ала,  что  виконт  назовет  ее
шлюхой при ребенке? Обдумав ответ, виконт произнес:
   - Я знаю, что воспитанные люди в такое время не приходят, но, видишь  ли,
меня долго не было в городе. Я заехал сюда в надежде, что твоя мама накормит
меня.
   - Она это любит, - усмехнулся мальчик.
   - У нее замечательно это получается, - подтвердил Джерваз.
   Как и можно было предположить, сын Дианы был очень красив.  У  него  были
темные волосы, умное личико, а взгляд голубых  глаз  поражал  несвойственной
детям его возраста серьезностью.
   Внезапно лицо ребенка помрачнело - Вы видели, что со мной было? - спросил
он.
   - Да, - кивнул  в  ответ  виконт.  -  У  тебя  был  припадок.  Это  очень
неприятная штука, правда?
   - У вас бывают такие же припадки? - вытаращил глаза ребенок.
   - Сейчас нет, а вот когда я был маленьким, они случались нередко.
   Теперь обе пары голубых глаз вперились в него. Хоть  Диана  и  прикрывала
ребенка рукой, чувствовалось, что ее враждебность тает. Взглянув на  кого-то
за спиной Джерваза, она  молча  кивнула,  и  молодой  человек  услышал,  как
женщины вышли из комнаты. Они остались втроем.
   - Так вы хотите сказать... - возбужденно заговорил Джеффри,  -  что...  В
общем, такие припадки, значит, бывают не только у меня?
   Его мать наконец нарушила молчание:
   - Конечно, нет, дорогой, и тебе это отлично известно.
   - Да, ты мне говорила, - упрямо покачал головой ребенок, - но  я  еще  не
встречал человека, у которого такие припадки бывают.
   Стало быть, мальчик думал, что болезнь преследует его одного, считал себя
этаким страшилой, чудовищем! Ах как хорошо Джерваз понимал его!
   - Эта болезнь встречается не так уж редко, - заговорил виконт. - Когда  я
служил в армии, у нас был капрал, у которого  тоже  бывали  такие  припадки.
Врач даже говорил, что  при  тех  или  иных  условиях  подобные  вещи  могут
случаться у каждого, даже у человека, считающего себя абсолютно здоровым.  У
меня припадки были чаще всего, когда я болел.
   Джеффри едва не упал с кровати:
   - Вот это да! И у меня то же самое! Мама ненавидит, когда я болею, потому
что тогда припадки бывают чаще.
   Сент-Обен поглядел на Диану, но та опустила голову. Стало быть,  болезнью
сына и объяснялся ее усталый вид и напряжение.
   - Я прекрасно понимаю, почему она огорчается, - промолвил он  равнодушным
тоном. - Моя мама переживала, даже когда у меня был легкий насморк.
   Джеффри подался к Джервазу, путаясь в одеяле.
   - А что вы чувствовали во время припадков? Сент-Обен попытался вспомнить,
что испытывал двадцать лет назад:
   - М-м-м... Пожалуй, во время припадков я не чувствовал  вообще  ничего  -
как будто спал. Но вот вначале... Бывало такое ощущение, словно  мою  голову
обхватывали веревкой и дергали ее назад.
   - У меня так же! - вскричал мальчик. - Как будто мною играет великан!  Но
иногда мне удается победить его, и припадок не начинается.
   - Что? - удивленно воскликнула Диана. - Так значит, ты можешь  остановить
припадок? Но ты никогда не говорил мне об этом.
   - Это получается очень редко, - помрачнел ребенок.
   Выпрямившись, Диана покачала головой:
   - По-моему, мама должна об этом  знать,  -  укоризненно  произнесла  она,
по-прежнему не глядя на Джерваза.
