я, которое чуть было не поглотило их всех.
   Бледная как мел. Клер  с  трудом  поднялась  на  ноги  и  прислонилась  к
каменной стене.
   - Если вы убьете Никласа, то вам придется убить и  меня,  лорд  Майкл,  -
свирепо сказала она. - Неужели вы думаете,  что  я  буду  молчать,  если  вы
убьете моего мужа?
   - Конечно, нет. Вы увидите, как меня  повесят  в  полном  соответствии  с
законом. Но все это не имеет значения. - Он подошел к валяющемуся  на  земле
кнуту и отбросил его далеко в сторону. - Возможно, я даже избавлю палача  от
труда повесить меня, потому что не могу представить,  как  буду  жить  после
того, что сейчас сделаю.
   - Тогда не делайте этого! - вскричала Клер. - Что такого совершил Никлас,
что оправдывало бы его смерть от вашей руки?
   - Я поклялся, что правосудие свершится, не думая,  что  когда-нибудь  мне
придется исполнить эту клятву, - печально  сказал  Майкл.  -  Когда  настало
время действовать, я струсил. Я провел четыре года  в  армии,  надеясь,  что
пуля избавит меня от необходимости сделать это. Однако судьба меня  пощадила
и в конце концов привела сюда. - Его лицо исказила боль. - Я больше не  могу
бороться с судьбой.
   - Кому ты дал эту клятву? - спросил Никлас. - Моему  деду?  Он  ненавидел
меня и делал все, чтобы отвратить от меня  моих  друзей,  но  я  никогда  не
думал, что он попытается убить меня чужими руками.
   - Я клялся не твоему деду, а Кэролайн.
   На мгновение Никлас оцепенел. Затем взорвался бешеной яростью.
   - Господи Боже, так, значит, ты был одним из  ее  любовников!  Как  же  я
раньше не догадался?! Ведь доказательства были налицо, но я никак  не  хотел
им верить... - Его голос прервался. - Я просто не мог поверить в такое - про
тебя.
   - Мы полюбили друг друга с нашей первой встречи на твоей  свадьбе,  когда
было уже слишком поздно, - сказал Майкл, на лице  его  явственно  проступило
чувство вины. - Поскольку ты  был  моим  другом,  я  пытался  подавить  свое
чувство, и она тоже. Но... мы не могли не видеться.
   - Ах вот как! Оказывается, ты тоже стал  одной  из  жертв  ее  лжи,  -  с
яростным отвращением выкрикнул Никлас.
   - Не смей так говорить о ней! - Майкл стиснул рукоять пистолета так,  что
пальцы побелели - Она бы ни за что не изменила тебе, если б ты не  обращался
с нею так жестоко. - Его слова полились быстрее, как гной,  прорвавшийся  из
раны. - Она  все  мне  о  тебе  рассказала  -  о  твоей  жестокости,  о  тех
омерзительных вещах, которые ты заставлял ее  делать.  Поначалу  мне  трудно
было в это поверить. Но если вдуматься, много ли человек знает  о  том,  как
его друзья обращаются со своими женами?..
   - И много ли  муж  знает  о  том,  как  его  жена  обращается  с  другими
мужчинами? - едко отпарировал Никлас.  Майкл  не  обратил  внимания  на  его
реплику.
   - Но после того, как я увидел синяки на ее теле и она разрыдалась в  моих
объятиях, я поверил, - продолжал он. - Кэролайн боялась  тебя.  Она  сказала
мне, что если умрет загадочной смертью, то виноват в этом будешь ты и что  я
должен буду отомстить за нее. Я дал ей слово, совсем не догадываясь, что мне
предстоит сдержать его. Несмотря на то что ты обходился с нею  чудовищно,  я
никогда не верил, что ты способен на убийство.
   - Если ты и обнаружил синяки на теле Кэролайн, причиной было то,  что  ей
нравился грубый секс, - как ее любовник ты должен был это заметить, -  резко
бросил Никлас. - А погибла она  из-за  перевернувшейся  кареты,  потому  что
велела кучеру слишком быстро гнать лошадей. Я здесь был ни при чем.
   - Возможно, это несчастье подстроил ты, возможно, нет. Для  меня  это  не
имеет значения. Если бы она не боялась тебя, она бы не умчалась из  Эбердэра
сломя голову, когда тебя застали в постели с женой твоего деда!  Ты  так  же
виновен в ее смерти, как если бы  выстрелил  ей  прямо  в  сердце!  -  Майкл
дрожащей рукой вытер пот со лба. - А ты знал, что  когда  Кэролайн  умирала,
она была беременна? Это был мой ребенок, и она убегала ко мне. Я  умолял  ее
оставить тебя раньше, но  она  отказывалась  из  ложно  понимаемого  чувства
чести.
