Детей  лучше
всего заводить, пока ты молод и полон сил.
   Кейт и сама часто слышала эти разговоры о детях. Три года  женаты,  и
она до сих пор не беременна? Ну и что, что  не  окончила  колледж,  зато
Донован окончил. Он может содержать  семью.  Она  терпеливо  выслушивала
советы, обещая  многочисленным  тетям,  дядям  и  кузинам,  что  детишки
появятся в свое время.
   Но у Тома все было иначе. Он посмотрел  на  Кейт,  и  она  увидела  в
глазах брата муку.
   - Папа, мама, я должен что-то вам сказать.
   Джулия с непроницаемым выражением лица положила вилку.
   - Да, милый?
   - Рейчел - мой самый лучший друг, но мы никогда  не  поженимся.  -  У
него дернулась щека. - Я.., я понял, что я гей.
   - Нет! - С посеревшим лицом Сэм вскочил на ноги, отбросив салфетку. -
Ты шутишь, правда? Господи, что за гадкая шутка!
   - Это не шутка, папа. Поверь, если бы я мог перемениться,  я  бы  это
сделал. Но Господь создал меня таким, а не другим.
   - Нет! - снова закричал Сэм. - Не впутывай в это Господа.  Ты  болен,
это уродство. Мы отведем тебя к врачу, он тебя вылечит.
   Донован сморщился, будто его родственник превратился  в  таракана,  а
лицо Джулии исказилось от боли.
   - Такого.., я никогда бы не пожелала тебе, Том. Но,  несмотря  ни  на
что, ты мой сын.
   Сэм уставился на жену, шокированный  почти  так  же,  как  признанием
Тома.
   - Как ты  можешь  вести  себя  так,  словно  эта  его  отвратительная
особенность вполне.., вполне нормальна?
   - Том не болен, Сэм, - сказала Джулия. - Я долгое  время  подозревала
это, но надеялась, что ошибаюсь.
   - Потому что не смогла бы  вынести  того,  что  твой  сын  -  гей?  -
срывающимся голосом спросил Том.
   - Нет. Потому что я знаю: тем, кто другой, жить  гораздо  труднее.  А
какая мать пожелает своему ребенку тяжелой жизни?  -  Джулия  потянулась
через стол и на мгновение положила ладонь на  руку  сына.  -  Но  иногда
трудная дорога - единственная.
   Том выглядел таким одиноким  на  противоположном  конце  стола.  Кейт
подошла и стала около брата, положив руку ему на плечо.
   - Знаю, для тебя это удар, папа. И для меня  было  так  же,  когда  я
узнала. Но Том не изменился. Все, чем ты так гордился, осталось при нем.
   - Черт побери, Кейт, не поощряй его! - рявкнул отец. Донован,  поджав
губы, осведомился:
   - Ты знала и не сказала мне?
   - Я не могла говорить, пока брат не был готов признаться.
   Том произнес:
   - Думаю, будет лучше, если я уеду.  В  Сан-Франциско  мне  предложили
работу. Территория вокруг залива - самое подходящее место для  тех,  кто
заинтересован в развитии компьютерных технологий.
   Сэм выругался.
   - Это еще и столица всяческих извращенцев. Ты  едешь  туда,  чтобы..,
чтобы... - Его губы двигались, но он не мог произнести определение того,
к чему относился с таким отвращением.
   - Я уезжаю по ряду причин, - спокойно проговорил Том. - Одна из них -
обрести большую свободу, быть самим собой там, где  мои..,  предпочтения
не будут смущать вас.
   - Останься здесь, Том, я устрою твое  лечение,  -  умоляюще  произнес
Сэм. - Все равно, сколько бы это ни  стоило  и  сколько  бы  времени  ни
заняло, только чтобы ты попытался преодолеть эти.., эти грязные мысли.
