е мужественно сопротивлялись,  вступив  с  солдатами  105-го
полка в рукопашный бой. Полк разделился на небольшие группы, и некоторые
из них преследовали отступающего врага.
   От потери крови, боли и усталости у Майкла  кружилась  голова,  и  он
впал в прострацию. Все исчезло: прошлое, будущее, страх. Остались только
инстинкт, воля и безумие войны, где любой миг может стать последним.
   Майклу мерещились то мертвые  тела  французских  гвардейцев,  которые
переплелись между собой, словно корни  деревьев,  то  брошенная  лошадь,
мирно щипавшая траву, то гусар с распоротым животом, молящий  о  смерти.
Майкл произнес над ним молитву на французском, а затем перерезал бедняге
глотку.
   Потом Майкл сам был на волоске от смерти, когда кирасир занес над ним
меч. У него не было ни малейшего шанса выдержать поединок.
   Однако заметив, что Майкл ранен, француз отсалютовал рукояткой меча и
ускакал. Майкл нащупал  вшитый  в  подкладку  шинели  калейдоскоп,  свой
талисман, - опять он спас ему жизнь.
   Они двигались по противоположному склону долины, когда Майкл  заметил
сквозь просвет в кустах Тома Хасси, на  которого  напали  два  француза.
Один из них штыком проткнул  прапорщику  плечо.  С  диким  воплем  Майкл
помчался на выручку товарищу, одного француза  ударил  в  грудь  и  рыча
повернулся ко второму. Обоих как ветром сдуло.
   Том вытер лицо грязным рукавом.
   - Как научиться воевать так, как вы?
   - Для этого нужны опыт и скверный характер.
   Майкл все еще тяжело дышал, но ярость его улеглась. Вдруг он  заметил
кровь между пальцев у прапорщика.
   - Вам нужно этим заняться.
   - Потом, когда будет время.
   Глаза у Тома блестели от возбуждения, ведь  он  только  что  едва  не
погиб.
   У них были две здоровые руки  на  двоих,  но  они  как-то  умудрились
перевязать штыковую рану и снова тронулись в  путь.  Майкл  старался  не
терять юношу из виду, но поток наступающих ганноверцев их разделил.
   Смерть в бою бывает либо мгновенной, либо  долгой,  мучительной.  Для
Майкла конец наступил мгновенно. Он услышал ругательство на французском,
обернулся и увидел французов, напавших на Тома  Хасси.  Оба  целились  в
него из ружей на расстоянии пятидесяти футов. Грянули  выстрелы,  и  две
пули вошли в Майкла почти одновременно, одна в бедро, другая в живот. Он
упал в грязь, зная, что больше не поднимется.
   Майкл лежал почти без сознания, однако  почувствовал,  как  задрожала
земля от ударов копыт.  Поднял  голову  и  увидел,  что  прямо  на  него
стремительно мчится с полдюжины французских улан. Сознавая всю тщетность
своих усилий, он попытался отползти к кустам и спрятаться, однако  уланы
успели его окружить. И один из них,  придержав  коня,  вонзил  Майклу  в
спину копье.
   У Майкла потемнело в глазах от боли, он  больше  не  видел  закатного
солнца,  не  слышал  грохота  битвы.  Грудь  его  судорожно  вздымалась,
единственная мысль билась в затуманенном мозгу, - достойной  смертью  он
искупит все бесчестные поступки, которые совершил в своей жизни.
   Майклу казалось, что он оторвался  от  своего  истерзанного  больного
тела и плывет прямо к  Кэтрин.  Он  явственно  ощущал,  что  она  где-то
близко, совсем рядом. Она улыбается, и от нежного прикосновения  ее  рук
боль исчезает.
   Майкл еще раз подумал о том, что  умер,  как  и  подобает  настоящему
воину, и к тому же имел счастье познакомиться с женщиной,  заслуживавшей
любви. После этого он, умиротворенный, скользнул в темноту.

