угие, более сильные выражения, отскакивают от него, как от стенки горох,
- он сносит их с терпеливым презрением.
     -  Может,  мне  удастся  разобрать,  -  предложила   Элен,   ошибочно
истолковав причину задержки.
     Легкое движение руки, и экран погас.
     - Отца звали  Константин,  -  отчеканил  Майлз,  пресекая  дальнейшие
расспросы. -  Как  и  его  самого.  Но  родители  умерли  задолго  до  его
поступления на службу.
     - Константин Ботари-младший, - задумчиво сказала Элен. - Поня-ятно.
     Майлз тупо уставился на пустой экран. Теперь между ними вбит еще один
клин, еще один дурацкий предрассудок.  Незаконнорожденный  отец...  Трудно
придумать что-либо худшее, что-нибудь более непристойное  с  точки  зрения
традиционной общественной морали  Барраяра.  Очевидно,  что  происхождение
Ботари не могло остаться секретом: адмирал Форкосиган определенно в  курсе
дела, да и еще невесть сколько народу... Так  же  очевидно,  что  Элен  не
догадывается ни о чем. Она по праву гордилась отцом, его службой в элитных
войсках, его нынешним положением доверенного лица. Майлз  знал,  насколько
упорно добивалась она  хоть  какого-то  знака  одобрения  от  этой  старой
каменной глыбы. Как странно - неужели Ботари боялся  потерять  восхищение,
которое едва замечал? Ну что ж, сержант,  ты  можешь  быть  спокоен:  твой
воспитанник тебя не выдаст.
     Майлз быстро проскочил годы службы Ботари в обратном направлении.
     - О твоей матери по-прежнему ни слуху, ни духу, - сообщил он.  -  Она
наверняка в том закрытом отделе. Вот черт. А я-то думал, что  мы  с  тобой
все выясним за две минуты. - Он  задумчиво  уставился  в  пространство.  -
Давай посмотрим архивы больниц.  Смерти,  рождения...  Ты  точно  родилась
здесь, в Форбарр-Султане?
     - Насколько мне известно, да.
     После тщательного поиска Майлзу удалось обнаружить нескольких Ботари,
но никто из них не приходился родней ни  сержанту,  ни  Элен.  И  тут  его
осенило:
     - Ага! Я знаю, что еще надо попробовать. Имперский госпиталь!
     - Да ведь там нет акушерского отделения, - с сомнением сказала Элен.
     - Но если с женщиной  произошел  несчастный  случай?  Она  ведь  жена
солдата и все такое, - значит, ее должны были сразу  отвести  в  ближайшую
больницу, а ею мог оказаться и имперский госпиталь... - Он  склонился  над
клавиатурой, негромко напевая. - Ищем, ищем... Ага!
     - Ты нашел меня? - возбужденно спросила Элен.
     - Нет, я нашел себя. -  Он  просматривал  документацию,  страница  за
страницей. - Небось военным медикам пришлось попотеть, чтобы справиться  с
их собственным изобретением, этим чертовым газом. Мне  повезло  -  к  тому
времени уже были завезены маточные репликаторы... Да, вот они... А  вот  и
старый добрый доктор Вааген... Стало  быть,  он  тоже  когда-то  занимался
военными исследованиями.  Похоже  на  правду  -  наверно,  он  у  них  был
экспертом по газам. Жаль, я не знал об этом, когда был пацаном, а  то  мог
бы настаивать, что у меня два дня рождения:  один  -  когда  маме  сделали
кесарево сечение, а второй  -  когда  меня  в  конце  концов  вытащили  из
репликатора.
     - А какой день выбрали твои родители?
     - День кесарева сечения. Ну и правильно -  так  я  всего  на  полгода
моложе тебя. А иначе ты была бы почти на год старше, а меня предупреждали,
что общаться с женщинами преклонного возраста  опасно...  -  Его  болтовня
наконец была вознаграждена улыбкой, стоившей  любых  усилий,  и  в  порыве
энтузиазма Майлз быстро ввел еще один запрос.
     - Странно, - пробормотал он.
     - Что странно?
     - Секретный военно-медицинский проект, и директор проекта - мой отец,
не меньше и не больше.
     - Никогда бы не подумала, что он тоже занимался исследованиями,  -  с
уважением сказала Элен. - Он везде успевал, я смотрю.