   - Я не пойду к врачу. Хороший скажет, что  я  такой,  какой  есть.  А
плохой внушит тебе ложную надежду, а мне будет внушать  мысль,  будто  я
взбунтовавшийся извращенец, что не правда. Я просто..,  только  в  одном
отличаюсь от остальных.
   - Том, может, ты хотя бы попробовал, пока папа не  свыкнется  с  этой
мыслью, - очень тихо проговорила Кейт.
   - Он не свыкнется, Кейт. И если я  сдамся  сейчас,  то  потеряю  себя
навсегда.
   Голосом, дрожавшим от душевной боли, Сэм сказал:
   - Если ты отказываешься меняться, то убирайся из  моего  дома  сейчас
же. И никогда не возвращайся.
   - Это и мой дом, - вмешалась Джулия. - Мои дети всегда здесь желанные
гости.
   Взревев от ярости,  Сэм  смахнул  со  стола  винные  бокалы,  которые
разбились, оставив на ковре кроваво-красные потеки.
   - Черт побери, Джулия. Если ты позволишь  этому..,  этому  дегенерату
приходить в мой дом, то, клянусь Господом, я сам уйду отсюда прочь!
   - Ты можешь уйти отсюда, Сэм, но тебе  никуда  не  деться  от  своего
фанатизма и гордыни. - Слова Джулии были очень выразительны, но ее  лицо
застыло как маска.
   Боже мой, неужели ее матери придется выбирать между  мужем  и  сыном?
Кейт прижала руку к животу, стараясь унять возникшую боль  и  с  горечью
осознавая, что их семья никогда уже не будет прежней.
   Том вмешался:
   - Все в порядке, мама. Твое  место  здесь.  Я  устроюсь.  -  Отцу  он
сказал:
   - Не волнуйся, я не запачкаю своим присутствием твой драгоценный дом.
Обещаю никогда больше не появляться здесь. - Потом он повернулся к  Кейт
и крепко обнял ее. - Спасибо, родная.  Ты  даже  не  представляешь,  как
много для меня значит твоя поддержка. - И тихо проговорил:
   - Я уеду в Сан-Франциско на этой неделе.
   Кейт поняла, что он давно готовился к этому.
   - Хоть к черту в ад, мне все равно. - Грудь Сэма  тяжело  вздымалась,
ему было трудно дышать. - У меня больше нет сына.
   Он вышел из комнаты. Джулия с помертвевшим лицом смотрела вслед мужу.
   - Сожалею, что тебе пришлось присутствовать при семейной ссоре Корси,
Донован, - сказал Том. - Не очень-то приятное зрелище.
   - Как ты мог поступить так с Сэмом? - гневно спросил  Донован.  -  Он
дал тебе все,  и  вместо  благодарности  ты  разбиваешь  ему  сердце.  -
Отшвырнув стул, он встал. - Держись подальше от Кейт.
   - Не смей разговаривать с Томом подобным образом! Ты не имеешь  права
запрещать мне видеться с собственным братом.
   - Я имею право! - Он  схватил  Кейт  за  запястье.  -  Простите,  что
уходим, не закончив обед, Джулия, но, думаю, так будет лучше.
   Увидев, как нахмурился Том, Кейт  слегка  покачала  головой,  как  бы
говоря брату, что все в порядке, и одними губами произнесла:
   - Я позвоню.
   Ей пришлось  бежать  трусцой,  чтобы  поспевать  за  широкими  шагами
разозленного мужа. Втолкнув ее в машину, тот захлопнул  дверцу  и  занял
место водителя с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего.  Кейт
холодно проговорила:
   - У меня будет синяк на руке.
   Донован завел машину, потом погнал ее  на  всей  скорости  по  тихой,
обсаженной деревьями улице.
   - Радуйся, что только там!
   Она хотела  достойно  ответить  ему,  но  вспомнила,  что  надо  быть
поосторожнее.  Когда  Донован   выходил   из   себя,   невозможно   было
предсказать,  как  он  поступит.  Более  мудрый  и  безопасный  путь   -
подождать, пока он остынет.