Глава 12

   Вечер  был  на  исходе,  когда  Кэтрин  с  замиранием  сердца   вдруг
почувствовала, что случилось  нечто  ужасное.  Они  с  Элспет  сидели  в
столовой, у их ног примостились собаки.  Луи,  как  обычно,  дремал,  но
почему так присмирел Клэнси?
   Женщины обрадовались, когда неожиданно, как и  позапрошлой  ночью,  в
дверь постучали, и бросились открывать.  Перед  ними  снова  стоял  Уилл
Феррис, с изможденным, потемневшим от пороховой гари лицом.  Он  не  был
ранен, если не считать перевязанного правого предплечья. Элспет с криком
бросилась в его объятия.
   Кэтрин позавидовала им. Если бы у нее самой было  все  так  просто  в
жизни! Она подождала несколько минут,  пока  они  наговорятся,  а  потом
спросила:
   - Какие новости, Уилл?
   Не выпуская из объятий Элспет, он изрек:
   - Сражение выиграно. Никогда не видел более кровопролитной битвы. Ваш
муж цел и невредим, капитан Моубри ранен. Я пришел сообщить об этом  его
жене.
   - Она с детьми уехала в Антверпен. Что у него за ранения?
   - Пуля раздробила ему левое предплечье. Его сбили с лошади, и если бы
не ваш муж, мадам, он бы погиб. Капитан Мельбурн подобрал его  и  привез
на наши позиции.
   Благодарение Богу, Колин всегда отличался смелостью.
   - Я должна доставить Чарльза домой. Вы в силах прямо  сейчас  отвезти
меня к нему или вам надо отдохнуть?
   - Я  в  порядке,  мадам,  но  не  могу  отвезти  вас  в  Ватерлоо,  -
взволнованно ответил Феррис. - Дома там переполнены умирающими.  Это  не
место для леди.
   - Я обещала Энн позаботиться о Чарльзе, как сделала бы это она  сама,
и, видит Бог, выполню свое обещание, - решительно заявила Кэтрин.
   Феррис  не  соглашался,  тогда  Элспет  проворковала   своим   нежным
голоском:
   - Не беспокойся, миссис Мельбурн все по плечу.
   Пришлось Феррису сдаться. Позвали Эверетта и велели  ему  приготовить
небольшую повозку, которой пользовались для домашних нужд. Грум постелил
солому на жесткое Сиденье, а Элспет принесла простыни, в  то  время  как
Кэтрин собирала свою медицинскую сумку, где среди прочего была  настойка
опия. Она не поехала в повозке, а надела бриджи,  как  иногда  делала  в
Испании, и оседлала Цезаря, коня Колина.
   Когда они проезжали через Намурские ворота, Кэтрин спросила Ферриса о
судьбе ее друзей. Он ничего не знал о пехотных офицерах, в частности,  о
Майкле  и  Кеннете,  однако   располагал   достаточной   информацией   о
кавалерийских полках. Потери среди них были чудовищны. Офицеры,  которых
Кэтрин знала долгие годы, были либо убиты, либо тяжело ранены. В  общем,
за свою победу союзники заплатили высокую цену.
   Дорога проходила через лес. В  мирное  время  это  было  бы  приятной
прогулкой, но по мере приближения к  Ватерлоо  становилось  все  труднее
пробираться через фургоны, мертвых лошадей, брошенные вещи. Хорошо  еще,
что повозка была невелика.
   На место  они  добрались  уже  после  полуночи.  Оставив  Эверетта  с
лошадьми и повозкой, Кэтрин прошла за Феррисом в госпиталь, устроенный в
одном  из  домов,  куда  доставили  Чарльза.  У   входа   были   свалены
ампутированные конечности, и Кэтрин, бросив на них взгляд, содрогнулась.
   В доме все было  слишком  хорошо  знакомо  Кэтрин  -  и  мужественные
страдания, и стоны. Из комнаты слева донесся приглушенный  крик.  Кэтрин
повернула голову и увидела доктора Хьюма, с мрачным видом  склонившегося
над обеденным, приспособленным под операционный столом.
