ом, о чем раньше даже подумать не могла.
     - Если бы я узнала, что ты на Мальте, и, вместо того чтобы броситься в море, пришла бы к тебе, ты смог бы простить меня? - сдавленным голосом проговорила она.
     Он сдвинул брови и глубоко задумался.
     - Я забрал бы тебя с собой, потому что любил тебя и потому, что ты была моей женой, - с расстановкой ответил он. - И думаю, мы могли бы быть счастливы вместе, но я никогда бы не забыл то, что ты сделала. Правда, сейчас у меня такое ощущение, будто последние четыре месяца мы провели в адском огне, который сжег все несущественное. Мальта кажется мне такой далекой, такой мелкой, что и говорить-то тут не о чем. Ведь мы так настрадались и муки сплотили нас настолько крепко, что в наших душах не осталось места призракам прошлого. Для меня прошлое и впрямь не имеет теперь значения. Главное - мы любим друг друга.
     Джулиет умиротворенно опустила голову на плечо мужа и успокоилась в его объятиях. И тихо, больше для себя, чем для Росса, прошептала:
     - Отныне и навеки, аминь.

Эпилог

Гавань Саутгемптон
Октябрь 1841 года

     Пока носильщики перетаскивали из отдельной каюты багаж, Джулиет, навалившись на диванные подушки, мечтательно их разглядывала. Немало она дел переделала в последнее время, несмотря на то что с головой ушла в супружескую жизнь, сочетавшую в себе преимущество долгого знакомства и чудесную страсть первой любви.
     На то, чтобы все утрясти, у нее ушел целый месяц. Правда, супруги, не медля, отправили послание леди Камерон в Константинополь, чтобы положить конец ее тревогам. Джулиет, как и предполагал Росс, передала право владения крепостью Салеху. Они выехали из Серевана в один и тот же день с Ианом. Джулиет с Россом направились на запад, а ее брат, по-прежнему худой, но загорелый и окрепший, устремился на юг, к Персидскому заливу.
     Путешествие в Константинополь было чрезвычайно приятным. В Мешхеде они навестили Резу, чтобы убедиться, что с мальчиком все в порядке. Гостеприимство его благодарной семьи не знало границ: при желании они могли бы провести в Персии остаток жизни. В Тегеране они распрощались с Мурадом, оставив ему такую большую премию, что парень на миг онемел от изумления.
     В Константинополе Джулиет с большим и нежным чувством встретилась с матерью, та несколько самодовольно сияла оттого, что материнский инстинкт ее не подвел, и не только в отношении Иана. Ее непоколебимая вера в то, что Джулиет с Россом будут-таки вместе, теперь наглядно подтвердилась. Поскольку ее вахта закончилась, леди Камерон проследовала вместе с дочерью и зятем до Гибралтара; там она рассталась с ними, надеясь провести солнечную зиму вместе со своими друзьями.
     И вот наконец они вернулись в Англию. Размышления Джулиет были прерваны появлением Росса. Он присел на краешек дивана.
     - Ты готова сойти на берег?
     - Да, но я, похоже, упущу возможность заняться любовью на воде. Есть нечто весьма приятное в легком покачивании парохода.
     - А, вспомнила маленькую речушку в Чепелгейте? - усмехнулся Росс. - Если ты соскучилась по воде, мы можем настелить одеяла на дно плоскодонки.
     - Звучит заманчиво. Пожалуй, стоит попробовать. - Джулиет восторженно посмотрела на мужа. - Ты и в самом деле самый красивый человек на свете, воплощение холодной английской элегантности. - Потом улыбка ее сделалась озорной. - Кто бы мог подумать, что ты и великолепный варвар, игравший в бозкаши, - одно и то же лицо?
     - Я тебе припомню сегодня ночью варвара! - Он нежно положил ей руку на живот и почувствовал толчок. - Гм-м, наследник что-то неспокоен.
     Джулиет накрыла его ладонь своей рукой.
     - Понимает, что возвращается домой.
     - Если это мальчик, то представь себе, как воспримут его одноклассники сообщение о том, что он был зачат в Бухаре. - Росс встал и помог Джулиет подняться. - Нам пора. Я с нетерпением жду, когда мы приедем домой, в Чепелгейт. Завтра навестим Сару и Майкла и познакомимся с моей новорожденной крестницей.
