Я с трудом смог разобрать те несколько слов, что она
пробормотала. И ее лицо, глаза... Глаза были  абсолютно  пустыми,  словно  в
голове у нее не было ни единой мысли.
   Последовало недоуменное молчание.
   - Но скажи, чего ради ты согласился пройти брачную церемонию?
   Джерваз покачал головой.
   - Не могу даже объяснить этого. Во-первых, поначалу я  не  понял,  что  с
девушкой что-то не так, я и не видел ее толком.  К  тому  же  я  решил,  что
безумный папаша и его доченька устроили мне ловушку. Да, может,  так  оно  и
было - не знаю... Но потом я узнал, что передо мной -  служитель  церкви,  а
значит, в некотором роде джентльмен, у которого  должна  быть  образованная,
воспитанная  дочь.  -  Виконт  беспомощно  пожал  плечами.  -   И   хоть   и
непреднамеренно, но я все же действительно скомпрометировал ее.  Поэтому  я,
как джентльмен, должен был расплатиться за содеянное и.., женился на ней.  -
С горькой усмешкой Джерваз добавил:
   - С того дня я больше ни разу не напивался.
   Диана застыла как статуя.
   - Но почему  ты  не  аннулировал  брак,  к  которому  тебя  принудили?  -
выразительно глядя на него, спросила девушка. - Ведь это же была женитьба по
принуждению.
   Покачав головой, виконт опустил глаза.
   - Я не думал, что мне придет в  голову  жениться,  поэтому  и  не  считал
нужным аннулировать брак. - Он усмехнулся. - Я не представлял,  что  встречу
такую женщину, как ты. Впрочем, даже если бы я  захотел  аннулировать  брак,
это было невозможно.
   - Почему? - безжалостно спросила Диана.
   - Потому.., потому, что наш брак.., и в самом деле свершился.
   - Так значит, ты соблазнил безумную девушку? Думаю, это было нетрудно.  -
Ее ледяной  голос  так  и  звенел  в  воздухе.  -  Немногие  женщины  смогут
сопротивляться тебе, если ты захочешь ими овладеть.
   - Я тогда еще не знал, что ее рассудок помутился. - Тут  перед  мысленным
взором виконта встало бессмысленное, залитое  слезами,  личико  ребенка.  И,
решив испить свою чашу до дна, виконт добавил:
   - К тому же я не соблазнял ее.
   - Ну да, наверное, это  она  соблазнила  тебя,  -  язвительно  промолвила
Диана.
   - Нет, все было совсем иначе. - Не в силах  сидеть,  Джерваз  вскочил  на
ноги. - Я был разъярен.., она стала моей женой, и я.., я взял  ее  силой.  -
Повернувшись к Диане, он вопросительно взглянул на нее, но девушка ничем  не
поддержала виконта, она словно воплощала собою само Правосудие. -  Она  была
чуть постарше ребенка, едва ли понимала, что происходит, и я изнасиловал ее!
- выкрикнул Джерваз. - Мое самолюбие и честь были попраны, я  был  чертовски
зол!.. Я.., я причинил столько зла невинному  существу!..  -  Закрыв  глаза,
Сент-Обен попытался отогнать от себя воспоминания. В его ушах  так  и  стоял
девичий крик, он словно воочию видел ее искаженное личико.  Хриплым,  низким
голосом виконт произнес:
   - Не утруждай себя обвинениями. Я уже все сказал себе сам... Тысячи раз я
проклинал себя за то, что совершил...
   Отвернувшись от Дианы, Джерваз принялся сердито метаться по комнате.  Как
он хотел, чтобы можно было вернуться в тот вечер и уехать из  гостиницы,  не
дотрагиваясь до несчастной девочки, чтобы не признаваться сейчас  в  ужасном
поступке женщине, которую любил.
   Из задумчивости виконта вывел язвительный голос Дианы.
   - Как  благородно  с  твоей  стороны  страдать  от  содеянного.  Уверена,
покинутой тобой девушке стало куда легче оттого, что ты сознаешь свою вину.
   Джерваз резко повернулся к Диане. Его  поразила  звучавшая  в  ее  словах
горечь.
   - Я был не в состоянии что-либо изменить, но  назначил  ей  содержание  и
потребовал, чтобы с нею хорошо обращались. Большего я сделать не мог.
   - Да?! - насмешливо переспросила Диана. - Ты бывал у нее, убедился, что с
ней все хорошо, что сумасшедший отец не обижает ее?
   Сент-Обен покраснел.
   - Не прошло и двух недель, как я уехал в Индию, - пробормотал он.  -  Обо
всем позаботился мой адвокат. Он бы сообщил мне, будь что-то не в порядке.
