, хотя обстоятельства были против него.  У  него
были депрессии и  раньше  и,  наверно,  будут  и  впредь.  Но  за  отважную,
остроумную Джейн не жалко заплатить такую цену. И он вовсе не  из  тех,  кто
способен соблазнить невинную девушку. Ведь несмотря на все  фокусы,  которые
вытворяла Джейн, она, несомненно, была просто скромной девушкой  из  хорошей
семьи, одной из тех, на которых надо жениться.
   Значит, у него нет права продолжать поиски. Стрэтмор  перевел  взгляд  на
эскиз, где они с Элинор склонили головы друг к другу. Он  уже  давно  решил,
что не женится до тех пор, пока не встретит женщину, с которой его свяжет та
эмоциональная глубина чувств, которой он лишился много лет тому назад.
   Люсьен подумал, что был бы, наверное,  счастливее,  если  бы  никогда  не
испытывал такой близости. Но он по-прежнему скорбел о потере и не жалел, что
когда-то испытал ее.
   Размышления графа прервал вошедший камердинер.
   - Лорд Эбердэр здесь и хочет видеть вас, милорд.
   - Никлас, - Люсьен вскочил и крепко пожал руку друга, появившегося  сразу
вслед за камердинером. - Я не знал, что ты собираешься в Лондон.
   - Я и не собирался. Меня вызвал Рэйф. Он поставит на голосование в палате
лордов вопрос о мирных переговорах в Генуе и хочет, чтобы я принял участие в
голосовании.
   - Господи, и для этого он вытащил тебя из Уэльса? - Люсьен усадил гостя в
кресло. - Хотя должен сказать тебе, что Рэйф прав. Война с Америкой зашла  в
тупик. Британии больше нет смысла  предъявлять  территориальные  требования.
Резолюция по запросу Рэйфа должна привести к смягчению позиции правительства
и признанию существующих границ. Только на  таких  условиях  можно  добиться
согласия. Но даже если резолюция пройдет, она не будет иметь силы закона.
   - Знаешь, когда палата лордов лает, правительство прислушивается. Поэтому
он меня и вызвал, - Никлас растянулся  в  кресле  и  вытянул  ноги.  -  Пора
положить конец этой войне. Она не должна была начинаться.
   - Ты прав, нельзя было ввязываться в  авантюру  с  Соединенными  Штатами,
когда мы сражались против Наполеона. Чем скорее мы заключим мир, тем лучше.
   - Особенно теперь, когда  наши  дальние  родственнички-американцы  начали
выигрывать, - мрачно заметил Никлас.
   - Как поживает моя любимая графиня? - спросил Люсьен.
   - Клар, как всегда, спокойна,  -  Никлас  довольно  улыбнулся.  -  Это  я
измучился от волнения. Она же  считает,  что  для  переживаний  нет  никаких
причин. Ведь по женской линии ее дальние предки были крестьянками. Они через
полчаса после родов уже отправлялись в  поле  вязать  снопы.  Она,  конечно,
права, но я успокоюсь только тогда, когда малыш появится на свет.
   Люсьен достал из ящика механического пингвинчика.
   - Это тебе к Рождеству. Теперь ты сможешь забрать его с собой в Уэльс.
   - Что ты делал в последнее время? Никлас завел пингвинчика, и  тот  начал
крутить сальто  назад.  Лорд  Эбердэр  при  виде  этого  откинулся  назад  и
расхохотался.
   - У тебя потрясающая фантазия, Люс, - он откашлялся и продолжил:
   - Эта штука порадует Клэр. А что ты придумаешь,  если  у  нас  еще  будут
дети?
   - Пингвины  умеют  делать  массу  разных  вещей:  плавать,  скользить  на
животах, танцевать. Посмотрим, когда время подойдет.
   Никлас снова наклонился, чтобы рассмотреть пингвина, и  заметил  портреты
Джейн, лежащие на столе.
