рдить тебя, - прошептала Мериэль. - Я не всегда могу понять, что хорошо, а что плохо.
     - Ты вовсе не рассердила меня, - Уорфилд еще находил в себе силы шутить. - Просто ты разрушила мои добрые намерения. То, что мы делаем, не всегда считается ужасным, просто это... немного не вовремя.
     Сев на постели, она опустила ноги на пол.
     - Я пойду в свою комнату, а ты спи.
     - Нет! - Адриан схватил Мериэль за руку, заставив лечь. Перевернувшись на бок, он прижал хрупкое тело к себе, обняв девушку за талию. - Мы будем лежать здесь и замаливать грехи.
     Мериэль, хихикнув, успокоилась, умиротворенная его близостью и ощущением мускулистого тела. Невозможно волноваться и беспокоиться, когда Адриан рядом.

***

     Уорфилд проснулся с первыми лучами солнца, обнаружив, что во время сна его рука переместилась и теперь покоилась на нежной округлости груди. Девушка все еще спала, и улыбка озаряла ее лицо. Вспомнив о мучивших ее кошмарах, мужчина поморщился, опасаясь, что ненависть к нему могла затаиться в дальних уголках сознания Мериэль. Теперь она полностью доверяет ему, причем без всяких на то оснований. Если память ее вернется, вид искаженного ненавистью лица, которое теперь выражает любовь и доверие, будет подобен удару меча.
     Однако вполне возможно, что этого никогда не произойдет. За исключением кошмаров ничего не говорило о возвращении памяти, и если Мериэль действительно полностью выздоровела, то вполне вероятно, что вместе с болезнью исчезла и неприязнь.
     - Дорогая, я исправлю все зло, которое когда-то причинил тебе, - нежно прошептал он.
     Утром человек обычно испытывает прилив чувств, и страсть достигает апогея, к тому же, Адриан уже отдохнул и не чувствовал себя таким усталым, как ночью, когда к нему пришла Мериэль. Поэтому, во избежание недоразумений, он отнес девушку в ее комнату, стараясь не разбудить и, не без основания, опасаясь за последствия.
     Первая половина утра ушла на выяснение того, что произошло в замке во время его отсутствия. Однако никаких особых происшествий за столь короткое время не случилось, поэтому у Уорфилда появилось много свободного времени. Он решил посвятить его Мериэль и отвести ее в конюшни и сокольничью. С первой встречи он понял, что девушка любит птиц, и теперь ему было интересно, как она отреагирует на них. Уорфилд лелеял смутную надежду, что если и после этого к ней не вернется память, то ему больше нечего опасаться.
     Мериэль с радостью принимала все его предложения. Он вовсе не удивился, когда девушка ловко натянула охотничью кожаную перчатку с видом человека, давно привыкшего к этому. Войдя в сокольничью, она огляделась и уверенно подошла к ближайшему насесту. Не прикасаясь к большой птице, чья голова была покрыта колпаком, Мериэль нежно сказала:
     - Это ведь самка, не так ли? Я слышала о таких, но никогда прежде не видела.
     Это означало, что таинственная леди ни разу не была в сокольничьих короля или богатого лорда.
     Адриан вздохнул с облегчением. Похоже, она не нормандка.
     - Ее мне подарила императрица Матильда. Она очень быстра, наверное, самая лучшая птица, которую я когда-либо видел.
     Будто поняв, что речь идет о нем, сокол встрепенулся, гортанно вскрикнул и, хлопая крыльями, приподнялся. Остановленный возгласом хозяина, он почти успокоился, опустился на место, однако продолжал кричать. Мериэль поспешно отошла, уступив дорогу сокольничему, подбежавшему, чтобы успокоить птицу.
     В другом конце помещения девушка увидела маленького ястреба и, не раздумывая, сняла путы с его лап и усадила на руку в перчатке.
     - В ястребах есть что-то величественное, - пробормотала Мериэль, когда когти птицы впились в перчатку. - Они часто злы и раздражительны, но безрассудно смелы. Однажды я видела, как ястреб уселся на спину бегущему оленю. В другой раз была свидетелем сражения с зайцем, хотя тот значительно превосходил птицу по размерам.
     - Ты помнишь, где это произошло? - спокойно спросил Адриан. Мериэль застыла, и ее чувства передались птице, которая мгновенно успокоилась. Девушка вернула ее на насест, двигаясь чрезвычайно осторожно.
