рость. Но, уже поднимаясь по ступеням эшафота, он подумал, что не прав.
Возможно, она и впрямь мегера, но ведь эта женщина только  что  потеряла
родного сына. Ее боль была ничуть не слабее, чем страдания любой матери.
Он надеялся только, что она будет добра к Лайзе и ее ребенку.
   Грубые доски помоста скрипнули под ногами, и смерть, в которую  Эндрю
Кейн никак не мог поверить, вдруг стала ужасающе реальной. Страх пронзил
все его существо, заставив сердце стучать тяжело и громко,  точно  молот
по наковальне. Дыхание стало тяжелым и хриплым. Пока страх не перерос  в
настоящую панику, он призвал на помощь образ Лайзы - спокойный и  смелый
взгляд чистых серых глаз, который внушал мужчине  такое  мужество.  Черт
побери, он вовсе не собирался умирать так, чтобы  она  могла  устыдиться
всего, что сделала для него.
   Толпа шумела,  так  что  палач  вынужден  был  кричать,  обращаясь  к
смертнику:
   - Хотите последнее слово, мистер Кейн?
   Переведя дух, он отозвался:
   - Слишком сильно кричат, чтобы меня расслышать.  Не  хочу  умирать  с
сорванным горлом.
   Палач снял с него шляпу и набросил на шею петлю. Веревка царапнула по
горлу, когда палач подтянул узел,  сдвинув  его  под  левое  ухо  Кейна.
Сколько  еще  осталось?  Меньше  минуты.  Прощай,   Лайза.   Если   есть
справедливость в мире, может, мы еще встретимся там, где время не  имеет
значения.
   Кейн  глубоко  вздохнул,  стараясь  занять  мысли  чем-нибудь   очень
далеким. Благодарение Богу, его родители никогда не узнают о том, как он
умер.
   Когда палач уже готовился  открыть  люк,  толпа  загомонила  сильнее,
предвкушая кульминацию. Но тут раздался выстрел,  прорезая  шум,  словно
нож масло. И в наступившем молчании прозвучал гневный голос:
   - Остановитесь! Нельзя казнить этого человека!
   Толпа снова взволнованно загомонила, повторяя какое-то имя. Паркер?..
Он не расслышал. Не смея надеяться, Кейн устремил глаза  в  ту  сторону,
где среди массы народа угадывалось некое суетливое движение  -  какой-то
человек пытался протолкаться к виселице.
   Добравшись наконец до помоста, незнакомец взбежал по ступеням,  шагая
через одну. Это был невысокий коренастый мужчина,  одетый  скромно,  как
священник, но излучавший такую силу и авторитет, что ему не  нужна  была
винтовка, которую он нес в руке. Повернувшись лицом к  толпе,  пришедший
поднял обе руки, и шум моментально стих.
   - Я - судья Бейкер, - прогремел он так, что мог  бы  заглушить  самое
сильное возмущение в зале суда. - Мне были  представлены  доказательства
того, что этого человека осудили не праведно... Он убил Билли Холдена  в
целях самозащиты. Я здесь  для  того,  чтобы  отправить  его  обратно  в
Солончак и устроить повторное разбирательство.
   - Нет! - Большой Билл в ярости добрался до ступней и полез на эшафот.
- Кейн - убийца. Мерзавца необходимо повесить немедленно!
   Даже не думая уступать натиску Холдена, хотя и был на полголовы  ниже
его, судья ответил:
   - Послушай ты, сукин сын, я здесь  законная  власть!  И  я  не  стану
смотреть, как ты вешаешь невиновного человека!
   Большой Билл сразу же потянулся за "кольтом". Увидев это, шериф Симмз
тоже взобрался по ступеням и протянул неторопливо:
   - Я не стал бы этого делать, мистер Холден. Закон  есть  закон.  Если
Кейн виновен,  правосудие  должно  свершиться  в  Солончаке.  -  Тут  он
поглядел на Дрю и подмигнул ему.
   Холден сразу поник, а судья воспользовался затишьем,  чтобы  ослабить
