умно влекущая. - Он поцеловал Ребекку, и его поцелуй был жарким, от него зашлось сердце. - Подготовь себя, Лилит. Я больше не в силах сопротивляться.
     - Хорошо, - ответила она. - Встретимся в мастерской.
     Они порознь вышли из гостиной, хотя всякий, кто бы увидел их, сразу бы догадался об их намерениях. Ее распущенные волосы и разрумянившееся лицо говорили сами за себя. По лицу Кеннета тоже все можно было легко понять. К счастью, никто не попался им навстречу. Кеннет прошел прямо в мастерскую. Он разжег огонь в камине, расстелил рядом ковер, собираясь положить на него Ребекку, чтобы овладеть каждой клеточкой ее божественного тела.
     Он снял башмаки, жилет, галстук, и тут вошла Ребекка. Он сразу заключил ее в объятия и крепко поцеловал.
     Ребекка сняла с Кеннета рубашку и положила свои прохладные ладони на его тяжело вздымавшуюся грудь.
     - Я так давно хочу этого, - прошептала она.
     - Я тоже. Одному Богу известно, как страстно я желаю тебя.
     С поспешной неуклюжестью Кеннет расстегнул пуговицы на платье Ребекки. Лиф платья упал, обнажив упругие груди. Как он и предполагал, под платьем у нее ничего не было. Она была наивно-бесстыдной. Нагнувшись, Кеннет взял в рот ее сосок. Он был как бутон розы, готовый раскрыться навстречу солнцу.
     Ребекка застонала и обвила его шею руками. Лаская губами ее грудь, Кеннет поднял подол ее платья и стал гладить ей ноги. Его рука коснулась сокровенной части ее существа, и по нему пробежала дрожь.
     Кеннет хотел затопить своей нежностью Ребекку, сделать ее безмятежной и спокойной и погрузил пальцы в жаркую глубину ее тела.
     - Да, да, - простонала Ребекка и растаяла в его сильных руках.
     Кеннет распрямился и стащил через голову Ребекки платье. Она смотрела на него глазами, полными страсти.
     - Я хочу, чтобы ты тоже разделся, - сказала она.
     Кеннет стал срывать с себя одежду. Он так спешил, что пуговицы отлетали и падали на пол. Его горящий взор делал его похожим на "Корсара" - мечту каждой женщины.
     - Твое тело настолько прекрасно, - смеясь, сказала Ребекка, - что я разрываюсь между желаниями ласкать тебя и рисовать.
     - Живопись может подождать. - Кеннет подхватил Ребекку на руки и уткнулся лицом ей в шею. - У нас есть дела поважнее.
     Ребекка стала легонько покусывать Кеннету ухо. Он застонал, чувствуя, как в его теле напряглась каждая жилка. Став на колено, он положил Ребекку на ковер у камина. Она сама была как огонь, такая близкая и такая желанная. Он лег рядом с нею и стал покрывать ее тело бесконечными поцелуями.
     Ребекка извивалась под его ласками, трепеща от желания.
     - Ну же, Кеннет, - шептала она, - возьми меня.
     Ее руки ласкали его плоть, разгоняя огонь по всему телу. Не в силах больше терпеть этот огонь, он раздвинул ей ноги и вошел в горячую влагу. Забыв обо всем на свете, он отдался во власть ритма движения, желая лишь одного - утолить мучительную жажду. Ребекка помогала ему, стараясь войти в единый ритм, ласкала и целовала его. Волна страсти накрыла их с головой, закачала, закружила, пока не вынесла к желанному берегу - вулкану блаженства. Сейчас они слились в одно целое и душой и телом.
     Конвульсии, сотрясавшие их тела, постепенно затихали, а вместе с этим возвращалось сознание. Кеннет перевел дыхание и лег на бок, крепко прижав к себе Ребекку. Откуда столько страсти в ее маленьком, хрупком теле? Как ей божественно удается довести его до полного исступления?
     В комнате слышались только тиканье часов, треск поленьев в камине да учащенное дыхание влюбленных. Кеннет запустил руку в ее чудесные волосы. Лилит. Рыжик. Ребекка. В ней непостижимым образом сочеталось все: доброта и злость, колкость и нежность.
     Оставалось только уповать на Господа, что со временем она будет принадлежать ему одному, потому что он никогда не сможет расстаться с ней.

