я женщина,  ни  в  чем  не  похожая  на
других. Было бы, конечно, глупо  пытаться  ей  подражать,  но  вот  если  бы
перенять хоть малую толику целеустремленности и энергии тетушки! Если  сразу
начать работать над собой, то лет этак через десять можно добиться  неплохих
результатов...
   - Каролина, Ричард играл для тебя на гитаре? - вдруг спросила Джессика. -
Случалось, на вечеринках я танцевала под его аккомпанемент. Обожаю испанские
танцы!  Они   проще   и   выразительнее   наших,   английских,   и   гораздо
темпераментнее.
   - Да, Ричард кое-что исполнил, но мне  очень  хотелось  бы  увидеть,  как
танцуют в Испании. Ты не могла бы нам что-нибудь показать?
   Джессика задумалась.
   - Сами танцы  я  прекрасно  помню,  но  к  ним  нужны  особые  костюмы...
Английские наряды практичны  и  удобны,  но  им  не  хватает  огня!  Однако,
пожалуй, я все же попробую...
   Она скинула туфли, распустила волосы, которые огненными кольцами  хлынули
на плечи, вскинула руки над головой, изогнулась и вздернула подбородок.
   Каролина замерла, предвкушая необыкновенное зрелище.
   Ричард взял гитару,  ударил  по  струнам,  и  Джессика  преобразилась  до
неузнаваемости. В ней не осталось ничего от английской леди:  она  двигалась
грациозно, как пантера, волосы то падали на ее лицо,  то  на  миг  открывали
точеный  профиль.  Каролина   испытала   огромное   наслаждение   от   этого
искрометного танца.
   Возвращаясь в Уайлдхейвен, Джессика  много  и  воодушевленно  говорила  о
своей жизни в Испании, чего никогда не случалось раньше.
   - Не сердись  на  меня,  Каролина,  -  сказала  она.  -  Я  все  еще  под
впечатлением неожиданной встречи со старым добрым знакомым. Четыре последних
года я даже не вспоминала те времена - и вот теперь словно вновь вернулась в
прошлое!
   Джессика сорвала с куста цветок дикой розы, понюхала его и слегка убавила
шаг.
   - Я так рада Ричарду Далтону! Он замечательный человек, во многом похожий
на Джона - такой же доброжелательный, обаятельный и  уравновешенный.  И  при
этом был храбрым и решительным офицером.
   - Чем же он прославился на войне?
   - Ричард отличился необыкновенной  доблестью,  когда  ему  было  двадцать
четыре - двадцать пять лет. В полку о нем ходили  легенды,  офицеры  ставили
его  в  пример  солдатам.  Во  время  боя  Ричард  выказывал   поразительное
самообладание и умение управлять людьми. Его командир рассказывал  мне,  как
однажды, в самом  начале  своей  военной  карьеры,  Ричард  Далтон  случайно
увидел, как двое солдат пытались изнасиловать молодую  француженку.  Девочка
была совершенно беззащитна, и если  бы  не  вмешательство  Ричарда,  солдаты
надругались бы над ней. В другой раз, незадолго до моего отъезда из Испании,
подразделение капитана Далтона попало под огонь вражеских снайперов в горном
ущелье. Четверо солдат упали и на глазах у товарищей истекали кровью.
   Джессика замолчала, видимо, вспомнив трагическую гибель мужа.
   - И что же случилось дальше? - спросила Каролина.
   - Ричард пополз им на  помощь.  Пуля  поразила  его  в  руку,  однако  он
уничтожил снайперов и спас своих бойцов. Они потом боготворили его.
   - Понятно. - Каролина радовалась, что узнала капитана с  неожиданной  для
себя стороны. Его самоотверженная забота о подчиненных внушала  ей  глубокое
уважение.
   Входя  в  особняк  Уайлдхейвен,  девушка  вспомнила,   что   оставила   в
Уоргрейв-Парке свои ноты, и решила вернуться за ними на следующий день.

***

   Утром  Джошуа  Челмсфорд  сообщил  Ричарду  за  завтраком,  что   намерен
вернуться в Лондон.
   - Итак, мой мальчик, ты уже принял решение? - спросил он.
   - Нет.
   - Я просил Самерса и Хейна оказывать тебе всяческое  содействие.  Если  у
тебя возникнут вопросы, на которые они не смогут  ответить,  напиши  мне.  Я
приеду в течение двух дней.
   Ричард допил чай и поднялся.
   - Позвольте поблагодарить вас за помощь. Я вам очень признателен, сэр!  -
Он пожал Джошуа руку.