   Вдруг виконт, память которого несколько прояснилась, резко сказал:
   - Хуже всего было с глазами. Да! Я ничего не видел, а  потом  приходил  в
себя где-нибудь на земле. Вокруг собирались люди, глазели на меня...  Так  и
помню их глаза... - Джерваз замолчал, увидев выражение лица  ребенка  -  тот
совсем по-взрослому смотрел на него.
   Каждому  эпилептику  знакомы  эти  любопытствующие  взгляды.  А   кто-то,
напротив, смотрит с ужасом, с отвращением или, что хуже всего,  с  жалостью.
Джеффри все это знал, но никогда не рассказывал матери.
   Помолчав, ребенок спросил:
   - А вы учились ездить верхом, когда у вас были припадки?
   - Ну конечно.
   Джеффри выразительно поглядел на свою мать.
   - А не пора ли вам спать, молодой человек? - торопливо перевела  разговор
на другую тему Диана.
   - Нет! Я совсем не устал! - вскричал мальчик, но тут же широко зевнул.
   Словно по сигналу, в его кровать тут же запрыгнул  котенок.  Взяв  его  в
ручки, Джеффри промолвил:
   - Когда припадок начался. Тигр  испугался  и  убежал.  Он  у  меня  всего
несколько недель, а уже научился спать со мной в кровати.
   - Умный котик, ничего не скажешь, - подавил улыбку Джерваз.
   - Было бы неплохо, если бы ты тоже постарался заснуть в кроватке,  как  и
Тигр, - твердо сказала Диана, укладывая мальчика и накрывая его  одеялом.  -
Сейчас не время разговаривать. К тому же лорду Сент-Обену уже пора домой.
   Голубые глаза широко распахнулись.
   - А он правда лорд?
   Сент-Обен едва не расхохотался: он в  жизни  не  производил  ни  на  кого
такого впечатления!
   - Да, настоящий лорд. Точнее, виконт.
   - А где же ваша пурпурная мантия? - подозрительно спросил мальчик.
   - Я надеваю ее лишь в исключительных случаях - когда без нее не обойтись.
А вообще-то она мне мешает - я то и дело наступаю на нее  и  роняю  вазы  со
столов. - Встав, виконт протянул ребенку руку.  -  Рад  был  познакомится  с
вами, мистер Линдсей.
   Рукопожатие малыша было уже слабее, но он все же нашел в себе силы сунуть
Джервазу для рукопожатия и кошачью лапку.
   Джерваз важно пожал полосатую  лапу.  Котенку,  похоже,  было  все  равно
Взглянув на лапу повнимательнее, виконт удивился:
   - Надо же, у котов, оказывается, бывают большие пальцы!
   Джеффри хитро улыбнулся, хотя было заметно, что он вот-вот уснет.
   - Мама говорит, ужас что было бы, если бы там еще были когти.
   Джерваз вопросительно взглянул на Диану, но та склонилась над сыном. Даже
с закрытыми глазами мальчик продолжал болтать.
   - А вы расскажете мне об армии, когда будет время? - устало спросил он.
   - Если захочешь.
   Диана взглянула на виконта исподлобья, но решила промолчать.  Склонившись
над ребенком, она запечатлела на его лбу поцелуй, а Джерваз вышел из комнаты
и подождал ее за дверью. Несмотря на  поздний  час,  ему  надо  было  многое
сказать своей любовнице.

Глава 10

   Выйдя вслед за Джервазом за дверь, Диана дала волю  гневу,  который  едва
сдерживала в комнате сына. Низким и суровым голосом она промолвила:
   - Теперь я вижу, что сплетни  о  вашей  шпионской  деятельности  не  были
преувеличением Не обращая внимания на ее злость, виконт заявил:
   - Признаюсь, мне было любопытно, куда это ты направилась в  такое  время.
Зато теперь я знаю, почему у тебя был усталый вид - твой сын болен.
   - Тебе пора уходить.
   - Действительно, уже ночь, -  согласился  Джерваз.  -  Но  мне  еще  рано
покидать тебя. Если мы собираемся ругаться, то давай лучше спустимся вниз. В
коридоре ужасно холодно, и ты, должно быть, замерзла.