***

     Ребекка задремала в объятиях Кеннета. Большее доверие и вообразить трудно. Кеннет чувствовал себя счастливым, но время шло, и он зашевелился. Ребекка открыла глаза.
     - Нам обязательно идти на бал? - спросила она.
     - Боюсь, что да. - Кеннет нежно погладил ее по спине. - Я подозреваю, что Стратмор именно тот человек, который устроил похищение наших фамильных драгоценностей, и должен поблагодарить его, даже если он в этом не признается.
     - Тогда надо идти. - Ребекка приподнялась на локте и принялась рассматривать Кеннета. Ее корсар. В нем было все, о чем говорила Лавиния, и даже больше. - Несмотря на твое участие в кровавых битвах, у тебя совсем нет на теле шрамов.
     - Мне повезло: меня ни разу не ранили. Если бы такое случилось, я бы не был сейчас с тобой. Каждое серьезное ранение на войне кончается смертью или ампутацией. - Кеннет улыбнулся. - За исключением Майкла: он заговоренный.
     Ребекка села и провела ладонью по спине Кеннета.
     - Я чувствую здесь какие-то рубцы. Ты как-то обмолвился, что тебя пороли.
     Кеннет кивнул.
     - Солдат часто наказывают плетью за разного рода провинности. В моем случае была дерзость. Меня приговорили к сотне ударов плетью.
     - Ты был виноват?
     - Целиком и полностью. Хоть я и завербовался на военную службу, я был высокомерным и кичился своим благородным происхождением. Я назвал офицера ослом. Он или не знал, что я будущий виконт, или предпочел сделать вид, что об этом не подозревает, но так или иначе приказал меня выпороть. Я был привязан к двум скрещенным копьям, и кнут чуть не содрал всю кожу с моей спины. - Кеннет ненадолго задумался. - Я сделаю этот рисунок для серии Джорджа Хэмптона. Порку сопровождает барабанный бой, и каждый удар плетью отмечается ударом по барабану.
     Художественное воображение Ребекки помогло ей ясно представить себе эту картину.
     - Ведь тебя же могли запороть до смерти, - сказала она.
     - Этого бы не случилось. За экзекуцией всегда следит полковой врач, и он знает, когда нужно остановиться. Когда бедняга приходит в себя, врач оказывает ему необходимую помощь.
     - Какой варварский обычай!
     - Возможно, но весьма действенный. - На губах Кеннета появилась слабая улыбка. - Я узнал, что происхождение имеет значение только в самом обществе. За его пределами оно пустой звук. Поняв это, я стал образцовым солдатом.
     Ребекка посмотрела на четкий профиль Кеннета и подумала о том, что именно его богатый жизненный опыт сделал его не похожим на других мужчин, которых она знала. Он сумел распроститься со своими привилегиями и воспитать в себе твердость и силу воли. Он прошел через все испытания, через все превратности судьбы и все же сохранил в себе чувство прекрасного. Имея такой жизненный опыт, он обязательно станет великим художником. Этот же опыт сделал из него непревзойденного любовника. Чтобы это понять, не надо обладать большим умом.
     - А когда ты сам стал офицером, ты тоже отдавал приказы пороть солдат?
     - Если это было необходимо. Когда имеешь дело с трудными людьми, приходится принимать жесткие меры. - Кеннет легко вскочил на ноги. - Пора возвращаться к мирским заботам, Рыжик.
     Проявляя больший интерес к его нагому телу, чем к его словам, Ребекка взяла со стола блокнот и угольный карандаш и принялась за набросок.
     - Мне надо будет написать тебя как Геркулеса. Идеальное сложение твоего тела и мускулатура достойны кисти художника. Надо спросить у дяди Джорджа, не хочет ли он заказать мне серию рисунков обнаженного мужского тела.
     - Только посмей сделать это, и на следующей выставке появится портрет Лилит.
     - Ни один джентльмен не позволит себе выставить этот портрет.
     - Где ты видишь джентльмена? Ты хотела пирата, и теперь ты его имеешь. Опасный корсар, соблазняющий невинных девушек.
     - Тогда мне не о чем беспокоиться, - рассмеялась Ребекка.
     - Никто не вырвется из цепких рук опасного корсара! - вскричал Кеннет и бросился на Ребекку.
     Она дернулась, пытаясь увернуться от него, но безуспешно. Кеннет выхватил у нее альбом и повалил на ковер, покрывая поцелуями все ее тело.