   Они не разговаривали до тех пор, пока  не  добрались  до  дома.  Кейт
вышла из машины, Донован догнал ее, когда она рылась в сумочке в поисках
ключей.
   - Дай я. - Он отпер дверь, потом пропустил ее.
   Кейт поспешила на кухню, где из холодильника достала кусок сыра, а из
ящичка - нож. Она не ела с утра и из прошлого опыта  знала,  что  сейчас
окончательно потеряет самообладание. Одному  Богу  известно,  что  тогда
может случиться. Донован последовал за ней на кухню.
   - Сэм не хочет иметь ничего общего с Томом. Обещай мне, что поступишь
так же. У твоего отца и так достаточно огорчений, чтобы еще ты предавала
его.
   - Предавала! - Кейт со стуком положила  нож  на  стойку.  -  Это  Сэм
предатель. Как можно отрекаться от собственного сына за то, в чем тот не
виноват?
   - Если Том не может помочь самому себе, то хотя бы имел скромность не
признаваться!
   - Никто не должен жить во лжи. -  Кейт  глубоко  вздохнула,  стараясь
успокоиться. - Я не собираюсь отворачиваться от Тома, и мама тоже.  Если
честно, я ожидала, что Сэм воспримет эту новость тяжело,  но  о  тебе  я
была лучшего мнения. Как ты мог вести себя так гадко?
   Жестяные банки подпрыгнули, когда Донован ударил кулаком по стойке.
   - Не тебе судить о моем поведении! Боже, Кейт, ты же врала  мне!  Что
еще ты скрываешь?
   - Есть большая разница между ложью и сохранением чужого секрета! Я не
могла рассказать тебе о Томе, потому что  он  попросил  меня  не  делать
этого. Наверное, лучше меня знал, каким ты можешь быть негодяем.
   Донован буквально взорвался от ярости:
   - Не смей со мной так разговаривать! Ты - моя жена, и  я  не  позволю
тебе расстраивать Сэма или путаться с кучкой гомиков!
   -  Почему?  Ты  что,  считаешь,  что  гомосексуальность  заразна?   -
закричала в ответ она, подыскивая в ответ слова, которые ранили  бы  его
так же сильно, как он ранил ее. - А может, ты боишься, что на самом деле
ты - Пэтси, а не Патрик?
   Его кулак чуть не свернул ей челюсть, отбросив  назад,  так  что  она
налетела на край стойки. Чувствуя  головокружение,  Кейт  схватилась  за
шкафчик, она была ошеломлена, но разозлилась так сильно, что  ничего  не
боялась.
   Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Донован сказал:
   - Боже, Кейт, ты сама вынуждаешь меня делать такие вещи.
   Его слова ударили ее сильнее, чем кулак.
   - Ты мерзавец! И не пытайся переложить всю вину на меня.  Я  чуть  не
вывернулась  наизнанку,   пытаясь   подстраиваться   под   твое   дурное
настроение, оправдывая тебя раз за разом, но с меня хватит!  Проблема  в
тебе, а не во мне, и я не собираюсь оставаться  здесь  и  снова  терпеть
побои.
   Донован в ужасе смотрел на жену.
   - Нет, Кейт, ты не можешь оставить меня.
   Она прикоснулась к онемевшей челюсти и с полной ясностью поняла,  что
если не уйдет сейчас, то их  брак  обречен  двигаться  вниз  по  спирали
насилия и страха. Она больше не могла доверять мужу, он  отлучил  ее  от
друзей, изолировал. Если она останется здесь, ее жизнь будет сломана.
   - Я должна уйти, - прерывающимся голосом проговорила  Кейт.  -  Может
быть, психолог и в состоянии нам помочь, но я не хочу жить  здесь,  пока
мы будем это выяснять.
   Донован схватил ее за руку.