   - Какое интересное лицо! Тут и ум, и характер. Ты влюблен?
   - Ничего подобного, - резко ответил Люсьен. - Это одна  моя  знакомая,  с
которой иметь дело сложнее, чем с дюжиной кошек.
   - Звучит многообещающе. - Никлас усмехнулся. - Когда ждать приглашения на
свадьбу?
   - И не пытайся убедить меня в преимуществах семейной жизни.  Только  одна
Клэр на свете, и ты первый нашел ее. А поскольку  я  не  согласен  связывать
жизнь с менее достойной женщиной, придется мне ходить в холостяках до  конца
своих дней. Твои дети будут называть меня дядюшкой Люсьеном  и  хихикать  за
спиной над моей эксцентричностью.
   Никлас, интуиции которого можно было позавидовать, под внешней веселостью
друга разглядел глубокую печаль.
   - Кстати, - сказал он неторопливо, - Клэр как-то сказала мне, что "Падших
ангелов" объединило отсутствие нормальной семьи. Ее не было ни у  одного  из
нас.
   Это было настолько верно и неожиданно, что Люсьен погрузился в молчание.
   - Интересно, - наконец ответил он, -  как  живется  с  женщиной,  которая
слишком много видит?
   - Иногда тревожно, - улыбнулся Никлас, - но чаще всего чудесно.
   Стрэтмор решил, что пора сменить тему, иначе Никласу станет понятно,  что
он просто завидует его семейному счастью.
   - У тебя есть какие-нибудь новости от цыган?
   Улыбка Никласа мгновенно исчезла.
   -  Об  этом  я  и  хотел  с  тобой  поговорить.  Один  из  моих   дальних
родственников - я с ним когда-то  путешествовал  по  Европе  -  прислал  мне
сообщение в Эбердэр. Он говорит, что ходят слухи  о  возможном  триумфальном
возвращении Наполеона из ссылки.
   Никлас провел несколько лет, кочуя с цыганами. Они бывали всюду и слышали
о самых разнообразных вещах. Собранную информацию  Никлас  посылал  Другу  в
Лондон, и она часто оказывалась бесценной. Однако Люсьен  надеялся,  что  на
этот раз его друг ошибался.
   - Таких слухов следовало ожидать, - ответил он. - Ведь корсиканец - живая
легенда.
   - Разумеется. Но то, о  чем  рассказал  мой  кузен,  очень  серьезно.  Он
сообщает, что агенты Наполеона,  тайно  передвигаясь  по  Франции,  собирали
информацию о настроениях в народе и пришли к выводу, что  большинство  вновь
поддерживает императора. Есть сведения о том, что в  лагере  союзников  -  в
Англии, Пруссии и Австрии - есть весьма  влиятельные  люди,  которые  готовы
помочь Наполеону снова сесть на трон. Для них война - весьма доходное дело.
   - Шакалы, - сказал Люсьен, сдерживая ярость.
   Не следует забывать, что насилие и алчность по-прежнему правят бал,  хотя
пушки уже давно смолкли. Хватит бегать за призрачной леди. Пора  браться  за
дело.
   - Скорее всего, это пустая болтовня, тем не  менее  я  наведу  справки  и
пошлю сообщения своим коллегам в Австрии и Пруссии. Если и  существует  план
реставрации наполеоновской власти, его необходимо уничтожить в зародыше.
   - Надеюсь, ты прав, - серьезно ответил Никлас, - Я действительно  надеюсь
на это.

***

   Ночь была беспросветно темная и прекрасно подходила для столь  же  темных
дел. Кит была одета в черный  мужской  костюм  и  вооружена  тонкой  прочной
веревкой и специальным крюком. На этот раз  она  должна  была  сыграть  роль
лондонского взломщика в доме лорда Нанфилда. Этот аристократ,  аморальный  и
циничный, был первым в списке подозреваемых.
