого я и добиваюсь,  -  Люсьен  снял  свою  бесформенную
шляпу. - Спасибо, что принимаете меня в столь поздний час.
   Старик усмехнулся и провел гостя в библиотеку.
   - Ростовщику приходится работать в самое неподходящее  время.  Многие  не
хотят, чтобы их здесь видели. Чем я могу помочь вам, милорд? Не  думаю,  что
вам нужны деньги.
   - Вы правы. Я пришел не за деньгами, а за информацией.
   Люсьен достал из кармана список.
   - Я хочу знать, кто из этих людей обращался к вам или к  вашим  коллегам.
Особенно  меня  интересуют  те,  кому  деньги  понадобились  впервые   после
отречения Наполеона прошлой весной.  Или  те,  кто  до  этого  занимал  лишь
изредка, а потом стал это делать регулярно.
   Старик изучил список, не произнеся ни слова.
   - Я поговорю с коллегами, - сказал он, - и  потом  сообщу  вам  все,  что
узнаю. Есть еще одна вещь,  -  медленно  продолжал  он,  положив  бумагу  на
письменный стол. - Я не знаю, стоит ли говорить, но...
   - Да-да, - поддержал Люсьен, когда голос старика совсем упал.
   - Один молодой человек должен мне большую сумму денег. Он сказал,  что  в
Восточной и Центральной Европе люди моей профессии часто становятся жертвами
преступников. Погром, пожар - вот и нет никаких  больших  долгов,  -  старик
вытянул руки, его лицо дрожало. - Он делал вид,  что  шутит,  но  я  так  не
думаю.
   Люсьен нахмурился.
   - Вот уже  несколько  столетий  в  Британии  такого  не  случалось.  Хотя
преступный мир непредсказуем. Как зовут этого человека?
   Услышав имя, Люсьен кивнул и задумался.
   - Хорошо. Вам больше не надо бояться. Он вас не потревожит.
   - Что вы собираетесь делать? - спросил старик  через  силу.  -  Я  бы  не
хотел, чтобы на моей совести была чья-то смерть, даже такой гнусной  свиньи,
как он.
   - Ничего такого ужасного не произойдет. Да и, кроме того, если он  умрет,
то не сможет вернуть долг. Я знаю нечто  такое,  что  заставит  этого  парня
вести себя как следует.
   - Может быть, у вас найдется время для чашки  чая,  -  спросил  старик  с
облегчением.
   - Только не сегодня. У меня еще несколько визитов  в  Ист-энде.  Я  снова
загляну через три дня.
   Собеседники пожали друг другу руки, и Люсьен исчез в ночи.
   Старик вернулся в библиотеку, думая над тем, куда и зачем пошел граф.