   - Не благодари меня. Только не исчезай из имения, не уведомив кого-нибудь
о своих намерениях. Мне небезразлична судьба сына Джулиуса.
   - Не беспокойтесь, я не сделаю этого, - рассмеялся Ричард.
   После отъезда  стряпчего  он  окинул  унылым  взглядом  пыльный  кабинет,
передернул плечами и отправился в музыкальную гостиную практиковаться в игре
на гитаре. Поиграв полчаса, Ричард отложил инструмент и прошелся из  угла  в
угол. Взгляд его упал на кожаную папку для нот. Открыв ее, он  взял  в  руки
исписанный лист нотной бумаги и прочитал в верхнем углу  надпись,  сделанную
беглым и четким почерком: "Соната ми мажор, К.Л. Ханскомб".
   Просмотрев лист, Ричард сел за фортепиано и начал играть.  Увлекшись,  он
не услышал, как в гостиную вошла Каролина  и  испуганно  застыла  в  дверях.
Ощутив спиной ее присутствие, Ричард оборвал игру и обернулся.
   Каролина сделала несколько робких шагов к нему.
   - Добрый день. Извините, что помешала вам. Я только на минуту,  за  своей
папкой... Позволите? Ричард встал.
   - Простите, если я вас чем-то огорчил. Я плохо исполнил вашу сонату? - Он
окинул девушку изучающим взглядом.
   - Вы не имели  права  исполнять  ее!  -  вдруг  возмутилась  Каролина.  -
Немедленно верните мне ноты, и я уйду!
   Взяв девушку за подбородок, Ричард взглянул в голубые глаза, полные слез.
   - Почему вы плачете? Я вовсе не хотел обидеть вас!  Что  дурного  в  том,
если кто-то сыграл ваше сочинение?
   - Вы смотрели на меня как на безумную!  Отдайте  мне  ноты  и  никому  не
рассказывайте о случившемся! Я больше не потревожу вас, не беспокойтесь!
   Слезы текли по щекам девушки, и она дрожала  как  осиновый  лист.  Ричард
подвел ее к диванчику и,  усадив  на  него,  дал  носовой  платок.  Каролина
разрыдалась и упала ему на грудь. Он погладил ее по плечу и спросил:
   - Вы способны сейчас разговаривать? Каролина  вытерла  слезы  и  шмыгнула
покрасневшим носиком.
   - Да.
   - Моя славная девочка! Я не хотел оскорбить  вас  взглядом,  поверьте!  Я
растерялся так, как если бы в комнату вошел Моцарт или  Гендель.  Я  впервые
вижу живого гения! Возможно, мне следовало отвесить вам глубокий поклон  или
даже упасть перед вами на колени, сбросить с плеч сюртук и расстелить его  у
ваших ног...
   Каролина улыбнулась дрожащими губами.
   -  Если  бы  сюда  вошел  Моцарт,  пришлось  бы  позвать  священника  или
журналистов: ведь вот уже двадцать пять лет как он мертв.
   - Ну вот, так-то лучше, - одобряюще  улыбнулся  Ричард.  -  Я  совершенно
случайно  обнаружил  вашу  сонату,  и  она  поразила  меня.  Лиризм  Моцарта
сочетается  в  ней  с  силой  Бетховена,  но  на  всем  лежит  печать  вашей
индивидуальности.  Это  сочинение  выражает  все  человеческие  эмоции,   от
безграничного счастья до смеха и ярости. Гениально!
   - Вы это серьезно? - Девушка недоверчиво взглянула на него. -  Может,  вы
считаете, что женщина не должна сочинять музыку?
   - Кто вам такое сказал, моя дорогая? - удивился Ричард. - Кто внушил вам,
что творец должен стыдиться своих творений?
   Каролина смущенно потупилась, теребя в руке платок.
   - Мне так стыдно,  что  я  расплакалась!  Это  мачеха  внушила  мне,  что
сочинять  музыку  -  не  женское  дело.  Она  утверждала,  что  общество   с
отвращением отвернется от меня, если кто-то узнает о  моем  увлечении.  Ведь
пока еще ни одна женщина не прославилась как композитор... А отец  пришел  в
ярость, застав меня за сочинением музыки. Он порвал ноты и  швырнул  обрывки
мне в лицо, да еще обозвал меня проклятым синим чулком. Отец требовал, чтобы
я поклялась никогда впредь не заниматься ничем подобным. Но я ему так ничего
и не пообещала... - Каролина уставилась на свои  руки  и  поморщилась.  -  Я
знала, что рано или поздно нарушу клятву, поэтому  благоразумно  промолчала:
отец не допускает и мысли о том, что дети поступят вопреки его  воле.  После
того разговора с ним я стала очень осмотрительна - тщательно прячу все  свои
сочинения.