   - Кэролайн вообще не понимала  значение  слова  "честь".  -  Рот  Никласа
скривился. - Но возможно, ты и В самом деле был отцом ее  ребенка.  В  любом
случае им был не я - к тому  времени  я  не  притрагивался  к  Кэролайн  уже
несколько месяцев. Однако позволь  заметить,  что  ты  был  по  единственным
кандидатом на отцовство.
   - Не смей клеветать на женщину, которая не может защитить себя!
   Истеричная нотка в голосе Майкла заставила  Никласа  обуздать  свой  гнев
Хотя до сих пор он никогда по-настоящему не верил, что его старый друг хочет
убить его, участие в этом деле Кэролайн меняло все. Сейчас  Майкл  держал  в
руке пистолет с взведенным курком, и если  он  сорвется,  то  Никлас  станет
покойником.

***

   Значит, придется выложить всю эту мерзкую  историю  до  конца  -  другого
выхода у  него  просто  нет.  И  будучи  уже  не  в  силах  сдерживаться,  с
неукротимой злостью Никлас выпалил:
   - Кэролайн была любовницей моего деда!
   На мгновение все онемели, потом он услышал, как Клер тихо ахнула.
   - Ты лжешь!  -  закричал  Майкл.  Увидев,  что  Кеньон  готов  нажать  на
спусковой крючок, Клер в отчаянии взмолилась:
   - Нет! Прошу вас, не делайте этого! Ее  дрожащий  голос  заставил  Майкла
заколебаться; лицо его отразило борьбу, которая кипела в  его  душе.  Никлас
быстро заговорил:
   - Черт возьми, Майкл, мы же знаем друг  друга  двадцать  лет,  и  большую
часть этого времени мы были с тобой ближе, чем братья. Неужели  после  всего
этого ты меня даже не выслушаешь?
   Глаза Майкла стали чуть менее безумными, но он не опустил пистолет.
   - Хорошо, говори, но не  рассчитывай,  что  я  передумаю.  Никлас  сделал
глубокий вдох, зная, что сейчас, как никогда, он должен говорить спокойно  и
убедительно.
   - Как  тебе  известно,  мой  дед  устроил  этот  брак,  чтобы  обеспечить
продолжение рода Эбердэров. Когда я увидел Кэролайн,  то  охотно  согласился
жениться  на  ней.  Но  наш  брак  с   самого   начала   оказался   сплошным
нагромождением лжи. Когда я сделал ей предложение, она со слезами на  глазах
призналась мне, что уже потеряла невинность - один человек,  намного  старше
ее, друг их семьи, соблазнил ее, когда ей было всего пятнадцать лет. Плакала
она прелестно, а рассказывала так убедительно,  что,  честное  слово,  я  бы
вызвал на дуэль этого гнусного совратителя, если бы она не сообщила мне, что
он уже умер. Я был готов закрыть глаза на то, что с  нею  случилось,  однако
после того, как мы поженились, я начал сомневаться, а  сказала  ли  она  мне
правду, - уж очень она оказалась опытной для девушки, которая, по ее словам,
была почти что девственницей. Судя по ее искушенности, до брака  у  нес  уже
был по меньшей мере один серьезный роман. Мне не понравилось,  что  Кэролайн
мне солгала, но в конце концов у женщин ведь никогда не было  такой  свободы
грешить, как у нас, мужчин. Я рассудил, что Кэролайн, должно быть, подумала,
что обязана скрыть от меня правду, чтобы вступить в честный, благопристойный
брак.
   Когда Никлас вспомнил о своем легковерии, все черты его лица  напряглись,
на скулах заходили желваки. - Я хотел найти и находил  для  нее  оправдания.
Она говорила, что любит меня, и была так горяча, так податлива, что я  легко
ей верил. И я... я не знаю, любил ли я  ее,  но  мне  очень  -  хотелось  ее
любить. - Никлас явно хотел добавить к этому что-то еще,  но  сдержался;  он
предпочитал скорее погибнуть от пули Майкла, чем слишком  уж  обнажить  свою
душу.
   Возвратившись к более безопасной  теме  разговора  -  поведению  покойной
жены, он продолжил:
   - В общем, я считал, что у нас хороший брак, пока однажды ночью не пришел
к ней в постель и не обнаружил на ее груди следы  от  любовных  покусываний.