петлю на шее Кейна, а потом и снять ее.
   - Пора собираться в путь, молодой человек.
   Ошеломленный случившимся, Кейн все же  соображал  достаточно  хорошо.
Вслед за Бейкером он поторопился сойти с эшафота и углубиться  в  толпу.
Прокладывая себе дорогу, судья вел за собой  висельника.  И  как  бы  ни
хотелось некоторым разочарованным гражданам закончить то, что  было  уже
начато, никто не посмел перечить представителю власти. Никто, пока,  уже
выйдя из плотной толпы, они не очутились лицом к лицу с Биффом Бернсом.
   С каким-то звериным рычанием  Бифф  набросился  на  своего  недавнего
пленника. Не в состоянии как следует защищаться связанными руками,  Кейн
резко увернулся от него и едва удержался на ногах.
   - Бифф! - рявкнул он. - Я только одно хочу тебе сказать.
   - Да-а? - снова бросаясь к нему, насмешливо фыркнул толстяк. - И  что
же это такое?
   Кейн ловко крутанулся на левом каблуке, резко взмахнув правой ногой -
жестокий удар пришелся в самое уязвимое место любого мужчины. Нападавший
никак не ожидал этого. Он взвизгнул и согнулся пополам, а Кейн продолжал
с прохладцей:
   - В другой раз, когда будешь доставлять кого-нибудь  в  тюрьму,  веди
себя приличнее.
   Судья Бейкер схватил Кейна за руку и поспешил с ним прочь.
   - А теперь, когда  ты  немного  повеселился,  парень,  пора  шевелить
хвостом.
   Пару минут спустя они подошли к почтовой станции. Стройный чернокожий
юноша ожидал у ворот с тремя лошадьми, одна из  которых  предназначалась
Дрю. Ослепительно улыбнувшись, он сказал:
   - Кажется, судья прибыл вовремя, мистер Кейн?
   - Едва успел.  -  Бейкер  вытащил  острый  охотничий  нож  из  чехла,
пристегнутого  под  камзолом.  -  Слушай,  Кейн,  ты  уверен   в   своей
невиновности? Можешь дать мне слово чести, что не попытаешься сбежать по
дороге до Солончака?
   - Да, - не раздумывая ответил тот.
   - Так вот, лучше тебе сдержать обещание. Если попытаешься  исчезнуть,
поймаю и лично порву тебя в куски не хуже любого койота! - Судья  обошел
пленника сзади и принялся резать веревки на его  руках.  Это  не  заняло
много времени. Вскоре Дрю был освобожден  от  пут.  Пошевелив  затекшими
плечами, он вскочил на коня. Бейкер последовал его примеру.
   - А теперь, джентльмены, пора в путь, а не то Холден забудет, что  он
законопослушный гражданин.
   Они развернули коней и помчались прочь  из  города.  Через  несколько
миль судья осадил лошадь до рыси:
   - Достаточно. Теперь им нас не догнать.
   Все еще не вполне веря в свое спасение, Эндрю сказал:
   - Не подумайте, что  я  неблагодарен,  судья  Бейкер,  но  как,  черт
возьми, вы узнали?
   - За это ты должен благодарить одну молодую леди. Вдова Билли Холдена
отправила вот этого парня, Джимми, с письмом ко мне. Я понял,  что  если
уж вдова убитого считает тебя невиновным, то дело стоит  того,  чтобы  я
вмешался.
   "Господи, это сделала Лайза!" - подумал изумленный Кейн. Эта  женщина
не только подарила ему самые счастливые часы в жизни, но и  спасла  саму
жизнь. "О Лайза, милая Лайза, смогу ли я выручить тебя из твоего плена?"
Эндрю подумал о том, что ей придется жить в одном доме с Большим  Биллом
и его мегерой, и нахмурился.  Как  только  с  него  снимут  обвинение  в
убийстве, он  непременно  займется  этим  делом.  И  если  она  пожелает
сбежать,  позаботится  о  ее  безопасности.  Пришпоривая  лошадь,   Кейн
обратился к сопровождающим:
   - Итак, джентльмены, скорее в Солончак!  Чем  раньше  мы  покончим  с
этим, тем лучше.