     - Нет. Я помню, что видела эти сцены, но когда пытаюсь вспомнить больше, ничего не получается.
     Уорфилд обнял ее, и молодые люди продолжили осмотр. Главный сокольничий следовал за ними на почтительном расстоянии и наконец, осмелившись, подошел к графу.
     - Ходят слухи о соколе, живущем на границе леса. Говорят, это обученная птица, улетевшая от хозяина. Я отправился туда, чтобы посмотреть собственными глазами, нашел ее и приманил. Птица спустилась, но не далась в руки, - сокольничий изредка посматривал на Мериэль.
     - Да? - Адриан обменялся с ним взглядом, прекрасно понимая, на что тот намекает. Соколы, как известно, всегда реагируют на зов, независимо от того, как давно улетели от своих хозяев. Если эта птица раньше принадлежала Мериэль, то способна вернуться к бывшей хозяйке. Повернувшись к девушке, он спросил:
     - Хочешь попробовать поймать сокола?
     Удивившись, польщенная девушка с радостью ответила:
     - Ну конечно!
     Узнав о точных координатах места, где видели птицу, Адриан взял все необходимые приманки и в сопровождении Мериэль направился к конюшням.
     Они уже бывали здесь, но девушка не выказала желания сесть в седло и, теперь, с опаской поглядывая на странное приспособление, спросила:
     - Как ты думаешь, я умею ездить верхом?
     - Ты прекрасная наездница, - заверил граф, помогая ей усесться на лошадь.
     Некоторое время Мериэль неуверенно раскачивалась в седле, затем ее лицо просветлело:
     - Ах! - счастливо улыбнулась она и, наклонившись, погладила шею кобылы. - Мне этого так не хватало!
     Усмехнувшись, Уорфилд вскочил в седло, и молодые люди покинули замок.
     Проехав деревню, девушка поинтересовалась, как зовут лошадь.
     - Можешь выбрать любое имя.
     Она задумалась.
     - Гм, я назову ее Розалией.
     Волосы мужчины встали дыбом - это имя оказалось созвучно тому, которое пленница выбрала до потери памяти - Роза. Наверное, в прошлом у нее была лошадь по кличке Розалия или Роза, но где? Почему-то граф сомневался, что Мериэль ехала на старой заезженной кляче, которую якобы взяла из конюшни брата.
     Всю дорогу до королевского леса Адриан размышлял о прошлом девушки, о ее окружении, хотя в глубине души надеялся никогда об этом не узнать. Женщина, знающая латынь, любящая и умеющая обращаться с соколами и ездить верхом, не могла обойтись без покровителя. Но где он был в тот день, когда Уорфилд нашел Мериэль в лесу?
     Девушку не терзали мрачные мысли, она явно наслаждалась скачкой и обществом Адриана, а тот завидовал ее беспечности.
     Через час они подъехали к огромному лугу, за которым раскинулся королевский лес, и напряженно начали всматриваться вдаль, пытаясь обнаружить сокола. Их кони неспешно двигались вдоль кромки леса, а всадники наслаждались поездкой. Время шло, но поиски не увенчались успехом. Адриан хотел было предложить вернуться в замок, когда Мериэль внезапно вскрикнула:
     - Там! - и указала на небо. - Это сокол, которого мы ищем!
     Уорфилду хотелось надеяться, что это так и есть, но его глаза не могли ничего различить. У Мериэль не было сомнений. Она спешилась.
     - Дай мне колпак, манок, путы и отъезжай, - скороговоркой выпалила девушка, не отводя глаз от точки в небе.
     Мало кто осмеливался командовать графом Шропширским, однако тот беспрекословно повиновался, удивленный ее привычкой повелевать. Он отдал Мериэль все необходимое и отъехал. Когда мужчина удалился на приличное расстояние, девушка стала свистеть в манок, и было видно, что это для нее привычное занятие.
     Сначала казалось, что птица никак не реагирует на призыв, но девушка не унывала и размахивала приманкой. Адриан, прищурившись, смотрел на небо, сомневаясь в успехе.
     Птица изменила угол полета, будто задумавшись и решаясь на что-то, затем начала спускаться вниз. По всем признакам перед ними действительно был сокол. При виде такой смелости и быстрого падения вниз человек не мог не ощущать благоговейного ужаса перед Богом, сотворившим такое великолепное создание.
