отрешенным видом.
   - Поразительное фамильное сходство, - заметил Доминик.
   Эмуорт задержался у портрета семьи Тюдоров.
   - Жаль, что не осталось изображения  самой  первой  Мэриан.  Из  семейных
архивов можно понять, что она была очень похожа  на  Мэриан,  только  волосы
черные.  А  муж  ее,  норманнский  граф,  был  ярким  блондином.  Эти  черты
сохранились в семье на многие  поколения.  Менялись  фамилии  и  титулы,  но
кровные признаки передавались в веках, чаще всего по женской линии.  Уорфилд
никогда не входил в наследную собственность без права  отчуждения,  поэтому,
если не было наследника мужского пола, он переходил к дочери. Моя племянница
является прямым потомком первой Мэриан. - Он тяжело вздохнул. - Мне  грустно
думать, что на этом все и кончится.
   Но ведь наверняка есть и другие семейные ветви. Это верно. Но мои сыновья
больше похожи на их мать. - Несколько секунд он колебался,  по-видимому,  не
решаясь сказать правду.  -  Элинор  -  прекрасная  жена  и  мать,  идеальная
графиня, но... она так и не смогла принять Мэриан. Она... плохо относится  к
душевным расстройствам. Когда мальчики были еще маленькими, она беспокоилась
за их безопасность.
   Доминик все понял: лорд  Эмуорт  всю  жизнь  разрывался  между  семейными
обязанностями,  требованиями  своего  положения  в  обществе  и  любовью   к
племяннице. Если бы жена не возражала, он бы, вероятно, взял Мэриан  в  свой
дом и сделал все возможное, чтобы она жила счастливо... чтобы ее любили.
   И он, и его племянница заслуживают лучшего, чем  пара  таких  обманщиков,
как они с Кайлом.

Глава 11

   Вечер прошел за приятной беседой. В гостиной накрыли стол к  чаю.  В  тот
момент, когда  миссис  Маркс  наливала  чай  для  лорда  Эмуорта,  в  дверях
появилась сменившая туалет Мэриан. Длинное просторное одеяние темного цвета,
в восточном стиле, предназначенное для того, чтобы скрыть  все,  что  только
можно, от мужского взгляда и предотвратить чьи-то похотливые мысли.  Нельзя,
однако, сказать, чтобы это срабатывало. Складки темной ткани лишь возбуждали
воображение. Во всяком случае, на Доминика они подействовали именно так.
   Бесшумно ступая босыми ногами по  персидскому  ковру,  Мэриан  прошла  по
комнате с подносом, на котором стояли три небольшие чаши и лежали  тоненькие
палочки. Она успела изменить и прическу. Снова заплела волосы в свою обычную
косу.
   Миссис Ректор встретила ее радостной улыбкой:
   - Как это мило. Мэриан сегодня будет рисовать менди в  вашу  честь,  лорд
Эмуорт.
   Потупив глаза, Мэриан  опустилась  на  колени  перед  дядей.  У  Доминика
внезапно возникло ощущение, что она лишь играет роль покорной прислужницы  и
эта роль ее забавляет. Возможно, она видела нечто подобное в Индии и  теперь
добавила  эту  роль  к  коллекции  тех   образов,   в   которые   поочередно
перевоплощалась. Что там у нас уже  есть?  Покорная  прислужница,  преданная
своему делу садовница, бесплотный дух, буйная дикарка...
   Утомленное лицо Эмуорта просияло.
   - Я бы хотел что-нибудь вроде браслета, Мэриан. - Он закатал левый  рукав
и подставил руки.
   Она смочила комок ваты водой из чаши, протерла ему кисть.  Потом  окунула
одну из палочек в другую чашу, с разведенной хной. Легкими движениями начала
рисовать сложные замысловатые узоры, полностью поглощенная своей работой. По
рисунку на кисти Камаля Доминик уже успел убедиться в том, что  такие  узоры
требуют высочайшего искусства.
   Он с любопытством отметил,  что  она  подкрасила  брови  И  ресницы,  как
принято у восточных женщин. На фоне светлой кожи и необычайно светлых  волос
это производило соблазнительное, возбуждающее впечатление.
   Покончив с кистью лорда Эмуорта,  Мэриан  перешла  к  миссис  Ректор.  Та
задумчиво смотрела на нее.
   - А я бы хотела браслет на лодыжку.  Надеюсь,  джентльмены  не  обидятся,
если я отвернусь от них?