   - Ну да, а сам ты не захотел ничего разузнать. Отписал ей денег и оставил
на произвол судьбы! - Ее слова, как удары хлыста, больно ранили  виконта.  -
Или, может, твой адвокат навещает ее, чтобы  убедиться,  что  с  ней  хорошо
обращаются?!
   - Не думаю, что он хоть раз был у нее, - признался молодой человек.
   - Дело в том, что в тебе по-настоящему нет ни  сожаления,  ни  сочувствия
несчастной девушке. Признайся, что если ты кого и жалеешь, то лишь  себя!  -
Диана вскочила со стула, вся ее маленькая фигурка источала ярость. -  Ничего
из того, что ты сказал, не показывает, что тебе ее  жаль!  Ни-че-го!  Может,
безумный отец держит ее взаперти в клетке! Может, он продал  ее  в  бордель!
Она вполне могла умереть! Как бы об  этом  узнал  ты  или  твой  драгоценный
адвокат?!
   - Какого черта ты так разошлась? - возмущенно воскликнул Джерваз, подходя
к Диане. - Да тебе молиться бы надо, чтобы она  умерла!  В  этом  случае  ты
смогла бы стать виконтессой! Разве не этого ты  добиваешься  -  положения  в
обществе, безопасности, хорошей жизни?!
   За месяцы их близости Джервазу ни разу не доводилось  видеть,  как  Диана
сердится. Сейчас же она была просто разъярена. Дрожащим  голосом,  почти  на
грани истерики, она вскричала:
   - Мы живем в мире, где мужчина может надругаться над  невинным  существом
и, не задумываясь, бросить его, и ты еще спрашиваешь,  почему  я  выхожу  из
себя?! Спроси любую женщину, ставшую жертвой  насилия,  посмотрим,  что  она
тебе скажет! Узнаешь тогда, станет ли она сердиться! Спроси Мадлен! Поговори
с Эдит! Доберись наконец до ребенка, на котором женат!
   Виконт не раз спрашивал себя, каким образом  такая  женщина,  как  Диана,
могла стать шлюхой. Теперь он получил ответ на свой вопрос, хоть и не знал в
подробностях, что произошло. Ясно, что и она в свое время попала в переделку
и поэтому бросилась защищать неведомую ей женщину. Ярость тлела в глубине ее
существа и, распаляясь  от  его  повествования,  вырвалось  наружу.  Джерваз
понимал это и не стал сердиться на нее.
   К тому же обвинения Дианы были вполне справедливы. Что  и  говорить,  ему
было жаль вспоминать Мэри Гамильтон, но больше всего виконта терзала жалость
к самому себе. Назначив несчастной содержание, он,  по  сути,  больше  и  не
вспоминал о ней.
   Не важно, что их женитьба была всего лишь фарсом,  он  был  в  ответе  за
Мэри. Задрожав, Сент-Обен закрыл глаза: если уж быть честным с самим  собой,
то надо признаться, что  он  вообще  не  воспринимал  собственную  жену  как
человека. По сути, это было ничуть не  меньшее  преступление,  чем  насилие.
Одному Богу известно, что за жизнь она ведет с сумасшедшим отцом...
   Глубоко вздохнув, Джерваз спокойно сказал:
   - Ты права. Во всем права. Диана стояла, крепко сжав  кулачки  и  яростно
глядя на виконта, однако его слова охладили ее гнев.
   - И что ты будешь делать? - стараясь говорить спокойно, спросила она.
   - Я узнаю у адвоката,  где  она  живет,  и  съезжу  к  ней.  Надо  самому
посмотреть, чтобы понять, как жить дальше. - Он задумался. - И чем скорее  я
это сделаю, тем лучше. Я смогу поехать послезавтра.  Думаю,  меня  не  будет
недели две.
   Хоть внешне Диана и успокоилась, лицо ее все еще было  суровым.  Джервазу
внезапно, больше чем когда бы то ни было, захотелось обнять  ее,  забыть  их
ссору, вновь ощутить вкус ее сладких губ, познать ее  манящую  плоть.  Но...
Гнев еще не ушел, он будто витал в воздухе. К тому же виконт решил,  что  не
заслуживает ничего хорошего, пока не расплатится с долгами прошлого.
   Взяв шляпу, Сент-Обен молча вышел. Виконт мрачно подумал, что, по  иронии
судьбы, его любовница больше, чем он сам, печется о благополучии его жены.

