живет свое
горе. Пусть поговорит с  беднягой  Лэмом.  Я  уверен,  что  он  не  убивал
младенца. Не надо ей сгоряча делать то, о чем потом пожалеешь.
     - Понимаю, - Майлз позволил своему голосу  стать  ледяным,  -  почему
Харра Журик сочла необходимым идти четыре дня,  чтобы  ее  выслушали.  Вы,
похоже, удовлетворяетесь  домыслами,  староста  Кейрел.  А  я  приехал  за
фактами. Графское правосудие зиждется не на догадках, и  у  нас  нынче  не
Период Изоляции. Даже в этом захолустье. Расследование начнется сейчас же.
Мы не будем делать поспешных выводов, пока не собраны улики. Подтверждение
вины или невиновности Лэма Журика прозвучит из  его  собственных  уст  под
действием суперпентотала, который введет ему доктор Ди в присутствии  двух
свидетелей - я имею в виду вас и  одного  из  жителей  деревни  по  вашему
выбору. Просто, быстро и чисто.
     "И, может быть, тогда я еще до заката смогу уехать  из  этой  забытой
Богом дыры".
     - Я требую, чтобы вы, староста, сейчас же отправились и привели  Лэма
Журика для допроса. Сержант Пим вам поможет.
     Кейрел помедлил, наливая  кипяток  в  большой  коричневый  заварочный
чайник, и только после этого заговорил:
     - Я-то повидал мир, милорд. Как-никак, двадцать лет был на Службе. Но
большинство здешнего люда никогда не уезжали из Лесной  Долины.  Сыворотка
истины для них все равно, что колдовство. Они могут решить, что полученное
таким путем признание - неправда.
     - Тогда вы с вашим помощником скажете им, что они  ошибаются.  У  нас
сейчас не старое доброе время, когда признаний добивались  пытками.  Кроме
того, если Лэм Журик невиновен, он оправдается, не так ли?
     Кейрел  неохотно  отправился  в  соседнюю  комнату  и  вышел  оттуда,
натягивая на себя выцветший мундир с капральскими нашивками.  Пуговицы  на
животе у него уже не застегивались. Видимо, Кейрел хранил  его  для  таких
вот официальных случаев. На Барраяре люди отдают честь мундиру, а не тому,
кто в  нем  -  следовательно,  и  возможное  недовольство  тоже  падет  на
должность, а не на человека, волею судьбы  занимающего  ее.  Майлз  оценил
этот нюанс.
     Кейрел приостановился у двери и оглянулся на Харру, которая сидела  у
очага, погрузившись в молчание и чуть покачиваясь.
     - Милорд, я уже шестнадцать лет староста в Лесной Долине. За все  это
время никому не пришлось обращаться в суд - ни при споре о правах на воду,
ни из-за краж скота, ни даже тогда, когда Нева обвинил Ворса  в  древесном
пиратстве, то есть, я хочу  сказать,  в  сборе  кленового  сока  с  чужого
участка. За все это время у нас ни разу не было кровной вражды.
     - Я не собираюсь провоцировать кровную вражду, Кейрел. Я только  хочу
знать факты.
     - В том-то и дело, милорд. Я теперь  уже  не  так  верю  фактам,  как
прежде. Иногда от них больше вреда, чем пользы.
     Похоже, староста готов был встать на голову, жонглируя кошками,  лишь
бы вынудить Майлза отступить. Интересно, насколько далеко может зайти  его
противодействие?
     - Вашей деревне не будет дано ее  собственного  Периода  Изоляции,  -
предостерегающим   тоном   произнес    Майлз.    -    Сейчас    правосудие
распространяется на всех. Даже если они - маленькие и слабые. И даже  если
имеют какой-то дефект. И даже если  не  могут  сами  за  себя  постоять...
Ступайте, староста!
     Побледневший Кейрел все понял. Не пытаясь больше спорить,  он  рысцой
припустил по тропинке, а за ним настороженно зашагал Пим,  расстегивая  на
ходу кобуру парализатора.
     Напившись чаю, Майлз походил по дому и все осмотрел, хотя ни  к  чему
не прикасался. Очаг был единственным источником тепла, на нем  готовили  и
подогревали воду для купания. Рядом  стояла  кованая  раковина  для  мытья
посуды: ее надо было наполнять вручную из  стоявшего  возле  нее  ведра  с
крышкой. Вода уходила через сливную трубу, присоединяясь к вытекавшему  из
корыта ручейку. Во второй  комнате  была  спальня  -  тут  стояли  широкая
кровать и сундуки с домашним скарбом. На чердаке лежало еще  три  матраса:
должно быть, замеченный Майлзом мальчишка был не единственным  ребенком  в
семье. В жилище старосты было тесно, но чисто, все вещи убраны по местам.