   Феррис провел Кэтрин в небольшую комнату, где лежал Чарльз. Он был  в
сознании, но, судя по его виду, испытывал сильную боль.
   - Кэтрин, что вы здесь делаете?  -  спросил  он  каким-то  не  своим,
хриплым голосом.
   - Я приехала за вами. Лорд Хэлдоран увез Энн с  детьми  в  Антверпен,
чтобы они переждали там опасность, и я пообещала Энн позаботиться о  вас
вместо нее. А это значит, что я должна вас поцеловать, хотя понимаю, что
мой поцелуй это не то, что поцелуй Энн.
   Кэтрин коснулась губами его лба и сказала:
   - Я отвезу вас домой.
   Он слабо улыбнулся:
   -  Не  возражаю.  Кажется,  подошла  моя   очередь   отправляться   в
операционную. Как только мою руку приведут в порядок, можно будет ехать.
   Он прикрыл глаза. Некоторое время Кэтрин смотрела на  его  измученное
лицо, а затем  с  облегчением  вздохнула.  К  сожалению,  руку  придется
ампутировать, но он выживет, разумеется, если обойдется без заражения.
   - Почему бы вам не прилечь, - обратилась она к Феррису, - раз  уж  мы
все равно задерживаемся?
   Он потер лицо, размазав следы пороха.
   - Хорошая мысль. В соседней комнате  я  как  раз  приметил  свободное
местечко. Вздремну, пока вы не освободитесь.
   Не прошло и несколько минут, как кто-то снова обратился к Кэтрин:
   - Мадам, вы... вы не могли бы дать мне воды?
   Это был прапорщик, лежавший  на  соседнем  тюфяке,  с  забинтованными
головой и плечом. Совсем еще мальчишка. Жалко было на него смотреть.
   - Конечно.
   Кэтрин пошла на кухню, нашла кувшин с водой, налила стакан и принесла
прапорщику. Тот поблагодарил и стал с жадностью пить.
   Вдруг с противоположного конца комнаты донесся веселый голос Колина:
   - Кэтрин?
   Она подняла глаза.  В  дверях,  грязный  и  измученный,  но  целый  и
невредимый стоял Колин.
   - Я так рада тебя видеть!
   Она поднялась ему навстречу.
   - Приехала за Чарльзом, чтобы увезти его в Брюссель.
   - Прекрасно. Я как раз хотел проведать его.
   Колин обнял жену и устало, но с чувством привлек к себе.
   - Боже, что это была за битва! Все ее  участники  настоящие  герои  и
могут этим гордиться, но еще немного - и мы проиграли бы, черт побери! -
Он зарылся подбородком в волосы Кэтрин и тут же отпустил ее.
   - А тебя и вправду пули не берут, - заметила она.  -  Феррис  сказал,
что ты спас Чарльза.
   - Благодарить надо Майкла Кеньона, который чуть ли  не  силой  всучил
мне своего коня. Такой грандиозной кавалерийской атаки я еще  не  видел.
Это было  потрясающе!  -  Глаза  у  Колика  заблестели.  -  Мы  обратили
французов в бегство, но вторглись слишком  далеко  на  их  территорию  и
пришлось отступить, а их кавалерия нас преследовала. После  дождя  земля
стала скользкой, и если бы я ехал на одном из моих  коней,  попал  бы  в
ловушку, это уж точно.
   Он скорчил гримасу и запустил пятерню в свои растрепанные волосы.
   - Именно это произошло с Понсонби, командиром бригады  союзников.  Он
тоже не захотел рисковать своим лучшим конем и  скакал  на  второсортной
лошадке. Она быстро устала, замедлила  бег,  а  уланы  догнали  и  убили
Понсонби.  Я  избежал  его   участи   лишь   благодаря   коню   Кеньона,
отличающемуся удивительной выносливостью. Он спас и меня, и Чарльза.