***

   Как только дверь за Сент-Обеном захлопнулась, Диана упала в кресло. Сцена
с Джервазом снова и снова повторялась в ее сознании. "За тобой следили, пока
меня не было...", "Ты продавала информацию французскому шпиону  или,  может,
упоминала о моем отъезде при других любовниках?.." Неужели он правда  думал,
что она могла предать его? Или отдаться другому человеку, когда  между  ними
сложилась такая близость?
   "...У  меня  есть  жена..,  она  глуповата...  Она  была  чуть   постарше
ребенка.., я изнасиловал ее". Диана  понимала,  что  кризис  неизбежен,  что
долго хранимая тайна вырвется на поверхность, как поток лавы,  но,  несмотря
на это, слова Джерваза удивили ее. Она и думать не могла, что услышит  такое
признание, и не ожидала от себя самой, что впадет в такую ярость.
   "Потому что я люблю  тебя...  Люблю  тебя..."  Она  так  долго,  с  такой
надеждой ждала, что виконт скажет ей эти слова, и вот... Слезы  брызнули  из
глаз девушки. Что ж, раз кризис неминуем,  пусть  он  приходит,  но  Джерваз
любит ее, как и она его, а этого достаточно, чтобы пройти вместе  через  все
трудности.
   ...Несмотря на то что Диана была очень  взволнована,  вернувшись  в  свою
комнату, она начала собирать вещи.

***

   Сент-Обен и не пытался заснуть в эту ночь. Его чувства были на пределе, к
тому же ему надо было сделать много дел  перед  отъездом  на  север.  Виконт
написал короткое письмо своему адвокату с просьбой дать ему адрес  жены;  он
не стал вдаваться в подробности, решив все определить на месте.
   Остаток ночи и первую половину дня Джерваз занимался делами. Хоть  они  и
были весьма важными, виконт с легкостью расправлялся с ними. Все  изменилось
ближе к вечеру, когда ему доставили донесение  одного  из  агентов.  В  руки
Сент-Обена попали документы, обнаруженные у вражеского агента, арестованного
в Кенте перед отплытием во Францию.  Под  печатью  в  виде  Феникса  Джерваз
обнаружил  закодированную  информацию,  которую  он  только  что  привез   с
континента.
   Глядя на крохотные листочки бумаги, лежащие перед ним на столе, Сент-Обен
почувствовал, как к его горлу подступает тошнота. Он вернулся в Англию всего
три дня назад, а Фениксу уже известны все его тайны Конечно,  не  исключено,
что информацию мог продать какой-нибудь  мелкий  служащий  Уайтхолла,  но...
Внезапно виконт вспомнил, как бросил мешок со своими вещами в гостиной Дианы
Он долго спал, а когда проснулся, его выстиранная одежда и  мешок  с  вещами
лежали у кровати.
   У нее было больше чем достаточно времени обыскать его вещи и  скопировать
все заметки. "Был  тут  один  человек...  -  припомнились  Сент-Обену  слова
аптекаря, - .этот француз - граф де Везель, милорд". Джерваз спрашивал ее  о
Фарнсворте и Франсисе, но не упомянул имени Везеля.  Девушка  отрицала,  что
продавала информацию и заводила себе новых любовников. Может, конечно, оно и
так, но ведь Везель вполне мог быть и ее старым любовником. Не  исключено  и
другое - Диана была обычной лгуньей, и он попался на ее крючок.
   Сидя за столом, виконт положил голову на руки, думая,  что  за  последние
недели ему удалось лишь один раз нормально выспаться Он был не  в  состоянии
судить Диану и решить наконец, правду она говорит  или  лжет  Все,  что  ему
оставалось делать, - это по очереди решать все вопросы.
   Первым делом он поедет к жене Во-вторых, надо  поговорить  с  сумасшедшим
викарием  Хоть  Джерваз  и  не  заикался  об  этом  Диане,  он  не  исключал
возможности подкупить тестя и стать свободным Впрочем, виконт твердо  решил,
что не сделает ничего, что могло бы повредить Мэри Гамильтон. Даже если  ему
удастся аннулировать их брак, добившись признания его  недействительным,  он
все равно будет поддерживать ее материально. Совсем небольшая плата  за  то,
чтобы взять Диану в жены, чтобы она всегда была рядом  с  ним..,  чтобы  она
стала наконец нормальной женщиной, а не вероломной сукой,  которой,  похоже,
была...
   Виконт потер глаза и выпрямился,  борясь  с  усталостью.  Его  долг,  его
служба были важнее его запутанных личных дел. Бесконечная война  с  Францией
вступала в  новую  фазу  теперь,  когда  войска  Британии  расположились  на
Пиренейском полуострове. Если де Везель и есть этот самый Феникс,  его  надо
немедленно остановить.