     - Никто не убежит и от Лилит, от ее острых коготков, - сказала Ребекка, царапая ему плечи, лаская самые сокровенные части его тела.
     Она оказалась прилежной ученицей. Кеннет застонал и, взяв ее за руки, распластал на ковре. Раздвинув коленом ей ноги, он сильным толчком вошел в нее.
     Смеясь, они смотрели друг другу в глаза. Сердце Ребекки пело. Раньше она и не догадывалась, что можно заниматься любовью играючи. Она была счастлива и видела счастье в глазах любимого.
     Его движения стали медленными, и Ребекка мечтала, чтобы это никогда не кончалось: чтобы они никогда не выходили из этой комнаты и не видели сумасшедшего мира, окружавшего их.
     Но как бы ей этого ни хотелось, она ясно понимала, что такое никогда не случится.

Глава 27

     Несмотря на затянувшиеся любовные игры, Кеннет и Ребекка прибыли на бал вовремя. Ребекка вела себя излишне скромно, и любой не знавший ее мог бы счесть ее чуть ли не забитым существом, не имевшим собственного мнения, но Кеннету, хорошо ее знавшему, такое поведение показалось странным.
     Когда они направлялись в зал для танцев, Ребекка неожиданно повернула голову и заглянула Кеннету в глаза. Их взгляды встретились. У него возникло невероятное ощущение близости с ней, как будто они были одно целое.
     - О чем ты думаешь? - спросила Ребекка с робкой улыбкой.
     В зале стоял невообразимый шум, и Кеннет мог говорить достаточно громко, не боясь быть услышанным:
     - Я думаю о твоей способности быстро превращаться из обнаженной демонессы в скромную элегантную леди. У меня горячее желание затащить тебя в какую-нибудь пустую комнату и заняться с тобой любовью. Как было бы хорошо провести с тобой целую ночь!
     Щеки Ребекки порозовели.
     - Ты собираешься осуществить свои желания?
     - Увы. Но я собираюсь танцевать с тобой весь вечер.
     Заиграли вальс, и Кеннет пригласил Ребекку. Уж коль скоро они не могут заняться любовью, вальс не самый плохой выход.
     Танец закончился, и они прохаживались по залу, приветствуя друзей. На этот раз Ребекка вела себя гораздо свободнее, чем на первом балу, и мужчины охотно приглашали ее танцевать, движимые собственным желанием, а не просьбами Майкла.
     Ребекку окружили друзья, и Кеннет счел возможным ненадолго оставить ее, чтобы поговорить с хозяином дома лордом Стратмором. После взаимного обмена любезностями Кеннет вскользь упомянул о чудесной перемене в поведении мачехи и о возвращенных ею фамильных драгоценностях, выразив от всего сердца благодарность тому, кто это сделал. В ответ Стратмор только улыбнулся, но по загадочному блеску его глаз Кеннет понял, что он принимал в этом деле непосредственное участие.
     Решив при первой же возможности отблагодарить лорда Стратмора, Кеннет в прекрасном расположении духа шел по залу, останавливаясь поболтать с друзьями и танцуя с дамами, которым он не мог отказать. Он знал, что его ждет Ребекка и он еще успеет потанцевать с ней до ужина. Он не раз видел ее среди танцующих и с радостью отмечал, что она пользуется успехом. Но последний танец будет его, и он не допустит, чтобы его опередили. Все-таки ему чертовски повезло: ведь это он, а не кто иной держал ее сегодня в своих объятиях.
     Увидев среди гостей Майкла Кеннана, Кеннет подошел поздороваться с ним.
     - Мы с Катариной были сегодня на выставке и видели твои картины. Ты значительно продвинулся, с тех пор как написал для нас портрет Луи Ленивого. Надеюсь, ты еще не продал свои картины? Что, если я предложу тебе тысячу гиней за них? Как ты на это смотришь?
     У Кеннета буквально отвисла челюсть.
     - С каких это пор ты начал заниматься благотворительностью?
     - Я предвидел твои слова, - невозмутимо заметил Майкл, - но ты глубоко заблуждаешься. Я думаю о своих потомках, которые скажут мне спасибо за то, что я приобрел раннего Уилдинга. Цена, которую я предлагаю, с годами увеличится в несколько раз.
     Кеннет смущенно улыбался, не зная, как поступить.