   Он был прав: Диана Дрожала, и не столько от охватившего ее гнева, сколько
от злости. Взяв подсвечник у нее из  рук,  Джерваз  обнял  ее  своей  теплой
сильной рукой и повел вниз, в спальню Через несколько минут Диана  уже  была
укутана в теплую кашемировую шаль, усажена в кресло-качалку у  камина,  и  в
руке ее был бокал с бренди. За девушкой еще никто никогда не ухаживал, и это
было ей очень приятно, но она решила не менять гнев на милость.
   Встав на колени перед  камином,  Сент-Обен  подбросил  в  огонь  углей  и
раздувал пламя до тех пор, пока оно не разгорелось  в  полную  силу.  Затем,
взяв свой бокал с бренди, он уселся на  противоположный  стул  и,  скрестив,
вытянул перед собой ноги. В полумраке спальни было невозможно разглядеть его
выражения - суровое, но красивое лицо  виконта  было  отрешенным.  Не  желая
любоваться им и вспоминать, чем они тут занимались какой-нибудь  час  назад,
Диана отвернулась и стала смотреть на огонь.
   - Отчего ты так рассердилась?  -  задумчиво  посмотрев  на  нее,  спросил
Сент-Обен.
   - А почему ты спрашиваешь? - взорвалась  девушка.  -  Ты  не  имел  права
следить за мной и заходить в комнату Джеффри. Я столько  усилий  прилагаю  к
тому, чтобы он не узнал, чем я занимаюсь. И  до  сегодняшней  ночи  мне  это
удавалось. А теперь...
   Ей было бы куда легче, если бы на ее гнев он тоже ответил злостью. Вместо
этого, помолчав, виконт промолвил:
   - Ты права. Я всегда был любопытен и немало пострадал от этого. Мне  и  в
голову не приходило, что я ставлю тебя в неловкое положение. Прости,  что  я
это сделал. Впрочем, уверен, ничего  страшного  не  случилось.  Джеффри  еще
слишком мал, чтобы задавать лишние вопросы и понять что-то.
   - Да, сейчас он тебе поверил. Но став старше, он припомнит этот случай  и
спросит, в чем дело. -  Забравшись  в  кресло  с  ногами,  Диана  напряженно
выпрямилась. - Как, ты думаешь, он будет себя чувствовать,  узнав,  что  его
мать - шлюха?!
   - Поскольку моя мать тоже была из этой породы, я совершенно  точно  знаю,
что он будет чувствовать. - Горечь в голосе  виконта  была  неподдельной,  и
Диана удивленно взглянула на него.
   Джерваз ни разу словом не обмолвился о своей жизни до поездки в Индию.  С
усилием овладев собой, он продолжил:
   - Точнее, она занималась проституцией для удовольствия, это  не  было  ее
профессией. Нет, я не хочу сказать, что Джеффри будет счастлив, узнав о том,
чем ты зарабатывала себе и ему на пропитание, но можешь не сомневаться: тебе
не удастся ничего скрыть от него, как бы ты ни таилась.
   - Я не собиралась заниматься этим вечно, - перебила его  Диана.  -  Через
несколько лет моя.., цена станет куда ниже. К тому времени,  когда  мой  сын
будет понимать больше, я уже оставлю свое дело. Я буду жить достойно.
   Джерваз внезапно почувствовал боль, осознав, что  ее  не  будет  рядом  в
будущем. А как было бы замечательно вести такой  образ  жизни,  как  сейчас,
всегда. Пусть даже ее красота со временем и поблекнет - ведь Диана будет так
же дарить ему страсть и уют.
   Однако сейчас было не время обсуждать будущее.
   -  Не  думаю,  что  Джеффри  будет  плохо  думать  о  тебе,  увидев  меня
единственный раз. Если ты хочешь, чтобы я  больше  не  встречался  с  ним  -
изволь.