     Через несколько секунд сокол с силой врезался в приманку, вцепившись в нее мертвой хваткой и прижимая к земле. Даже находясь на приличном расстоянии, Уорфилд услышал громкий радостный смех довольной девушки. Когда птица жадно ухватилась за мясо, привязанное к приманке, Мериэль подбежала и связала ей лапы. Сокол не возражал и через мгновение был окончательно пойман.
     Когда граф подъехал ближе и спешился, Мериэль взглянула на него сияющими глазами:
     - Она вернулась ко мне, Адриан, вернулась! Нет ощущения прекрасней, когда дикое существо идет к человеку по доброй воле!
     Намеренно небрежно он спросил:
     - Как ее имя?
     - Чансон, конечно, - сказав это, девушка запнулась, переводя взгляд с мужчины на птицу. - Но как... я узнала об этом?
     - Я, наверное, еще не говорил, что в лесу, когда мы нашли тебя, ты держала сокола, но отпустила его, швырнув против ветра? - Уорфилд улыбнулся, виновато опуская глаза. - С первой встречи ты не доверяла мне, поэтому освободила птицу. Хотя я не могу поклясться, что это тот самый сокол, но сомневаюсь, чтобы другая птица могла послушаться тебя.
     Мериэль нахмурилась, и при виде складок между ее бровей сердце мужчины сжалось. Девушка покачала головой.
     - Я не помню... - сокол доел мясо, и она усадила его на руку, почесав шею, покрытую перьями. Чансон издала довольный звук и вся распушилась.
     - У нее нет сомнений в том, что она вернулась к хозяйке.
     Девушка надела колпак на голову Чансон, затем подняла на графа счастливые глаза.
     - Может, нам тоже пора домой?
     При этих словах боль отпустила его сердце. Если даже после поимки сокола и напоминания о встрече в лесу к Мериэль не вернулась память, то, скорее всего, не вернется никогда. В первый раз за все время Адриан почувствовал себя в полной безопасности. Теперь можно думать и о будущем.
     - Да, моя дорогая, пора возвращаться домой.
     Молодые люди отправились в Уорфилд. Довольная Мериэль любовно поглядывала на Чансон, спокойно сидевшую на руке, и напевала какую-то мелодию.
     Она показалась Адриану знакомой и, вслушавшись, мужчина ощутил, как тучи вновь нависли над его головой. В мелодии он узнал латинский гимн, который поют монахини-бенедиктинки.

ГЛАВА 12

     Открыв в себе любовь к лошадям, Мериэль горела желанием вновь отправиться на прогулку, и на следующее утро Уорфилд опять повез ее покататься. Они ехали вдоль реки и, добравшись до ее притока, повернули на восток. День стоял удивительно теплый, даже жаркий, поэтому молодые люди выбрали тропинку, идущую вдоль ручья. Адриан взял с собой запас еды, и они пообедали под сенью деревьев, смеясь и болтая о всякой чепухе.
     Усевшись на расстоянии вытянутой руки от любимой, мужчина не мог припомнить, когда он был так доволен миром и собой. Нет, не просто доволен, а счастлив. Ему очень не хотелось уезжать, но все-таки, вздохнув, де Лэнси объявил:
     - Пора возвращаться.
     Солнце палило нещадно - такой жаркий день в начале лета был редкостью. Адриан с сожалением посмотрел на ручей, думая о том, что если бы был один или с Ричардом, то обязательно искупался бы.
     Мериэль, казалось, угадала его мысли.
     - Давай еще немного побудем здесь, - с этими словами она встала, развязала пояс и уронила его к ногам. Удивленный таким поведением, граф тоже поднялся.
     - Что ты делаешь?
     Стянув платье, девушка сняла чулки и туфли.
     - Собираюсь искупаться. Сегодня так жарко, - она замолчала, увидев изумленное лицо мужчины. - Это одна из тех вещей, которые нельзя делать?
     - Иногда можно, - пришлось ему признаться. Граф не отрывал глаз от хрупкой фигурки, облаченной лишь в тонкую рубашку, облегающую тело.
     Не успел Адриан пуститься в объяснения по поводу того, как следует поступать в подобных случаях, как девушка, сказав: "Вот и хорошо", подняла подол и сняла рубашку. Она нисколько не смущалась и не робела, а наоборот, казалась вполне довольной как своим телом, так и поступком. Так, наверное, вела себя Ева в раю перед падением.