   Разгневанный Ричард не понимал: как можно проявлять  такую  жестокость  к
одаренной  девушке?  Не  желая  расстраивать   Каролину   еще   больше,   он
сочувственно спросил:
   - Кто-то знает о вашем увлечении?
   - Моя тетя. Джессика убеждена, что женщина может быть композитором. И мой
учитель музыки синьор Ферранте того же мнения. Он советует мне  опубликовать
мои сочинения, но я не осмеливаюсь.
   - Чего вы опасаетесь? Воспользуйтесь псевдонимом, если хотите скрыть свое
имя. Нельзя лишать людей возможности наслаждаться вашими творениями.
   - Вы и в самом деле находите мои сочинения достойными  внимания  публики?
Синьор Ферранте тоже так считает, но мне кажется, он просто  не  хочет  меня
огорчать.
   - Сонаты великолепны, уверяю вас! - с  жаром  воскликнул  Ричард.  -  Они
вполне могут соперничать с творениями  лучших  европейских  композиторов.  К
сожалению, я не могу один сыграть ваш квартет, но он тоже произвел  на  меня
сильное  впечатление.  Если  не  возражаете,  я  перепишу   некоторые   ваши
музыкальные сочинения, чтобы иногда играть их для души.
   Каролина просияла от этих слов, и Ричард улыбнулся: такое выражение  лица
бывает у матери, гордой от того, что ее ребенка похвалили от чистого сердца.
   - Во второй части сонаты ми минор я не разобрался в  каденции,  -  сказал
он. - Не покажете ли, как играть этот пассаж?
   Его  расчет  оказался  верен  -  слезы  Каролины  высохли,  и  она   живо
откликнулась:
   - С удовольствием!
   Когда пальцы девушки запорхали по клавишам, Ричард несколько  растерялся,
не зная, за чем следить: за виртуозной техникой или за сменой чувств на лице
Каролины. Она вкладывала в исполнение своей сонаты всю душу, причем играла с
поразительной легкостью. Ее длинные  пальцы  были  на  удивление  гибкими  и
сильными. Ричард впервые  подумал,  что  только  композитор  способен  верно
передать смысл и настроение своего произведения.
   Закончив играть, девушка обернулась к  Ричарду.  Быстро  приблизившись  и
поцеловав ее руку, он тихо сказал:
   -  Благодарю  вас,  вы  вновь  позволили  мне  насладиться   божественной
красотой, о которой я не мог и мечтать.
   Каролина зарделась, однако руку не отняла. Приятное тепло разливалось  по
всему ее телу, и казалось, оно исходит из самого сердца этого обаятельного и
сильного  мужчины  с  глубоко  посаженными  глазами.  Своим  спокойствием  и
вниманием он в считанные минуты рассеял  все  тягостные  сомнения  и  страхи
Каролины, и она была признательна ему за это.
   Застенчивая девушка и не подумала о том, что выходит за  рамки  приличий.
Только  сообразив,  что  ведет  себя  чересчур  смело,  Каролина   осторожно
высвободила руку, сохранившую ощущение его поцелуя, и сказала:
   - Мне пора. Я ведь забежала за нотами. Если хотите, оставьте себе  листы,
которые вам больше всего понравились, и перепишите. Я  заберу  их  в  другой
раз.
   Ричард проводил ее до дома. И лишь очутившись в своей  комнате,  Каролина
вспомнила приятное ощущение от его легкого поцелуя. Она вздохнула. Ах,  если
бы Джейсон хоть немного походил на капитана Далтона! С Ричардом ей  легко  и
приятно! Они так хорошо понимают друг друга! С ним  Каролина  не  испытывала
никакой  скованности.  А  сколько  у  них   нашлось   интересных   тем   для
непринужденной беседы! Капитан поведал ей массу  увлекательных  историй.  Он
побывал во многих странах - не только в Испании, но и  в  Италии,  Ирландии,
Австрии и даже в Северной Америке. Ричард столько повидал за свою жизнь, что
умел найти общий язык с любым человеком. Для Каролины знакомство с ним стало
настоящей отдушиной: она давно тяготилась  опекой  родителей  и  непрошеными
советами окружающих. Родители были вечно  недовольны  Каролиной,  а  Джейсон
явно намеревался поработать  над  девушкой,  которой  предстояло  стать  его
женой.
   Она мечтательно подумала о том, как повернулась  бы  ее  жизнь,  если  бы
встреча с Ричардом Далтоном произошла до ее помолвки с лордом Рэдфордом. Ах,
если бы не долги отца! Но почему Каролина должна стать жертвенным  ягненком?