     - Вот это и любопытно. Он же военный, работал в генштабе,  и  никогда
не занимался никакой наукой, насколько я  знаю.  -  Майлз  ввел  еще  один
запрос, и на экране снова появился  уже  знакомый  шифр  имперской  службы
безопасности. - Черт! Еще один замок. Задаешь простой вопрос и  упираешься
в каменную стенку... А вот и доктор Вааген, бок о бок с папенькой. Значит,
в действительности проектом  руководил  он.  Тогда  все  понятно.  Как  бы
пробиться через этот код, дьявол бы его побрал... - Майлз начал еле слышно
насвистывать, рассеянно глядя перед собой.
     Порыв девушки, похоже, остыл.
     - Ну вот, ты опять уперся, как осел, - забеспокоилась она.  -  Может,
лучше бросим все это? Теперь уже неважно...
     - Здесь нет пароля капитана Иллиана, - пробормотал Майлз.
     Элен прикусила губу.
     - Послушай, это действительно... - но  его  пальцы  уже  забегали  по
клавиатуре. - Что ты делаешь?
     - Пробую один из старых кодов отца. Вроде бы  я  помню  его  целиком,
только в паре цифр не совсем уверен. Так... Гол!
     На дисплей потоком хлынула информация,  и  Майлз  впился  взглядом  в
мерцающие строчки.
     -  Так  вот  откуда  взялись  маточные  репликаторы!  Их  привезли  с
Эскобара, когда закончилась война. Трофеи, вот  что  это  такое.  Их  было
семнадцать, и все заряжены и в рабочем состоянии. В  те  времена  подобные
штуки наверняка казались  высокими  технологиями.  Интересно,  а  наши  не
стащили их на Эскобаре, просто-напросто?
     Элен побледнела.
     - Майлз, они там ничего страшного не делали?  Эксперименты  на  людях
или что-нибудь такое... Ведь твой отец ни за что не позволил бы...
     - Не знаю. Доктор Вааген иногда может  и...  как  бы  это  сказать...
может зациклиться на какой-то исследовательской проблеме. - В  голосе  его
вдруг послышалось облегчение. - А-а, теперь понятно. Теперь я вижу, в  чем
тут дело. Смотри... - Голоэкран  начал  разворачивать  еще  одну  архивную
запись; Майлз указал нее пальцем. - Их всех отослали в Имперский приют для
детей военнослужащих. Это, должно быть, дети солдат, погибших на Эскобаре.
     - Дети погибших? А где же их матери?
     Они уставились друг на друга.
     - Но у нас в армии  никогда  не  было  женщин.  Разве  что  несколько
вольнонаемных медтехников... - начал Майлз.
     Длинные пальцы Элен крепко сжали его плечо.
     - Проверь даты.
     Он нажал на клавишу, и на экране вновь замелькали столбцы текста.
     - Вот, нашел. - Он остановил дисплей. - Грудная девочка.  Отдана  под
расписку адмиралу Эйрелу Форкосигану. Ее не послали  вместе  с  другими  в
приют.
     - Но дата, дата, Майлз! Это же мой день рождения!
     Он оторвал ее пальцы от своего плеча.
     - Знаю. Ты мне ключицу сломаешь.
     - Это могла быть, я? Это я? - Лицо  девушки  исказилось  отчаянием  и
надеждой.
     - Ну... Ты же знаешь, бывают всякие совпадения, -  осторожно  заметил
Майлз.  -  Но  существует  масса   способов   идентификации   личности   -
дактилоскопия, рисунок сетчатки, группа крови... Поставь-ка ногу вот сюда.
     Элен запрыгала то на одной, то на  другой  ноге,  стаскивая  туфли  и
чулки. Майлз помог ей прижать правую ступню к сенсорной плате  компьютера.
Он едва сдержался - так  хотелось  коснуться  шелковистой  кожи  бедра,  и
провести рукой под скомканной юбкой. Он закусил губу,  надеясь,  что  боль
поможет сосредоточиться. Ох, эти проклятые узкие штаны! Авось, она  ничего
не заметит...
     Ему действительно пришлось сосредоточиться, чтобы запустить программу
оптической лазерной съемки. По подошве прошелся  мерцающий  красный  свет;
это длилось несколько секунд. Новая команда  -  и  компьютер  приступил  к
расшифровке дактилоскопического узора.
     - Ну, если принять во  внимание  разницу  между  грудным  ребенком  и
взрослой девушкой... Господи, Элен, это и вправду ты! - Майлз самодовольно
улыбнулся. Уж если не суждено стать солдатом, то, может,  из  него  выйдет
неплохой детектив...
     - Но что это означает? - потемневший взгляд  Элен  пригвоздил  его  к
месту. - Кто я, подкидыш? Или меня изготовили искусственно? - На ее глазах
появились слезы, голос задрожал. - У меня  что,  вообще  не  было  матери?
Приемный отец, а я...