   - В таком случае я очень  рада,  что  Майкл  дал  тебе  своего  коня.
Кстати, не знаешь, как у него дела? - спросила Кэтрин  после  некоторого
колебания.
   - Понятия не имею. - Колин нахмурился. - Ты приехала на Цезаре?  Если
да, то я заберу его, а ты вернешься в  Брюссель  на  Торе.  Преследовать
французов будут в основном пруссаки, поскольку они почти не  участвовали
в сражении, но завтра, я думаю, нам придется присоединиться к  ним,  так
что мне необходимо сменить коня.
   Кэтрин рассказала ему, где найти Цезаря.
   - Сражение окончено?
   Колин пожал плечами:
   -  Если  войска  Наполеона   сумеют   перегруппироваться,   возможно,
предстоит еще один бой.
   - О Боже, только  не  это!  -  воскликнула  Кэтрин,  обведя  взглядом
раненых.
   - Может быть, все обойдется. Только вряд ли мы  увидимся  до  Парижа.
Береги себя.
   Колин чмокнул Кэтрин в щеку и ушел.
   Через несколько  минут  ординарцы  понесли  Чарльза  в  операционную.
Кэтрин сопровождала  его.  Измученный  хирург  поздоровался  с  ней,  не
выказав ни малейшего удивления.
   - Вам повезло, капитан, - сказал он, тщательно осмотрев Чарльза. -  Я
оставлю вам руку по локоть. Хотите, дам вам  кусок  дерева?  Будете  его
грызть.
   Чарльз прикрыл глаза. Лицо у него стало напряженным.
   - В этом нет необходимости.
   Кэтрин подошла к Чарльзу, взяла его здоровую правую руку, И пока  шла
операция, Чарльз изо всех сил сжимал ее пальцы, на лбу у  него  выступил
пот. Но он не издал ни звука. Хьюм был первоклассным  хирургом,  работал
быстро и за несколько минут закончил операцию.
   Ординарец взял ампутированную часть руки и хотел выбросить, но Чарльз
остановил его:
   - Подождите. Там на пальце кольцо, жена подарила его мне в день нашей
свадьбы. Дайте его, пожалуйста.
   Ординарец хотя и удивился, но выполнил просьбу Чарльза. Не  зная,  то
ли плакать ей, то ли смеяться, Кэтрин взяла кольцо и надела  Чарльзу  на
средний палец правой руки.
   - Спасибо, - прошептал он.
   - Доктор Хьюм, я хочу увезти Чарльза  в  Брюссель.  Вы  разрешите?  -
спросила Кэтрин.
   - Разумеется, там он быстрее поправится, - ответил хирург.  -  Только
дайте ему настойки опия, чтобы его не растрясло  в  дороге.  Как  менять
повязку, вы знаете.
   - Конечно. Кроме того, в нашем доме теперь живет доктор Ян Кинлок.
   Хьюм просиял:
   - Вы молодец! Моубри повезло, он будет иметь самый лучший уход.
   Хирург вернулся к операционному столу,  а  Кэтрин  велела  ординарцам
отнести Чарльза на прежнее место. Она напоила его настойкой опия, и пока
ждала, когда лекарство подействует, кто-то ее окликнул:
   - Кэтрин?
   Она подняла глаза и не сразу узнала стоявшего в дверях мужчину.  Одна
щека у него была залеплена пластырем до самых корней волос. Но благодаря
крепкой фигуре его трудно было спутать с кем-нибудь другим.
   - Кеннет!
   Она вскочила, схватила его  за  руки.  Жалко  было  смотреть  на  его
некогда  красивую  форму  офицера  пехотной  бригады,  один  эполет  был
отстрелен, но, к счастью, сам Кеннет уцелел.
   - Слава Богу, вы живы! - Она взглянула на пластырь. - Сабельный удар?