   Ближайший к жилищу Нанфилда дом сейчас пустовал, и Кит могла действовать,
не боясь быть услышанной. В окнах комнаты цокольного этажа горел  свет.  Все
остальное здание было погружено во мрак. Это означало, что слуги отдыхают  и
собрались в своей гостиной. Кит зацепила один  конец  веревки  за  трубу,  а
другой обвязала вокруг талии и осторожно спустилась к нужному ей окну. Такой
спуск был бы труден и для сильного, тренированного мужчины. К счастью,  окно
было заперто на простую задвижку, и Кит смогла открыть его при помощи  ножа.
Если ее поймают на этот раз, то объяснить  свое  присутствие  в  доме  будет
невозможно.
   Постепенно пульс девушки стал ровнее, и она смогла приняться  за  работу.
Теперь  она,  овладев  искусством  обыска  помещений,  смогла  очень  быстро
осмотреть все комнаты верхнего этажа скромного жилища лорда Нанфилда. Особое
внимание Кит уделила спальне.
   Все прошло безупречно, но, к несчастью, поиски были  безрезультатны.  Кит
выглянула из окна и ухватилась за свою  веревку.  Теперь  она  склонялась  к
мысли, что лорд Нанфилд  был  не  тем  человеком,  которого  она  искала.  В
следующий раз она навестит лорда Маиса. Залезая на крышу, Кит подумала,  что
вечер оказался исключительно удачным в одном отношении - на  этот  раз  лорд
Стрэтмор ее не поймал.

***

   На  голосование  по  предложению  Рэйфа  о   немедленном   урегулировании
отношений с Соединенными Штатами  собралось  необычно  много  членов  палаты
лордов. Его  выступление  вызвало  оживленные  и  острые  дебаты.  Сам  Рэйф
красноречиво  отстаивал  свое  предложение.  Люсьен  и  Никлас  выступили  с
краткими речами в его поддержку.
   Дебаты продолжались  за  полночь.  Во  время  голосования  Рэйф  сидел  с
каменным выражением лица.  Казалось,  результаты  ему  безразличны.  Люсьен,
находясь рядом с ним, подсчитывал голоса.
   Все проходило настолько напряженно, что вся палата безмолвствовала.
   Предложение было принято с перевесом в один голос. Все зашумели,  и  Рэйф
позволил себе улыбнуться.
   - Прекрасно, что ты пришел, Никлас.
   - Будем надеяться, от решения будет прок.  -  Никлас  похлопал  Рэйфа  по
плечу. - Отличная работа. Я боялся, что эта банда колонизаторов выиграет.
   Рэйф повернулся к Люсьену.
   - Давай отпразднуем это событие. У тебя найдется время заглянуть ко  мне?
Я бы хотел обсудить с вами способы, которые стоит использовать для  оказания
давления на правительство.
   - Я присоединюсь к вам позже, - сказал Люсьен, оглядывая  набитую  людьми
комнату. - Мне надо кое с кем поговорить.
   Стрэтмор не был удивлен ни тем, что  Нанфилд  и  Мэйс  присутствовали  на
заседании, ни тем, что они голосовали против. Он разыскал их в толпе.
   Увидев его, Мэйс удивленно спросил:
   - Вы действительно желаете сдаться этому американскому сброду?
   - Речь идет не о капитуляции, а о разумном компромиссе, - ответил Люсьен,
когда они отошли в сторону, освободив дорогу членам палаты, устремившимся  к
выходу. - Я не вижу смысла в этой войне.
   - Да вы, кажется, опасный либерал, -  с  наигранным  ужасом  сказал  лорд
Нанфилд. - Пожалуй, вы почитываете таких радикалов, как Лей Хант  и  Л.  Дж.
Найт, и согласны с ними?