   Она перешла к большому креслу, стоявшему спинкой к камину. Зашуршал  шелк
- она подняла юбки и сняла чулок. Доминик прихлебывал чай, размышляя о  том,
как это забавно и в то же время трогательно, когда взрослая женщина способна
предаваться детским радостям.
   Ножной браслет занял немало времени. После того как  Мэриан  покончила  с
этим, миссис Маркс протянула правую руку. Мэриан  нарисовала  изящный  узор,
напоминавший виноградную лозу. Он начинался  у  среднего  пальца  и  тянулся
почти до локтя.
   Пока Мэриан трудилась над ее  рукой,  миссис  Маркс  давала  -  пояснения
Доминику:
   - Необходимо оставить хну на коже на час или два, лорд Максвелл, пока она
не высохнет. Потом ее можно смахнуть щеткой, а узор останется.  -  Глаза  ее
озорно блеснули. - Вам, вероятно, все это кажется странным?
   - Да, это необычно. Но очень мило.
   Он ждал того момента, когда Мэриан подойдет к нему,  однако,  покончив  с
миссис Маркс, она обошла  всех  троих,  побрызгала  на  узоры  раствором  из
третьей  чаши,  после  чего  грациозно   удалилась.   Доминик   почувствовал
сильнейшее разочарование. Может быть, у нее хна кончилась? Или она  попросту
решила, что он не достоин ее усилий?
   Миссис Ректор встала, деликатно прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевок.
   - Уже поздно. Я, пожалуй, пойду спать. До завтра.
   После ухода Мэриан Доминику тоже не терпелось удалиться.  Неужели  только
сегодня утром он мчался за ней к замку?  Столько  всего  произошло  за  один
день...
   Моррисон ожидал его в спальне, чтобы  помочь  снять  тесный  -  как  того
требовала мода - фрак Кайла. Не скоро, наверное, он простит ему  испорченный
в  утренних  похождениях  сюртук.  Чувствуя,  что  не  настроен  выслушивать
неодобрительные  замечания  слуги,  Доминик  отослал  его.  Остальное  он  в
состоянии снять с себя сам.
   Наконец-то он один. Он подошел к окну, на ходу развязывая галстук.  Внизу
геометрические узоры цветника едва различались при слабом свете луны. Ему  с
самого начала нравился этот цветник, но сегодня, после того как он  сам  над
ним потрудился, - в особенности.
   Сзади открылась дверь. Вероятно, Моррисон что-нибудь забыл.
   Доминик обернулся. В дверях стояла Мэриан в том же восточном  одеянии,  с
подносом, на котором стояли чаши для менди. Прошла по комнате, опустилась на
колени у его ног, смиренно протянула поднос. Безмолвное предложение.
   Он вовремя прикусил язык,  не  успев  сказать,  что  молодой  девушке  не
подобает заходить в спальню к джентльмену. Мэриан не знает светских правил и
приличий.
   Он улыбнулся:
   - Итак, наступила и моя очередь. Нарисуете мне такой же  браслет,  как  у
дяди?
   Она молча указала на стул. Он сел,  расстегнул  рукав  рубашки,  чувствуя
глупую радость оттого, что не исключен из ее списка.
   Она взяла его руку тонкими прохладными пальцами. Стала изучать  линии  на
ладони.
   - Что-нибудь не так?
   Может, волосы на руке мешают ей рисовать? Он уже собирался предложить  ей
другую сторону ладони, когда она неожиданно поднялась и начала  расстегивать
пуговицы на его рубашке. Он схватил ее за руку:
   - Мэриан!
   Она подняла голову. Глаза ее выражали такую чистейшую невинность, что ему
стало стыдно. К тому же он вспомнил, что видел менди у Камаля на горле,  так
что для нее это, возможно, дело привычное. Он напомнил себе и о том, что  ей
полезно привыкать к виду мужского тела. Сам расстегнул оставшиеся пуговицы и
снял рубашку. Оказавшись полураздетым в присутствии Мэриан, он  почувствовал
страшную неловкость - она, видно, воспринимала это как должное:  уселась  на
ручку кресла, задумчиво провела кончиком пальца по его ключице, по-видимому,
раздумывая над будущим узором. Для него же  это  легкое  прикосновение  было
более возбуждающим,  чем  ласки  многоопытной  светской  львицы.  Его  кровь
закипела. Камалю хорошо, он евнух. У него, Доминика, такой защиты нет.