     - Ты уверен, что хочешь купить их?
     - Мы с Катариной тоже были в Испании. Нам эти картины говорят о многом.
     - Тогда считай, что они твои, - ответил Кеннет, пожимая Майклу руку. - К тому же у меня будет возможность время от времени видеть их.
     - Очень на это надеюсь. Пойду обрадую Катарину. Она очень боялась, что картины уже проданы.
     Кивнув другу, Майкл ушел искать жену.
     Довольный, Кеннет собрался отыскать глазами Ребекку, но тут его взгляд встретился со взглядом лорда Боудена.
     Человек невысокого роста и изящного телосложения, Боуден выглядел весьма импозантно. Его глаза метали молнии.
     - Я надеялся встретить вас здесь, Кимболл, - рявкнул он. - Вы уклоняетесь от того, чтобы встретиться со мной, и не отвечаете на мои письма, поэтому вам не уйти от разговора здесь и сию минуту.
     Кеннет поморщился, словно от боли. Он и в самом деле забыл о времени возвращения Боудена в Лондон. Последние две недели он думал только о своих картинах и Ребекке.
     - Прошу простить меня, - сказал он, - но я не уклоняюсь от встречи с вами. Я действительно был очень занят. Согласен, что нам необходимо поговорить. Где и когда вам будет удобно?
     - Наш разговор должен состояться незамедлительно, - процедил сквозь зубы Боуден. - Если понадобится, то прямо посреди этого зала.
     Боуден был готов в любую минуту взорваться, и Кеннет понимал рассерженного лорда. Он чувствовал свою вину. К счастью, Ребекка танцевала и не видела их.
     - Я думаю, нам лучше уединиться. Поищем пустую комнату.
     Боуден все с тем же мрачным выражением лица кивнул, и они стали пробираться сквозь веселую толпу гостей. Кеннет лихорадочно подыскивал доводы в свое оправдание, но как назло не находил ничего подходящего, что могло бы удовлетворить разгневанного джентльмена.

***

     Контрданс закончился, и Ребекка, поблагодарив партнера, принялась искать Кеннета, с которым она должна была танцевать следующий танец. К своему удивлению, она увидела его выходящим из зала в сопровождении джентльмена, чья внешность показалась ей до боли знакомой. Обмахиваясь веером, который подарил ей Кеннет, Ребекка поспешила вслед за мужчинами. Этот веер с рыжим котенком был ей дороже, чем кольцо из фамильных драгоценностей Уилдингов: кольцо ей придется возвратить, а веер останется с ней навсегда.
     Ребекке удалось выбраться из зала как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как мужчины скрылись за дверью в конце коридора. Влекомая любопытством, она последовала за ними. Она тихонько открыла дверь и вошла в комнату, которая оказалась библиотекой. Узкое продолговатое помещение было разделено на две части сводчатрй аркой. Та часть комнаты, где она находилась, оставалась в тени, другая же была освещена светом лампы и огнем, пылающим в камине. Оттуда доносились мужские голоса.
     Ребекка в нерешительности остановилась. Возможно, Кеннета привели сюда дела, и он договаривается о продаже своих картин. Ее вмешательство будет явно неуместным. Она постарается уйти незамеченной и подождет его в зале.
     Ребекка взялась за ручку двери, но в это время раздался резкий, неприятный голос.
     - Будьте вы прокляты, Кимболл! Я нанял вас, чтобы раскрыть преступление, совершенное Энтони, а не для того, чтобы вы женились на его дочери. Вам захотелось, запустить руки в ее состояние?
     Ребекка застыла на месте. Этого не может быть. Скорее всего, она чего-то не поняла. Прислушиваясь, она сделала шаг вперед.
     - Наша помолвка - дело случая и не имеет никакого отношения к истории сэра Энтони. - Это был голос Кеннета.
     Да, помолвка была лишь прикрытием, но они стали любовниками. Как Кеннет может такое говорить о ней? Ребекка крадучись подошла ближе и, спрятавшись за арку, стала прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова.
     - Тогда вы ведете двойную игру, - язвительным тоном возразил незнакомец. - Вернувшись в Лондон, я узнал от жены, что вы помолвлены с моей племянницей. Я стал наводить справки. Не надо обладать большим умом, чтобы догадаться, что вы вступили в сговор с Лавинией Клэкстон и умышленно подстроили сцену, губительную для бедняжки. Как-никак она наследница немалого состояния Элен. Как я не догадался, что перезревшая наследница станет для вас лакомым кусочком!