Кеннет кивнул:
   - Лицо изуродовано, но рана пустяковая. Вы приехали к мужу?
   - Нет, с Колином все в порядке. Чарльз Моубри ранен,  и  я  собираюсь
перевезти его в Брюссель. Ему ампутировали руку до локтя, а в  остальном
состояние у него нормальное. Вам... вам  что-нибудь  известно  о  Майкле
Кеньоне? - с сильно бьющимся сердцем спросила Кэтрин. Кеннет помрачнел:
   - Нигде не могу его  найти.  Ни  в  полку,  ни  в  одном  из  полевых
госпиталей.
   Именно этого Кэтрин и боялась. Она нервно зажала рот  ладонями.  Было
несправедливо беспокоиться о Майкле больше, чем об остальных друзьях, но
она ничего не могла с собой поделать.
   Заметив, как Кэтрин изменилась в лице, Кеннет добавил:
   - Может быть, Майкл остался на поле боя. Нельзя терять надежды.
   Она нахмурилась:
   - Там еще много раненых?
   - После  десятичасового  сражения  все  воины  Веллингтона  спят  как
убитые, - мрачно заметил Кеннет. - Я охотно присоединился бы к ним, если
бы не надо было искать Майкла. Но я просто обязан его найти. - Последние
слова он адресовал не столько Кэтрин, сколько себе самому.
   Юный прапорщик, которого недавно поила водой Кэтрин, робко вмешался в
их разговор.
   - Прошу прощения, вы говорите о  полковнике  Кеньоне  из  сто  пятого
полка?
   Кэтрин опустилась на колени у его тюфяка.
   - Да. Я его друг. Вам что-нибудь известно о нем?
   - Не знаю, жив ли он, но я видел, как он упал. И даже могу найти  это
место. - Прапорщик приподнялся. - Я пытался подъехать к нему, и как  раз
в этот момент меня ранило. Я, мадам, из сто пятого.
   - Где он, скажите, и я отправлюсь на поиски! - воскликнул Кеннет.
   Том покачал головой:
   - Мне трудно объяснить вам, где это. Возьмите меня с собой, и  я  его
найду.
   - А вы в силах двигаться?
   - Ради полковника я на все готов.
   И прапорщик с решительным видом поднялся на ноги.
   - Со мной двое мужчин и повозка, - сказала Кэтрин. - Я  возьму  их  с
собой, а также носилки и мою медицинскую сумку.
   - Кэтрин, женщине не место на поле  битвы,  -  заявил  пораженный  до
глубины души Кеннет.
   - Что же, попробуйте мне помешать, - резко ответила Кэтрин дрогнувшим
от негодования  голосом.  -  Возможно,  Майкл  нуждается  в  медицинской
помощи.
   - А как же Моубри? - Кеннет бросил взгляд на спящего Чарльза.
   - Я напоила его настойкой опия, и теперь он спит.  С  ним  ничего  не
случится, пусть отдохнет еще немного. Пожалуй, это даже  пойдет  ему  на
пользу.
   - Тогда поехали, -  устало  усмехнулся  Кеннет.  -  У  меня  нет  сил
сражаться в один и тот же день и с Наполеоном, и с вами.
   Феррис поднялся, чтобы присоединиться к ним. В повозке ехал  Эверетт,
остальные - верхом. Колин сменил лошадей и упряжь, и Кэтрин  взяла  коня
Майкла. Тор устал, его задело  пулей,  но  он  покорно  вез  ее.  Кэтрин
ласково погладила его шею, благодаря за спасение двух жизней.
   Сто пятый полк располагался у дороги, и они довольно быстро добрались
до  него.  Путешествие  напоминало   кошмар,   и   Кэтрин   обрадовалась
наступлению темноты. Повсюду валялись тела  и  разбитое  оружие.  Кэтрин
стоило немалых усилий не реагировать на несущиеся со всех сторон  стоны.