     Ликование Майлза по поводу своих детективных способностей моментально
испарилось. Болван! Теперь он превратил ее мечту в кошмар...  Надо  срочно
исправлять положение.
     - Да нет, нет! Что за чепуха! Конечно, ты дочь своего  отца,  это  же
каждому видно... Значит, твоя мать погибла на Эскобаре, а не здесь. Только
и всего. И потом, - он вскочил и торжественно провозгласил: - Теперь ясно,
что ты моя сестра, которую я потерял давным-давно...
     - Как?!
     - А вот так! Есть один шанс из семнадцати, что мы оба вышли из одного
репликатора! - И Майлз закружился вокруг нее в комическом танце. - Ты одна
семнадцатая моей сестры! Близнец на одну семнадцатую! Как в четвертом акте
хорошей пьесы. Так что гляди веселей - в  следующей  сцене  придется  тебе
выскочить замуж за принца!
     Она засмеялась сквозь слезы, и в этот миг в коридоре послышались шаги
и голоса, а часовой  за  дверью  неестественно  громко  произнес:  "Добрый
вечер, сэр!"
     - Туфли! Дай мне туфли! И чулки! -  паническим  шепотом  скомандовала
Элен.
     Майлз сунул ей все, выключил компьютер и, подскочив к дивану, упал на
него, прижимая девушку к себе. Она смеялась и ругалась, судорожно  пытаясь
надеть вторую туфлю. Щеки были еще мокры от слез.
     Он запустил руку в блестящие душистые  волосы  и  пригнул  ее  голову
ближе, к своему лицу.
     - Надо, чтобы было правдоподобно. А то мне влетит по первое  число...
- Он неуверенно замолчал, улыбка его исчезла,  взгляд  посерьезнел.  После
секундной заминки она прильнула к его губам.
     Вспыхнул свет; они отпрянули друг от  друга.  Майлз  оглянулся  через
плечо и обомлел.
     Капитан Куделка. Сержант Ботари. Отец.
     Физиономия  сержанта  напоминала  скалу,  покрытую  изморозью.   Граф
Форкосиган мрачнел на  глазах.  Капитан  старался  сохранить  степенный  и
невозмутимый вид, но  уголок  его  рта  предательски  дергался,  загибаясь
кверху.
     Майлз наконец нашелся.
     - Хорошо, - сказал он  твердым  учительским  тоном.  -  Потом,  после
строчки "Дай мне сию награду", ты говоришь: "От всего сердца; и как я рада
видеть тебя раскаивающимся..." - Он почти нагло глянул на отца.  -  Добрый
вечер, сэр. Мы здесь помешаем, наверно? Надо отыскать  другой  уголок  для
репетиций... Пойдем, Элен!
     - Да-да, пойдем,  -  пискнула  Элен,  живо  подхватывая  спасительную
соломинку. Майлз потащил ее к выходу; по пути она  успела  довольно  глупо
улыбнуться трем  взрослым.  Капитан  Куделка  ответил  широкой  ободряющей
улыбкой;  граф  каким-то  образом  умудрился  улыбнуться  ей  и  угрожающе
нахмуриться в адрес Майлза. Сержант демократично хмуро взирал на всех.
     - Хотела бы я знать, чем ты так доволен? -  свирепо  зашептала  Элен,
когда они поднимались на пневматическом лифте.
     Майлз сделал пируэт, даже не пытаясь изобразить раскаяние.
     - Стратегически необходимое отступление, и притом в полном порядке. А
что  еще  нам  оставалось,  когда  противник   превосходит   нас   числом,
вооружением и чином? Мы всего лишь репетировали старую  пьесу.  Все  очень
мило и прилично. Кто бы стал возражать? Я гений.
     - Ты идиот, - отрезала Элен. - У тебя на плече мой чулок.
     - Ой. - Он повернул голову, осторожно взял двумя  пальцами  невесомую
вещицу, и протянул ей с извиняющейся улыбкой. - Да, пожалуй, выглядело это
не совсем...
     Элен свирепо схватила чулок.
     - Теперь отец изведет меня нотациями... Он  и  без  того  смотрит  на
любого, кто ко мне  приближается,  как  на  потенциального  насильника.  А
сейчас запретит мне разговаривать с тобой.  Или  отошлет  в  деревню...  -
Глаза Элен наполнились слезами. - И ко  всему  прочему  он  мне  солгал...
солгал насчет матери...
     Она кинулась в свою комнату и  захлопнула  за  собой  дверь  с  такой
силой, что чуть не прищемила Майлзу руку. Он задергал ручку  и  попробовал
докричаться до Элен:
     -  Но  это  же  еще  неизвестно!  Наверняка  всему  есть   логическое
объяснение... Я попробую разобраться...