Кэролайн даже не пыталась отрицать, что была мне неверна. Вместо  этого  она
рассмеялась и сказала, что не ожидает супружеской верности и от меня и что я
не должен требовать верности  от  нее.  Еще  она  заявила,  что  знает,  как
предотвратить зачатие, и дала мне слово, что не зачнет ребенка,  который  не
будет моим.
   И снова Никлас почувствовал то омерзение, которое охватило его, когда  он
вдруг осознал, что супружество, к которому он  прикипел  душой,  было  одной
сплошной насмешкой.
   - Я наотрез отказался принять  это  условие.  Считая,  что  в  ее  власти
заставить меня передумать, она попыталась соблазнить меня. Когда я отказался
лечь с нею в постель, она пришла в ярость, сказав, что ни один  мужчина  еще
не бросал ее, и поклялась, что заставит меня горько об этом пожалеть. И, Бог
свидетель, она сдержала свою клятву. - Он посмотрел Майклу прямо в глаза.  -
Эта милая сцена произошла где-то в апреле 1809 года. Прав ли  я  буду,  если
предположу, что ее любовь к тебе преодолела  ее  нравственное  отвращение  к
адюльтеру примерно через несколько недель после этой ночи?
   Посеревшее лицо Майкла было достаточным ответом. Прежде  чем  продолжить,
Никлас незаметно придвинулся к Майклу поближе.
   - Я отправил ее в Эбердэр, а сам остался в Лондоне. Теперь я понимаю, что
мне следовало насторожиться, когда она так покорно  согласилась  уехать,  но
тогда я был не в состоянии ясно мыслить. Какое-то время я  пытался  отыскать
смысл жизни в будуарах и бутылках,  но  потом  решил,  что  пора  поехать  в
Эбердэр и все-таки поговорить с Кэролайн. Я надеялся, что ее  взгляды  могли
поменяться и мы сможем попробовать хоть как-то подлатать наш  расползающийся
брак.
   Но вместо  сцены  примирения  получился  классический  театральный  фарс:
глупый муж неожиданно возвращается домой и застает жену в постели  с  другим
мужчиной. И этим другим мужчиной оказался мой дед.
   Такое предательство было хуже самых  жутких  кошмаров;  даже  теперь  при
воспоминании о той сцене у Никласа свело живот от отвращения и ужаса.
   - Они оба весело смеялись надо мной, а старый граф при этом  самодовольно
объяснил, как умно он все обстряпал. Совсем так же,  как  только  что  нечто
похожее делал твой управляющий Мэйдок. Дед  всегда  презирал  мою  цыганскую
кровь и искал какой-нибудь способ избавить от нее род Эбердэров. Сначала ему
мешала долгая болезнь первой жены, но едва бедняга  скончалась,  он  женился
вторично. Однако Эмили так и не смогла зачать ему наследника, хотя он  очень
старался.
   - Ты лжешь, - сдавленно выговорил Майкл. - Зачем твоему деду было идти на
все эти ухищрения, если ты и так должен был унаследовать все его состояние?
   - Ты недооцениваешь его изобретательность, - сухо ответил  Никлас.  -  Он
приготовил несколько явно сфабрикованных документов о браке моих родителей и
о моем рождении. Если бы ему удалось родить еще одного сына, он уничтожил бы
настоящие бумаги, а фальшивые отнес бы адвокату и с прискорбием  сообщил  бы
ему,  что  желание  иметь  наследника  заставило  его  поверить,   что   мое
происхождение законное, однако теперь он больше не в силах обманывать  себя.
Я был бы лишен наследства и выброшен за ворота, как мусор, каковым он всегда
меня считал.
   Клер тихо воскликнула:
   - Я видела эти фальшивки, копии настоящих документов! Помнишь, я нашла их
в семейной Библии, и ты их сжег. Он посмотрел на нее.
   - Теперь ты понимаешь, почему я был тогда так зол?! - Снова  повернувшись
к Майклу, он продолжил свой рассказ:
   - Итак, Эмили не смогла родить моему деду ребенка, и ему пришлось  искать
другой способ оставить меня с носом. Он всегда был похотливым старым козлом,
хотя старался, чтобы о его делишках не знали,  -  как  же,  ведь  это  могло
пошатнуть его репутацию ревнителя благочестия. Поскольку Кэролайн уже  тогда
была его любовницей, ему пришла в голову мысль выдать ее замуж за меня.  Она
согласилась - думаю, из-за  того,  что  возможность  поучаствовать  в  столь
утонченном разврате приятно щекотала ее нервы. Черт  побери,  да  она  могла
даже предложить весь этот план сама!