     На боковом столике громоздились два  радиоприемника:  один  -  совсем
древний, другой поновее, армейского образца. Старый был вскрыт  -  видимо,
для починки или замены батарей. Еще Майлз обнаружил ящичек, полный всякого
радиохлама.  Похоже,  староста   Кейрел   по   совместительству   исполнял
обязанности деревенского радиста. Все совпадает. Наверное,  они  принимают
передачи из Хассадара, может, даже  мощные  правительственные  станции  из
столицы.
     Конечно, электричества здесь нет,  ведь  энергоприемники  спутниковой
сети очень дороги. Со  временем  они,  надо  полагать,  придут  и  сюда  -
некоторые столь же малочисленные, но экономически более развитые поселения
уже ими обзавелись. А вот Лесная Долина застряла на  уровне  полуживотного
существования и вынуждена дожидаться, когда спутников  станет  так  много,
что их начнут дарить.  Ядерная  бомба  цетагандийцев,  уничтожившая  город
Форкосиган-Вашнуй, отбросила весь этот край назад на многие годы...
     Майлз вышел на крыльцо и облокотился на перила. Вернулся сын Кейрела.
В дальнем конце двора стоял Толстый Дурачок; он развесил уши и  похрюкивал
от  удовольствия,  а  ухмыляющийся  мальчишка  почесывал  ему  морду   под
уздечкой. Но вот младший Кейрел поднял глаза, увидел, что за ним наблюдает
графский посланец, и кинулся наутек.
     К Майлзу подошел доктор Ди.
     - Их уже давно нет. Пора, наверное, доставать суперпентотал?
     - Нет, лучше готовьте скальпели для вскрытия. По-моему,  именно  этим
нам придется заниматься.
     Ди пристально посмотрел на него:
     - Я думал, вы отправили с ним Пима, чтобы произвести арест.
     - Нельзя арестовать  человека,  которого  нет  на  месте.  Вы  любите
спорить, доктор? Хотите пари на марку, что они не  приведут  Журика?  Нет,
постойте... Возможно, я ошибся. Вон возвращаются трое...
     По  тропе  шагали  Кейрел,  Пим  и  еще   один   мужчина:   огромный,
густобровый, угрюмый, с могучими руками и бычьей шеей.
     - Харра, - окликнул Майлз, - это твой муж?
     Выглядел  он  соответствующе,  именно  таким   Майлз   его   себе   и
представлял. И еще четверо точно таких же братьев, только,  наверное,  еще
здоровее...
     Появившаяся рядом с ним Харра шумно вздохнула:
     - Нет, милорд. Это Алекс, помощник старосты.
     Кейрел остановился у крыльца и  начал  путано  объяснять,  почему  он
пришел без арестанта. Майлз оборвал его, подняв брови:
     - Пим?
     - Сбежал, милорд, - лаконично  сказал  тот.  -  Почти  наверняка  был
предупрежден.
     - Согласен.
     Майлз хмуро глянул вниз, на Кейрела, который осмотрительно промолчал.
     - Харра, где ваше кладбище?
     - Вниз по ручью, милорд, в конце лощины. Примерно в двух километрах.
     - Берите ваши вещи, доктор, мы  пойдем  прогуляться.  Кейрел,  несите
лопату.
     - Милорд, стоит ли нарушать покой мертвых... - начал было Кейрел.
     - Стоит, стоит. В бланке следственного дела, который у меня с  собой,
есть графа для отчета о вскрытии. А я должен сдать это дело в  суд,  когда
мы вернемся  в  Форкосиган-Сюрло.  Кроме  того,  у  меня  есть  разрешение
ближайшего родственника - так, Харра?..
     Та отупело кивнула.
     - ...и есть два необходимых свидетеля: вы и  ваш...  (орангутанг!)...
помощник.  К  нашим  услугам  врач  и  дневное  освещение  -  если  вы  не
собираетесь спорить до захода солнца. Единственное, чего нам  не  хватает,
это лопаты. Или вы готовы копать руками, Кейрел?
     Голос Майлза звучал ровно и угрожающе.
     Лысеющая голова старосты дернулась:
     - По закону ближайшим родственником является отец,  если  он  жив,  а
его... согласия... у вас нет.
     - Кейрел, - оборвал его Майлз.
     - Милорд?
     -  Могила,  которую  вы  будете   копать,   может   оказаться   вашей
собственной. Вы уже одной ногой в ней стоите.