Глава 5

   Люсьен  поместил  прыгающее  устройство  внутрь  серебряного  корпуса   и
посмотрел, как оно разместилось. С одной стороны слишком  близко  к  стенке.
Люсьен вынул механизм и с помощью маленького надфиля удалил излишек металла.
Он готовил подарок к  Рождеству  для  Никласа.  В  семействе  друга  ожидали
прибавления, и Люсьен хотел сделать нечто выдающееся. Кроме того, эта работа
требовала большой концентрации внимания, и он знал по  опыту,  что  в  такие
моменты  его  мозг  продолжал  подсознательно  трудиться,  собирая   воедино
разрозненные впечатления и факты.
   К сожалению, в этот вечер его подсознание не  добилось  никаких  успехов.
Люсьен вновь обдумал все, что он узнал о "Геллионах". У него было  досье  на
каждого члена Клуба, подробная информация о его финансовых делах и,  конечно
же, личные впечатления. Тем не менее он не продвинулся  вперед  ни  на  шаг.
Сейчас он был ничуть не ближе к разгадке, чем в начале расследования.
   Единственным его достижением был отчет,  который  он  получил  от  своего
агента из Парижа.  В  архивах  шефа  наполеоновской  разведки  он  обнаружил
несколько зашифрованных записей о ценном источнике информации  в  Англии.  В
одной из них говорилось, что информатор был членом Клуба Геллионов.  Вот  те
скупые факты, с которыми должен был работать Люсьен. Он считал, что  шпионом
руководили не столько политические убеждения, сколько корысть.  Но  это  ему
тоже не помогло. Выяснилось, что у большинства членов Клуба финансовые  дела
шли из рук вон плохо либо  из-за  страсти  к  азартным  играм,  либо  просто
потому, что жили не по средствам.
   Люсьен закончил работу, откинулся на спинку кресла и расслабился.  Обычно
он  всегда  мог  успокоиться,  когда  это  было  необходимо.  Но  сейчас  он
чувствовал  себя  бесконечно  усталым.  Постоянное  пребывание  в   обществе
"Геллионов" было очень утомительным. Завтра утром ему предстояло отправиться
на очередную охоту, на этот раз в имение лорда Чизвика.  Хотя  это  не  было
официальной встречей "Геллионов", многие из гостей были  старейшими  членами
Клуба. Люсьену стоило огромных усилий вести себя так, будто он был одним  из
них.
   Образ дерзкой и веселой  служанки  из  "Короны  и  грифа"  возник  в  его
воображении. Люсьен криво улыбнулся. Конечно, причина его утомленности  была
ясна. Его тело жаждало женщину. Он взглянул на часы. Было  одиннадцать.  Еще
не слишком поздно, чтобы заглянуть в один  из  тех  немногих  борделей,  где
состоятельных и известных мужчин ждали полные тепла и желания женщины.
   Он колебался между вожделением  и  осторожностью.  Наконец,  отрицательно
покачал головой. Его желание еще не было настолько сильным, чтобы платить за
него такую дорогую цену.
   Сколько раз он мечтал о  том,  чтобы  стать  похожим  на  других  мужчин,
которые могли переспать с незнакомой женщиной и забыть об этом. Для него это
было, к несчастью, невозможно. Эмоциональный стресс был слишком силен.
   Когда он был молод и  полон  желаний,  он  с  восторгом  кидался  в  морс
наслаждений и испробовал все, что было доступно богатому человеку.
   Страсть каждый раз захватывала его с необоримой силой. Понадобились годы,
чтобы он осознал, что вслед за удовлетворением неумолимо следует депрессия.
   Древнее изречение гласит: post coitus, triste, или после соития - грусть.
Но то чувство, которое овладело Люсьеном, было совсем не похоже на угрызения
совести, которые иногда  посещают  мужчин  в  подобных  ситуациях.  Приступы
меланхолии и опустошенность охватывали его иногда в течение нескольких дней.
   Исследовав темные  стороны  своей  души,  Люсьен  пришел  к  выводу,  что
причиной его повторяющейся  депрессии  была  иллюзия  дружеской  близости  с
женщиной, которая  возникала  во  время  таких  встреч.  Вслед  за  короткой
разрядкой он погружался в  свое  привычное  одиночество  и  чувствовал  себя
глубоко несчастным.
   Как только Люсьен понял, сколь высокую цену  ему  приходится  платить  за
краткие мгновения удовольствия, он  избрал  более  аскетичный  образ  жизни.
Изредка,  когда  страсть  и  желание   близости   лишали   его   способности
контролировать себя, Люсьен встречался с какой-нибудь женщиной.  Каждый  раз
он надеялся, что  теперь  все  будет  по-другому,  что  он  сможет  получить
наслаждение и встретить следующий день с улыбкой. Но этого не происходило.
   Люсьен перевел  взгляд  на  обрамленный  углем  эскиз,  на  котором  были
изображены он сам и его сестра. Он был сделан за  два  года  до  ее  смерти.
Тогда в Эшдаун, имение Стрэтморов, приехал художник, чтобы написать  большой
семейный портрет. Картина удалась и висела на  почетном  месте,  но  Люсьену
больше  нравился  этот  эскиз.  Он  лучше  передавал  нежное,   ускользающее
очарование Элинор.
   Люсьен внимательно  вглядывался  в  портрет,  на  котором  две  белокурые
головки близко склонялись друг к Другу. На лицах  брата  и  сестры  было  то
беззаботное выражение, которое бывает только у детей, рожденных в любви и не
знакомых с бедностью и жестокостью. Ему с трудом верилось, что  когда-то  он
был так счастлив. С напряженным лицом он склонился над своим рабочим столом,
взяв самую маленькую отвертку. Если он и дальше будет ворошить воспоминания,
его опять охватит отчаяние.