   - Да, иногда, - Люсьен показал на бурлящую вокруг них толпу. - Мир -  его
вовсе не радикальная мера. Посмотрите на этих людей. У  большинства  из  них
родственники в Америке. Они есть и у меня. Мы должны дружить с американцами,
а не сжигать их столицу.
   - Пожалуй, вы правы. Они продают  нам  табак,  и  за  это  мы  им  чем-то
обязаны. Кстати, о табаке...
   Мэйс достал позолоченную табакерку и открыл ее  изящным  движением  руки.
Вдохнув щепотку табаку, он удовлетворенно вздохнул.
   -  Изумительно.  Почти  так  же  хорошо,  как  закись  азота.   Пробовали
когда-нибудь?
   Хотя выражение лица Мэйса и не изменилось, по его  голосу  Люсьен  понял,
что вопрос очень важен.
   - Нет, не пробовал, - ответил он, - но, конечно, слышал об этом.  Видимо,
этот газ действует опьяняюще, но не  вызывает  головной  боли  на  следующий
день.
   - Это намного лучше, чем алкоголь, - уверил  его  Мэйс.  -  От  спиртного
человек может впасть в  депрессию,  а  закись  азота  примиряет  человека  с
окружающим миром. Поэтому ее иногда и называют веселящим газом. У меня  есть
химик, готовящий его, и время от  времени  я  приглашаю  друзей,  чтобы  они
насладились вместе со мной. Завтра вечером я как раз собираюсь это  сделать.
Хотите присоединиться к нам?
   - С удовольствием, - ответил Люсьен не очень искренне. - Это одно из  тех
удовольствий, которые давно меня привлекают.
   - Тогда до завтра, - кивнул Мэйс и направился к выходу.
   Разыскивая  Рэйфа  и  Никласа,  Люсьен  про   себя   улыбался.   Он   был
удовлетворен. Веселящий газ развязывает языки, и на завтрашней вечеринке  он
сможет узнать много полезного. Но в то же время ему надо быть уверенным, что
Мэйс ничего не услышит от него самого. Люсьену понадобится  все  его  умение
владеть собой в критических ситуациях.

Глава 8

   Люсьен неторопливо шел к лорду Маису. Было на редкость холодно. Казалось,
на дворе не ноябрь, а январь, и поэтому он был один на пустынной улице. Мэйс
жил всего в двух кварталах от Стрэтмора, н он решил отправиться пешком.
   Этим вечером у Мэйса  собирались  любители  веселящего  газа,  Дом  лорда
казался необитаемым. Из-за плотных  занавесок  не  пробивался  ни  один  луч
света. Тем не менее, на стук Люсьена немедленно вышел камердинер, принял его
плащ и провел в гостиную. В  слабо  освещенной  комнате  находилось  человек
двенадцать. В основном это были мужчины.  В  отличие  от  обычных  вечеринок
каждый гость держал большой кожаный мешок с отростком  и  время  от  времени
вдыхал оттуда газ. На лицах блуждали  восторженные  улыбки.  Лакеи  неслышно
сновали между сидящими и заменяли опустошенные мешки на полные.
   Люсьен оглядел комнату в поисках хозяина. Несколько человек беседовали  и
смеялись,  хотя  нить  разговора  постоянно  обрывалась.  Те,  на  кого  газ
действовал  сильнее,  впали  в  транс,  целиком  углубившись  в  собственные
переживания и перестав интересоваться окружающим.
   Лорд Нанфилд примостился в углу и чередовал вино с порциями  газа.  Рядом
на полу расположился лорд Чизвик вместе с  хихикающей  дамочкой,  сидящей  у
него на коленях. Он поднял обвисший мешок и помахал им лакею.
   - Пусто, надо еще!
   Неслышно скользя  по  комнате,  слуга  заменил  мешок.  Чизвик  припал  к
отростку, вдохнул и расплылся в блаженной улыбке.
   - Рад, что вы пришли, Стрэтмор, - раздался сдержанный голос Мэйса.