   На мгновение Джерваз задумался, а затем его лицо осветила слабая  улыбка:
он  придумал,  как  соединить  вместе  разрозненные  осколки.  Пришла   пора
устраивать обычный большой прием в  Обенвуде.  Один  раз  в  год  он  всегда
приглашал в свою усадьбу министров и других членов правительства - отдохнуть
и обсудить политическую ситуацию в спокойной обстановке, вдали от суетливого
Лондона. В этом  году  в  список  приглашенных  войдет  и  граф  де  Везель.
Разумеется, Джерваз пригласит и Диану.
   Виконт стал набрасывать список гостей, чтобы затем  передать  его  своему
секретарю Если Диана невинна и любит  его,  он  останется  с  ней  и  начнет
представлять ее в высшем свете. Но если она - предательница,  то  непременно
выдаст себя, увидев француза.
   При этой мысли рука Джерваза застыла над листом, капля чернил повисла  на
самом кончике пера... Затем  она  упала  вниз,  оставив  на  бумаге  большую
кляксу. Если Диана - не та, за кого себя выдает, это будет невыносимо...

***

   Решив отправиться в путешествие с одним лишь Боннером,  который  исполнял
обязанности и слуги, и кучера, Джерваз смог выехать уже на  следующее  утро.
Виконт был удивлен, узнав, где живет его  жена,  хотя..,  не  могла  же  она
оставаться всю жизнь в маленькой гостинице на острове Малл По  крайней  мере
поездка будет короче, чем он ожидал.
   Они ехали быстро, меняя лошадей на всех почтовых станциях  и  по  очереди
управляя ими. Сент-Обен молчал. Мысли его были заняты Дианой, и он  старался
не думать о будущем.
   Чем дальше на север, тем веселее  становилось  на  душе  у  Джерваза.  Он
просто не мог поверить, что его любовница была нечестна  с  ним  -  ведь  он
несколько месяцев провел в ее  обществе,  видел,  как  она  разговаривает  с
сыном,  со  своими  приятельницами.  Ни  одной  актрисе  было  не  по  силам
изобразить такую чуткость, приветливость, нежность. К тому же у него не было
ни одного доказательства, что она - не та, за кого  себя  выдает:  никто  не
видел, чтобы Везель входил в ее дом, да и мерзкий аптекаришка мог ошибиться.
А копию с его заметок наверняка сделал какой-нибудь клерк  Уайтхолла,  желая
подзаработать. Глупо было думать иначе.
   Сент-Обен даже позволил себе помечтать о том, какой будет его жизнь, если
он сможет купить себе свободу. Хоть Диана и была куртизанкой, она никогда не
вела такой жизни, как, к примеру, Гарриет Уилсон, так что ее  вполне  смогут
принять в свете. Хоть Джерваза и не очень интересовало мнение окружающих, он
хотел, чтобы к Диане относились с должным уважением У них могут  быть  общие
дети. Сент-Обену нравился Джеффри, и он позаботится о том, чтобы мальчик был
хорошо устроен. Виконт раздумывал о том,  каково  это  -  иметь  собственных
детей, сыновей и дочерей, похожих на Диану.  Он  смог  бы  дать  им  столько
любви, смог бы столько сделать для них! Он бы дал им все,  чего  не  получил
сам.
   Три дня они провели в пути, и с каждым днем  мечты  Джерваза  становились
все лучезарнее.
   Дом его жены находился не в самой деревне, и  виконту  указали  на  узкую
дорогу, ведущую к холмам, где и стоял одинокий  коттедж.  Недоумевая,  какой
черт заставил Гамильтона  запрятать  свою  дочь  в  такой  глуши,  Сент-Обен
передал поводья Боннеру, соскочил на землю  и  постучал  в  тяжелую  дубовую
дверь.
   Ожидая ответа, Джерваз слушал, как ветер шумит  в  ветвях  деревьев.  Все
здесь казалось таким мирным, спокойным, воздух был напоен  ароматом  цветов.
Может, Мэри Гамильтон и счастлива  здесь?  Если  так,  Сент-Обен  не  станет
увозить ее отсюда,  а  себя  постарается  убедить,  что  ей  живется  совсем
неплохо. Внезапно он подумал о том, узнает ли  она  его.  А  если  узнает  и
страшно испугается, что тогда ему делать?