   - Ты не можешь уйти! Ты - самое лучшее,  что  у  меня  есть.  Клянусь
Богом, я больше не причиню тебе боли!
   Вырвав у него руку, Кейт горько произнесла:
   - Ты уже говорил это. И знаешь что? Я тебе не верю.
   - У нас так много общего! Не отказывайся  от  всего  из-за  минутного
гнева. - Он схватил ее за плечи, умоляя:
   - Я.., не смогу жить без тебя.
   Она видела, что Донован в отчаянии,  но  на  этот  раз  Кейт  и  сама
отчаялась.
   - Пусти меня!
   Он не слышал ее мольбы, утонув в собственном горе. Запустив одну руку
ей в волосы, он отогнул ее голову назад, а  второй  обхватил  за  талию,
прижимая к себе и целуя с удушающей страстью.
   Они тысячу раз до этого заключали друг  друга  в  объятия.  Часто  их
ссоры заканчивались интимной близостью. Но в тот раз Кейт  почувствовала
отвращение и нарастающий страх. Боже,  помоги  ей,  она  в  его  власти,
совершенно беспомощная. Почти в истерике, она заплакала:
   - Не делай этого! О Господи, пожалуйста, оставь меня в покое.
   Так легко, как будто она была ребенком, он  подтолкнул  ее  назад,  к
стойке.
   - Ты моя, Кейт, моя. Я так люблю тебя. Я не могу никому тебя отдать.
   Его руки больно сжимали ее, и он снова ее целовал.  Кейт  лихорадочно
шарила  по  стойке  в  поисках  какого-нибудь  оружия.  Нащупала  что-то
знакомое, длинное и узкое. Схватила. Подняла. Ударила.
   Он вскрикнул  и  отпустил  ее,  привалившись  к  холодильнику.  Кровь
струилась из глубокого пореза, который протянулся от его левого плеча до
локтя. Трясущимися пальцами Донован прикоснулся к ране, потом  уставился
на алые пятна.
   Ее чуть не стошнило при виде его  крови.  Господи,  она  могла  убить
мужа!
   Он поднял глаза, и выражение его лица навсегда запечатлелось в памяти
Кейт. Целую вечность они смотрели друг на друга, а последние тонкие нити
близости, преданности и доверия все рвались и рвались.
   Пытаясь игнорировать убийственную правду, Донован проговорил до ужаса
спокойным голосом:
   - Не беспокойся, Кейт, рана не глубокая. Мне  и  больше  доставалось,
когда я возился с машиной. Все заживет. Давай просто.., присядем и дадим
себе возможность успокоиться.
   Кейт тупо смотрела на окровавленный нож в собственной руке.
   - Слишком поздно, Патрик, - прошептала она.
   - Нет! Не может быть слишком поздно.
   Она молча покачала головой. Лучше бы она умерла.
   Его охватила абсолютная покорность судьбе, как смертельно  раненного,
который  осознал,   что   дальнейшая   борьба   за   жизнь   бесполезна.
Прислонившись к холодильнику, Донован медленно сполз на пол.
   - Это я во всем виноват. Прости, Кейт. Прости.., меня.., пожалуйста.
   Она взглянула на него в последний раз - на красивое лицо, которое так
любила, на сильное тело, доставлявшее ей такое наслаждение.
   На кровь, струившуюся  между  его  пальцами.  Она  думала,  что  этот
мужчина будет рядом с ней всю жизнь. Как вынести расставание?
   Голосом, полным муки, он прошептал:
   - Если ты собираешься уходить, уходи быстро, Кейт. Ради нас обоих.
   Охваченная болью, сильнее которой трудно было себе представить,  Кейт
аккуратно положила нож на стойку. Потом взяла сумочку и вышла  из  дома,
видевшего и самые счастливые моменты ее жизни, и самую черную печаль.
   ...Она не видела мужчину, за которого вышла замуж, десять долгих лет.