     Зачарованный зрелищем чудесного тела, Уорфилд на время лишился дара речи, но увидев, как смело пошла девушка к воде, тут же обрел его:
     - Господи, Мериэль, ты умеешь плавать?
     Та оглянулась.
     - Не знаю, но собираюсь выяснить, - подобрав волосы и закрутив их в узел, девушка осторожно вошла в воду.
     Разрываемый между изумлением и опасением за ее жизнь, де Лэнси быстро сбросил одежду, думая, что защита Мериэль от возможной опасности - хорошее оправдание для того, что он давно намеревался предпринять. Через несколько секунд мужчина разделся донага и уже собирался войти в воду, как его остановил взгляд девушки.
     Она стояла в реке по плечи, уставившись на него широко раскрытыми глазами, будто никогда не видела обнаженного мужчины. Вполне вероятно, что так оно и есть.
     Смущенный изучающим взглядом, Адриан размышлял, что сделать - идти вперед или отступить. Так и не решив, услышал нежный голос:
     - Я никогда не думала, что мужчина может быть так прекрасен.
     Девушка говорила совершенно искренне. Уорфилд почувствовал прилив нежной благодарности, хотя несколько смутился ее откровенным восхищением и густо покраснел. Лучше всего было войти в воду, Адриан последовал голосу разума, нырнул и подплыл к Мериэль. Схватив девушку за лодыжки, Уорфилд услышал ее радостный визг и почувствовал, что она вырывается.
     За ее жизнь можно было не опасаться - девушка плавала, как рыбка. Некоторые считали, что купание в открытых водоемах вредно для здоровья, однако дети часто нарушали запреты взрослых. Молодые люди вели себя, как дети, ныряя и плавая наперегонки, брызгая водой и задыхаясь от восторга. Смех уничтожил болезненные воспоминания о безрассудном прыжке Мериэль из окна и не менее безрассудных попытках вспомнить прошлое.
     Когда Мериэль попыталась окунуть Адриана с головой и это ей не удалось, тот схватил ее за плечи:
     - Теперь я поймал тебя, речная фея! Требую выкупа.
     - У меня нет ничего, чем я могла бы заплатить, сэр рыцарь, - ответила Мериэль, невинно моргая. - Что может дать бедная девушка?
     Адриану стало не до смеха, когда он взглянул на девушку. Очертания чудесного тела Мериэль отчетливо вырисовывались в прозрачной воде. Роскошным его нельзя было назвать, однако оно казалось удивительно женственным.
     Эта девушка была для него самой желанной из всех женщин на свете.
     - Ах... Мериэль, - прошептал Адриан. - Я так тебя люблю. Тебе не нужно платить никакой выкуп, потому что ты сама - лучший приз и самая дорогая и почетная награда, на которую может рассчитывать мужчина.
     Став такой же серьезной, девушка ответила:
     - И я люблю тебя и буду любить всегда, - подняв руки, она притянула к себе его голову.
     Прекрасно понимая, что не имеет права поддаваться искушению, Адриан, тем не менее, забылся, ощутив вкус ее губ, таких зовущих, таких нежных и страстных. Начав, он уже не мог остановиться и покрыл поцелуями любимое лицо, лаская языком мочку уха. Девушка издала сдавленный, горловой стон, и мужчина немедленно приник к нежной шее, ощутив, как пульсирует тонкая жилка.
     Безупречная кожа Мериэль была покрыта капельками воды, и Адриан предпринял короткое, но очень приятное путешествие до груди. Лаская сосок, он почувствовал, как отзывается на поцелуи ее тело, как оно расслабляется. Сначала Уорфилд поцеловал одну грудь, затем вторую, а рукой ласкал спину и бедра. Под водой кожа была удивительно мягкой, как шелк.
     Остановившись, чтобы перевести дыхание, Адриан выпрямился, а Мериэль откинулась на его руку, влюбленно и доверчиво глядя ему в глаза. Одними губами, не говоря вслух, она произнесла: "Я люблю тебя".
     Адриан уже не мог остановиться. Левой рукой поддерживая плечи девушки, он наклонился и вновь поцеловал ее. Тело, лишенное опоры, легло на воду рядом с ним. Правая рука скользнула вниз, лаская живот и нежную кожу под коленями.