   - Причина, по которой мой любящий дед объяснил мне все это столь  охотно,
была проста: Кэролайп  только  что  сообщила  ему,  что  ждет  ребенка.  Дед
ликовал, потому что был абсолютно уверен, что этот ребенок от него и что это
мальчик, так  что  отныне  род  Дэйвисов  будет  избавлен  от  моей  грязной
цыганской крови. Хотя он не сможет помешать мне  самому  наследовать  титул,
зато когда я умру, наследником станет сын моего деда. Прелестная комбинация,
не так ли? - Голос Никласа зазвучал еще более едко. -  А  потом  он  сказал,
какая замечательная умница Кэролайн и как ловко она предохранялась, чтобы ни
в коем случае не забеременеть от меня. Лично я думаю, что поскольку он,  как
ни старался, так и не мог сделать ребенка Эмили, ребенок Кэролайн был скорее
всего от тебя, Майкл, хотя теперь это уже и не важно.
   Как же мне хотелось убить их обоих! Но я не дотронулся до них и  пальцем.
Вместо этого я сказал, что сейчас же увезу Эмили в Лондон, и там  мы  с  ней
начнем два самых безобразных бракоразводных процесса в истории  Британии,  с
тем чтобы мой дед и Кэролайн предстали перед всеми в своем истинном свете. Я
унаследовал кое-какие деньги от своей бабушки, так что у меня были  средства
на судебные расходы.
   Его руки судорожно сжались в кулаки.
   - Пожалуй, меня можно обвинить  в  том,  что  я  довел  деда  до  смерти.
Прелюбодеяние,  предательство  и  инцест  нисколько  его  не  волновали,  но
вероятность того, что все это откроется, как видно, потрясла его,  и  с  ним
случился удар, едва только я вышел  из  его  комнаты,  чтобы  отправиться  к
Эмили. Он скончался в своей собственной  спальне,  а  Кэролайн,  я  полагаю,
сделала все, чтобы уничтожить следы их преступных любовных утех.  Затем  она
прихватила с собой драгоценности и, несмотря на бушевавшую грозу,  бросилась
к тебе, поскольку укрыться под  твоим  крылом  явно  казалось  ей  наилучшим
выходом.
   И даже когда Кэролайн умирала, ей сопутствовала удача:  камердинер  моего
деда явился в спальню Эмили, чтобы сообщить ей,  что  ее  супругу  плохо,  и
застал нас вместе, причем Эмили была в ночной сорочке. Поэтому  обвинение  в
адюльтере пало на нее и на меня, а Кэролайн умерла с репутацией  праведницы,
жестоко преследуемой бессердечным мужем.
   - Ты лжешь, - снова сказал Майкл, лицо его было мертвенно-бледным.  -  Ты
придумал все это, чтобы замаскировать свои собственные гнусные дела.  В  это
мгновение заговорила Клер.
   - Лорд Майкл, теперь жена Никласа - я, - тихо  проговорила  она.  -  Наши
отношения до свадьбы нельзя было назвать безоблачными,  и  думаю,  на  месте
Никласа многие мужчины не выдержали бы и  прибегли  к  силе.  Но  только  не
Никлас. Я, знающая его лучше, чем  кто-либо  другой,  клянусь  вам,  что  он
просто не способен дурно обращаться с женщиной, так что жалобы Кэролайн были
явной ложью.
   Пока Майкл колебался, Никлас начал медленно, шаг за шагом приближаться  к
нему.
   - Послушай, Майкл, за все те годы, что мы знали друг друга, я сказал тебе
хоть единое слово лжи? - Он остановился и  затаил  дыхание,  увидев,  что  в
зеленых глазах Майкла опять блеснуло что-то безумное.
   - Нет, мне ты не лгал, - хрипло сказал Майкл, - но я видел, как  ты  лгал
другим. Ты без зазрения совести выдумывал невероятные истории о том, что  ты
наследник индийского магараджи или турецкий воин, или  Бог  знает  кто  еще.
Потом мы покатывались со смеху, вспоминая, с  каким  убедительным  видом  ты
выдавал все это вранье. У тебя был такой дар убеждения, что  одна  из  самых
алчных куртизанок Лондона легла с тобой в постель бесплатно, потому что была
уверена, что ты - член королевской  семьи.  Так  почему  же  я  должен  тебе
верить?
   - То, о чем ты говоришь, было лишь невинной игрой. Но я  никогда  не  лгу
своим друзьям. - Никлас снова медленно двинулся вперед. - Господи Иисусе, да
если бы я сейчас лгал,  неужели  бы  я  придумал  историю,  столь  для  меня
унизительную? Историю о том, как мне наставил рога мой собственный  дед?  Да
ведь сама мысль о таком вызывает тошноту, к тому  же  сам  я  в  этом  фарсе
выгляжу слабовольным болваном. Нет уж, я  предпочитал,  чтобы  меня  считали
монстром, который своим низменным себялюбием погубил собственную семью.