   Диана усмехнулась:
   - Похоже, ты не много знаешь о детях.
   - Верно, - согласился Джерваз. - Просвети меня.
   Сделав глоток бренди, девушка откинула голову на спинку кресла.
   - Первое, о чем он спросит меня завтра, - когда ты  придешь  в  следующий
раз. Затем Джеффри без умолку станет болтать о том, что у тебя  тоже  бывали
припадки. Ведь для него такое большое событие узнать, что и у  других  людей
случается то же, что и у него. Затем несколько раз он повторит все  вопросы,
что хотел бы задать тебе об армии, а в конце концов скажет не только мне, но
и всем знакомым, что ты пожал лапку Тигра.
   Джерваз громко рассмеялся:
   - Неужели это правда?
   Помолчав, Диана тоже улыбнулась.  Несмотря  на  ее  материнские  тревоги,
ситуация  была  довольно  комичной.  Попытавшись   вернуть   своему   голосу
суровость, она проговорила:
   - Может, тебе все  это  и  кажется  смешным:  ведь  последствия  тебя  не
коснутся. Но ящик Пандоры открыт.
   - Ты права, я мало знаю о детях, - признался Сент-Обен, -  но  Джеффри  -
очень милый мальчик. Ты должна им гордиться.
   Виконт выбрал правильный тон - ему удалось разоружить Диану,  но  девушка
была не в состоянии сразу победить раздражение,  поэтому  предпочла  сменить
тему разговора:
   - А эти припадки?.. Кажется, у тебя больше их не бывает?
   - Нет, с тех пор как мне исполнилось двенадцать  или  тринадцать  лет.  -
Виконт пожал плечами.  -  Болезнь  преследовала  меня  в  детстве,  особенно
жестоко она проявлялась до шести лет. Один врач сказал  моему  отцу,  что  у
маленьких детей  такие  припадки  бывают  частенько,  а  затем,  когда  дети
подрастают, они проходят. Так было и у меня. Надеюсь, что и  с  твоим  сыном
дело обстоит не хуже Кивнув, Диана посмотрела на горящие угли.
   - Да. Когда Джеффри был  младенцем,  припадки  случались  реже,  но  были
продолжительнее. Сейчас они бывают  чаще,  но  проходят  быстрее.  Всего  за
несколько секунд, но если бы он делал в  этот  момент  что-то  опасное...  -
Голос Дианы дрогнул. Успокоившись немного, она продолжила:
   - Я опросила немало докторов, но ни один из них не сказал мне, что станет
с ним в будущем. - Против воли Диана заговорила о том, что больше  всего  ее
тревожило: Если ему станет хуже... Эпилептиков с тяжелой формой  заболевания
помещают в сумасшедший дом.
   - Не похоже, что Джеффри кончит  в  сумасшедшем  доме,  -  успокаивал  ее
Джерваз. - Совершенно ясно, что  с  головой  у  него  все  в  порядке.  Даже
несмотря на возможность того, что состояние может ухудшиться,  мне  кажется,
что он или  поправится,  или  его  болезнь  останется  на  нынешнем  уровне.
Конечно, в его жизни будут трудности, но скажи, у кого  их  нет?  Несчастный
случай  -  и  здоровый  человек  в  одну  секунду  может  стать   инвалидом.
Разумеется, Джеффри придется кое в  чем  себя  ограничивать.  Отпив  бренди,
виконт продолжал размышлять вслух:
   - Я помню, как тяжело было сознавать, что мой мозг не слушается и предает
меня, но, похоже, Джеффри привык к этому. И не думай о том, что у него будет
неполноценная  жизнь  -  живут  же  другие  с   такой   болезнью!   Говорят,
эпилептические припадки бывают даже у Наполеона.
   - Мне не кажется, что жизни  Бонапарта  можно  позавидовать.  Впрочем,  я
согласна с тобой. - Диана вздохнула.