***

   Четко следуя указаниям Генри Джонса,  Кит  с  легкостью  открыла  простой
замок на французских дверях. Проскользнув в темную библиотеку, она  перевела
дух и внимательно прислушалась.
   Издалека  слышались  рулады  сопрано.   Лорд   Чизвик   был   более   чем
гостеприимным хозяином. Для  того,  чтобы  развлечь  гостей,  он  привез  из
Лондона десять девушек легкого поведения. Вечер еще только начался, и у  Кит
было достаточно времени, чтобы обыскать большую часть комнат.
   Она становилась настоящей преступницей. Вторгшись в чужую  комнату,  Кит,
конечно испытывала страх, но того ужаса, который  охватывал  ее  прежде,  не
было.
   Неслышно поднялась она в комнаты гостей.  На  этот  раз  Кит  не  удалось
устроиться служанкой. Ей пришлось  разыскать  в  деревне  человека,  который
раньше служил у  Чизвика  лакеем.  За  умеренную  плату  он  описал  девушке
расположение комнат и обычаи дома. Он же сообщил ей, что на  свои  вечеринки
Чизвик привозит из Лондона шлюх, вызывая возмущение соседей.
   Это  навело  Кит  на  мысль  переодеться  дамочкой   легкого   поведения,
проникнуть в дом во время одной из вечеринок и продолжить поиски.
   Белокурый  парик,  накладки  на  фигуру  вроде  тех,  что  она  надевала,
изображая Салли, и косметика позволили ей полностью вжиться в образ.
   Если бы девушку увидел кто-нибудь из гостей Чизвика, он принял бы  ее  за
одну из тех, кого хозяин пригласил для их развлечения.
   Кит нахмурилась, увидев, что на этот раз на дверях  не  было  табличек  с
именами гостей. Ей придется выяснять имя хозяина, уже попав внутрь.
   Ладони стали влажными. Она собралась с духом и проскользнула в дверь.

***

   Когда томная рыжеволосая девица, сидевшая за  столом  рядом  с  Люсьеном,
взобралась ему на колени, он понял, что оргия началась.
   - Ты такой одинокий, милок, -  проворковала  она.  -  Дай-ка  Лиззи  тебе
поможет.
   Она обвила его шею руками  и  крепко  поцеловала,  обдав  запахом  винных
паров.
   Лиззи была очаровательной толстушкой, чем-то напомнившей Люсьену служанку
из таверны.  Но  в  отличие  от  Салли  у  этой  девицы  все  прелести  были
настоящими, и глубокий вырез платья подтверждал это.
   Поцелуй был достаточно долгим, чтобы Люсьен мог  решиться.  Он  принимает
предложение девушки. У него так давно  не  было  женщины  -  слишком  давно.
Возможно, веселая прямота Лиззи убережет его от меланхолии.
   Нет, в нем просто говорило желание. Он это прекрасно  понимал.  Бездумное
совокупление с неизвестной женщиной ввергнет его  в  глубочайшую  депрессию.
Как только все закончится, он сразу же пожалеет, что поддался искушению. Его
желание было не настолько сильным, чтобы экспериментировать.
   С другой стороны, если он не будет участвовать в оргии,  то  останется  в
гордом одиночестве. Это может вызвать подозрение. Так что, если он решил  не
принимать в ней участие, то  должен,  по  крайней  мере,  сделать  вид,  что
развлекается вовсю.
   Пока они с Лиззи целовались, события вокруг них разворачивались с бешеной
скоростью. Услышав глухой мужской рев из-под стола, Люсьен заглянул  вниз  и
увидел, как одна из дамочек демонстрирует свое профессиональное  мастерство,
лежа на Родрике Харфорде. Подняв голову,  Люсьен  увидел  Чизвика,  который,
охватив талии двух блондинок, покачиваясь, удалялся в  гостиную,  где  ковры
были мягче, а камин горел веселее. Нанфилд лежал на животе, впившись  губами
в пальцы ног черноволосой шлюхи, как младенец в соску. Остальные гости также
разбились по парам и занимались любовью во всех укромных уголках.
   Люсьен снял свою рыжеволосую соседку с колен, поставил на ноги и встал со
стула. Обняв девушку за плечи, он вывел ее из столовой.
   - Не любишь зрителей, милок? - Лиззи тесно  прижалась  к  нему  и  начала
ласкать его с большим знанием дела. Но даже это не смогло отвратить  Люсьена
от принятого решения.
   - Прости, Лиззи, но этой ночью мне  лучше  поспать  одному,  -  он  мягко
отстранился от девушки. - Я сегодня сильно расшибся во время охоты, и теперь
у меня болит в самых неподходящих местах.
   -  Ты  уверен?  -  просительным  тоном  ответила  девушка.  -  Мне  нужно
кого-нибудь, а ты лучше других.
   - А ты сама не хочешь отдохнуть? - спросил Люсьен, заметив темные круги у
нее под глазами.
   - По правде говоря, у меня был сегодня тяжелый день, - произнесла Лиззи с
сомнением в голосе, - и мне не помешало бы хорошенько выспаться.  Но  работа
есть работа,