***

   К счастью, Лайза помнила далеко не все привидевшиеся ей кошмары.  Она
знала, что порой с ней сидела Дженни, а  порой  -  еще  какие-то  темные
фигуры, но, окончательно придя в себя, увидела, что сиделка у ее постели
- Аделаида.
   Едва слышным голосом Лайза спросила:
   - Тот человек, который убил Билли... Его повесили? Аделаида судорожно
сглотнула. На лице ее  появилось  странное  выражение,  но  она  все  же
выдавила из себя краткое "Да".
   Лайза прикрыла глаза, слезы заструились из-под век.
   - Я.., я потеряла ребенка, да?
   - Да, - спокойно повторила Аделаида. - Но  доктор  сказал,  что  тебе
ничего не грозит, и ты сможешь иметь детей в будущем.
   - Мне очень жаль, - прошептала Лайза. Она чувствовала  опустошение  и
холод - слишком сильные, чтобы оставалось место для скорби.
   - Мне тоже. - Аделаида поднялась и словно закрытыми глазами поглядела
на невестку. - Надо было ему жениться на ком-нибудь посильнее.
   Ну вот, опять она виновата. Сдавленным голосом Лайза произнесла:
   - Я покину ранчо, как только смогу подняться.
   - Ты вдова Билли и можешь  жить  здесь,  сколько  захочешь.  Аделаида
привыкла всегда исполнять свой долг, как бы ей ни было противно.
   - Вы очень добры, - устало промолвила Лайза,  -  но  я  думаю,  будет
лучше для всех, если я уеду.
   - Да, будет лучше.
   Когда свекровь повернулась, чтобы уйти, Лайза сказала:
   - Вы пережили две большие потери, и я искренне сочувствую вам. Но  не
забывайте, что у вас есть еще дочь и она нуждается в вас.
   Аделаида резко остановилась, несколько  секунд  постояла  неподвижно,
потом еле заметно кивнула и вышла прочь.
   Снова оставшись наедине с собой, Лайза уткнулась лицом  в  подушку  и
дала волю слезам. Вот она и получила столь желанную  свободу,  но  какой
ценой! Это была свобода полного одиночества. "Ах, Дрю, если  бы  ты  мог
очутиться рядом со мной хоть на пять минут! Ты обнял бы меня  и  сказал,
что однажды все станет лучше, чем сейчас!"
   Она не могла больше встретиться с ним,  но  могла  поселиться  в  том
доме, который он любил. Возможно, там она  сумеет  найти  хоть  какое-то
утешение?