     - Лорд Боуден, прошу вас не оскорблять леди Клэкстон и мисс Ситон. Я вам этого не позволю. Кроме того, у вас склонность видеть заговор там, где его нет. Еще раз повторяю, что мои отношения с мисс Ситон никак не отражаются на расследовании.
     Боуден? Неужели Кеннет как-то связан с братом отца? И почему дядюшка после стольких лет отчужденности вдруг решил заняться каким-то расследованием? Он, наверное, просто выжил из ума.
     Кеннет - орудие в руках этого полусумасшедшего. Неужели такое возможно? Потрясенная до глубины души, Ребекка прижалась разгоряченной щекой к холодной стене.
     - Ну и каковы же ваши успехи в расследовании дела, если у вас в голове одни только ухаживания?
     - Результат пока не оправдал вашего ожидания. Я пришлю вам доклад, но уже сейчас могу сказать, что все, с кем я говорил, не видят никакого преступления в этом загадочном деле. Возможно, мне удастся выяснить больше, когда мы все переедем в Озерный край, но пока я ничего не могу вам обещать.
     - Доказательства должны быть, Кимболл! - вскричал Боуден. - И вы обязаны найти их.
     Послышались легкие шаги, явно не принадлежащие Кеннету. Дверь распахнулась и с шумом закрылась. Ребекка закрыла глаза, пытаясь понять, какое расследование Кеннет мог проводить в их доме. Совершенно немыслимо предполагать, что ее отец - преступник. Он известный художник, богатый человек, а не какой-нибудь вор или разбойник. Неудивительно, что Кеннет не нашел следов его преступной деятельности.
     Но это не умаляет вины Кеннета. Он втерся к ним в доверие обманным путем. Теперь понятно, почему он не захотел назвать друга, который якобы подсказал ему, что отцу нужен секретарь. А отец был настолько доверчив, что не удосужился выяснить личность человека, явившегося с улицы, доверил ему все свои дела и отдал в руки незнакомца бразды правления домашним хозяйством.
     Ребекка внезапно вспомнила свое первое впечатление о Кеннете. Грубый, невоспитанный - настоящий пират. Неудивительно, что он не похож на секретаря. Он просто шпион. Сколько раз он задавал ей наводящие вопросы, и она всегда на них отвечала. При одной мысли, что он использовал ее, собирая сведения против отца, Ребекке стало дурно.
     Схватившись рукой за сердце, чтобы унять невыносимую боль, Ребекка прижалась к стене.
     Отчаянную боль сменила неистовая ярость, и Ребекка вышла из своего укрытия. Кеннет стоял у камина, глядя на догорающие угли. Ее корсар. Такой сильный и желанный. А она-то считала его героем.
     Она просто глупее всех простушек, вместе взятых!
     - Я тебя презираю! - закричала Ребекка. Кеннет вздрогнул и посмотрел на нее. Лицо его побелело.
     - Ты слышала наш разговор?
     - Да. Слышала. Если бы я была мужчиной, то убила бы тебя. Я сожгу твой портрет и расскажу отцу, что его любимый секретарь шпионил за ним... и за мной тоже.
     - Ребекка...
     Протянув руки, Кеннет шагнул ей навстречу.
     Ребекка вдруг четко осознала, что, если он сейчас дотронется до нее, она растает в его объятиях и поверит любой самой невероятной лжи, которую он придумает в свое оправдание.
     - Не трогай меня! - закричала она. - Я не желаю тебя больше видеть!
     Она повернулась и бросилась вон из комнаты, опасаясь, что он догонит ее и заключит в объятия. Кеннет что-то кричал ей вслед, но она не слушала его. Ей хотелось поскорее убежать из этого дома.
     Не желая привлекать к себе внимание гостей, Ребекка замедлила шаг и сделала равнодушное лицо. Она с трудом пробиралась сквозь нарядную, душистую толпу гостей, которые шли ей навстречу, направляясь ужинать; друзья окликали ее, но она делала вид, что не слышит. В конце концов они друзья Кеннета, и ей нет до них никакого дела. Это ему захотелось восстановить ее репутацию в глазах высшего общества. Спрашивается - зачем? Чтобы иметь достойную жену? Да про