маю, еще недели  две  -  и  я  совсем  освоюсь.  -  Она
накрутила на палец прядь  светлых  волос,  подыскивая  подходящие  слова.  -
Знаешь, учить детей - это, конечно, трудно,  но  зато  как  бывает  приятно,
когда объясняешь что-нибудь и  вдруг  видишь,  как  лицо  ребенка  озаряется
пониманием! Я не могу описать это чувство. - Она коротко рассмеялась. - Хотя
что это я? Ты ведь и сама отлично знаешь, каково оно.
   Клер  ощутила  легкую  грусть.  Хотя  она  страстно   верила   в   пользу
образования, ей уже много лет не доводилось получать от преподавания  такого
искреннего удовольствия.
   Слишком часто  упражнения  и  постоянное  повторение  одного  и  того  же
вызывали у нее скуку. Возможно,  именно  поэтому  она  с  такой  готовностью
вступила в схватку с Никласом: ей нравилась перспектива помериться силами  с
хитрым, непредсказуемым взрослым, чей ум не уступал ее собственному.
   Чувствуя себя немного виноватой за то, что ей в голову лезут такие мысли.
Клер решила сменить тему.
   - Лорд Эбердэр собирается спуститься в шахту,  чтобы  посмотреть,  каковы
там условия работы, однако ему не хочется прибегать к помощи  Мэйдока.  Оуэн
согласится проводить его и показать, что к чему? - спросила она подругу.
   Маргед закусила губу.
   - Если Мэйдок узнает, Оуэна ждут неприятности.
   - Я знаю, - согласилась Клер, - но если случится  худшее  и  его  уволят,
лорд Эбердэр найдет ему другую работу. Ты пока никому  об  этом  не  говори,
кроме Оуэна, но лорд Эбердэр  сказал,  что  готов  вновь  начать  разработку
шиферного карьера.
   - Значит, ты его уговорила! Клер, это просто замечательно!
   - Ну, цыплят по осени считают, однако пока  дела  идут  неплохо.  Еще  он
собирается поговорить насчет шахты с лордом Майклом Кеньоном, но сначала ему
хочется все увидеть собственными глазами. Думаю, он не  хочет  полагаться  в
таком важном вопросе на мнение женщины.
   - Хорошо, если он сам спустится в шахту, - тот, кто там не был, не сможет
попять, насколько там опасно. - Маргед на мгновение задумалась. - В середине
дня Мэйдок всегда на два часа уходит домой, чтобы пообедать,  так  что  Оуэн
сможет показать его милости шахту хоть завтра. Я поговорю  с  ним  нынче  же
вечером. Если возникнут проблемы, я пошлю в Эбердэр кого-нибудь с  запиской,
а если записки не будет, приводи Эбердэра сразу после полудня.  Кстати,  как
ты ладишь с этим графом-демоном?
   - Неплохо. - Клер взяла  со  стола  тупое  перо  и  принялась  машинально
затачивать его перочинным ножом.  -  Ему  не  очень-то  понравилось,  что  я
поймала его на слове и приняла его вызов,  однако  он  ведет  себя  со  мной
довольно любезно.
   - А какую работу ты будешь делать у него в доме? Перочинный ножик в  руке
Клер дернулся, и она чуть не порезала себе палец.
   - Похоже, я буду полномочной домоправительницей. Он  дал  мне  абсолютную
свободу в найме слуг и попросил сделать так, чтобы дом стал более  пригодным
для жилья.
   - А что об этом думает Рис Уильямс?
   - Я говорила с ним нынче утром, до того как отправилась в  Пенрит,  и  он
был в полном восторге. Ему нелегко поддерживать этот огромный дом в  порядке
с помощью всего лишь двух горничных. - Она продолжала затачивать перо.  -  Я
провела все утро в деревне, нанимая  людей  на  временную  работу,  которая,
возможно, станет постоянной, если граф решит остаться жить в поместье.
   - Уверена, что найти желающих тебе было нетрудно. Клер кивнула.
   - Все не только  соглашались,  но  и  сразу  же  по  окончании  разговора
отправлялись в Эбердэр. Сейчас уже не меньше дюжины человек  моют  и  чистят
дом под началом Уильямса, а миссис Хауэлл распоряжается на кухне. В доме еще
надо будет сменить убранство, но по крайней мере одно скоро  будет  сделано:
из него вычистят всю грязь и пыль.
   - Скажи, пожалуйста, а сделал ли лорд Эбердэр  что-нибудь  такое,  э...э,
ну, такое, чтобы поддержать свою репутацию распутного повесы? - глаза Маргед
лукаво блеснули.