***

   Наверное,  Лайзе  следовало  хорошенько  окрепнуть  после  пережитого
потрясения, но обстановка на ранчо Холденов  была  невыносима.  Так  как
больше она не была ни женой, ни матерью, ей не оставалось  здесь  места,
поэтому она уехала, как только силы начали к ней возвращаться.  Несмотря
на то что на словах Аделаида не отказала невестке от дома, никто даже не
попытался воспрепятствовать ее отъезду. Лишь Дженни прятала слезы.
   Перед отъездом Лайза попрощалась с Томом Джексоном. Ни один из них не
заговорил о том, как они пытались спасти  Эндрю  Кейна.  Она  просто  не
вынесла бы этого разговора.
   Единственное имущество, которое Лайза получила в наследство от своего
богатого мужа, - это прекрасная кобыла, которую Билли подарил ей  на  их
первое Рождество, да кое-какая одежда, уместившаяся в седельных  вьюках.
Одетая в мужской костюм, Элизабет Холден,  плохая  жена,  несостоявшаяся
племенная кобыла и  живое  напоминание  о  горькой  утрате,  исчезла  из
Трипл-Эйч, словно нога ее никогда не ступала на это ранчо.
   Несмотря на усталость и пустоту в душе, Лайза постепенно приходила  в
себя, по мере того как лошадь уносила ее все дальше к северу И хотя  она
вовсе не была уверена в том, что  имеет  право  принять  ранчо  Эндрю  в
качестве наследства, ей не терпелось увидеть его дом.  Там  она  наконец
напишет письмо его родителям, которое так долго откладывала.
   Мысленно Лайза не раз принималась сочинять его,  и  задача  оказалась
для нее не менее трудной, чем для самого Дрю. Как же начать?  "Уважаемые
сэр Джеффри и леди Кейн, ваш сын погиб.  Он  был  игроком  и,  возможно,
немного жульничал, но это был самый  добрый  человек  из  всех,  кого  я
встречала. Он оставил после себя ранчо,  которое  очень  любил.  Оно  по
праву принадлежит вам, но, поскольку вы вряд ли  переедете  в  Колорадо,
то, может быть, я могла бы оставить его  за  собой  и  попытаться  вести
здесь хозяйство, как вел бы его он сам..."
   Вздыхая, Лайза отвергала один вариант за  другим.  Ну  ничего,  будет
время заняться этим, когда она доберется до Колорадо.

***

   Хотя Лайза твердо верила, что резвая молодая кобыла может вынести  ее
из  любых  неприятностей,  путешественнице,  к  счастью,   не   пришлось
испытывать  справедливость  этих  мыслей.  Она  одолела   дальний   путь
небольшими отрезками, и, когда добралась до Пуэбло, почти пришла в себя,
во всяком случае, физически. Расспросив людей  в  центральном  магазине,
она поняла, в каком направлении находится "Лэйзи Кей", и  направилась  в
сторону холмов.
   Добравшись до гребня последнего хребта и взглянув сверху  на  долину,
она поняла, что Дрю говорил правду: это действительно  было  красивейшее
место на земле. Вокруг возвышались грандиозные  горы,  а  быстрый  ручей
вился в зарослях зелени. Так вот то место,  которое  превратило  Дрю  из
бродяги-игрока в почтенного землевладельца,  какими  были  его  чопорные
предки! Лайза улыбнулась.  А  может,  фамильные  портреты  были  намного
респектабельнее,  чем  некоторые  из  людей,  изображенных  на  них?  Ей
хотелось бы так думать...
   Лайза медленно направилась вниз, в долину, чувствуя себя  пилигримом,
приближающимся  к  цели  паломничества.  Длинный,  одноэтажный  дом  был
построен из камня, значит, в нем должно быть прохладно летом, а зимой он
надежно противостоит ветрам и морозу. Подъехав ближе, странница  увидела
коренастого средних лет мужчину, который вышел из левого флигеля. Поняв,
что  перед  ней  управляющий  Лу  Уилкокс,  Лайза  распрямила  плечи   и
приготовилась сообщить трагическую новость.

