о, ему ваше
общество приятно, - ободрила ее Джослин.
   - Мне действительно кажется, что он рад меня видеть. и,  похоже,  ему
нравятся наши разговоры, но это и все. Я даже не уверена, заметил ли  он
хоть раз, что я - женщина. А если и заметил, то.., ну, этот факт его  не
заинтересовал..
   Джослин поняла наконец,  в  чем  проблема.  Способен  ли  Йен  Кинлок
отвлечься от своей  работы  настолько,  чтобы  заметить  рядом  с  собой
молодую женщину?
   - Такой увлеченный своим делом хирург, как Кинлок,  вряд  ли  был  бы
хорошим мужем. Салли невесело улыбнулась:
   - Я прекрасно вижу его недостатки. Жена  для  него  всегда  будет  на
втором месте. Я могу с этим смириться. Меня восхищают его бескорыстие  и
преданность делу. Такая страстная забота о людях - вещь уникальная,  как
мне кажется.
   Джослин вспомнила сильную коренастую фигуру хирурга и его резкие,  но
симпатичные черты.
   - Надеюсь, вас восхищает не  только  его  характер.  Он  ведь  еще  и
привлекательный мужчина.
   - Поверьте, это я тоже заметила, - с невеселым смехом ответила Салли.
- Иначе мое восхищение было бы более спокойным. А так я.., я постоянно о
нем думаю. Как мне сделать так, чтобы он не обращался со мной, словно  с
младшим братом? Я стерплю, что я в его жизни никогда не  займу  главного
места, но хочу попасть хотя бы в разряд того, что для него важно!
   Джослин пристально посмотрела на свою  гостью:  мешковатое  платье  с
высоким воротом,  унылое  и  строгое.  Она  не  позволяла  себе  никаких
украшений -  даже  ленточки!  Темно-синий  цвет  не  самый  удачный  для
темноволосой  и  зеленоглазой  женщины.  Свои  густые  волосы,  того  же
приятного оттенка, что и у  Дэвида,  она  стягивала  в  тугой  узел,  из
которого не разрешала выбиться  ни  единому  завитку.  Правильные  черты
лица, удивительно зеленые глаза, оттененные  длинными  ресницами,  но  с
первого взгляда на нее становилось ясно, что перед вами - гувернантка.
   - Если вы не хотите, чтобы с вами обращались, как с  младшим  братом,
прежде всего не прикидывайтесь таковым!
   - Ну уж извините! - оскорбилась Салли.
   - Я не хочу сказать, что  вы  похожи  на  мальчика.  Подозреваю,  что
фигура у вас была бы весьма недурна, если бы вы надели платье,  хотя  бы
немного ее обрисовывающее. Но мне кажется, что вы стремитесь  стать  как
можно незаметнее.
   - А вы считаете, что мне следовало бы нацепить на себя  кучу  лент  и
кружев? - едко осведомилась Салли. - Я выглядела бы совершенно нелепо! И
потом,  все  эти  дамские  ухищрения  -  это  так..,  так  поверхностно!
Отношения между мужчиной и  женщиной  должны  строиться  на  уважении  и
взаимной симпатии, а не на одной только внешности.
   - Все это очень верно и достойно восхищения, - согласилась Джослин. -
Но  хотя  симпатия  и  уважение  являются  необходимой  основой  хороших
отношений, нельзя отрицать, и того, что  немалая  часть  жизни  проходит
именно на  поверхности.  На  один  час  обсуждения  вопросов  этики  или
философии приходится достаточно времени,  когда  люди  обедают,  едут  в
карете и занимаются прочими  повседневными  делами.  И  нельзя  отрицать
того, что приятная внешность только усиливает то  удовольствие,  которое
мы получаем от общества другого человека.
   Тут она вдруг вспомнила о том, как много часов проводила  в  обществе
Дэвида. А на него смотреть всегда было приятно!
   - Возможно, вы правы, - неохотно признала Салли. - Но я выглядела  бы
совершенно нелепо, нарядившись в такое платье, которое сейчас на вас.
   Джослин взглянула на свое ярко-синее  платье  с  нежной  отделкой  из
французского кружева и аппликациями по подолу.
   - Возможно, оно не в вашем стиле, но есть и другие модные фасоны.
   Салли недоверчиво фыркнула. Тут Джослин осенило:
   - Вы одеваетесь так  просто  из  принципа  или  потому,  что  боитесь
проиграть в сравнении с другими молодыми женщинами?
   Она готова была к тому, что Салли взорвется, но та приняла ее  вопрос
совершенно естественно.