   - Извини, я испортила твое перо. - Клер положила ножик на стол. - Мне  он
кажется, скорее одиноким, чем распутным. По-моему,  он  все  еще  горюет  по
своей жене. Похоже, он рад моему обществу - есть кого подразнить.
   - Как интересно!
   - Ах да, чуть не забыла. Я видела тех странных животных,  о  которых  все
толкуют. Это пингвины. Очень интересные существа! Лорд Эбердэр  сказал,  что
дети могут прийти и посмотреть на них.
   - Прекрасно! Пожалуй, через несколько недель, когда  установится  хорошая
погода, мы сможем устроить школьный пикник и посмотреть на пингвинов. Думаю,
нам не составит труда одолжить пару повозок.
   После этого разговор целиком перешел на школьные  дела.  Ответив  на  все
вопросы Маргед, Клер попрощалась и поехала обратно в Эбердэр.
   Вестибюль и прилегающая к нему гостиная были похожи на муравейник.  Везде
кипела работа, и поскольку  все  работники  были  валлийцы,  все  они  пели,
стройно и с воодушевлением. Песня звучала так празднично, что  на  мгновение
Клер смогла представить себе, как будет  выглядеть  Эбердэр,  когда  наконец
утратит свой нынешний мрачный и запущенный вид.
   Пока  она  ошеломленно  осматривалась,  Рис  Уильямс,  чистивший   медный
подсвечник, оглянулся. Клер еще никогда не видела на его длинном лице такого
оживления и энтузиазма.
   - Дом оживает, - сказал он с гордостью.  -  Я  решил  последовать  вашему
совету и сосредоточить усилия на вестибюле и гостиной, чтобы  произвести  на
графа наибольшее впечатление.
   - Пока что вы произвели впечатление - и какое!  -  на  меня.  -  Войдя  в
гостиную,  Клер  изумленно  покачала  головой.  -  Просто  удивительно,  как
преобразилась комната, когда из нее убрали  наиболее  безобразную  мебель  и
безделушки. Но некоторые пустоты надо будет заполнить. Его  милость  говорил
мне,  что  кое-какая  мебель  хранится  на  чердаке.  Там  есть   что-нибудь
подходящее?
   - Да, там есть неплохие вещи. Сейчас я отведу  вас  наверх.  -  Дворецкий
повесил на ручку двери тряпку, которой полировал  подсвечник,  взял  у  Клер
шляпку и шаль и повел ее вверх по лестнице. - В последние годы, когда  здесь
было так тоскливо, я иногда представлял себе, что бы сделал  с  этим  домом,
если б он принадлежал мне. Сами по себе комнаты хороши, и вид из окон  всюду
превосходный, так что достаточно было приложить немного  усилий,  и  Эбердэр
стал бы просто великолепен. Но я ничего не мог сделать без приказа милорда.
   Они остановились, чтобы зажечь лампы, затем продолжили путь по  последней
узкой лестнице, которая вела на чердак.
   -  Поскольку  граф  разрешил  изменить  убранство  и  обстановку  комнат,
расскажите мне о ваших идеях, Уильямс! Возможно, мы сможем их осуществить.
   Дворецкий открыл дверь, и они очутились на чердаке. Везде стояла  мебель,
покрытая чехлами.
   - Я бы вернул эти вещи в гостиную, где  они  стояли  прежде.  Эта  мебель
старая, середины прошлого века, но сделана она замечательно, в очень изящном
стиле. - Он  снял  пыльный  чехол  с  небольшого  дивана.  -  Все  это  было
отправлено на чердак из-за капризов современной моды. Леди  Трегар  заменила
эти диваны на такие, как стоят внизу, с ножками в виде  крокодильих  лап.  -
Уильямс фыркнул  -  Вот  вам  наглядное  доказательство  того,  что  хорошее
происхождение не всегда предполагает хороший вкус.
   Клер улыбнулась. Ей повезло: Уильямс был готов подчиняться ее приказам  и
вместе с тем говорил с нею откровенно, поскольку они оба выросли в  Пенрите.
Зная, что не подобает обсуждать со слугами их хозяев. Клер тем не  менее  не
смогла противостоять искушению.
   - А что из себя представляла леди Трегар? - спросила она.
   - Я ничего не могу о ней сказать, мисс Морган.  Я  тогда  был  помощником
дворецкого и очень редко видел ее милость. Знаю только, что она  была  очень
красива. Хотите посмотреть на ее портрет? - немного помолчав, добавил он.