Ведь каждому не поможешь.  Она  постаралась  представить  себе,  сколько
раненых умрет эа ночь. Но никто им не пытался помочь, до того  все  были
измотаны. Утром спасение раненых уже  не  будет  казаться  непреодолимой
задачей.
   Они ехали по дороге, пока не достигли места, где Том Хасси  расстался
с полковником, потом, опасаясь, как бы повозка не перевернулась в грязь,
оставили Эверетта на дороге,  а  сами  пошли  пополю.  Идти  приходилось
медленно, потому что на пути то  и  дело  попадались  сломанные  мечи  и
штыки, о которые могли пораниться лошади.
   Том спешился  и  повел  коня  за  собой.  Остальные  последовали  его
примеру. Кеннет и Феррис освещали фонариком дорогу, а  прапорщик  изучал
местность. Несколько раз они меняли направление, прежде чем он сказал:
   - Кажется, он был вон у тех кустов.
   Тщательно изучив около сотни ярдов кустарника, они наткнулись на двух
человек в крестьянской одежде, склонившихся над лежащим на земле воином.
Кеннет с проклятиями выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Неизвестные
бросились бежать и растворились в ночи.
   - Мародеры, - с отвращением произнес Кеннет, перезаряжая оружие.
   Кэтрин это не удивило. В Испании убитых и раненых порой грабили  даже
в самый разгар боя. Она пошла быстрее и вскоре увидела  распластавшегося
на земле высокого, мускулистого мужчину в темном френче...
   С сильно бьющимся  сердцем  Кэтрин  опустилась  рядом  с  раненым  на
колени. За спиной у нее стоял Кеннет. Его фонарь высветил  заострившиеся
черты Майкла Кеньона, белое, как посмертная маска,  лицо  и  пропитанную
запекшейся кровью форму.
   Кэтрин с опаской притронулась к его шее, но пульс не прощупывался,  а
главное, Майкл был холодным, совсем холодным! Слезы отчаяния  затуманили
Кэтрин глаза.
   - Он жив? - спросил Кеннет.
   Его голос вернул Кэтрин к реальности.
   - Не знаю, - прошептала она  пересохшими  губами.  Она  подняла  руку
Майкла. Та легко пошла вверх.
   - Не могу нащупать пульс, но трупного  окоченения  нет.  Она  потерла
виски. Что же делать? Надо заставить себя думать о Майкле только  как  о
пациенте, а не как о мужчине, к которому она неравнодушна.
   - У вас есть что-нибудь с полированной поверхностью, например, часы?
   - Возьмите это, мадам, - произнес Том Хасси,  вложив  в  руку  Кэтрин
серебряный медальон.
   Она поднесла его ко рту Майкла. Медальон покрылся  легкой  испариной.
Кэтрин с облегчением вздохнула и поднялась на ноги.
   - Он дышит, но очень слабо.
   - Надо унести его отсюда, - сказал Кеннет.
   - Дайте я сначала его осмотрю.
   Когда Кэтрин возвращала Тому медальон, он сказал:
   - Видите  перевязь?  На  ней  была  его  рука  с  неглубоким  пулевым
ранением. Ребра повреждены ударом сабли.
   Глубокую рану, видимо, от удара копьем, Кэтрин  обнаружила  в  спине.
Она кровоточила, но сделанная ранее перевязь частично остановила  кровь.
На бедре тоже была рваная рана, пуля осталась  внутри.  Кэтрин  наложила
повязку и очень осторожно перевернула Майкла на спину.
   Сердце сжалось, когда она увидела рваную рану у Майкла в груди. Такие
ранения обычно бывают смертельны. Она  сдвинула  в  сторону  пропитанную
кровью ткань, чтобы посмотреть, насколько глубока рана. Каково  же  было
ее удивление, когда пальцы наткнулись на холодный  металл.  Ощупав  его,
она вытащила серебряную трубку с застрявшей внутри свинцовой пулей.
   - Не знаю, что это за штука, но она помешала пуле проникнуть в тело.
   - Это кал