   - И то и другое - всего понемногу. Я  работала  в  таких  домах,  где
надлежало быть незаметной. Если бы мужчины сочли  меня  привлекательной,
моя жизнь могла бы сильно осложниться.
   - Я об этом не подумала, - призналась Джослин, которую  потрясло  то,
как спокойно Салли  упоминает  о  ситуациях,  которые  определенно  были
весьма неприятными.
   Ее золовка рассеянно почесала за ушком Исиду которая ткнулась головой
ей в ногу.
   - Впрочем, и до того как  стать  гувернанткой,  я  находила  разумным
одеваться как можно строже. Дэвид вступил в армию, когда ему исполнилось
девятнадцать, и все хозяйство оказалось на мне. Моя мать  была  чудесная
женщина, но совершенно непрактичная. И я, будучи  очень  молодой,  чтобы
вести дела с торговцами, старалась выглядеть и вести себя как  взрослая.
После того как мать умерла, я получила место  школьной  учительницы,  но
меня не взяли бы на работу, не кажись я чопорной особой  гораздо  старше
своих лет. Моя неброскость служила мне верой и правдой  -  до  недавнего
времени.
   Джослин кивнула: теперь ей стало понятнее, почему  Салли  была  такой
суровой и так оберегала брата. Неудивительно, что Дэвид терпеливо сносит
все ее резкости. Вставая из-за стола, Джослин объявила:
   - Значит, пришло время менять стиль. Пойдемте наверх и посмотрим, что
найдется у меня в шкафу.
   Взгляд Салли выразил удивление и даже гнев.
   - Я пришла не для того, чтобы выпрашивать у вас одежду!
   - Разумеется, не для того. Но я всегда обожала играть в  куклы  и  не
имела такой возможности уже много лет!
   Салли невольно рассмеялась. Когда они шли по длинной анфиладе комнат,
Джослин добавила:
   - Моя горничная Мари весьма разборчивая особа в отношении того, какие
из моих ненужных платьев брать себе. Она одета не хуже - если не  лучше,
- чем я, и ей это, представьте, ничего не стоит.
   - Вы хотите сказать, что если я постараюсь,  то  смогу  одеваться  не
хуже горничной? - хмыкнула Салли.
   - О, настолько хорошо у вас не получится. У Мари неподражаемый  вкус,
свойственный француженкам. Я ей завидую. - Джослин нырнула в  просторный
шкаф, занимавший всю стену в ее туалетной комнате. - Возможно, вам легче
будет примириться с моим легкомыслием, если я скажу вам,  что  отдаю  на
благотворительные цели ровно столько же,  сколько  трачу  на  пополнение
моего гардероба. Эта сумма - с  точностью  до  фунта  -  направляется  в
сиротский дом. Я даю деньги и другим благотворительным организациям,  но
именно эта особенно выигрывает, если я трачусь на наряды.
   Салли была изумлена. Видимо, ей не приходило в  голову,  что  Джослин
может заниматься благотворительностью. Получив удовольствие от того, что
ей снова удалось нанести удар по предрассудкам золовки, Джослин  вызвала
свою горничную.
   Мари, выше Салли, но с более пышными формами, немедленно  явилась  на
звонок. На ней было одно из платьев Джослин, которое она сама  для  себя
переделала, и выглядела она в нем действительно прекрасно.
   - Мари, нам надо выяснить, какой стиль больше пойдет мисс  Ланкастер,
- объяснила Джослин. - Начнем с прически. Пока мы будем  ею  заниматься,
подумайте, какие из моих платьев будут хорошо на ней смотреться.
   Неуверенно протестующую  Салли  усадили  за  туалетный  столик.  Мари
распустила ее волосы и тщательно их расчесала.
   - Прекрасные волосы, -  глубокомысленно  заключила  горничная.  -  Но
нужно что-то помягче, так?
   Совместными усилиями они сочинили для Салли новую прическу: почти все
ее волосы были убраны в свободный  узел,  который  не  мешал  им  лежать
вокруг ушей мягкими волнами. Не без трепета Салли позволила Мари немного
себя подстричь. В результате вокруг ее лица  появился  ореол  из  нежных
завитков.  Такая  прическа  совершенно  не  подобала   гувернантке,   но
благодаря  ей  Салли  вдруг  стала  на  много  лет  моложе   и   гораздо
симпатичнее. Под руководством Мари Салли научилась делать такую прическу
самостоятельно.