   - Да, конечно А я и не знала, что здесь есть ее портрет.
   - Старый граф заказал его, когда она вышла замуж за его внука.
   Уильямс повел Клер в другое, более просторное чердачное помещение.  Возле
одной из стен стояла деревянная стойка с прорезями.  В  большинстве  из  них
стояли картины в чехлах.
   - Я велел плотнику смастерить эту стойку, чтобы картины не испортились.
   Он вытащил одно из полотен, снял с него чехол и поднял свою  лампу.  Клер
увидела  великолепно  написанный   портрет   молодой   женщины   в   костюме
древнегреческой нимфы Она  стояла  на  покрытой  цветами  лужайке,  и  ветер
развевал  ее  золотистые  волосы  и  складки  белой  туники,  подчеркивающей
роскошную фигуру.
   Клер вглядывалась в безупречно красивое лицо, спокойные зеленые  глаза  и
чуть заметную загадочную улыбку. Эта женщина вышла за Никласа замуж,  делила
с ним постель и до сих пор снилась ему в снах, полных горя и чувства вины.
   - Однажды я видела леди Трегар издалека, но  оказывается,  она  была  еще
красивее, чем я думала.
   - Я больше никогда не встречал такой красавицы, - просто сказал Уильямс.
   - А почему ее портрет здесь? Почему он не висит внизу?
   - По-моему, вдова старого графа велела отнести его на чердак  перед  тем,
как закрыла дом и переехала в Лондон.
   "Вдова старого графа" - это та  самая  Эмили  Дэйвис,  его  вторая  жена.
Наверное, она любила непокорного внука своего мужа и  ревновала  его  к  его
красавице жене, поэтому, должно быть, и  приказала  вынести  ее  портрет  на
чердак.
   Лицо Клер приняло решительное выражение.  Этот  дом  знал  слишком  много
темных страстей. Хватит, Пора выставить некоторые из них на солнечный свет.
   - Этот портрет будет хорошо смотреться в гостиной, над одним из  каминов.
Велите отнести его вниз.
   Уильямс хотел было возразить, но передумал.
   - Хорошо, мисс Морган. - Мгновение помолчав, он предложил:
   - А как насчет вот этого портрета? Не хотите ли повесить его  над  вторым
камином? Раньше он там висел. Вдова  старого  графа  велела  убрать  его  на
чердак вместе с портретом леди Трегар.
   Он вынул еще одну картину и снял с нее чехол.  Это  был  портрет  старого
графа в полный рост. Судя по белым волосам, он был написан в самом конце его
жизни, однако поза старика была исполнена энергии,  а  лицо  -  надменности.
Импозантный мужчина, но Клер  знала,  что  Никласу  наверняка  не  захочется
смотреть на него каждый день.
   - Нет, оставьте его здесь. Я бы хотела посмотреть на  остальные  картины:
может быть, среди них найдется что-нибудь подходящее?
   Она нашла два прелестных пейзажа, которые вполне заслуживали того,  чтобы
украшать  стены  любой  гостиной.  Последняя  картина  оказалась  еще  одним
портретом, и на сей раз лицо, глядящее на Клер с холста, принадлежало самому
Никласу. Он позировал, держа в руке поводья  лошади,  а  у  его  ног  лежали
охотничьи собаки. У Клер перехватило  дыхание:  столько  беспечного  обаяния
было в этом красивом смеющемся юноше. Именно так выглядел  Никлас,  которого
она видела в детстве и который ее очаровал.
   Но тут она озадаченно сдвинула брови: одежда  па  портрете  была  слишком
старомодной, а цвет кожи и волос - слишком светлым, не таким, как у Никласа.
   - Кто это? Может быть, это отец его милости? Уильямс сел  на  корточки  и
прочитал надпись на маленькой  металлической  табличке,  вделанной  в  раму:
"Достопочтенный Кенрик Дэйвис". Дворецкий выпрямился.
   - Он ушел из дома еще до того, как я начал здесь работать. Я  видел  этот
портрет лишь однажды и решил тогда, что на нем изображен мастер Никлас.
   - Повесьте его над тем камином, который ближе к вестибюлю, а портрет леди
Трегар поместите над другим. - Клер вытерла пыльные руки о юбку. - Если  все
пойдет нормально, гостиная будет полностью готова к приезду  лорда  Эбердэра
из Суонси.
   Когда Никлас вернется, она будет ждать  его  в  гостиной,  чтобы  увидеть
реакцию на портрет его покойной жены.