   - Я благодарен вам за приглашение. Люсьен обернулся и увидел лорда Мэйса.
Лицо его раскраснелось, зрачки расширились  настолько,  что  глаза  казались
черными. Теперь Люсьен понял, почему в комнате был полумрак. Газ  действовал
на зрение.
   - Вам придется здорово потрудиться, чтобы догнать нас, - сказал  Мэйс.  -
Заходите к нам, здесь потише.
   Мэйс провел Люсьена в соседнюю  комнату,  и  они  сели  рядом  в  кожаные
кресла. Слуга мгновенно внес два мешка с газом.
   Люсьен прикинул на глаз объем газа. В мешок входило около галлона.
   - Как его получают?
   - Нагреванием какого-то вещества, по-моему, нитрата аммония,  -  объяснил
Мэйс. - Конечно, я не разрешаю химику  заниматься  этим  у  меня  дома.  Газ
иногда взрывается. Ну, вперед. Попробуйте.
   Люсьен взял трубку в рот, надеясь, что он не затуманит его мозг.
   - Это расслабляет, но не более того, - сказал он, опустошив первый мешок.
   Мэйс передал ему следующий.
   - Чтобы почувствовать эффект, потребуется несколько минут.
   Опустошив второй мешок наполовину, Люсьен почувствовал,  что  его  голова
стала абсолютно легкой, и это ощущение ему не  было  неприятно.  Он  вдохнул
еще, и все его тело, казалось, затрепетало. Вибрирующий  импульс  прошел  по
венам. Цвета стали казаться ярче,  и  Люсьен  почувствовал  себя  совершенно
свободным и беспечным.
   - Очень интересно. Я начинаю понимать, почему вам это нравится.
   - Дальше будет еще лучше, - ответил Мэйс и знаком приказал принести  еще.
- Если бы этот газ было легко получить, спиртные напитки вышли бы из моды.
   Люсьен расхохотался. Почему-то последнее замечание лорда  показалось  ему
весьма забавным. Давно Стрэтмор не был так беззаботен, как сейчас. Наверное,
только в детстве он ощущал такую легкость и радость жизни.
   Мэйс взял со стола тетрадь и карандаш.
   - Опишите мне свои чувства. Мой химик собирает сведения о  том,  как  газ
действует на различных людей.
   - Это как.., как музыка,  -  Люсьен  подыскивал  слова,  чтобы  объяснить
необъяснимое. - Однажды приятель пригласил меня в Вестминстерское  аббатство
на "Мессию" Генделя. Здание резонировало в  такт  музыке.  Казалось,  звучат
сотни инструментов и поют сотни певцов. Сейчас примерно то же самое.
   - Вы слышите звон?
   - Да, в ритме биения моего сердца, - ответил Люсьен.
   Мэйс задавал все новые вопросы, а Люсьен не всегда  улавливал  их  смысл.
Время летело, один контейнер газа сменялся  другим.  Он  заметил,  что  Мэйс
вдыхает газ очень редко. Было понятно, что его хотят довести  до  опьянения,
но  почему-то  это  вовсе  не  тревожило.  Несколько  раз  Люсьен  попытался
собраться с мыслями, но никак не мог припомнить, зачем это следует сделать.
   Он все принимал слишком всерьез - все его  друзья  говорили  об  этом,  -
необходимо использовать эту возможность и  расслабиться.  Надо  наслаждаться
жизнью.
   Но крохотный уголок его сознания по-прежнему сохранял способность  трезво
оценивать ситуацию, наблюдая ее как бы со стороны. У него не было достаточно
сил, чтобы действовать. Он только наблюдал.
   Задав несколько вопросов о воздействии газа, Мэйс неожиданно спросил:
   - Почему вы хотите вступить в Клуб, Стрэтмор? На этот раз  я  хочу  знать
правду.