   Мэриан, по-видимому, приняла решение. Промыла ему кожу какой-то жидкостью
с запахом, напоминавшим сосновую хвою. Потом окунула палочку в чашу с хной и
начала выводить узор чуть выше  левой  ключицы.  Он  чувствовал  тяжеловатый
запах хны. Молча смотрел на ее сверкающие волосы,  время  от  времени  ловил
взмах подчерненных ресниц.
   Нет, это выше его сил. Он крепко закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на
чем-нибудь другом. Например, на склонениях латинских  слов.  Не  получилось.
Мысли упрямо возвращались к ней. От  нее  исходил  возбуждающий  аромат,  он
чувствовал тепло от ее руки. Прикосновения палочки походили то  на  щекотку,
то на любовные ласки. Почему он раньше не замечал, как жарко в этой комнате?
   Доминик  открыл  глаза.  Устремил  взгляд  на  противоположную  стену   с
китайскими обоями. Забыть о том, что около него изысканная молодая  женщина.
Вообразить себе, что это старая карга с какого-нибудь базара в Дамаске...
   Она со стуком отложила палочку и... потерла кончиками пальцев его  соски.
Он едва не выскочат из собственной кожи.
   - Боже правый, Мэриан!
   Она смотрела ему прямо в глаза все тем же невинным взглядом.
   - Этого нельзя делать, Мэриан, - заговорил он срывающимся голосом.  -  Вы
должны вернуться в свою комнату.
   Не обращая внимания на  его  слова,  она  снова  протерла  кожу  сосновой
жидкостью и начала рисовать узор вокруг соска. Интересно,  Камалю  она  тоже
это делала? Даже если и так, допустимо ли ему, Доминику, позволять  подобную
интимность?  Но  что  же,  черт  возьми,  ему  делать?  Расстраивать  ее  не
хочется... Думать он мог только о том, как  она  близко.  Ему  казалось,  он
ощущает вкус ее кожи, совсем рядом с его губами... Такая  соблазнительная...
такая желанная...
   Он собрал всю свою волю в  кулак,  пока  она  разрисовывала  кожу  вокруг
другого соска, потом над правой ключицей.  Напоследок  соединила  оба  узора
тонкой паутиной линий.
   Он вздохнул с облегчением, увидев, что она закончила и  поставила  поднос
на стол рядом с креслом. Теперь она уйдет к себе, а он попытается  почитать,
пока подсыхает хна. Постарается найти  в  библиотеке  что-нибудь  достаточно
скучное, охлаждающее любовный пыл.
   Однако Мэриан не ушла. Вместо  этого  медленным,  ласкающим,  чувственным
движением она провела рукой вниз по его груди.  Долго  сдерживаемое  желание
вспыхнуло в нем с неукротимой силой. Он едва сдержался, чтобы не сжать ее  в
страстном объятии.
   Сделав над собой неимоверное усилие, сорвался с кресла и, не  давая  себе
опомниться, отбежал на другой конец комнаты. Повернулся к ней  спиной,  сжал
кулаки, тяжело и прерывисто дыша. Надо успокоиться... Надо прийти в себя...
   Она же больной человек. Полубезумная. Не отвечает за свои действия. Кроме
того, она скоро станет женой его брата. Да заметит ли она разницу между ними
в первую брачную ночь? От этой мысли его охватила  такая  горечь,  что  даже
желание утихло.
   Он обернулся и увидел, что она стоит рядом, вопросительно глядя на  него.
Протянула к нему руку. Он поймал ее на лету, прежде чем она успела коснуться
его.
   - Мэриан, такая близость позволительна только между мужем и  женой.  Пока
вы не готовы стать... женой, мы должны соблюдать... определенное расстояние.
   Оставалось лишь надеяться, что она поймет, если не слова, то хотя бы тон.
Однако она лишь напряженно смотрела, не сводя с него светлых  зеленых  глаз.
Нет, это совсем недетские глаза...
   Через некоторое время она опустила ресницы. Взгляд скользнул вниз по  его
телу,  медленно,  изучающе,  так,  будто  она  старалась  запомнить   каждую
клеточку, каждую напрягшуюся мышцу. Он почувствовал себя обнаженным под этим
оценивающим взглядом. Почувствовал, что не в силах больше сдерживаться.
   - Уходите, Мэриан. Сейчас же!
   Взгляд остановился на застежке его панталон. Доминик напрягся так, словно
она коснулась его. Сейчас он не сомневался в том, что может  схватить  ее  в
объятия, может поцеловать, может сделать с ней все, что угодно. Она не будет
сопротивляться. Она любопытна. Чувственна от природы. И, кажется,  под  этим
просторным восточным одеянием на ней ничего нет...