   Виконт не сказал ничего такого, о чем она не думала сотни раз, но ей было
приятно услышать  от  другого  человека  подтверждение  собственным  мыслям.
Благодаря уму и хорошему нраву ее сына хорошо приняли в школе. Нет  сомнения
и в том, что он будет благоденствовать.
   - Знаю, что слишком переживаю. Мне хочется не  беспокоиться  постоянно  о
сыне, но я ничего не могу с собой поделать. Как хорошо, что у нас с ним есть
Мадлен и Эдит.
   - Эдит? - переспросил Джерваз.
   - Да. Она была в комнате вместе с Мэдди, когда ты вошел. Она заботится  о
Джеффри, о доме, да и вообще обо всем. По сути, она Джеффри как  бабушка,  а
Мадлен - как тетя. - И вдруг неожиданно Диана призналась виконту в одной  из
своих тайн:
   - Мы все просто обожаем его, но мальчику не  хватает  мужского  общества.
Поэтому он так тобой и заинтересовался.
   - А его отец жив?
   Сент-Обен сразу же понял, что не следовало задавать этот вопрос.  Ледяным
голосом Диана отчеканила:
   - Я не хочу обсуждать с тобой отца моего сына.
   Что ж, у Джерваза были свои тайны, и Диана  имела  право  на  собственные
секреты, но виконту почему-то ужасно  хотелось  узнать  что-нибудь  об  отце
ребенка.  Диана  могла  быть   вдовой.   Не   исключено,   что   Джеффри   -
незаконнорожденный ребенок, и этим  объясняется,  почему  его  мать  избрала
древнейшую из профессий. Признаться, Джерваза  возмущала  даже  мысль  о  ее
прошлых любовных похождениях, а теперь еще и Джеффри добавил масла  в  огонь
его ревности. Мальчик был связующим звеном между его  матерью  и  ее  бывшим
любовником:  каждый  раз,  глядя  на  сына,  она  вспоминала   о   человеке,
соблазнившем ее. Ведь это случилось, когда Диана еще сама была ребенком.
   Джерваз умел отлично представлять себе  целую  картину,  увидев  лишь  ее
фрагменты, поэтому, сопоставив все, что он узнал о Диане прежде, с тем,  что
он увидел этой ночью, молодой человек пришел к  выводу,  что  она,  пожалуй,
была дочерью процветающего торговца, а то и мелкого дворянина. Она наверняка
влюбилась в какого-нибудь красавца, негодяя,  разумеется,  который  совратил
ее, а узнав о беременности, тут же бросил.  После  чего  семья  не  захотела
видеть ее в родном доме.
   Эти мысли были невыносимыми. Он вдруг понял, почему Диана  так  тщательно
охраняла свою домашнюю жизнь. Ей отлично удавалась роль любовницы, у которой
нет прошлого, и виконт принимал ее в этой роли.
   Но это  не  могло  продолжаться  дольше.  Глядя  на  ее  чистый  профиль,
Сент-Обен вдруг понял, что ни слово "любовница", ни тем более "шлюха" ей  не
подходит Она была просто Дианой - женщиной,  сумевшей  доставить  ему  такое
наслаждение, какого он до нее и не знал. Ее сегодняшний гнев и  враждебность
были даже милы Джервазу. Но она перестала  казаться  Джервазу  дивной  игрой
воображения, превратившись просто в женщину, которая беспокоится  за  своего
ребенка, которой пришлось немало пережить.
   Сидя в нескольких футах от нее, Сент-Обен  вдруг  почувствовал  необычную
близость с нею, которая была значительно ощутимее той, что они испытывали  в
постели.
   - Приезжай в Обенвуд на Рождество, - вдруг предложил он.
   Диана изумленно посмотрела на  него,  но  в  полумраке  Джерваз  не  смог
разглядеть ее выражения.