   Сделав последний шаг, он встал лицом к лицу с Майклом.
   - Уезжая за границу, я не думал, что когда-нибудь вернусь. Но бегство  не
избавило меня от моей боли, так же как возвращение в  действующую  армию  не
уменьшило твоей. Убийство тоже не принесет тебе облегчения.  -  Он  протянул
руку. - Дай мне пистолет.
   Майкл попятился назад, и пистолет опустился дулом  к  земле.  Лицо  лорда
Кеньона было бледно, как у мертвеца, он дрожал всем телом.
   Никлас молча взял пистолет из его безвольно повисшей  руки,  и,  разрядив
оружие, отбросил его в сторону.
   Майкл вдруг бессильно упал на землю и закрыл лицо руками.
   - Я знал: то, что я делаю, было не правильно, дурно, - с мукой  в  голосе
проговорил он. - Но я не мог оторваться от  нее,  несмотря  на  то  что  это
означало предательство по отношению ко всему, во что я верил.
   Клер подошла и встала рядом с ним на колени.
   - Любить и быть любимым - это самая могучая из человеческих потребностей,
- сказала  она  с  глубоким  состраданием.  -  То,  что  Кэролайн  оказалась
недостойна вашей любви, было трагедией, но не  преступлением.  -  Она  мягко
взяла его руки в свои. - Я понимаю, это  было  ужасно  -  разрываться  между
двумя близкими людьми, по сейчас все это  уже  в  прошлом.  Не  мучьте  себя
больше.
   - То, что я сделал, непростительно, - безжизненным голосом сказал он.
   - Нет ничего непростительного, если человек искренне раскаялся.
   В голосе Клер звучала сила, напомнившая Никласу ее  отца.  Ее  доброта  и
теплая уверенность проливали бальзам па его душу, и он  вдруг  почувствовал,
что его собственная горечь начала куда-то уходить. Что сделано, то  сделано;
он не должен позволить своему гневу отравить свою нынешнюю  жизнь,  жизнь  с
Клер.
   Майклу было еще труднее, чем ему. Он поднял голову, по  его  худым  щекам
текли слезы.
   - В Лондоне я назвал вас шлюхой и чуть  было  не  убил  вашего  мужа.  Вы
можете простить такое? Я бы не смог.
   - Но вы все же не убили Никласа, - Клер откинула волосы  со  лба  Майкла,
как будто он был одним из  ее  маленьких  учеников,  -  Важны  не  слова,  а
поступки. Как вы ни пытались, вы не  могли  заставить  себя  окончательно  и
непоправимо предать вашу дружбу. - Она бросила умоляющий взгляд на  Никласа,
молчаливо прося его о помощи.
   Никлас сжал кулаки. Это чертовски  больно  -  узнать,  что  один  из  его
ближайших друзей был любовником Кэролайн. Легче принять безумие Майкла,  чем
его предательство. Но вглядываясь в измученное лицо своего старого друга, он
вдруг ощутил неожиданную жалость. Хотя самого его Кэролайн заставила  пройти
через ад, Никласу никогда не доводилось терзаться  невыносимыми  угрызениями
совести, как сейчас Майклу.
   Он вздохнул и опустился на колени рядом с другом.
   - Знаешь, Кэролайн была самой искусной лгуньей из всех, кого я когда-либо
знал, и она одурачила нас обоих. Я никогда не любил ее, как ты, но все равно
она едва не уничтожила меня. И она сделала все, чтобы разрушить нашу с тобой
дружбу, - именно потому, что знала, как много это для меня  значит.  Неужели
ты позволишь Кэролайн даже после ее смерти достичь своей цели?
   Клер все еще держала Майкла за руку, так что Никлас накрыл своей  ладонью
обе их руки.
   - Мне недоставало тебя,  Майкл.  Нам  всем  тебя  недоставало  Пора  тебе
вернуться домой.
   Майкл издал горлом какой-то сдавленный звук и с отчаянной силой сжал руку
Никласа...

***

   Они долго сидели так. Никлас мысленно перенесся в далекое прошлое,  туда,
где не было предательства и насилия, и постарался вспомнить все самое лучшее
из их многолетней дружбы с Майклом.  В  чопорном  мире  Итона  ему,  чужаку,
полуцыгану, друзья нужны были как воздух. И Майкл стал д