     Джулиет с удовольствием воспользовалась его помощью, поскольку двигалась уже не так проворно, как обычно. По ее плавным движениям было ясно, что женщина беременна, хотя переносила она это свое состояние прекрасно, совсем не так, как в первый раз. "Вероятно, догадки Росса верны, и раньше мне действительно нездоровилось, а может, вся разница в том, что сейчас я готова стать матерью... В любом случае то, что я вновь ношу под сердцем ребенка, чудесным образом исцелило многие мои печали и искупило мою вину. Наверное, я слишком переполнена счастьем и просто не в состоянии ощутить себя виноватой".
     Прежде чем ступить на сходни, Джулиет на миг закрыла глаза и вдохнула полной грудью.
     - М-м-м, как восхитительно пахнет зеленью!
     - Я рад, что Британия встречает нас прекрасным солнечным днем в честь твоего возвращения домой. - Росс взял ее за руку, чтобы поддержать во время спуска.
     - Не имею ничего против дождя, - весело откликнулась Джулиет. - Без него не было бы таких прекрасных деревьев и цветов!
     Они почти спустились на пристань, как вдруг Росс воскликнул:
     - Смотри! Сара с Майклом приехали нас встретить!
     Охваченная внезапным страхом, Джулиет схватила его за руку.
     - Я еще не готова увидеться с Сарой! Она сбросит меня с пристани рыбам на съедение за то, что я с тобой сделала.
     Росс обычно не демонстрировал свои чувства прилюдно, но тут он обнял жену и крепко ее поцеловал.
     - Нет, не сбросит. Сара, наверное, получила мое письмо, так что у нее хватило времени свыкнуться с этой мыслью. - Он подмигнул Джулиет. - Я сказал ей, что купил для тебя трех верблюдов, а это оказалось таким крупным капиталовложением, что трудно расстаться. - Он незаметно погладил ее по животу. - А ты и в самом деле способна стать довольно крупным капиталовложением.
     - Негодяй! - с чувством воскликнула Джулиет, однако вся эта чепуха, которую нес Росс, помогла ей вновь овладеть собой. Проследив за его взглядом, она увидела Сару. Ее старинная подруга стала еще прелестнее, чем прежде, вся она так и светилась счастьем. Ее сопровождал высокий темноволосый джентльмен, своим устрашающим видом отпугивая всех, кто мог бы ненароком задеть его жену.
     Росс с Джулиет сошли по сходням и ступили на пристань. Сара тотчас оставила мужа и бросилась вперед, в объятия кузена. Джулиет отступила. Она не сомневалась, что родители Росса предпочтут не поминать старое, ибо их невестка позаботилась о наследнике. Однако нежная Сара, которая могла легко простить нападки на себя, превращалась в тигрицу, защищая тех, кого любила.
     Не дав Джулиет потонуть в собственных эмоциях, муж Сары повернулся и поклонился ей.
     - Похоже, наши бессовестные половины слишком заняты, чтобы представить нас друг другу. Я Майкл, а вы, безусловно, та самая женщина, для которой Росс купил трех верблюдов. - Он медленно обвел ее одобрительным взглядом. - Весьма выгодная сделка.
     Джулиет засмеялась и протянула ему руку.
     - Очень рада познакомиться с вами, Майкл. Росс мне так много рассказывал о вас.
     Собеседник ее закатил глаза. Более зеленых глаз Джулиет в жизни не видала.
     - Мне потребуется столько же времени, чтобы защитить себя.
     Джулиет все еще смеялась, когда леди Сара отпустила кузена и повернулась к ней. Женщины целую вечность смотрели друг на друга: Сара задумчиво, Джулиет напряженно. Потом на лице Сары заиграла шаловливая улыбка.
     - Когда-нибудь, через год или два, я устрою тебе такую выволочку, что твои кудрявые волосы распрямятся. Но с этим придется подождать, потому что сейчас я слишком рада тебя видеть.
     И они обнялись, полусмеясь и полуплача. Джулиет знала, что Сара примет все что угодно, лишь бы был счастлив Росс. И пока она обнимала подругу, все сомнения насчет жизни в Англии развеялись как дым.
     Джулиет искоса взглянула на Росса - он только что высвободился из восторженных объятий Майкла. И обе супружеские пары стали пробираться сквозь толпу к карете Майкла. Росс взял руку Джулиет и тихо сказал:
     - Принц и принцесса вернулись домой и теперь, как в добрых старых сказках, будут жить долго и счастливо.
     - Счастливый принц, - пробормотала Джулиет. Глаза ее потеплели от любви и нежности. - И везучая, счастливая принцесса!..