Глава 7

   Когда они закончили менять мебель в гостиной, в  окно  уже  лились  косые
лучи вечернего солнца. Клер  поблагодарила  всех,  кто  принимал  участие  в
работе, и отпустила их по домам.
   Прежде чем подняться к себе в спальню, чтобы принять ванну, она  еще  раз
окинула взглядом гостиную. Взыскательный критик мог бы  заметить,  что  обои
слишком выцвели, но в общем получилось очень мило. Надеясь, что Никлас будет
доволен, Клер вышла в вестибюль и с  удовольствием  вдохнула  воздух.  Новая
кухарка, миссис Хауэлл, трудилась весь день, и по дому разносились дразнящие
ароматы жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.
   К смущению Клер, в эту самую минуту в дом вошел  граф,  без  шляпы  и  со
свернутым хлыстом в руке.
   - Привет, Клер, - сказал он с улыбкой. - День прошел удачно?
   Девушка сердито подумала о том, как несправедлива жизнь. Почему  дорожная
грязь,  заляпавшая  сапоги  и  сюртук  Никласа,  только  придала  ему  более
щегольской вид, меж тем как ее, Клер, пятна пыли на платье делали некрасивой
и неопрятной? Жался, что он не приехал на полчаса позже, она ответила:
   - Очень. А у вас?
   - Я нашел инженера, который прокладывал рельсовый путь в Мертир-Тизфил, и
еще обнаружил отличное место для морского причала. Я расскажу вам  обо  всем
за обедом. - Он понюхал воздух. - Как вкусно пахнет! Стало быть,  вы  сумели
нанять кухарку?
   - Да, и это не единственный успех. Она поманила его за собой в  гостиную,
стараясь не показать, что нервничает.
   Войдя, он тихо присвистнул:
   - Бог ты мой, здесь так светло и уютно! Трудно поверить, что это Эбердэр.
Как вам удалось столько всего сделать за такое короткое время?
   - Это не моя заслуга.  Идея  принадлежит  Уильямсу,  а  работу  выполнили
слуги, которых я наняла утром. Вам правится результат?
   - Очень.
   Никлас  чарующе  улыбнулся  и  принялся  внимательно  осматривать   новое
убранство комнаты. Дотронувшись до цветка в вазе, он удивленно  взглянул  на
Клер.
   - Где вы нашли цветы? Ведь весна еще только началась.
   - Хотите верьте, хотите нет,  но  они  из  оранжереи  Эбердэра.  Все  эти
последние четыре года садовник  продолжал  выращивать  там  овощи  и  цветы,
поскольку никто не приказывал ему прекратить работу.
   Граф был ошеломлен.
   - Старый Иоло с деревянной ногой? Когда Клер кивнула, он сказал:
   - Я только сейчас сознаю, какую власть имел  над  Эбердэром,  даже  когда
совершенно не думал о нем. Иоло, Уильямс, остальные слуги, которые трудились
здесь все эти годы, - право же, я не заслуживаю такой преданности.
   - Конечно, не заслуживаете, - не без  ехидства  согласилась  Клер.  -  Но
пусть вас утешает мысль о том, что они были преданы не вам лично,  а  скорее
своему жалованью. К тому же Иоло продавал неиспользованные цветы и овощи  из
оранжереи на пенритском рынке, так что он еще и нажился на вашем отсутствии.
   - И все же... - начал было Никлас,  но  тут  же  осекся,  увидев  портрет
Кенрика Дэйвиса. После долгого молчания он тихо спросил:
   - Мой отец?
   - Так гласит табличка на раме.  Портрет  был  на  чердаке.  А  вы  раньше
никогда его не видели?
   - Никогда. Наверное, дед велел унести его на чердак,  когда  лишил  моего
отца  наследства.  -  Он  внимательно  вгляделся  в  лицо,  изображенное  на
портрете. - Теперь я  понимаю,  почему  дед  не  сомневался  в  том,  что  я
действительно его внук.
   - Вы помните своего отца?
   - Немного. Помню, что он часто смеялся. Должно быть,  жизнь,  которую  он
вел среди цыган, была для него своего рода игрой.  Она  его  привлекала,  но
думаю, что если бы он не умер от лихорадки, то в конце концов вернулся бы  в
свой мир.
   Он повернулся и начал вышагивать по комнате.
   - Вы хорошо расставили мебель. Гостиная стала гораздо уютнее.
   Клер была довольна; расположение мебели было ее  собственной  идеей.  Она
шла  за  Никласом,  наблюдая  за  его  реакцией,  чтобы  выяснить,  что  ему
понравится больше, а что  меньше.  Он  легко  провел  ладонью  по  блестящей
поверхности столика из атласного дерева, ткнул свернутым  хлыстом  в  мягкое
сиденье стула, носком сапога проверил длину ворса великолепного  персидского
ковра, который до сих пор хранился в свернутом виде на чердаке.