   Начиная входить во вкус происходящего, Салли не  стала  протестовать,
когда Джослин и Мари стали  рыться  в  шкафу.  Вскоре  Джослин  извлекла
оттуда простое муслиновое платье цвета темного персика.
   - Вот это мне надоело. Померьте его, Салли. Мари открыла было  рот  -
видимо, чтобы напомнить хозяйке о том, что это платье даже  ни  разу  не
было надето, но Джослин взглядом приказала ей молчать.  Ведь  Салли  это
платье нужнее.
   Салли послушно надела персиковое платье. Мари подколола его  сзади  и
внизу, после чего пригласила "мамзель" к зеркалу.
   Салли повернулась к высокому трюмо - и ахнула:
   - Это что, действительно я?!
   - Несомненно. Оказывается, ваш маскарад был  невероятно  успешным,  -
ответила Джослин, с удовлетворением разглядывая результаты своих трудов.
   Фигура ее золовки обладала  элегантной  стройностью,  которую  обычно
скрывали ее  мешковатые  платья.  Мягкие  персиковые  тона  подчеркивали
прекрасный цвет  ее  лица.  Салли  никогда  не  сойдет  за  классическую
красавицу, но она явно превратилась в молодую леди, которая, несомненно,
будет притягивать к себе восхищенные взгляды мужчин. Даже Йен Кинлок  не
сможет не оценить подобную метаморфозу.
   Джослин снова нырнула в шкаф, задумчиво кусая губы.
   - Что еще будет ей к лицу?
   Пока Исида  возлежала  на  забытом  синем  платье,  к  кипе  подарков
присоединились еще четыре наряда.  Когда  процесс  отбора  туалетов  был
закончен,  Салли  оставалось   лишь   растерянно   взглянуть   на   гору
разноцветной роскошной ткани.
   - Я не могу принять так много, Джослин.
   - Подумайте о сиротах! Они выиграют, когда я закажу себе новые платья
взамен этих! Салли рассмеялась:
   - Если вы так ставите вопрос...
   Они с Джослин снова уселись пить чай, пока Мари перешивала персиковое
платье. Поскольку Салли еще не  скоро  предстояло  встретиться  с  Йеном
Кинлоком, она почистила свое синее платье, убрав с него кошачью  шерсть,
и снова облачилась в него. Разглядывая себя в зеркале, она сказала:
   -  Удивительно,  как  много  значит  новая  прическа!  Даже  в   моем
гувернантском платье я выгляжу гораздо лучше.
   - Да, и еще одно.
   Джослин открыла ящик комода и  извлекла  оттуда  кашемировую  шаль  с
золотисто-коричневым  узором.  В  нем  были  и  пятна   темно-синего   и
темно-оранжевого цвета, так  что  она  подходила  практически  к  любому
наряду. Джослин было немного жаль расставаться с этой красивой вещью, но
она идеально подходила Салли!
   - Возьмите еще и вот это.
   - Ах, Джослин!  -  Тихо  ахнув,  Салли  благоговейно  прикоснулась  к
роскошной ткани. - У меня никогда в жизни не было ничего подобного! Ваша
щедрость совсем вогнала меня в краску.
   Джослин решительно замотала головой:
   - Настоящую щедрость проявляет  женщина,  которая  делится  последней
тарелкой супа с голодным  незнакомцем.  Я  никогда  не  знала  настоящей
нужды, так что не заслуживаю похвал,  даря  то,  без  чего  вполне  могу
обойтись.
   - Самые богатые семьи, в которых  мне  доводилось  работать,  были  и
самыми скупыми, когда дело доходило до помощи бедным. - Салли метнула на
нее пристальный взгляд. - Почему вы никогда не принимаете  комплиментов,
Джослин?
   Этот неожиданный вопрос ее потряс. Но еще хуже  был  пугающий  ответ,
который прозвучал в ее голове сразу же:
   "Потому что я их не заслуживаю".
   Она знала этот ответ очень давно - с тех самых пор, как...
   Поспешно меняя тему разговора, Джослин спросила:
   - А кто такая Жаннет?
   - Откуда вы о ней узнали?
   Салли набросила шаль на плечи перед  зеркалом,  чтобы,  увидеть,  как
лягут складки мягкой ткани.
   - Дэвид называл это имя, когда бредил, - объяснила Джослин,  стараясь
говорить совершенно непринужденно. - А потом я спросила у него, кто  она
такая, - думала, не надо ли ей сообщить о том, что он выздоравливает, но
он  уклонился  от  ответа.  Она  из  тех  женщин,  о   которых   мужчины
предпочитают не говорить?..