   Он повернул ее кругом и решительно подтолкнул к двери.
   - Исчезни, плутовка. И больше никаких менди до самой брачной ночи.
   Если Кайл не поддастся этому завораживающему  сочетанию  чувственности  и
невинности, значит, он вообще не способен что-либо чувствовать,  его  трижды
проклятый братец, которому он, Доминик, все еще хранит верность, хотя тот ее
и не заслуживает.
   Он захлопнул за Мэриан дверь и повернул ключ. Прислонился к стене,  не  в
силах двинуться с места. Его била дрожь.

***

   Она наткнулась на Роксану и едва не упала. Собака радостно забила хвостом
при виде хозяйки; Мэриан  остановилась,  пытаясь  осознать  то,  что  сейчас
произошло.
   Он поистине прекрасен. Ей понравилось ощущение его  гладкой  тугой  кожи,
намного темнее, чем ее собственная, с густыми зарослями волос на груди,  так
интригующе сужающимися книзу. В то время как она рисовала менди, его энергия
ожила,  преобразовалась  в  ярко-красный  нимб  желания.  Ей  так   хотелось
потрогать его всего, ощутить его на вкус и дать ему вкусить себя.
   Сгорая от странного нетерпения, она круто повернулась и пошла по коридору
к задней лестнице, к своему персональному выходу. На этот раз  она  оставила
Роксану дома. Ей захотелось  побыть  одной.  Все  чувства  и  ощущения  были
обострены. Она вдыхала прохладный ночной воздух, его пряные запахи. Покрытая
росой трава холодила босые ступни.
   Бесшумно передвигаясь сквозь лунный свет и  тень,  она  достигла  участка
"диких"  посадок.  Эта   иллюзия   природной   дикой   чащи   больше   всего
соответствовала ее теперешнему настроению. Мимо с уханьем  пронеслась  сова,
едва не задев ее своими крыльями. Через некоторое время  откуда-то  издалека
раздался чей-то смертный крик. Сова настигла свою добычу. Еще  чей-то  крик,
громкий, загадочный, пронесся по лесу. Наверное, барсук. Хотя они чаще рычат
или лают. Любопытно, кто же это... Мэриан пошла на звук.
   Шагов примерно через сто она вышла на небольшую поляну, где пара барсуков
прыгала и резвилась в любовном танце. Самка встала на  задние  лапы,  подняв
мордочку к лунному свету. Словно партнер в танце, самец сделал то же  самое,
явно желая произвести на нее впечатление. Они слились в объятии и покатились
по траве, как один меховой клубок. Поддразнивая, самка ударила  самца  лапой
по спине. Он подался назад, потом прижал ее к земле, укусил  за  шею,  после
чего принялся лизать ее темный мех с нежностью  собственника.  Самка  издала
звук, похожий на кошачье урчание, предвкушая то, что последует дальше.
   Они настолько увлеклись друг другом, что даже не заметили ее присутствия.
Мэриан  отвернулась  и  как  слепая  пошла   дальше.   Возбуждающие   образы
проносились перед ее мысленным взором. Они с Ренбурном так же восторженно  и
страстно  катаются  по  траве  на  лугу.  Ее  зубы  покусывают  его  крепкое
разгоряченное тело. Постепенно игра переходит в страсть. Его губы, его  руки
доводят ее до умопомрачения, его сила покоряет ее, он овладевает ее телом.
   Как в тумане она дошла до сада, не замечая ничего вокруг. В воздухе висел
возбуждающий аромат, белые цветы на клумбах казались  призрачными  в  лунном
свете. Мэриан без сил упала на прохладный каменный постамент древней римской
статуи, стоявшей в центре сада.
   Все живые существа спариваются. Она это давно знала, не раз наблюдая птиц
и животных Уорфилда в страстном слиянии. Самки  и  самцы  теряют  головы  от
желания. Их поведение когда-то заинтриговало ее, и она стала наблюдать,  как
соединяются их тела. Однако до сих пор не могла понять, что же  ими  движет.
Благодарила судьбу за то, что сама она избавлена от такого.
   Теперь она осознала, что до сих пор не испытывала  этого  только  потому,
что не встретила своего партнера. Сегодня  она  впервые  ощутила  это  дикое
желание соединиться, слиться с другим существом. Все тайные местечки  на  ее
теле пульсировали от возбуждения, хотя  она  инстинктивно  чувствовала,  что
испила лишь малый глоток из кубка страсти. О, сколько там еще осталось!