     - Уходи! - донесся гневный приглушенный голос.
     Майлз немного побродил по коридору, надеясь, что  Элен  выплачется  и
откроет, но из комнаты не слышалось ни звука.  Часовой  в  конце  коридора
вежливо не обращал на него внимания; охрана премьер-министра славилась  не
только бдительностью, но и  деликатностью.  Майлз  выругался  про  себя  и
побрел к лифту.



                                    4

     В коридоре на первом этаже он столкнулся с матерью.
     - Ты не видел отца, радость моя? - спросила графиня Форкосиган.
     - Видел, - пробурчал Майлз (мысленно добавив: "К  несчастью").  -  Он
пошел в библиотеку с капитаном Куделкой и сержантом.
     - Боевые друзья собрались выпить где-нибудь в  уголке,  -  иронически
констатировала мать. - Ну что ж, трудно его винить. День был ужасный. А он
почти не спал. - Она внимательно посмотрела на сына. - А ты? Выспался?
     Майлз пожал плечами.
     - Да ничего.
     - Ну-ну. Надо изловить отца, пока он не набрался как  следует.  После
выпивки он, к несчастью, становится грубоват. А тут как раз пожаловал этот
сукин сын граф Фордроза, да еще в компании  с  адмиралом  Хессманом.  Отцу
предстоят нелегкие дни, если эти двое споются.
     -  Сомневаюсь,  чтобы   "ястребы"   смогли   заручиться   достаточной
поддержкой. Старые вояки безоговорочно поддерживают папин курс, -  ответил
Майлз.
     - Да Фордроза в душе  вовсе  и  не  "ястреб".  Просто  его  обуревает
честолюбие, и он  готов  вскарабкаться  на  любого  конька,  лишь  бы  тот
двинулся в нужном  направлении.  Он  уже  несколько  месяцев  пресмыкается
вокруг Грегора... - В серых глазах графини сверкнул гнев. - Лесть, намеки,
критика  в  папин  адрес  и  эдакие  гнусные  маленькие   шпильки,   когда
представляется удобный момент. Насмотрелась я на это. Терпеть его не могу,
- решительно заключила она.
     -  Ну,  насчет  Грегора  тебе  уж  точно  не  стоит  волноваться,   -
ухмыльнулся Майлз.  Его  всегда  забавляла  привычка  матери  говорить  об
императоре так, словно он  был  ее  приемным  сыном.  Впрочем,  для  этого
имелись некоторые основания, поскольку адмирал Форкосиган  в  годы  своего
регентства был не только  политическим,  но  и  личным  опекуном  будущего
императора.
     Она недовольно нахмурилась.
     - Фордроза не единственный, кто,  не  задумываясь,  совратит  глупого
мальчишку. Причем совратит в любом смысле - моральном, политическом, каком
угодно. А на благо страны и самого Грегора им наплевать. - Майлз тотчас же
определил эти слова  как  цитату  из  собственного  отца:  никаких  других
политических авторитетов на Барраяре леди Форкосиган не признавала.  -  Не
понимаю,  почему  наше  правительство  так  боится  принять   конституцию.
Верность средневековым традициям - хорошенький способ  управлять  звездной
державой! - А вот это уже ее собственные мысли, чисто бетанские.
     - Папа уже столько лет у власти, - успокаивающе заметил Майлз. -  Мне
иногда кажется, что его не сдвинуть с места даже гравитонной торпедой.
     - Пробовали уже, - сдержанно отозвалась мать. - Пора бы отцу  всерьез
подумать об отставке. Пока что нам везло... по  большей  части.  -  Она  с
грустью взглянула на своего покалеченного сына.
     - И это вечное политиканство, - помолчав, устало продолжала  мать.  -
Даже на похоронах... А уж эти родственнички...  -  тут  ее  голос  немного
оживился.  -  Если  увидишь  отца  раньше,  чем  я,  скажи  ему,  что  его
разыскивает леди Форпатрил. То-то он обрадуется... Хотя нет, не говори.  А
то он непременно напьется.
     Майлз поднял брови.
     - А что ей нужно от отца на этот раз?
     - Ну, она считает, что с тех пор,  как  умер  лорд  Форпатрил,  Эйрел
должен быть вместо отца этому болвану Айвену; я не возражаю, но всему есть
мера. Сейчас, например, проблема состоит в том, чтобы дать Айвену  хорошую
взбучку за то, что он... как это... спит с горничными. Я никогда не  могла
понять,  почему  бы  здешней  знати  не   стерилизовать   временно   своих
лоботрясов, - лет этак с двенадцати, - и отпускать  их  на  травку,  пусть
резвятся, раз уж им так невтерпеж. Это было бы разумно. Как их остановишь?