   Взглянув на Клер, он открыл было  рот,  чтобы  что-то  сказать,  и  вдруг
словно окаменел.
   - А это еще откуда взялось, черт побери?! Этот взрыв ярости был настолько
неожидан, что Клер на мгновение точно парализовало. Сообразив, что стоит под
портретом леди Трегар, она, судорожно сглотнув, тихо ответила:
   - Тоже с чердака.
   Никлас поднял хлыст. Клер вскрикнула и инстинктивно прикрыла рукой  лицо.
Послышался тихий свист, потом - громкий щелчок. Клер ничего не почувствовала
и на мгновение в замешательстве подумала, что удар  все  же  достался  ей  и
сейчас она ощутит боль.
   Только когда Никлас дернул хлыст назад и ударил снова, до девушки  дошло,
что  он  целил  совсем  не  в  нее:  кончик  хлыста   крест-накрест   рассек
нарисованное лицо его покойной жены.
   - Уберите его! - рыкнул Никлас. - Сейчас же!
   Он выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь с такой силой, что мелко
затряслись и зазвенели стеклянные абажуры ламп.
   Потрясенная, Клер без сил опустилась  на  стул.  Она  предполагала,  что,
увидев портрет, он почувствует удивление и, быть может, горе, и  приготовила
короткую речь о том, что следует смириться со своей потерей и  жить  дальше.
Однако  его  ярость  разрушила  все  ее  планы.  Такая  ярость  могла   быть
порождением горя и чувства вины - однако выражение на его лице  куда  больше
походило на ненависть, чем на любовь.
   Трясущимися руками Клер позвонила. Уильямс не замедлил явиться.
   - Его милости не понравилось? - с опаской спросил он.
   - Новое убранство гостиной ему понравилось, но не понравился  портрет.  -
Она показала на испорченную картину. - Его необходимо убрать. Немедленно.
   Глаза дворецкого изумленно расширились, когда  он  увидел  крестообразный
разрез на прекрасном лице леди Трегар. Он перевел взгляд на Клер, однако  не
задал ей ни единого вопроса.
   - Я сниму портрет сейчас же. Вы повесите вместо него другую картину?
   Клер попыталась собраться с мыслями.
   - Повесьте здесь пейзаж со  старинным  замком  на  фоне  заката.  У  него
примерно такие же размеры.
   Затем она прошла в спальню и приказала налить  себе  ванну.  На  сей  раз
Дайлис принесла горячую воду не одна - ей помогала другая  служанка,  и  обе
девушки весело болтали. Дом понемногу оживал.
   Горячая вода успокоила тревогу Клер,  и  девушка  решила  держаться  так,
словно той странной вспышки не было. Сейчас она оденется, спустится к  обеду
и будет вести беседу как ни в чем не бывало - если, конечно, Никлас  захочет
с ней разговаривать после того, что произошло.
   Вытеревшись, она уложила волосы в  более  строгую  прическу,  чем  вчера.
Платье пришлось надеть то же самое, синее, поскольку других  подходящих  для
обеда у нес все равно не было. Когда она вошла в столовую,  та  была  пуста,
однако Никлас появился, как только часы начали бить шесть. Одет он  был  так
же безукоризненно, как и в прошлый вечер.
   - Итак, приступим к обеду? Мне  не  терпится  проверить  искусство  новой
кухарки.
   Клер ощутила прилив благодарности. Как хорошо, что он делает  вид,  будто
сцены в гостиной не было и в помине! Однако,  взяв  Никласа  под  руку,  она
почувствовала, как напряжены его мышцы под черным рукавом  фрака.  Гнев  все
еще не остыл, но, к счастью, он был направлен не на нее.
   После того как Уильямс и один из вновь  нанятых  лакеев  начали  подавать
обед, граф заметно успокоился. Когда слуги  поставили  всю  еду  на  стол  и
собрались удалиться, Никлас сказал:
   - Уильямс, насколько я знаю,  вы  внесли  большой  вклад  в  преображение
гостиной. Отличная работа.
   Дворецкий порозовел от удовольствия и бросил благодарный взгляд на Клер.
   - Спасибо, милорд. Этот труд доставил мне истинное наслаждение.
   - Опять жареная молодая баранина, - разрезая мясо, заметил Никлас.  -  Но
на сей раз она приготовлена так, как надо. С румяной кор