     - Я... принесу лопату, милорд.


     День был теплый, золотистый и по-летнему спокойный.  Лопата  в  руках
дюжего помощника ритмично врезалась  в  землю.  Внизу,  под  склоном,  меж
чистых  обкатанных  камней  журчал  ручей.  Съежившись  в  стороне,  Харра
наблюдала за ними, молчаливая и угрюмая.
     Когда  могучий  Алекс  достал  из  ямы  маленький  ящичек   -   такой
невообразимо маленький! - сержант Пим  отправился  патрулировать  заросший
деревьями край кладбища. Майлз его ничуть не осуждал. Он надеялся  только,
что в земле на этой глубине достаточно холодно. Алекс открыл ящичек, после
чего доктор Ди сделал  ему  знак  отойти  и  принялся  за  дело.  Помощник
старосты тоже предпочел поискать  какой-нибудь  объект  для  наблюдения  в
дальнем конце кладбища.
     Ди внимательно осмотрел лежавший в гробике матерчатый сверток,  потом
вынул его  и  положил  на  брезент.  Инструменты  для  вскрытия  уже  были
аккуратно  разложены  на  пластиковом  лотке.  Он   развернул   по-особому
завязанные яркие тряпицы. Неслышно подкравшаяся Харра взяла их, разгладила
и сложила, чтобы потом ими снова можно  было  воспользоваться,  и  так  же
неслышно отошла.
     Майлз нащупал в кармане носовой платок, чтобы в случае нужды прикрыть
нос и рот, и, подойдя, начал смотреть через плечо доктора.  Неприятно,  но
вытерпеть можно: ему уже доводилось видеть и обонять вещи похуже. Ди через
респиратор наговаривал текст отчета в диктофон,  висевший  на  его  плече.
Сначала он провел  визуальный  осмотр,  пальпируя  подозрительные  участки
рукой в перчатке, потом включил сканер и медленно повел им вдоль тельца.
     - Вот, милорд, - сказал Ди, жестом подзывая Майлза поближе.  -  Почти
наверняка это причина смерти, хотя я еще сделаю проверку на токсины. У нее
сломана шея. На сканере видно, где был порван спинной мозг, а затем голову
младенца вернули в прежнее положение.
     - Кейрел, Алекс, -  Майлз  помахал  рукой  обоим  свидетелям,  и  они
неохотно приблизились к врачу.
     - Скажите, доктор, это могло произойти случайно? - официальным  тоном
спросил Майлз.
     -  Вероятность  весьма  невелика.  Но  на  место   кости   возвратили
намеренно.
     - На это требуется много времени?
     - Пара секунд. Смерть наступила мгновенно.
     - Для этого нужна большая физическая сила? Крупного мужчины, или...
     - О, нет, совсем не обязательно. Это легко мог сделать любой взрослый
человек.
     - Любой, решившийся убить...
     Майлза затошнило,  когда  он  представил  себе  то,  что  сказал  Ди.
Маленькая пушистая головка легко уместится под ладонью  мужчины.  Поворот,
чуть слышный хруст... Уж кто-кто, а Майлз  прекрасно  знал,  как  ломаются
кости.
     - Воля к убийству, - отозвался Ди, - это уже не по моей части.  -  Он
помолчал. - Но могу отметить, что внимательного осмотра было бы достаточно
для установления причины смерти. Опытный работник системы правопорядка,  -
он холодно  взглянул  на  Кейрела,  -  ответственно  относящийся  к  своим
обязанностям, не пропустил бы сломанной шеи.
     Майлз тоже смотрел на старосту и ждал.
     - Заспала! - прошипела Харра. Голос ее так и сочился презрением.
     - Милорд, - осторожно начал Кейрел, - я действительно подозревал...
     "Какое к черту подозрение! Ты знал".
     - Но я считал -  и  сейчас  считаю,  -  в  глазах  Кейрела  сверкнула
решимость отчаяния, - что шум вызовет еще больше горя. Я уже ничем не  мог
помочь младенцу. Мы в долгу перед живыми...
     - И я тоже, староста  Кейрел.  Например,  перед  следующим  крошечным
подданным империи, которому будет грозить опасность со стороны  тех,  кому
положено его защищать. А он, как назло, виноват  всего  лишь  в  том,  что
физически, - тут Майлз резко улыбнулся, - не похож на них. Граф Форкосиган
решил, что это не просто уголовное дело. Будет показательный процесс и  он
прогремит  по  всей  планете.  Шум!..  Вы  не  представляете,  какую  кашу
заварили...