Глава 30

   - Кейт, ты где витаешь? - Голос Вэл ворвался в воспоминания Кейт.
   Возвращаясь в настоящее, она ответила:
   - Выбор между персиковым десертом и  тортом  из  тысячи  шоколадок  -
серьезное дело и требует полной концентрации.
   - Возьми персиковый десерт, - посоветовала Лорел. -  А  я  шоколадный
торт. Мы можем поделиться, и тогда обе выживем.
   Когда трехчасовой обед наконец завершился, Лорел сказала:
   - Кейт, Рейчел, не хотите пойти со мной  и  Вэл  на  выставку-продажу
изделий ручного труда?
   - Я там была вчера и все скупила, - отозвалась Кейт. - На  вашу  долю
ничего не осталось.
   - А как насчет  прогуляться,  Кейт?  -  спросила  Рейчел.  -  Немного
свежего воздуха мне не повредит.
   Кейт поняла, что ей предлагается не только прогулка.
   - Было бы здорово. Можно поискать крокусы.
   - Девочки, - проговорила Вэл,  -  а  вы  не  забыли,  как  это  будет
по-латыни?
   Слегка попрепиравшись, подруги заплатили по счету, оставив официантке
чаевые, которые наверняка удвоили  ее  зарплату  за  день,  и  вышли  на
залитую бледным весенним солнцем улицу. Лорел  села  в  старую  "тойоту"
Вэл, и они отправились в центр города.
   Когда  они  с  Рейчел  пересекали  небольшую  стоянку,  Кейт   лениво
заметила:
   - Рядом с моей машиной серебристая "хонда", такая же, как у меня.
   - Так винного цвета - это твоя? А серебристая моя.
   - У нас всегда  были  схожие  вкусы.  Когда  моя  "хонда"  прибыла  в
Балтимор, Донован сказал мне, что у меня  стадный  инстинкт  и  никакого
воображения в выборе автомобилей.
   - Эти мужчины! А что ты ответила?
   - Что если стадный инстинкт заставляет нас ценить надежную,  красивую
машину,  то  я  пойду  со  стадом.  Донован,  естественно,  предпочитает
претенциозные машины, вроде его "харлея" и классического "корветта".
   Рейчел повернула налево,  на  авеню  Роланд  -  обсаженный  деревьями
бульвар.
   - Там, в ресторане, ты на время улетала в несуществующую страну.
   - Если бы несуществующую. К сожалению, все это было на самом деле.
   - Я так и подумала. Вспомнила о том дне, когда ушла or Донована?
   ...Тогда Кейт ехала как слепая и очнулась только в квартире  подруги.
Ошеломленная Рейчел отложила учебники и занялась ее ранами. Она  хотела,
чтобы Донована немедленно арестовали, но Кейт категорически запретила ей
звонить кому бы то ни было, кроме  Тома.  Интуиция  подсказала  ей,  что
необходимо обдумать все, что случилось, прежде чем привести  в  действие
такие силы, остановить которые будет не в ее власти.
   - Да. Я до сих пор считаю, что молчание было лучшим выходом. Мой отец
был совершенно потрясен признанием Тома,  и  то,  что  я  настаивала  на
разводе, ранило его почти так же сильно. Донован был для него  сыном,  о
котором он всегда мечтал, самым удавшимся из его детей. Сэм  не  перенес
бы, если бы узнал, что Донован бьет  меня.  Кроме  того,  полиция  могла
арестовать и меня. Ведь от ножа пострадал Донован.
   - Если бы ты рассказала отцу всю правду,  он,  может,  и  потерял  бы
Донована, но у него бы осталась ты. А ты была любимицей Сэма.
   - Я не могла оставаться в Мэриленде, так что он  потерял  бы  меня  в
любом случае. А так у него оставался Донован, и я думаю, что  они  нашли
спасение друг в друге.