   Мэри Джо ПАТНИ
   ОБРЕТЕННОЕ СЧАСТЬЕ

Перевод с английского Н. Ф. Орловой. OCR by Rina


Анонс

     Возвращаясь из далекой Австралии в Англию, молодая красавица вдова Алекс Уоррен попадает в плен к пиратам. Но отважный авантюрист Гэвин Эллиот, рискуя жизнью, спасает пленницу от участи бесправной рабыни. Гэвин и Алекс стали друзьями? Возможно, но... долго ли может длиться невинная дружба между мужчиной и женщиной, сгорающими в пламени настоящей страсти - и мечтающими принадлежать друг другу навеки?..

ПРОЛОГ

КОНЕЦ ИГРЫ

Тауэр, Лондон, осень 1835 года

     От каменных стен Тауэра веяло ужасом и отчаянием. Сколько несчастных томилось в этих мрачных казематах, моля о спасении? Когда колокола ближайшей церкви пробили семь раз, Гэвин Эллиот еще лежал на узкой тюремной койке, закрыв глаза. Еще немного, и ему придется встать и подготовиться к суду, который должен состояться сегодня. Но он продолжал лежать, наслаждаясь теми сладостными видениями, что проплывали перед его мысленным взором. Сверкающая, словно драгоценный аквамарин, гладь воды, белый песок, такой белый, что слепило глаза. Александра, заливающаяся смехом, такая живая и непосредственная, что все женщины по сравнению с ней казались фальшивыми и чопорными.
     Александра, Алекс... Видение рассыпалось на сотни крохотных кусочков - и исчезло. Гэвин неохотно поднялся и сел на койке, свесив ноги на каменный пол, от которого веяло холодом смерти. Два тюремных надзирателя, как всегда, стояли на посту у дверей его камеры, суровые и неприступные, как камни Тауэра. Когда он выходил в море, будучи еще простым матросом, общество других мужчин, которые трудились бок о бок с ним, не тяготило его, но с тех пор столько воды утекло. Он слишком долго плавал капитаном и хозяином судна, и постоянное присутствие других людей его раздражало. Дверь открылась и снова закрылась.
     - Ваш завтрак, сэр. - Тюремщики были предельно вежливы. Не их вина, что чай был чуть теплым, когда, в конце концов попадал в руки узника.
     Подойдя к умывальнику, Гэвин ополоснул лицо холодной водой, чтобы придать ясность мыслям, и с особой тщательностью побрился. Он не должен выглядеть сегодня злодеем, думал он, глядя на свое отражение в зеркале. Но, увы, несмотря на все ухищрения, лицо его оставалось хмурым и суровым. Недели заключения наложили темные тени вокруг глаз. Да и годы, проведенные под солнцем в море, оставили свой след - загар, который настоящие британцы считали неджентльменским.
     Взглянув на свое пальто и брюки, черные по случаю траура, он подумал, не сочтут ли судьи это вызывающим?
     Дверь снова отворилась. Тот тюремщик, что был повыше, по имени Ридли, что-то протестующе пробурчал. В ответ послышалось:
     - У меня есть разрешение.
     Узнав голос, Гэвин повернулся, чтобы поздороваться с графом Рексхемом. Они прошли вместе долгий путь, с тех пор как впервые встретились в Индии семь лет назад. Тогда Кайл Ренборн, лорд Максвелл, был неугомонным богатым наследником, сбежавшим от наскучившей ему чопорной английской жизни. В то время Гэвин едва сводил концы с концами - беды, обрушившиеся на его торговую компанию "Эллиот-Хаус", привели его на грань разорения.
     После ночи разговоров и большого количества спиртного новоиспеченные компаньоны пришли к соглашению, скрепив его рукопожатиями. С тех пор они стали друзьями и партнерами. Эта дружба связывала их даже сейчас, когда Кайл унаследовал титул своего отца, став графом Рексхемом, а Гэвин влип в скандальную историю в Лондоне.