     Кейрел сник, словно уменьшившись ростом.
     Затем последовал еще час дополнительных исследований,  давших  только
отрицательные результаты: других переломов нет, легкие младенца чистые,  в
кишечнике и крови нет токсинов, кроме  тех,  что  появились  в  результате
разложения. Опухолей в мозгу не обнаружено. Дефект, из-за которого погибла
девочка, был легко устраним простой косметической операцией, если  бы  она
могла ее получить.
     Ди собрал инструменты, и Харра, завернув крошечное тельце  в  тряпки,
снова  завязала  их  сложным,  полным  особого  смысла   узлом.   Вычистив
скальпели, Ди уложил их в чехлы и тщательно вымыл руки  и  лицо  в  ручье.
Майлзу показалось, что доктор  отмывался  гораздо  дольше,  чем  требовали
соображения гигиены. Помощник старосты снова зарыл ящичек.
     Харра сделала  на  могиле  небольшое  углубление  и  сложила  в  него
несколько веточек и обломков коры, прибавив отрезанную ножом  прядь  своих
волос.
     Застигнутый врасплох Майлз порылся в карманах.
     - При мне  нет  никакого  приношения,  которое  могло  бы  гореть,  -
виновато сказал он.
     Женщина широко раскрыла глаза. Ее изумило даже само желание графского
сына присоединиться к возжиганию в память покойной.
     - Это неважно, милорд.
     Маленький огонек вспыхнул на мгновение и погас, как  жизнь  крошечной
Райны.
     "Нет, это важно, - думал Майлз. - Мир тебе, маленькая  леди.  Прости,
что мы так грубо потревожили тебя. Я устрою тебе приношение  получше,  даю
слово Форкосигана. И дым от возжигания  поднимется  так  высоко,  что  его
увидят все жители этих гор".


     Поручив Кейрелу и Алексу доставить ему Лэма Журика, Майлз повез Харру
до ее дома на Толстом Дурачке. Их сопровождал Пим.
     Двое чумазых ребятишек, игравших  в  одном  из  дворов,  побежали  за
лошадьми, хихикая и  делая  в  сторону  Майлза  знаки  от  сглаза.  Малыши
подзадоривали друг дружку на все более отчаянные  шалости,  пока  мать  не
заметила их и, выбежав на улицу, не  заставила  вернуться  в  дом,  бросив
через плечо испуганный взгляд. Майлзу  это  почему-то  показалось  странно
успокаивающим  -  вот  такой  встречи  он  и  ожидал.   Это   лучше,   чем
напряженно-неестественное спокойствие Кейрела и Алекса. Да,  Райне  жилось
бы здесь нелегко.
     Дом  Харры  располагался  у  длинного  оврага,  который,   постепенно
расширяясь, переходил в лощину. В пестрой тени  деревьев  жилище  казалось
удивительно тихим и одиноким.
     - Ты уверена, что тебе не стоит пока пожить у матери? -  с  сомнением
спросил Майлз.
     Харра покачала головой и соскользнула с коня. Спешившись, Майлз и Пим
вошли следом за ней.
     Дом был самый обычный:  большое  крытое  крыльцо  и  одна  комната  с
каменным очагом. Воду, видимо, брали из ручья  в  овраге.  На  пороге  Пим
задержал Майлза и вошел следом за Харрой, держа руку на парализаторе. Если
Лэм Журик сбежал, то не прячется ли он где-нибудь здесь?  Пим  всю  дорогу
проверял сканером совершенно безобидные заросли кустов.
     Дом был пуст. Впрочем, опустел он недавно:  в  нем  не  чувствовалось
пыльного застоявшегося молчания восьмидневной  заброшенности.  У  мойки  -
грязная посуда, кровать раскрыта и смята. Кругом валялась мужская  одежда.
Харра  принялась  машинально  наводить  порядок,  заявляя  дому  о   своем
возвращении, своем существовании, своей важности. Если она  и  не  властна
над событиями своей жизни, по крайней  мере  она  остается  хозяйкой  этой
небольшой комнатки.
     Единственным, к чему  она  не  прикасалась,  была  стоявшая  рядом  с
кроватью   колыбелька   с   крошечными   одеяльцами.   Харра   убежала   в
Форкосиган-Сюрло через несколько часов после похорон.
     Майлз прошелся по комнате, посмотрел в окно.
     - Ты покажешь мне, где собирала блестянику?