Живо представив себе, как ее кладут на  каменный  алтарь  у  ног  языческого
истукана, девушка рассмеялась. Лорду Рэдфорду, конечно,  не  понравилось  бы
такое сравнение, но уж очень  он  напоминал  порой  разъяренного  языческого
божка!

Глава 10

   Джейсон проснулся на рассвете и с удовольствием  потянулся.  Как  приятно
вновь оказаться в собственном доме  после  продолжительного  отсутствия!  Он
планировал вернуться раньше, но его удержали неожиданно возникшие  дела.  Из
Лондона Джейсон привез  с  собой  Джорджа  Фицуильяма:  они  прибыли,  когда
прислуга еще спала. Джордж привык вставать поздно, и Джейсон не  рассчитывал
увидеть его раньше десяти утра.
   Поднявшись, он  взглянул  на  светлеющее  небо.  Птицы  встречали  восход
радостным щебетом, вдали величественно раскинулись холмы, подернутые дымкой.
Лето выдалось прекрасное и обещало завидный урожай. Подумав,  достаточно  ли
выпало дождей, Джейсон надел костюм для верховой прогулки  и  отправился  на
конюшню.
   Барон слегка нахмурился, не увидев в стойле  своего  любимого  Цезаря.  В
столь ранний час конюх вряд ли взял коня на разминку. Уж не ездит ли на  нем
тайком кто-то из молодых деревенских парней? Решив проверить свое подозрение
позже, Джейсон оседлал крупного чалого мерина, которого прочил для охоты, и,
вскочив в седло, поскакал навстречу солнцу.
   Свежий ветерок и солнечные лучи приятно ласкали  лицо.  В  Лондоне  барон
притворялся скучающим светским львом, но  эта  роль  быстро  наскучила  ему.
Джейсона влекло на природу, в родовое имение, очень дорогое его сердцу.
   Внезапно барон увидел вдали  на  горе  своего  жеребца.  Прищурившись  от
солнца, он попытался разглядеть наездника, но так и не сумел. Кто же  посмел
взять без разрешения его любимца? Пришпорив лошадь, Джейсон поскакал в гору.
Он понимал, что, попытайся наездник  скрыться,  ему  наверняка  удалось  бы:
Цезарь славился на всю округу своей резвостью.
   Подъехав поближе, барон заметил огненно-рыжие волосы седока и  сразу  все
понял. В седле сидела Джессика, в простых штанах и рубахе. На вид ей было не
более  семнадцати  лет,  она  почти  не  изменилась  за  минувшие   годы   и
посматривала  на  Джейсона  с  лукавой  ухмылкой  подростка,  пойманного   с
поличным.
   Еще не подавив до конца гнев, лорд Рэдфорд тем не менее улыбнулся:
   - Надеюсь, мой любимец доставил вам удовольствие?
   - Вы сами позволили мне брать лошадей из конюшни,  милорд!  -  с  вызовом
ответила Джессика. - И предоставили свободу выбора.
   - По-моему, вы не преминули воспользоваться этой возможностью. -  Джейсон
окинул насмешливым взором ее костюм.
   - Извините, милорд, я никогда не решилась бы посягнуть на  права  хозяина
дома. Однако вы так долго отсутствовали, что я забыла, кто владелец имения.
   - Будем считать, что вы наказали меня за недостаточное внимание к гостям,
- ухмыльнулся Джейсон. - Признаю свою вину и прошу  меня  помиловать!  Я  не
собирался отлучаться надолго, но меня задержали дела. И не думайте, что меня
удивил ваш необычный наряд. Бабушка  частенько  говорила  мне,  что  уже  во
времена ее молодости леди позволяли себе ездить в мужском седле. Более того,
она находила современные правила приличия лицемерными и обременительными.
   - Неужели?
   - Да, мадам. Если вы удовлетворены прогулкой, разрешите мне  сопровождать
вас до усадьбы и просить вас разделить со мной ранний завтрак.
   - С удовольствием, милорд!
   Они ехали бок о бок, обмениваясь испытующими взглядами. Джейсон  надеялся
рассеяться  в  Лондоне  и  отвлечься  от  мыслей  о  неожиданной  встрече  с
Джессикой. Но  теперь  со  всей  очевидностью  понял,  что  его  надежды  не
оправдались и ему трудно противостоять волшебным чарам этой женщины.
   Джейсона тянуло к ней так же неудержимо, как и много лет  назад.  И  хотя
внешне Джессика казалась совсем юной, она, несомненно, изменилась внутренне.