     Кайл подошел к койке, на которой сидел Гэвин, его длинное пальто намокло от дождя.
     - Я подумал, почему бы мне не проводить тебя в суд? Он преднамеренно шел на такой поступок, желая продемонстрировать перед публикой свою поддержку Эллиоту.
     - Спасибо, друг, - хмуро отозвался Гэвин, - но не стоит подвергать испытанию твою репутацию.
     - Преимущество лорда в том и заключается, - улыбнулся Кайл, - что он имеет право пренебрегать мнением окружающих. Это особенно полезно, когда кого-то из его друзей подозревают в убийстве. - Небрежным жестом Кайл попросил тюремщиков выйти из камеры. Когда друзья остались одни, он тихо проговорил:
     - Обвинитель нашел пару свидетелей, которые попытаются доказать твою вину. Пирс и твой проклятый кузен вполне могут сделать это.
     Гэвин поежился:
     - Разумеется, проще обвинить меня в убийстве, нежели поверить, что я жертва запутанной интриги.
     - Ты не убийца.
     - Я не убивал Алекс, но на моей совести есть другие жизни. Может быть, меня настиг Божий суд?
     - Спасать других и защищать свою жизнь - это не убийство. Доказательства, якобы подтверждающие, что ты ответственен за смерть Алекс, - абсурдны!
     - Но их вполне достаточно, чтобы повесить ненавистного выскочку, торгаша американо-шотландского происхождения. Особенно если это бизнесмен, который перешел дорогу кое-кому из влиятельных особ. При желании ничего не стоит представить дело так, будто я захотел избавиться от нелюбимой жены.
     - Никто из тех, кто хоть раз видел, как ты смотрел на Алекс, ни за что не поверит в это.
     Горло Гэвина перехватил спазм. Его друг всегда был чутким человеком.
     - Даже если меня оправдают, это ее не вернет.
     - Ради Бога, не выводи меня из терпения, черт побери! - возмутился Кайл. - Ты что, хочешь, чтобы тебя повесили за преступление, которого ты не совершал?
     Дверь отворилась, и на пороге появились тюремщики в сопровождении четырех стражников, которым надлежало сопроводить заключенного в суд. Окруженный конвоем, Гэвин спустился по каменным ступеням и вышел на улицу под дождь, где его уже поджидала тюремная карета. Кайл от него не отставал. Молчаливое присутствие друга подбадривало Гэвина. В этом безумном мире было несколько человек, которые верили в его невиновность.
     Когда карета выехала за пределы Тауэра, из группы зевак донеслись крики:
     - Убийца! Убийца! Смотрите, это он убил свою жену! Повесить его, повесить этого мерзавца! - Град камней обрушился на карету.
     Взгляд Гэвина выделил из толпы трех мужчин, одетых лучше, чем городские зеваки. Эти трое больше всех жаждали его смерти. Бартон Пирс, лицо неподвижное и холодное, как гранит, - он лелеял свою ненависть все эти годы. Филипп Эллиот - он, безусловно, только бы выиграл, если бы Гэвина повесили. Майор Марк Колуэлл считал, что лишь офицер достоин Александры. Был ли триумф в их глазах? Разглядеть из-за дождя это было невозможно - но все они будут плясать на его могиле, когда придет время.
     Он поднял воротник пальто и отвернулся от окна. Его жизнь круто изменилась в тот день, когда он познакомился с Александрой. Кто мог подумать, что страстное желание помочь женщине, оказавшейся в беде, приведет его на виселицу?