   Но человечество в своей непроходимой глупости все усложняет. Ренбурн тоже
хочет ее. Она видела желание в его глазах, ощущала страсть во всем его теле,
заметила, как вспыхивает нимб энергии при каждом ее прикосновении.
   И  все-таки  по  какой-то  непонятной,  противоестественной  причине   он
отступил. Какая досада... Но ничего. Он молод, он мужчина,  самец,  кровь  в
нем кипит. Ее время еще придет. Она это чувствовала кожей.
   Он ее пара, и она его получит. Очень скоро.

Глава 12

   Не спать, дожидаясь, пока подсохнет хна, не составило никакого  труда,  а
вот заснуть потом оказалось гораздо сложнее. В конце концов Доминик  забылся
беспокойным сном. Грезил о том, как занимается любовью с Мэриан. Проснулся с
бешено бьющимся сердцем  и  обнаружил,  что  тело  его  участвовало  в  этом
процессе так, словно это происходило наяву.
   Умывшись, он смахнул засохший порошок хны с  рисунков.  Узоры  напоминали
воротничок из тонких бледно-оранжевых линий. Увидев свою кожу разрисованной,
он в первый момент ощутил какое-то варварское чувство  восторга,  совершенно
несвойственное англичанину.
   Представил себе ее маленькие искусные руки, снующие по его телу, и  резко
отвернулся от зеркала.  Теперь,  после  вчерашнего  вечера,  уже  невозможно
скрывать от себя самого, как сильно его к  ней  влечет.  Ну  что  же,  очень
хорошо. Он ею увлекся. И какой мужчина бы  устоял?  Найдите  такого.  Теперь
значение имеет  только  одно  -  как  совладать  со  своим  непозволительным
желанием.
   Дальше все пошло еще хуже. Спустившись к завтраку,  он  узнал,  что  лорд
Эмуорт уже уехал, и почувствовал  себя  полным  невежей.  Не  мог  подняться
вовремя, чтобы  проститься  с  человеком...  Он  налил  себе  кофе,  надеясь
восстановить равновесие.
   Миссис Ректор вплыла в столовую, когда он допивал  вторую  чашку.  Налила
себе чаю, уселась за стол.
   - Лорд Эмуорт в восторге оттого, что вы с Мэриан так хорошо ладите.
   Доминик вежливо кивнул и сказал:
   - Я очень высоко ценю Мэриан, но все же не могу  решить,  разумно  ли  ей
вообще вступать в брак. Что говорят врачи по этому поводу?
   Миссис Ректор поджала губы.
   - Ничего существенного. Они все сошлись на том, что она  ненормальная,  -
как будто необходимо учиться в Эдинбурге, для того чтобы  это  обнаружить...
Большинство  из  них  считают,  что  интенсивное  лечение  в   клинике   для
душевнобольных может пойти ей на пользу, однако у каждого из  докторов  есть
свой пунктик по поводу того, какое именно лечение вероятнее всего поможет.
   - Кто-нибудь из этих врачей живет здесь поблизости?
   - Доктор Крейторн - один из наиболее  признанных  авторитетов  в  области
душевных заболеваний в Англии. У него клиника в Блэйднэме, в десяти милях от
отсюда. - В голосе ее зазвучала ирония:
   - Говорят, она очень прогрессивная.
   - А вы верите в то, что лечение может принести Мэриан пользу?
   Она смотрела в окно невидящим взглядом.
   - Если бы я в это верила, я бы сама  отвезла  ее  в  Блэйднэм.  С  другой
стороны, я всего лишь троюродная сестра ее матери. В семье правят женщины по
линии Фэй. - Она сухо усмехнулась. - И потом, я не очень практична.
   - То есть... вам  кажется,  что  Мэриан  скорее...  сгусток  утрированных
семейных черт, а вовсе не помешанная? Миссис Ректор кивнула:
   - Как может врач вылечить то, что впиталось с молоком матери?
   В этом что-то есть... И тем не менее Доминику  хотелось  услышать  мнение
специалиста. К тому же он почувствовал, что ему необходимо хотя бы  на  один
день исчезнуть из Уорфилда и удалиться от Мэриан.
   - Лорд  Максвелл!  Какой  приятный  сюрприз!  Доктор  Крейторн,  высокий,
солидный, всем своим видом внушающий доверие, широкими шагами шел  навстречу
Доминику, ожидавшему его в прекрасно обставленной приемной. На первый взгляд
Блэйднэм производил приятное впечатление. Просторный дом  на  краю  деревни,
великолепно  обставленный,  с  большим  садом  позади,  обнесенным   вы