   Кейт твердо верила в  это.  Том  примчался,  как  только  Рейчел  ему
позвонила. Не сумев заставить сестру обратиться в полицию, он предложил,
чтобы она вместе с ним уехала в Калифорнию. Там, вдали  от  Донована,  у
нее был шанс начать новую жизнь. Кейт ухватилась за  эту  идею.  Больше,
чем что-либо другое, ей помогли продержаться доброта и понимание брата.
   На следующее утро Кейт позвонила родителям и заявила, что  подает  на
развод.  Разразилась  страшная  буря.  Единственным  понятным  для  Сэма
основанием для развода могла бы стать правда,  а  Кейт  отказывалась  ее
открывать. Джулия пыталась выяснить, в чем дело, но Кейт  не  сказала  и
ей. Через двадцать четыре часа после того, как она оставила  мужа,  Кейт
пережила разрыв с отцом, и их отношения  так  никогда  и  не  наладились
полностью. Позже Кейт узнала, что Сэм обвинил в разводе Тома...
   Рейчел вмешалась в ее воспоминания.
   - Донован хоть понимает, как ему повезло,  что  ты  отпустила  его  с
крючка?
   - Понимает. Честно говоря, он был бы даже счастлив, если бы я распяла
его. Но что хорошего в том, что я сломала бы ему жизнь? - Кейт подкинула
ногой камешек. - Донован недавно проговорился, что его отец  был  буйным
алкоголиком. Раньше он не мог рассказывать об этом.
   - Это многое объясняет: те, кто избивает  членов  семьи,  часто  сами
терпели побои в детстве. Семья Донованов  могла  страдать  от  этого  из
поколения в поколение, -  тихо  сказала  Рейчел.  -  Но  сейчас,  как  я
понимаю, вы уживаетесь неплохо.
   - Удивительно, но так и есть. Как соседи мы вполне совместимы.  И  не
мешаем друг другу.
   - Неплохой рецепт для удачного брака.
   - Это вовсе не похоже на брак.
   От этой мысли шоколадный торт в желудке Кейт, казалось, превратился в
кусок свинца.
   - Кажется, твои раны еще не зажили полностью.
   Кейт вздохнула.
   - Почему некоторые мужчины колотят своих жен, а, доктор?
   - Кто-то любит причинять боль, но обычно побои - это способ подчинить
себе, показать, кто хозяин. Некоторые должны подчинять себе все  и  вся.
Другие - неудачники, вот и держат в узде жену и детей при помощи злобы и
побоев. Бывают и другие причины,  например,  страх  потерять  партнершу.
Подчини себе жену, пусть будет зависимой, тогда не сорвется с поводка.
   Донована всегда ужасала собственная ярость, думала  Кейт.  И  хотя  в
работе он всегда был очень точным и  организованным,  он  тем  не  менее
потерпел полный провал в попытке контролировать собственные эмоции.
   Очевидно, он относился к тому типу мужей, которые поколачивают жен от
страха потерять их. Кейт вслух процитировала:
   - "Возлюбленных все убивают, так повелось в веках"1.
   - Не всегда, но часто. Если  сомневаешься  в  этом,  проведи  ночь  с
субботы на воскресенье в кабинете экстренной помощи. Раз в истории семьи
был алкоголизм, то выпивка, очевидно, давала Доновану основной заряд.
   - Он сам мне об этом сказал. Я не осознавала этого, потому  что  чаще
выпивка никак на него не действовала, - пожала плечами Кейт. -  Господи,
какой же я была глупой! Я считала, что любовь - это  все,  а  оказалось,
что нет. Эти домашние тираны когда-нибудь исправляются?
   - Иногда бывает, если есть очень веская причина, - ответила Рейчел. -
Но чаще они просто находят другую женщину для битья. Может, именно  этим
Донован и занимался.
   - Он сказал мне, что  я  единственная  женщина,  которую  он  ударил.
Большая честь, верно?
   - Если только он говорит пра