***

   Второе судебное  разбирательство  в  "Позолоченной  индюшке"  длилось
гораздо  дольше  первого.  Сначала  показания  давали  Рыжая   Салли   и
перепуганная Мей Ли, коверкавшая слова сильнее, чем обычно. Затем  перед
судом прошло множество свидетелей,  и  каждый  подтверждал  невиновность
Кейна. Подсудимый же тем временем цинично  думал,  что  мужчины,  должно
быть, так расхрабрились потому, что Мэтта Слоуна в тот момент не было  в
городе. Женщины, считал Эндрю, сказали бы то же самое и на первом  суде,
если бы их туда допустили.
   Когда опросили  последнего  свидетеля,  судья  Бейкер  стукнул  своим
молотком и огласил решение:
   - Дело ясное, речь идет  о  самозащите.  Мистер  Кейн,  вы  полностью
оправданы. Все обвинения с вас снимаются.
   Первым делом Кейн  проверил  монеты  в  своем  кармане,  подсчитывая,
сколько денег ему понадобится, чтобы добраться до Колорадо. Хорошо,  что
Лайза заставила его хоть что-то оставить себе. Достав деньги, которые он
счел излишком, Кейн шлепнул золотые на стойку бара:
   - Леди и джентльмены, в честь  торжества  правосудия  я  угощаю  всех
выпивкой!
   И  пошло  веселье.  Владелец   салуна,   тот   самый   человек,   что
председательствовал на первом суде, пожал плечами и  принялся  доставать
бутылки и посуду. Бизнес есть бизнес.
   Дрю взял виски, пару стаканов и направился к судье.
   - Еще раз благодарю вас, судья  Бейкер.  Вы  неоценимый  человек  для
федерального правосудия. - Он налил в оба стакана и протянул один своему
собеседнику.
   Будучи уже свободным от службы, Бейкер просиял и взял виски.
   - Спасибо, мой мальчик. Я  всегда  терпеть  не  мог  Мэтта  Слоуна  и
Большого Билла. Негодяи думают, что они важнее закона. - Подняв  стакан,
он осушил его единым махом. - Кстати, и  мне  кое-что  перепало  в  этом
деле. Этот паренек Джимми - большая умница. Он будет у меня  работать  и
изучать закон.
   - Прекрасно! - Дрю тоже осушил стакан и поставил  его  на  стойку.  -
Искренне желаю ему удачи. А теперь мне пора домой.
   Судья поглядел на него поверх очков:
   - Надеюсь, если путь твой лежит на  север,  ты  догадаешься  объехать
Прерия-Сити десятой дорогой?
   Дрю кивнул, оценив мудрость этого совета. Лучше сначала добраться  до
"Лэйзи Кей", а уж потом  разузнать  про  Лайзу.  Можно  будет  отправить
кого-нибудь на разведку, потому что самому  показываться  в  Прерия-Сити
опасно не только для него. Нельзя, чтобы Лайзу увидели рядом с ним, ведь
меньше всего Кейн хотел навредить ей.
   Забрав свою лошадь из платной конюшни, он  направился  на  север,  по
пути размышляя, каково-то будет растить сына Билли Холдена. Но ведь  его
мать - Лайза, так  что  ребенок  не  может  быть  абсолютно  безнадежен,
успокаивал себя Кейн. Возможно, Лайза  родит  ему  и  других  детей.  Он
надеялся на это, ведь, заглянув в лицо смерти,  он  впервые  понял,  как
нужна ему семья.
   В размышлениях дорога показалась ему намного короче.