     Женщина повела их по оврагу. Майлз засек время. Пим разрывался  между
необходимостью озираться и одновременно следить за своим подопечным, чтобы
тот не упал и не заработал новые переломы. Раза три увернувшись от попыток
Пима подхватить его, Майлз обозлился и с трудом сдерживал желание  послать
сержанта  ко  всем  чертям.  Хотя,  конечно,  его  можно   считать   лицом
заинтересованным:  если  Майлз  сломает  себе  ногу,  то   Пиму   придется
вытаскивать его отсюда на себе.
     Заросли блестяники начинались примерно в  километре  от  дома.  Майлз
сорвал  несколько  красных  ягод  и  рассеянно  их  съел;  Харра  с  Пимом
почтительно ждали. Вечернее солнце пробивалось сквозь листву,  но  на  дне
лощины уже царили серые прохладные сумерки. Побеги блестяники цеплялись за
камни  и  маняще  свисали  с  уступов,   словно   приглашая   рискнуть   и
вскарабкаться за ними. Майлз устоял перед соблазном: он не  слишком  любил
блестянику.
     - Если бы тебя позвали из дома, ты  бы  отсюда  услышала?  -  спросил
Майлз.
     - Нет, милорд.
     - И как долго ты собирала здесь ягоды?
     Харра пожала плечами:
     - Пока не набрала корзинку.
     - Скажем, час.  И  сорок  минут  на  дорогу  в  оба  конца.  Примерно
двухчасовое отсутствие. Твой дом не был заперт?
     - Только на засов, милорд.
     - Гмм.
     Научная схема расследования убийства рекомендовала  выяснить  способ,
мотив  и  возможности.  Дьявольщина.  Способ  установлен  -  свернуть  шею
младенцу мог кто угодно. Похоже,  что  с  возможностями  дело  обстоит  не
лучше: кто  угодно  мог  подойти  к  домику,  совершить  убийство  и  уйти
незамеченным.  Прошло  слишком  много   времени,   чтобы   воспользоваться
биополевым детектором, который позволял восстановить картину  передвижений
в комнате... И наконец мотив - мутная пена предрассудков.  То  есть,  все,
что угодно.
     Майлз  старался  относиться   к   обвиняемому   непредубежденно,   но
противиться словам Харры становилось все труднее. Пока она еще ни в чем не
ошиблась.
     Вернувшись в дом, Харра снова принялась за уборку.
     - Ты уверена, что все будет в  порядке?  -  спросил  Майлз,  подбирая
поводья Толстого Дурачка и устраиваясь в седле. - Я  все  же  думаю,  что,
если твой муж поблизости, он может заявиться сюда. Ты говоришь, что ничего
не исчезло, значит, он вряд ли успел побывать  здесь  до  нашего  приезда.
Может, Пиму стоит остаться с тобой?
     - Нет, милорд. - Харра  стояла  на  крыльце,  обеими  руками  обнимая
метлу. - Я... мне бы хотелось немного побыть одной...
     - Ну ладно. Я дам тебе знать, если произойдет что-нибудь важное.
     - Спасибо, милорд, - вяло отозвалась Харра. Видимо, ей  действительно
хотелось остаться одной, и Майлз решил не упорствовать.
     Там, где тропа стала  шире,  слуга  и  господин  поехали  рядом.  Пим
по-прежнему бдительно озирался.
     - Милорд, могу ли я подсказать вам, что теперь разумным шагом было бы
послать  всех  здоровых  мужчин  деревни  искать  Журика?  Вы  ведь  точно
установили факт намеренного детоубийства.
     "Интересная фраза, - подумал Майлз. - Даже Пиму она не кажется дикой.
Ах, мой бедный Барраяр!"
     - На первый взгляд это кажется разумным, сержант Пим, но не пришло ли
вам в голову, что половина всех здоровых мужчин  деревни  скорее  всего  в
родстве с Журиком?
     - Предлагаю психологический трюк. Если мы погоняем  их  как  следует,
то, может быть, кто-нибудь выдаст парня просто для того, чтобы  прекратить
все это.
     - Гм, не исключено. При условии, что Журик не сбежал  отсюда.  Может,
он уже на полдороге к океану.
     - Только если у него есть транспорт.
     И Пим глянул в пустое небо.
     - Откуда нам знать, может, в сарае у каких-нибудь его приятелей стоял
старенький флайер. Но это маловероятно. Я не уверен, что он вообще  знает,
как убегать, куда податься. Конечно, если он все-таки удрал,  то  проблема
перейдет к Имперской гражданской безопасности, и  я  свободен.  ("Приятная
мысль!") Плохо то, что я до сих пор не  получил  четкого  представления  о
нашем подозреваемом. Ты заметил противоречия?
     - Не могу сказать, ч