Все равно что набросить платок на самум... - Она вздохнула и направилась к
библиотеке с обычным своим резюме: - Барраярцы проклятые...


     За окнами сгустился вечерний сумрак, а поминки  в  доме  Форкосиганов
все продолжались. Проходя по коридору, Майлз поглядел на свое отражение  в
темном стекле. То, что он увидел, его не обрадовало - взъерошенные волосы,
серые глаза, бледное лицо со слишком резкими, заостренными чертами. Да, на
красавца он явно не тянет.
     Голод напомнил Майлзу, что он так и не пообедал  сегодня.  Надо  тихо
прокрасться в столовую, чтобы  не  наткнуться  на  какого-нибудь  из  этих
жутких старцев, и набрать себе сэндвичей. Заглянув в проем арки, ведущей в
холл, и никого там не обнаружив, Майлз подскочил к столу  и  принялся  без
разбора сваливать в салфетку все закуски, какие подворачивались под руку.
     - Только не  бери  вон  то  красное  барахло,  -  прошептал  знакомый
приветливый голос. - По-моему, это какие-то  водоросли.  Твоя  мать  опять
увлеклась какой-нибудь сумасшедшей диетой?
     Майлз заметил своего кузена, Айвена, уже успевшего нагрузиться  таким
же кульком с яствами. Несмотря на добычу, открытая,  раздражающе  красивая
физиономия  молодого  Форпатрила  хранила   тоскливое,   и   даже   слегка
затравленное выражение. Новенький, с иголочки, кадетский мундир, сидел  на
нем очень ловко, но с одного бока как-то странно оттопыривался.
     - Вам что, уже разрешили носить оружие? - удивился Майлз.
     - Какое к черту  оружие.  -  Айвен  воровато  оглянулся  -  возможно,
опасаясь появления леди Форпатрил, - потом распахнул мундир. - Бутылка  из
запасов твоего папеньки. Отобрал у слуги, прежде чем он разлил ее по  этим
крохотным стаканчикам. Слушай, ты не мог бы провести меня  в  какой-нибудь
укромный уголок этого мавзолея? А то охрана не позволяет  мне  бродить  по
резиденции одному. Вино у вас приличное, еда  еще  лучше,  за  исключением
этих красных штуковин, но, Бог мой, что за компания!
     Майлз кивнул, соглашаясь, хотя в тайне и был склонен включить  братца
в эту самую "компанию".
     - Ладно. Раздобудь еще бутылку, - распорядился  он,  решив,  что  при
достаточном  возлиянии  можно  будет  вытерпеть   даже   общество   кадета
Форпатрила. - Спрячемся в  моей  спальне,  я  как  раз  туда  направляюсь.
Встретимся у лифта.


     Майлз со вздохом вытянулся на койке; Айвен разложил еду  и  откупорил
первую  бутылку.  Наполнив  до  краев  взятые  из   ванной   пластмассовые
стаканчики, он подал один из них своему калеке-кузену.
     - Я видел, как старик Ботари вынес тебя  с  поля,  -  тут  он  сделал
добрый глоток, и Майлз представил, как возмутился бы старый граф, если  бы
стал свидетелем такого варварского истребления благородного  напитка.  Сам
он лишь слегка пригубил свой стакан, стараясь при этом лучше оценить букет
- из почтения к памяти старика: дед иногда язвительно говаривал, что Майлз
неспособен отличить хорошее вино от воды, в которой полощут чашки. - Жаль,
конечно, - бодро продолжал Айвен. - Хотя вообще-то тебе повезло.
     - Как это? - пробормотал Майлз, вонзая зубы в бутерброд.
     - Точно тебе говорю. Завтра у нас начинается муштра...
     - Да я уж слышал.
     - Мне нужно явиться в  казарму  не  позже  полуночи.  Я  думал,  хоть
последнюю ночь повеселюсь как свободный человек,  а  вместо  того  застрял
здесь. Это все матушка.  Но  скоро  нас  приведут  к  присяге  -  и  тогда
посмотрим, посмеет ли она обращаться  со  мной  как  с  мальчишкой.  -  Он
ненадолго умолк, расправляясь с бутербродом. - Так что  вспомни  про  меня
завтра на рассвете: я буду месить  грязь  под  дождем,  а  ты  тут  будешь
нежиться в теплой постельке...
     - Вспомню