   Дверь отворила хорошенькая девушка. Это явно была деревенская  жительница
с веселым личиком, однако на Джерваза она взглянула весьма сурово; Когда  он
назвал имя Мэри Гамильтон, девушка кивнула и указала ему на  дверь  в  левом
конце коридора. Войдя, виконт  осмотрелся.  Комната  была  обставлена  очень
простенько. Диваны и стулья были обиты мягкой цветной тканью, отчего комната
казалась милой и уютной. Но все это Сент-Обен заметил лишь  мельком,  потому
что все его внимание сразу приковала к себе женщина, стоявшая у окна  спиной
к нему. Он обратил внимание, что она стройна и хорошо сложена.
   Услышав шум, женщина медленно повернулась  к  нему  лицом.  На  мгновение
Джерваз оторопел, но, придя в себя, понял, что не ошибается.
   Женщина была Дианой.

Глава 20

   Сент-Обен недоуменно и сердито смотрел на нее. - Ради Бога, Диана, скажи,
как ты здесь оказалась? Ты что, выудила адрес у моего  адвоката  и  приехала
проверить, что я буду здесь делать?
   На  Диане  было  мягкое  коричневое  платье,  простой   покрой   которого
подчеркивал изящные линии ее точеной фигуры; лицо ее было белее полотна.
   - Нет, Джерваз, - покачала головой девушка. - Я  нахожусь  здесь,  потому
что это мой дом. Я жила в нем целых восемь лет.
   Виконт никак не мог уловить смысла ее слов.
   - Так значит.., ты знакома с Мэри Гамильтон? Может, ты ухаживала за ней?
   - Нет. -  Облизнув  пересохшие  губы,  девушка  заговорила  едва  слышным
голосом:
   - При крещении мне было дано имя Мэри Элизабет Диана Линдсей Гамильтон. Я
- твоя жена, та самая девушка, на которой ты женился против воли.
   Молчание.
   - Это невозможно, - промолвил виконт. У  Брэнделина  был  шок.  -  Ты  же
умная, совершенно нормальная женщина. В тебе нет ничего общего с ней.
   - Неужели ты запомнил, как  выглядела  та  девочка?  Вспомни-ка  все  как
следует, а потом попробуй утверждать, что это  не  могла  быть  я.  -  Диана
говорила  ровным,  спокойным  голосом,  но  ей   пришлось   прислониться   к
подоконнику, чтобы удержаться на ногах - колени ее дрожали.
   Так они и стояли друг  против  друга,  разделенные  пространством  уютной
комнаты. Джерваз мучительно пытался вспомнить ту женщину. Ему казалось,  что
у его жены были темные волосы и глаза, однако в полумраке каштановые  волосы
Дианы и ее лазурные глаза всегда казались темными. Но неужели он мог  забыть
ее черты, ее лицо? Впрочем, лицо  Мэри  в  ту  проклятую  ночь  было  скрыто
длинными волосами, к тому же она заливалась слезами. Фигурка его  жены  была
еще по-детски угловатой и несформировавшейся, однако прошло столько лет...
   Мороз пробежал по коже Джерваза, но все же он продолжал спорить с Дианой:
   - С ней было что-то не то, она едва могла  говорить.  У  нее  было  такое
лицо, такие странные глаза... Ты не могла быть такой.
   - Не могла? - горько переспросила Диана. - Да ты  же  был  до  полусмерти
пьян! Ты ошибался насчет меня, но был совершенно  прав,  считая  моего  отца
безумцем. Так оно и было. Когда ему надо было куда-то ехать, он всегда  брал
меня с собой, воображая почему-то, что я пересплю с половиной прихожан в его
отсутствие. В тот злополучный день  мы  остановились  в  гостинице,  и  отец
заставил меня выпить настойки опия, причем следил, чтобы я проглотила все до
последней капли. А затем он ушел и запер дверь снаружи,  чтобы  я  не  могла
выйти из комнаты. - Диана помолчала, заметив, что Джерваз,  похоже,  начинал
верить ей. - Я могу понять, почему  ты  решил,  что  я  слабоумная.  Я  едва
проснулась тогда, а когда пришла в себя и увидела рядом мужчину, то  решила,
что меня мучает очередной кошмар, вызванный наркотиком.  Я  даже  понять  не
могла, что происходит.
   Девушка замолчала, живо представив себе все события той ужасной ночи. Она
тогда проснулась, оттого что какой-то мужчина  лег  в  ее  постель...  Потом
Диана вспомнила, какой радостью светилось лицо ее отца... Затем -  странная,
почти нереальная церемония. И гнев ее мужа, который  набросился  на  нее,  и
последовавшую затем страшную боль.
   - Да уж, если  девушке  суждено  быть  изнасилованной,  то  лучше  уж  не
принимать перед этим настойк