Так говорил барону разум, но сердцем он чувствовал, что дух Джессики остался
прежним. Боясь забыть об обязательствах  перед  Каролиной,  он  с  напускной
холодностью сказал:
   - Рекомендую впредь брать для  прогулок  другого  коня.  На  такого,  как
Цезарь, не стоит садиться светской леди.
   - Но меня и не считают светской леди! - рассмеялась Джессика.
   Барон нахмурился.
   - Не стоит так отзываться о себе!
   - Почему же, позвольте спросить? Я  слышала  отзывы  о  себе  и  похлеще:
распутница, бесстыжая девка, хищная кошка, охотница за богатыми мужьями...
   - Прекратите! - сорвался Джейсон, однако, взяв себя в руки, добавил:
   - Мне жаль, что вас допекали  глупые  старухи.  Полагаю,  они  завидовали
вашей красоте. Ведь у них уродливые дочери, мечтающие удачно выйти замуж.
   - Мне безразлично, что говорят обо мне  злые  языки.  -  Джессика  пожала
плечами. - Всем не угодишь,  поэтому  лучше  и  не  пытаться  -  таково  мое
правило. К счастью, мужчины более терпимы к моим недостаткам.
   -  Не  сомневаюсь,  -  холодно  бросил  барон.  Натянув  удила,  Джессика
остановила коня.
   - Странно, мы говорили как враги, а я не  вижу  причин  для  ссоры.  Ведь
очень скоро мы породнимся, так не разумнее ли стать друзьями?
   - Я никогда не стремился стать вашим  другом.  -  Черные  глаза  Джейсона
отчужденно сверкнули.
   Она поежилась, но выдержала его тяжелый взгляд.
   - Было время, когда между нами завязались  более  близкие  отношения.  Но
тогда я была молода и весьма самонадеянна, чем все и разрушила. Прошлого  не
изменишь, но я искренне желаю вам счастья в будущем!
   - Друзья! - Джейсон протянул руку, тронутый  откровенностью  Джессики,  и
она пожала ее.
   - Могу я кое-что честно сказать вам?
   - А разве вы когда-нибудь кривите душой? - усмехнулся Джейсон.
   Она покраснела и покачала головой:
   - К сожалению, нет. Боюсь, Создатель сотворил меня не в самый свой лучший
день. Из-за этого многие женщины и считают меня опасной. Так вот, прошу  вас
воспринимать меня как друга и свойственницу, тетку вашей невесты.
   - Уж не собираетесь ли вы обсуждать со мной мою суженую? - удивился он.
   - Да. Я хочу сказать, что Каролина достойна  вашей  любви.  Она  славная,
одаренная и чистая девушка. Ей чужды гневливость и капризность, и в этом мне
следовало бы брать с нее пример.
   - Готов согласиться, что она бриллиант  чистой  воды,  если  вы  к  этому
клоните, - перебил ее Джейсон. Не моргнув глазом, Джессика продолжала:
   - Конечно, Каролина молода и наивна. И хотя не обделена умом, но не имеет
опыта общения с мужчинами, а потому излишне  застенчива.  Если  вы  проявите
терпение, она со временем станет идеальной супругой.
   - Вы хотите сказать, что я напугаю ее до умопомрачения,  дав  волю  своим
необузданным страстям?
   Джессика невольно вспомнила, как когда-то сама пленилась его необузданной
страстью, и пожалела, что затронула столь скользкую тему.
   - Я бы не осмелилась употреблять столь сильное выражение, но  оно  вполне
соответствует тому, что я подразумевала.
   - Уверен, что вами движут благие намерения, - спокойно заметил  барон.  -
Но  я  не  хочу,  чтобы  жена  вздрагивала  при  одном  моем  появлении.  Не
беспокойтесь, я не причиню ей вреда. К тому же ваша  дочь  посоветовала  мне
держаться с Каролиной в рамках приличий.
   - Что?! - изумилась Джессика.
   - Когда я ждал вас в прихожей вашего лондонского дома, Линда просила меня
хорошо заботиться о ее  кузине,  сказав,  что  иначе  мне  не  поздоровится.
Похоже, все женщины из вашей семьи не слишком-то высокого мнения обо мне.
   Джессика прикрыла глаза и тяжело вздохнула:
   - Боже правый, мы были  несправедливы  к  вам.  Умоляю,  давайте  забудем
прошлые обиды и вернемся в дом друзьями!
   - Согласен! - кивнул Джейсон и молчал до самой конюшни. Возле  ее  дверей
он соскочил с лошади и помог спешиться Джессике. - Я  не  желаю  вам  ничего
плохого, поверьте! - тихо проговорил барон.
   - Никогда в этом не сомневалась,