   - Я хочу узнать.., узнать... - сейчас  память  Стрэтмора  была  полностью
отключена, он совершенно не мог припомнить, какую цель поставил перед собой.
Стрэтмор мучительно искал ответ, и в это мгновение его взгляд  встретился  с
пронзительным тяжелым взглядом Маиса. Он давно ждал этого момента. Это вовсе
не было неожиданным. Но Люсьена потрясло то, что, несмотря  на  долгие  годы
работы, приучившей его хранить секреты, на этот раз  ему  страстно  хотелось
выложить все начистоту. Никаких барьеров  больше  не  существовало.  Исчезла
способность оценивать ситуацию и сдерживаться. Он уже готов был открыть  рот
и сообщить, что разыскивает шпиона и собирается его уничтожить.
   Та часть его сознания,  которая  сохранила  способность  трезво  мыслить,
предостерегала его. Если он  скажет  правду,  то  весьма  вероятно,  что  не
переживет этой ночи. Ведь шпионом может оказаться сам Мэйс,  а  организовать
случайную гибель совсем нетрудно. Он мог удариться о камни,  поскользнувшись
на обледенелой мостовой, на него могли напасть бандиты - и его нет. Общество
будет потрясено, все будут глубоко сожалеть о нем - день или два.
   Люсьен боролся с собой, пытаясь не давать ответа.
   - Простите, звон в ушах усилился. Я плохо слышу, - пробормотал  он.  Мэйс
повысил голос:
   - Скажите мне, что вы хотите узнать.
   - Я хочу узнать... -  Люсьен  беспощадно  давил  свое  сознание,  пытаясь
собрать воедино ускользающие мысли и подключить ту его часть, которая трезво
оценивала  ситуацию.  Он  обхватил  голову  руками,   но   не   почувствовал
прикосновения собственных пальцев.
   - Думай, черт тебя побери, думай! Люсьен сомневался  в  том,  что  сможет
лгать даже для того, чтобы сохранить свою  жизнь.  Но  он  нашел  выход.  Он
скажет  правду,  но  другую  правду,  не  всю  правду...   Он   почувствовал
облегчение.
   - Я хотел узнать побольше.., о вас и обо всех остальных. Я  иногда  устаю
от самого себя. Я слишком серьезен и завидую тем,  кто  может  жить  в  свое
удовольствие. Я не знаю, как это делается.
   Раньше он никогда не думал об атом. Только сейчас он с удивлением осознал
эту грань своей души.
   Мэйс несколько раз повторил свой вопрос в разной форме. Но  теперь  ответ
был готов, и Люсьен отвечал с большей уверенностью. Наконец  Мэйс  откинулся
назад и посмотрел на графа из-под опущенных ресниц.
   - Поздравляю, Стрэтмор. Вы только что успешно прошли испытание. Мы никого
не принимаем в Клуб, не проверив его веселящим  газом.  Он  заставляет  всех
быть полностью откровенными.
   Довольный тем, что сумел превзойти противника, Люсьен спросил:
   - А кто-нибудь не выдерживал?
   -Обычно все выдерживают испытание, но вы могли не пройти. Я никак не  мог
понять, для чего вы стремитесь попасть в Клуб. Слишком сложные  натуры  меня
пугают. Но я вас понял. Вас слишком тяготят серьезность и рассудочность.  Мы
вылечим вас от ваших недугов. Я считаю, что для людей нашего положения  и  с
нашим состоянием наслаждение - обязанность.
   Мэйс глубоко вдохнул порцию газа из нового мешка и в его  налитых  кровью
глазах засверкал огонь.
   - Удовольствия доступны всем, даже примитивным  животным.  Но  для  того,
чтобы достичь  вершин  наслаждения,  необходимы  талант  и  воображение.  Вы
научитесь атому, Стрэтмор! Научитесь.
   Мэйс встал и подал знак лакею подать новые мешки.
   - Вы станете одним из нас, - обратился он к Люсьену, - и я хочу