   - Нет, она не из девиц легкого поведения. Честно говоря, в  последние
месяцы происходило столько всего, что я почти забыла о ее существовании.
- Салли поправила выбившийся завиток, - Судя по письмам  Дэвида,  Жаннет
родом из семьи французов-монархистов и очень хороша  собой,  Подозреваю,
что он собирался сделать ей предложение, но его направили в Брюссель. Он
не упоминал о ней в разговорах со мной, когда вернулся в Англию.
   - Понимаю. Несомненно, он почел за лучшее самому написать ей.
   Джослин аккуратно сложила персиковое платье, которое Мари уже  успела
переделать: надо было, чтобы наряд не помялся, пока  Салли  будет  нести
его  домой.  Значит,  у  Дэвида  тоже  были  планы  относительно  брака.
Неудивительно, что он предложил признать их брак  недействительным:  так
их узы будут расторгнуты быстрее.
   Вспоминая, как Дэвид спрашивал у нее, не желает ли она  сохранить  их
брак, Джослин поняла, что он нервничал,  поднимая  этот  вопрос.  А  как
только  она  отвергла  такую  возможность,  он  снова   стал   держаться
непринужденно.  Видимо,  он  сделал   это   предложение   только   из-за
адвокатского взгляда на практичность, который роднит его  с  Крэндаллом.
Его истинный интерес направлен на другую особу!
   Ну, если на то будет воля Божья и церковного суда, к  весне  они  оба
будут свободны и смогут следовать велению  своих  сердец.  Джослин  была
рада узнать, что он питает чувство к другой  женщине.  Возможно,  именно
поэтому им так легко оставаться друзьями. Она только надеялась, что  эта
таинственная Жаннет достойна Дэвида.
   А потом она не без горечи спросила себя: почему мужчина кажется более
привлекательным, становясь менее доступным? Как унизительно думать,  что
она так похожа на корову, которая  тянется  через  ворота  к  соседу  за
травой!
   Перед тем как уйти, Салли в последний раз посмотрелась в зеркало. Над
ярким узором шали ее щеки разгорелись от возбуждения.
   - Так годится?
   - Просто идеально. Вы  чудесно  выглядите  -  но  остались  собой,  -
объявила Джослин. - Только помните: красивый наряд - еще не все. Гораздо
важнее, чтобы вы сами знали: вы привлекательны. Вы должны быть  уверены,
что Кинлок не может не находить вас неотразимой.
   Салли рассмеялась:
   - Значит, все-таки  существует  секрет  того,  как  заставить  мужчин
влюбляться в вас, и вы только что им со мной поделились!
   - Наверное, это так, - удивленно отозвалась Джослин. Салли  порывисто
обняла ее.
   - Спасибо вам за все! Пожелайте  мне  удачи.  И  ничего  не  говорите
Дэвиду. Я сама все ему расскажу - если добьюсь успеха!

Глава 20

   Этим вечером Салли должна была зайти за Йеном в  его  консультативный
кабинет на Харли-стрит, но на ее звонок никто не  ответил.  Видимо,  его
вызвали к больному. Она воспользовалась ключом, который дал ей  Йен,  но
руки у нее предательски дрожали. Йен дал  ей  право  входить  к  нему  и
приводить в порядок  конторские  книги  и  счета,  но  не  было  никакой
гарантии, что он хотя бы обратит внимание на перемены в ее внешности.  А
если это не сработает, то ей просто не на что надеяться.
   Приемная выглядела  гораздо  лучше,  чем  в  тот  день,  когда  Салли
появилась в ней впервые. Она договорилась с одной из пациенток  Йена,  и
теперь та регулярно  приходила  делать  уборку.  Многодетная  мать  была
счастлива обменять свой труд на лечение и лекарства для своего  выводка.
Йен был готов лечить детей  и  даром,  но  теперь  гордость  женщины  не
страдала.
   На столе оказалась записка, поспешно нацарапанная уже знакомым  Салли
почерком.
   "Меня вызвали -  нужна  срочная  помощь.  Не  знаю,  сколько  я  буду
отсутствовать, и не обижусь, если вы не захотите меня  ждать.  Извините!
Йен".
   Салли улыбнулась. Это было так похоже на него! Нет, она не  откажется
его подождать, и Салли уселась за стол и достала конторскую книгу.  Хотя
ее восхищала готовность Йена лечить неимущих даром, она не видела причин
не брать денег  с  более  зажиточных  пациентов,  которые  вполне  могли
оплатить его услуги.