КНИГА ПЕРВАЯ

ЦЕНА ЖИЗНИ ЖЕНЩИНЫ

Глава 1

Ост-Индия, весна 1834 года

     Ее разбудила необычная тишина. Ни завывания ветра, ни скрипа мачт, ни ударов волн, прилагающих все силы, чтобы проломить корпус судна... Шторм утих. С трудом веря, что "Амстел" выстоял, Александра осторожно отодвинулась от спящей рядом восьмилетней дочурки и развязала веревки, которые использовала во время сильной качки, чтобы не упасть с узкой корабельной койки. Все ее тело ныло как от побоев. Она не смыкала глаз два дня и целую ночь и наконец, совершенно обессиленная, погрузилась в беспокойный сон, прижав к себе Кейти.
     В иллюминаторе над постелью виднелось посветлевшее небо. Близился рассвет. Войдя в большой тихий залив, окруженный обломками скал, корабль бросил якорь. Нетерпеливо потянувшись к иллюминатору, она распахнула его, и свежий воздух ворвался в каюту.
     Теплый, полный острых неведомых запахов бриз нежно ласкал ее лицо. Закрыв глаза, Алекс шепотом прочла благодарственную молитву за их спасение. Хотя она прятала свои страхи от Кейти, мысль, что "Амстел" обречен и что им больше никогда не суждено увидеть Англию, не покидала ее все время, пока длился этот ужасный шторм.
     Ей исполнилось двадцать, когда ее уговорили принять предложение майора Эдмунда Уоррена. Ее отец, отчим, дед - все служили в армии, и звуки барабанного марша запомнились ей с детства, когда вместе с матерью она следовала за войсками во время Пиренейской кампании. Что могло быть естественнее, чем выйти замуж за Эдмунда ради него самого и той романтики, которую сулило ей это замужество?
     Хотя Эдмунд оказался хорошим мужем, грубая действительность диких земель Австралии была далека от романтики, и Алекс скучала по своему дому и семье гораздо сильнее, чем ожидала. А появление ребенка лишь усугубило это чувство. Она с тоской думала, что ее Кейти никогда не увидит своих бабушек и дедушек, своих дядей, тетей, кузин и кузенов.
     - Мама!
     Алекс оторвалась от окна и, оглянувшись, увидела темные, широко открытые глаза дочери, выделявшиеся на бледном осунувшемся личике.
     - Я здесь, Кейти, птичка моя.
     - Шторм кончился?
     - Да. Хочешь посмотреть в окно?
     Кейти выбралась из-под сбитого одеяла и, встав на койке, потянулась к иллюминатору.
     - Где мы?
     - Не знаю точно. Мы были примерно в двух днях пути на юго-восток от Батавии, когда начался шторм. - Она погладила дочь по мягким светлым волосам, выглядывающим из-под кружевного чепчика, в котором она спала. - Здесь, в Ост-Индии, тысячи и тысячи островов - больше, чем звезд на ночном небе. Некоторые из них вполне цивилизованные, но на других живут дикари, а на иные никогда не ступала нога европейца. Но капитан Верховен знает, куда мы направляемся. Он прекрасный моряк и сможет провести нас через все штормы, лавируя между островами, чтобы избежать опасности.
     Во всяком случае, она надеялась, что капитан знает, где они находятся. Он производил впечатление опытного моряка. Когда оцепенение, в котором она пребывала после смерти Эдмунда, начало понемногу затихать, она нетерпеливо засобиралась домой и заказала билет на голландский торговый корабль "Амстел", решив не дожидаться английского судна. Их корабль направлялся в Калькутту через Батавию и Сингапур. Из Индии будет проще добраться до Англии. Хотя команда на судне была много меньше, чем та, что сопровождала ее и Эдмунда в Новый Южный Уэльс, Алекс и Кейти чувствовали себя вполне комфортно, и путешествие доставляло им удовольствие - пока не начался шторм.
     - Я хочу есть, - тоскливо проговорила девочка, поднимая на мать большие глаза. - Мы скоро будем завтракать?
     Алекс тоже проголодалась. Плиту на камбузе не зажигали в целях безопасности, так как во время шторма это могло привести к пожару. Но даже если бы еду и приготовили, они не смогли бы есть из-за тошноты.
     - Я посмотрю, что можно найти на кухне, кок, наверное, уже встал и готовит завтрак.
     Так как Алекс спала не раздеваясь, она только сунула ноги в туфли и вышла из каюты. На корабле было тихо, если не считать постоянного поскрипывания дерева и стука снастей. Капитан, наверное, решил дать своим измученным матросам отдых, прежде чем приводить в порядок судно, изрядно потрепанное штормом.
     Теперь остров был виден яснее, хотя над поверхностью воды стлался густой туман. Она разглядела темный силуэт дежурного офицера, стоящего у штурвала, и по его фигуре догадалась, что это юный голландец - помощник капитана. Вскинув руку в приветствии, Алекс получила в ответ вежливый поклон.
     Она направилась на камбуз и вдруг услышала недалеко от судна глухой всплеск. Она нахмурилась. Большая рыба?
     Звук повторился. Напрягая зрение, она вглядывалась в туманную мглу. Постепенно тени приобрели более четкие очертания, это были две джонки - узкие, длинные лодки, на которых обычно плавали аборигены. Всякий раз, когда корабль проходил мимо островов, джонки подходили к "Амстелу", и местные жители предлагали всем желающим фрукты, рыбу и домашнюю птицу. Алекс как-то купила у одной местной женщины к