   - Ты хочешь, чтобы я приехала в твой дом?
   - Почему бы и нет? Конечно, все станут судачить, но  господа  из  Лондона
тоже вольны вести себя в собственных поместьях, как им вздумается.
   Улыбка  мелькнула  на  лице  Дианы,  когда  она  услышала  его   циничное
замечание.
   - Соблазнительное предложение, но, к сожалению, я не могу его принять.
   - Конечно. - Допив бренди, он с силой грохнул бокал об стол. - Я и забыл,
что ты не сможешь принимать других клиентов целых две  недели.  Ведь  ты  не
захочешь их огорчать, не так ли? - Джерваз сам был удивлен своей грубости.
   - Нет, дело не  в  этом,  -  спокойно  произнесла  Диана.  -  Большинство
светских господ уедет на праздник из города, так что я вполне тоже могла  бы
покинуть Лондон. Но не смогу же я оставить сына на Рождество. Эдит и  Мадлен
- его семья.
   - Возьми его с собой, - неожиданно предложил  Джерваз.  -  Пусть  приедет
Мадлен. И Эдит. Хочешь - прихвати с  собой  и  француженку-кухарку.  Обенвуд
велик, там много людей можно разместить.
   - Ты это серьезно?
   Сент-Обен обрадовался, услышав недоуменные нотки в ее голосе.
   - Я всегда серьезен, - заметил он. - Это худший из моих грехов.
   Засмеявшись теплым смехом, который Джерваз так  любил,  Диана  подошла  к
нему, уселась на подлокотник его кресла и  провела  своей  нежной  рукой  по
волосам молодого человека.
   - Мне надо обсудить это с Эдит и Мадлен, но если они согласятся,  я  буду
счастлива приехать к тебе.
   - А у Джеффри есть право голоса? - Он погладил ее щеку.
   - Я знаю, что он бы снова с радостью отправился за город.
   Стало быть, раньше они жили за городом. Джерваз намотал себе это  на  ус.
Наклонив к себе голову Дианы, он нежно поцеловал ее. Ее губы были мягкими  и
податливыми, но, прервав поцелуй, девушка зевнула:
   - Уже слишком поздно, милорд. Приятно, конечно, осознавать, что ты  такой
сильный, но мне кажется, я могу заснуть сидя.
   Улыбнувшись, Джерваз погладил тонкую руку Дианы - ему  явно  не  хотелось
уходить - У меня есть и другая причина пригласить тебя в Обенвуд. Может, там
мы проведем вместе всю ночь. - Подумав, он добавил:
   - Полагаю, ты не из-за Джеффри прогоняешь меня?
   - Боюсь, что именно так, - кивнула Диана. - Если Джеффри в два ночи можно
было наплести что-то о том, что ты зашел ко мне  поесть,  то  как  ты  утром
объяснишь ему, почему  лежишь  в  моей  постели?  -  Помолчав  немного,  она
добавила:
   - К тому же ты говорил, что предпочитаешь спать в одиночестве?
   -  Я  солгал,  -  признался  молодой  человек.  -  Знаешь,  чем  холоднее
становится, тем меньше мне хочется ночью идти домой пешком. - Поднявшись  на
ноги, он обнял Диану. - Я понимаю, что ты не можешь позволить  мне  спать  с
тобой здесь, но в Обенвуде это будет возможным. Там такой огромный дом,  что
если Джеффри задумает зайти к тебе, он сумеет разыскать тебя лишь к ленчу.
   ...Джерваз сам уложил Диану в  постель.  Она  выглядела  немногим  старше
своего сына, когда с улыбкой прошептала ему:
   - А знаешь, Джерваз, ты очень хороший  человек.  Усмехнувшись,  Сент-Обен
поцеловал ее в лоб.
   - Только не надо говорить это таким изумленным тоном, - заметил он.
   Выходя из комнаты, он слышал ее сонный смех...

***

   Предложение отправиться