   То, что Йен имел небольшое денежное  пособие  от  своей  семьи,  было
одновременно и благом, и  бедой.  Деньги  не  давали  ему  разориться  и
позволяли не обращать внимания на материальную сторону  практики.  Салли
решила, что этому человеку явно нужна опека. Оставалось  только  убедить
его в том, что на роль опекуна больше всего подходит она сама.
   Закончив выписывать счета, по которым  давно  следовало  бы  получить
деньги, она заглянула во врачебный кабинет, проверяя,  не  надо  ли  там
что-нибудь сделать. Ее всегда смешил контраст между неопрятной  приемной
и идеальной чистотой хирургического кабинета.
   Беглого взгляда было достаточно для того, чтобы убедиться: в кабинете
все в порядке, если не считать горбушки хлеба возле глиняного кувшина, в
котором Йен хранил свою  гадкую  смесь  для  перевязок.  Салли  сняла  с
кувшина крышку и заглянула внутрь.  Пусть  плесневая  смесь  и  казалась
мерзкой, но она помогла Дэвиду и бессчетному количеству  его  пациентов.
Салли показалось, что вид у  слизи  довольно  голодный.  Наверное,  Йену
помешали как раз в тот момент, когда он собрался ее подкормить.
   Она разломила хлеб на мелкие кусочки и высыпала их в  кувшин.  Тайком
от Йена она взяла небольшую порцию этой гадости к  себе  домой.  Принцип
был тот же, что  и  с  дрожжами,  которые  женщины  держали  в  доме  от
поколения к  поколению:  дочери  получали  кусочек  хлебной  закваски  в
приданое, когда выходили замуж.
   Возможно, именно дрожжи делают  смесь  Йена  такой  действенной?  Это
нельзя было исключить, хотя запах лечебной "закваски"  сильно  отличался
от запаха дрожжей, который был ей хорошо знаком. Возможно,  все  дело  в
том, что она - русская. Как бы то ни было, если с этим  кувшином  что-то
случится, в распоряжении его пациентов окажется ее дочерняя смесь.
   Салли добавляла в кувшин воды, когда услышала,  что  дверь  с  улицы,
ведущая в приемную, открылась.
   - Йен? - окликнула она его. - Я в кабинете.
   Он вошел и широко улыбнулся, увидев, чем она занимается.
   - Найдется ли в Англии другая женщина, которая так  ухаживала  бы  за
кашей из заплесневелого хлеба?
   Салли повернулась,  чтобы  Йен  смог  оценить  персиковое  платье  по
достоинству. Его улыбка погасла, и он посмотрел на нее так,  словно  она
превратилась в какую-то мерзкую тварь, вроде тех, какие прячутся в сырой
земле под камнями.
   Испугавшись такой реакции, она пролепетала:
   - Что случилось?
   - Ничего. - Его щека начала дергаться  в  нервном  тике.  -  Если  не
считать того, что я вдруг понял,  насколько  не  пристало  молодой  леди
приходить сюда одной. Не знаю, почему я раньше об  этом  не  подумал!  В
конце концов, меня ведь растили  как  джентльмена  -  пусть  я  и  давно
опустился ниже общепринятого уровня!
   - С каких это  пор  визит  к  врачу  стал  считаться  неприличным?  -
спросила Салли, стараясь скрыть тревогу под непринужденным тоном.
   -  Но  вы  же  приходите  сюда  не  как  пациентка   Вы   -   молодая
привлекательная женщина. Это может испортить вашу репутацию. А что, если
наниматели будут недовольны вашими  встречами  с  мужчиной  наедине?  Вы
можете лишиться места.
   - Лонстоны  -  люди  очень  прогрессивные  и  придерживаются  широких
взглядов: их подчиненные имеют право на личную жизнь. Они полагаются  на
то, что я никогда не сделаю чего-то такого, что пошло бы во вред  детям,
- возмущенно ответила она. - И кроме того, я собираюсь в скором  времени
предупредить их о своем  уходе.  Благодаря  пожизненной  ренте  от  леди
Джослин мне нет нужды служить у Лонстонов.
   Он поставил на стол свой саквояж, стараясь не смотреть на нее.
   - Тем более у вас появились основания позаботиться о своей репутации.
Мне вообще не следовало разрешать вам сюда приходить.
   Дрожащими руками Салли накрыла крышкой кувшин с хлебной смесью.
   - Вы хотите сказать, что больше не желаете меня  видеть?  Мне..,  мне
казалось, что мы - друзья.
   Несмотря на все ее