***

   Лето почти кончилось, наступала осень. Ночи в горах уже были довольно
холодными, и, лежа в постели без  сна,  Лайза  прислушивалась  к  сухому
шелесту первых опавших листьев.
   Она почти неделю прожила  в  "Лэйзи  Кей",  и  этого  хватило,  чтобы
влюбиться в здешние места. Хотя она никогда не  видела  здесь  Дрю,  его
книги, одежда и попадавшиеся на глаза вещи  создавали  явственный  образ
его присутствия. И его кровать...  Было  так  несложно  представить  его
здесь, на этой кровати. Вот почему ей не спалось. Странно,  до  чего  же
прочно запечатлелся в ее душе образ  мужчины,  которого  она  знала  так
недолго. Уж не трагические ли обстоятельства его смерти превратили этого
человека в привидение, которое вечно будет ее преследовать? Если и  так,
его тень всегда будет долгожданной в этом доме.
   Поскольку  немыслимо  было  объяснять  Лу  и  Лили  Уилкокс  истинный
характер их  отношений  с  Эндрю  Кейном,  то  Лайза  сказала,  что  они
собирались пожениться, вот почему тот  решил  оставить  ей  свое  ранчо.
Больше  ей  не  задавали  никаких  вопросов.  Увидев  наспех  написанное
завещание на обороте гостиничного счета, Лу заявил, что  узнал  бы  этот
причудливый британский почерк при любых обстоятельствах.
   Как и говорил Дрю, Уилкоксы  сделали  все,  чтобы  познакомить  ее  с
хозяйством, "Лэйзи Кей" оказалось гораздо  лучше  организованным,  более
крупным и процветающим имением, чем она ожидала. Родители  Дрю  были  бы
весьма удивлены, приехав сюда.
   Глаза у Лайзы защипало, и, быстро заморгав, она со  вздохом  спустила
ноги с кровати на яркий индейский ковер, постеленный  тут  для  тепла  и
уюта. Нет, больше откладывать нельзя. Она должна написать родителям Дрю.
Причем немедленно, поскольку она и так уже пребывала  в  сентиментальном
расположении духа.
   Слишком холодно было сидеть в одной  рубашке,  поэтому  она  накинула
халат Дрю. Черный бархатный халат с яркой красно-золотистой  отделкой...
Именно так, думала Лайза, должен одеваться у себя дома удачливый  игрок.
И хотя она  догадывалась,  что  поступает  не  вполне  разумно,  получая
удовольствие от ношения его вещей, ей нравилось одеваться в этот халат и
вдыхать едва уловимый мужской запах, несомненно, его запах.
   Она натянула пару теплых шерстяных чулок и мягко потопала в  кабинет,
чтобы написать самое тяжелое письмо в своей жизни.

***

   Умный молодой человек предпочел бы переночевать в Пуэбло. Хотя,  если
уж на то пошло, умный молодой человек вообще остался бы в Англии и  стал
стряпчим. Пользуясь полнолунием, Кейн решил ехать в ночь. Он был  совсем
недалеко от дома и до такой степени не хотел снова ночевать на постоялом
дворе, что даже сильная усталость от дальнего и трудного переезда его не
остановила.
   Было далеко за полночь, когда  он  добрался  до  "Лэйзи  Кей".  Чтобы
никого не будить, он сам тихо отвел лошадь в конюшню. Радостную  встречу
можно отложить и до утра. Напоив коня,  он  прошел  по  двору,  упиваясь
знакомым пейзажем. Освещенные лунным светом  горы  и  долина  были  даже
красивее, чем он их помнил.
   Входная дверь оказалась незапертой, но это удивило его не так сильно,
как зажженная лампа. Поскольку Уилкоксы жили в своем  домике,  то  здесь
никого не должно было быть...
   Эндрю с любопытством пошел на свет, лившийся из кабинета. В дверях он
остановился, думая, уж не подвело ли его разыгравшееся воображение, ведь
он так часто воскрешал в своей памяти образ Лайзы. Но  ни  разу  ему  не
приходило  в  голову  нарядить  ее  в  свой  собственный  черный  халат,
болтавшийся на стройной фигурке, как чулки на индюшачьих лапках.
   Но изумление Дрю не шло ни в какое сравнение с ее шоком. За минуту до
того, как он остановился  в  дверях,  Лайза,  старательно  хмуря  брови,
сочиняла письмо и подняла голову в тот миг, когда  почувствовала  чье-то
присутствие.  С  испуганным  восклицанием  она  уронила  ручку.  Чернила
брызнули на бумагу. Она смертельно побледнела.
   Целую вечность они молча глядели друг на друга. В  своих  мечтах  Дрю
предполагал,  что  если..,  то  есть  когда  они  встретятся  снова,  то
немедленно бросятся друг к другу в объятия. Но вместо этого он  вдруг  с
болью ощутил, насколько, в сущности, они чужие.  Кривовато  у