     Когда мужчина достиг внутренней поверхности бедра и, не останавливаясь, поднялся выше, Мериэль не вздрогнула и не отстранилась. У нее не было обычных предрассудков и опасений, и ее поведение возбуждало больше, чем охотное разрешение на вольности опытной женщины. Осторожно проводя по шелковистому треугольнику, пальцы Адриана скользнули внутрь.
     Она судорожно вздохнула, но не от страха, а от удовольствия. Адриан оторвался от девушки, чтобы оба могли перевести дыхание и, сильнее прижав Мериэль к груди, вошел глубже, лаская ее естество. Мужчина не отрывал глаз от искаженного желанием лица Мериэль, по ее реакции решая, где действовать быстрее, а где не торопиться.
     По телу девушки пробежала дрожь, затем она вскрикнула и напряглась, судорожно обхватив Адриана руками. Через несколько секунд она расслабилась и не открыла глаза даже, когда Уорфилд потянул ее к берегу и упал на траву. Их тела лежали на берегу, а ноги оставались в воде.
     Мериэль лежала на груди Адриана подобно языческой речной нимфе, стараясь отдышаться. Затем открыла глаза и заглянула ему в лицо.
     - Я не знала, что существует подобное наслаждение. А ты?
     - Для меня самое большое удовольствие - дарить тебе наслаждение.
     - Есть правда сердца, но существует и правда тела. Пожалуйста, Адриан, займись со мной любовью, - девушка обняла его, - не лишай меня возможности подарить тебе такое же наслаждение.
     Уорфилд дрожал от желания. Мериэль просила о том, чего он так давно хотел, но Адриан не мог согласиться. Глубоко вздохнув, мужчина приказал себе не поддаваться безумию. Это оказалось трудно, почти невыносимо, когда девушка с такой нежностью и обожанием смотрела на него, а ее чудесное тело находилось так близко.
     - Любовь с тобой будет самым большим удовольствием, моя дорогая, - Адриан буквально задыхался. - Но больше, чем наслаждения, я хочу сделать то, что справедливо в глазах людей и Бога. Ради этого я готов подождать до первой брачной ночи.
     Ее глаза засветились от счастья.
     - Значит, теперь ты не думаешь, что еще слишком рано говорить о свадьбе?
     - Думаю, дорогая, но не в силах больше ждать, - сегодня Адриан чуть не лишил Мериэль невинности, и чем дальше он станет откладывать свадьбу, тем больше риска, что это произойдет без благословения церкви. Уорфилд поклялся относиться к девушке с уважением, а ласки в воде вряд ли являются лучшим способом соблюдения клятвы. Но он также дал слово выполнять все ее желания, и теперь Мериэль хочет, чтобы они любили друг друга. Однако Адриан отбросил коварную мысль, считая ее оправданием собственной слабости. Брак - серьезное дело, а он заслужил пытки ожидания.
     - Когда мы назначим дату свадьбы?
     Сияющая Мериэль прошептала:
     - Давай, дорогой, поженимся побыстрее!
     Наклонившись, она поцеловала его, а мужчина содрогнулся от желания. Он понимал, что должен прервать ласки, иначе чувства возьмут верх над разумом. Это будет проще простого, на пути к торжеству тела лежит только совесть.
     Однако Адриан не успел ничего сделать - рука девушки скользнула вниз, под воду, и нашла то, что искала.
     Мужчина уже давно достиг вершины возбуждения, и тело его напряглось еще больше. Задыхаясь, он прошептал:
     - Мериэль... - желая сказать, что этого не нужно делать, но опомнился, потому что не хотел обидеть или напугать девушку. Однако лицо Мериэль не выражало беспокойства, а лишь удовольствие от того, что она сумела довести его до такого состояния.
     Ее прикосновения сначала были нежными и робкими, затем стали все более уверенными. Уверенность росла с каждой новой лаской. Девушка внимательно следила за его реакцией на свои движения. Адриан достиг экстаза неожиданно быстро и позже удивлялся, как Мериэль могла дышать, когда он схватил ее и сжал в объятиях.
     На этот раз девушка была довольна тем, что сумела довести его до вершины блаженства. Они лежали, обнявшись, и теплая волна обдавала их разгоряченные тела. Наконец Уорфилд сказал: