ом  вечернем  платье
стояла у Майлза перед глазами. А может, Грегор прекрасно  проводит  время?
Майлз подозревал, что вряд ли Грегор больший  сердцеед,  чем  он  сам,  но
последние несколько лет он не общался с императором. По слухам, у  Грегора
теперь целый гарем. Нет, ерунда, иначе  Айвен  давно  бы  все  разнюхал  и
раззвонил. Вопрос в том,  насколько  восприимчив  Грегор  к  этому  весьма
старомодному методу промывания мозгов.
     Весь   бесконечный   дневной   цикл   Майлз   провел    в    ожидании
медикаментозного допроса. Как поступят Кавилло и Метцов,  узнав  правду  о
фантастической одиссее императора и сына адмирала Форкосигана?
     Через   кажущиеся   бесконечными   интервалы   Майлз   получил    три
рациона-подошвы. Лампы опять потускнели, показывая наступление  еще  одной
корабельной ночи. Три кормежки и никакого допроса.  В  чем  дело?  Что  им
помешало?  Отсутствие  шумов  или  слабых  изменений  навигационного  поля
указывало, что корабль не покидал дока. Они все  еще  на  станции  Верван.
Майлз попытался утомить себя, чтобы уснуть, и начал ходить по камере.  Два
шага, поворот, два шага, поворот, два шага... Но добился только того,  что
у него закружилась голова.
     Прошел еще один мучительный день и еще одна "ночь" в полутьме. На пол
упал еще один рацион - очередной завтрак.  Может  быть,  они  искусственно
сжали или растянули  время,  нарушив  функционирование  его  биологических
часов, чтобы психологически сломать перед допросом?
     Майлз обкусал все ногти на руках. Отрывал от своей рубашки  маленькие
зеленые лоскутки и пытался чистить ими зубы. Потом  начал  вязать  мелкими
узелками узоры. Потом ему пришла  идея  послать  весточку.  Сможет  ли  он
изготовить  надпись  "Помогите,  я  пленник..."  и   укрепить   на   спине
чьей-нибудь куртки с помощью заряда статического  электричества?  Конечно,
если только к нему кто-нибудь заглянет. Майлз успел сплести ажурные П,  О,
М, потом,  потянувшись  почесать  заросшую  щетиной  щеку,  зацепил  нитку
заусенцем и превратил все в спутанный зеленый  клубок.  Тогда  он  вытянул
другую нитку и начал снова.
     Замок замигал и запищал. Майлз встрепенулся  и  понял,  что,  бормоча
что-то себе под нос, впал в  сомнамбулическое  состояние.  Сколько  прошло
времени?
     Это была Кавилло. Охранник  занял  пост  за  дверью  камеры.  Похоже,
предстоит еще  один  приватный  разговор.  Майлз  постарался  собраться  с
мыслями и вспомнить, каково собственно, состояние дел.
     Кавилло уселась напротив Майлза - на то же место, которое перед  этим
выбрал Метцов, и почти в такой  же  позе:  нагнувшись  вперед,  с  руками,
свободно лежащими на коленях; собранная, уверенная  в  себе.  Майлз  сидел
по-турецки на своей койке, упершись спиной в стену и отчетливо ощущая  всю
невыгодность своего положения.
     - Лорд Форкосиган, э-э... -  Кавилло  подняла  голову.  -  Вы  что-то
неважно выглядите.
     - Одиночное заключение не идет на пользу. - С  непривычки  его  голос
звучал хрипло, и Майлз вынужден был замолчать и прочистить горло.  -  Если
бы мне предоставили аппарат для чтения... Или  дали  возможность  заняться
физическими упражнениями. - (Только бы  хоть  на  время  покидать  камеру:
можно войти в контакт с людьми и попробовать подкупить  их.)  -  Состояние
моего здоровья вынуждает меня к жестокой самодисциплине. Я крайне нуждаюсь
в тренировках, иначе совсем зачахну.
     - Ладно. Посмотрим.  -  Кавилло  коснулась  своих  коротких  волос  и
переменила тему разговора: - Итак, лорд Форкосиган, расскажите мне о своей
матери.
     -  Что?  -  Для  разговора  на  военные  темы  поворот   был   весьма
неожиданным. - Зачем?
     Она улыбнулась Майлзу обворожительной улыбкой.
     - Истории Грега захватили меня.
     - Истории Грега? - (Неужели его все-таки накачали  химикатами?)  -  А
что... что, собственно, вас интересует?
     - Как вам сказать. Насколько я понимаю, графиня Форкосиган - уроженка
другой планеты, бетанка, которая  через  замужество  вошла  в  ряды  вашей
аристократии.
     - Вообще-то форы - это военная каста, но остальное верно.
     - И как она была принята власть имущими - как  бы  там  они  себя  ни
называли? Я думаю, барраярцы страшно провинциальны и чужаков  встречают  в
штыки.
     - Так оно и есть, -  признал  Майлз.  -  Первыми  обитателями  других
систем, с которыми познакомились барраярцы после окончания Эпохи Изоляции,
стали цетагандийские силы вторжения. Они оставили  по  себе  такую  плохую
память,  что  последствия  сказываются  даже  сейчас,   через   три-четыре
поколения после избавления от них.
     - И все же никто не ставил под сомнение выбор вашего отца?
     Майлз в замешательстве потер щеку.
     - Ему шел уже пятый десяток. И он был... лордом Форкосиганом. - (Как,
впрочем, и я. Только почему же у меня так не выходит?)
     - И происхождение вашей матери не помешало ее браку?
     - Она была бетанкой. То есть и сейчас  бетанка.  Сначала  работала  в
Астроэкспедиционном корпусе, потом  стала  боевым  офицером.  В  то  время
Колония Бета помогла Эскобару наголову  разбить  нас  во  время  идиотской
попытки вторжения.
     - Значит, военное прошлое вашей матери, хоть она и была среди  врагов
Барраяра, помогло ей приобрести уважение форов?
     - Думаю, да. Плюс к тому во время заговора Фордариана,  в  год  моего
рождения, она дважды сумела отличиться - уже на Барраяре. Мать возглавляла
лояльные императору войска, когда отец не мог поспеть в два места сразу. И
отвечала за  безопасность  скрывавшегося  императора,  который  был  тогда
пятилетним ребенком. - (Увы, с гораздо большим успехом, чем теперь ее сын.
Собственно,  все  это  можно  охарактеризовать  одной  фразой:  "Полнейший
провал".) - С тех пор никто  не  рисковал  сказать  о  матери  что-нибудь,
плохое...
     - Ага.  -  Кавилло  откинулась  назад,  бормоча  про  себя:  "Значит,
получилось. И может получиться снова".
     Что может получиться? Майлз растер лицо руками, стараясь собраться  с
мыслями.
     - Как там Грегор?
     - Вполне доволен!
     Грегор Мрачный доволен? Но чувство юмора  у  Кавилло,  если  оно  под
стать всему остальному, и должно быть дешевым.
     - Я имел в виду его здоровье.
     - Судя по виду, лучше, чем ваше.
     - Наверное, его кормят получше.
     - Неужели армейские условия слишком тяжелы для вас, лорд  Форкосиган?
Вас кормят тем же, что едят мои люди.
     - Не может быть. - Майлз показал ей наполовину  обглоданную  подошву,
полученную на завтрак. - Иначе они давно подняли бы мятеж.
     - Боже мой. - Сочувственно хмурясь, Кавилло разглядывала  несъедобный
огрызок. - Я думала, эти брикеты давно уничтожены. Как  они  сюда  попали?
Должно  быть,  кто-то  экономит  на  еде.  Приказать,  чтобы  вы  получали
нормальный рацион?
     - Да, благодарю вас, - выпалил Майлз  и  прикусил  язык.  Она  весьма
искусно переключает его внимание с Грегора  на  себя,  надо  быть  начеку.
Сколько ценной информации успел разгласить к этому времени Грегор?
     - Вам не кажется, - осторожно произнес Майлз, - что  вы  провоцируете
широкомасштабный конфликт между Верваном и Барраяром?
     - Вовсе нет, - рассудительно ответила Кавилло. - Я - друг Грегора.  Я
спасла его от верванской тайной полиции. И сейчас он  находится  под  моим
покровительством, пока не представится возможность вернуть ему  подобающее
положение.
     Майлз удивленно заморгал:
     - Разве у верванцев есть тайная полиция?
     - Нечто вроде,  -  пожала  плечами  Кавилло.  -  На  Барраяре-то  она
существует вне всякого сомнения. И, кажется, весьма беспокоит  Станиса.  Я
думаю, сейчас там  царит  паника.  Еще  бы!  Потерять  императора!  Боюсь,
репутация барраярской службы безопасности сильно преувеличена.
     -  Не  совсем.  Я  в  некотором  роде  тоже   представляю   Имперскую
безопасность.  И  я  знаю,  где  Грегор.  Так  что  технически   Имперская
безопасность на коне. - (Или прямо под ним. Майлз не знал, плакать ему или
смеяться.) - Если вы такие хорошие  друзья,  -  внезапно  осенило  его,  -
почему я торчу в этой камере?
     - Для вашей  же  безопасности,  разумеется.  Генерал  Метцов  открыто
угрожает... как там... переломать вам все кости. -  Кавилло  вздохнула.  -
Боюсь, мой дорогой Станис не в ладах с реальностью.
     Майлз побледнел.
     - Из-за... предательства?
     - Не думаю. Предательство не всегда зло, особенно если его  правильно
использовать. Однако общая стратегическая  ситуация  с  минуты  на  минуту
может радикально измениться. Самым непредвиденным  образом.  А  сколько  я
потратила времени, занимаясь с ним. Надеюсь, не все барраярцы так  скучны,
как Станис. - Она улыбнулась. - Просто уповаю на это.
     Помолчав, Кавилло наклонилась  вперед,  словно  желая  узнать  что-то
страшно важное для себя.
     - Это правда, что Грегор убежал  из  дома,  чтобы  избежать  давления
своих советников, вынуждающих  его  жениться  на  женщине,  к  которой  он
испытывает отвращение?
     - Я об этом ничего не знаю. - Майлз совсем  растерялся.  Хотя...  Что
это там затеял Грегор? Надо осторожнее касаться этой темы. - Хотя...  есть
опасения. Многие боятся, что, если Грегор не оставит наследника,  начнется
война группировок.
     - У него нет преемника?
     - Группировки не могут сойтись на одной кандидатуре. Если не  считать
самого Грегора.
     - Значит, его советники только обрадуются, увидев его женатым?
     - Думаю, будут вне себя от счастья. И... -  Неприятное  ощущение,  не
покидавшее Майлза весь день, и особенно, когда разговор соскользнул в  это
опасное русло, вдруг разрешилось озарением. - Простите, мадам, не  думаете
ли вы, что можете сделаться императрицей Барраяра?
     Улыбка Кавилло сделалась еще шире и напряженнее.
     - Я, конечно, не могу. Но Грег в силах сделать меня  таковой.  -  Она
выпрямилась, очевидно, оскорбленная видом оторопевшего Майлза. - А  почему
бы и  нет?  Пол  у  меня  соответствующий.  И  вполне  подходящая  военная
биография.
     - Сколько вам лет?
     - Лорд Форкосиган, ваш вопрос неприличен. - Голубые глаза  сверкнули.
- Если бы мы с вами лучше понимали друг друга,  мы  могли  бы  действовать
сообща.
     - Мадам, вы не знаете Барраяр. И барраярцев. - Собственно  говоря,  в
нашей истории бывали времена, куда Кавилло вполне бы вписалась.  Например,
период  террора  во  время  правления  сумасшедшего  императора  Ури.   Но
последние двадцать лет Барраяр потратил, чтобы  такие  времена  больше  не
повторялись.
     - Мне необходимо ваше сотрудничество, -  настаивала  Кавилло.  -  Оно
может оказаться полезным для  нас  обоих.  Но,  если  вы  займете  позицию
невмешательства, я с этим примирюсь. Меня  не  устраивает  только  одно  -
враждебность. Хотя вам она куда более невыгодна, чем мне. Думаю, на данной
стадии наших взаимоотношений разумнее мир.
     - А что случилось с женой и ребенком капитана транспортника?  Вернее,
с его вдовой и сиротой? - спросил Майлз очень тихо.
     Кавилло помедлила.
     - Этот человек был предателем. Худшего сорта. Предал свою планету  за
деньги. Он был  пойман  на  шпионаже.  Не  вижу  моральной  разницы  между
приказом о приведении приговора в исполнение и самим исполнением.
     - С этим я согласен. И не я один - многие кодексы тоже.  Но  есть  же
разница между приведением приговора в исполнение и  убийством!  Верван  не
находится в состоянии войны. Действия шпиона,  возможно,  были  незаконны,
они служили поводом для ареста, суда, наконец, помещения в тюрьму - но где
же суд? Где он проходил?
     - Барраярец, говорящий о законности? Как странно.
     - Но что же-таки случилось с семьей капитана?
     Черт возьми, время подумать у нее было.
     - Эти зануды верванцы потребовали освободить ее.  Естественно,  я  не
хотела, чтобы шпион знал об этом. Иначе я не могла бы контролировать его.
     Ложь или  правда?  Выяснить  сейчас  невозможно,  поскольку  Кавилло,
заметив свою ошибку, тут же дала задний ход. Свое положение она  упрочняла
с помощью террора, и это определяло все ее  действия.  Майлзу  было  не  в
диковинку выражение, мелькнувшее тогда на  ее  лице.  Один  из  таких  вот
параноиков с манией убийства семнадцать лег  был  его  телохранителем.  На
какой-то момент эта женщина показалась ему простой и домашней, но  она  не
стала от этого менее опасной.
     - Кто спорит, - произнес  Майлз.  -  Отдавать  приказ,  не  будучи  в
состоянии самому исполнить его, вряд ли проявление доблести. И в том,  что
вы отважны, я лично  не  сомневаюсь.  -  Да,  он  нашел  верный  тон:  тон
человека,  поддающегося  убеждению,   но   не   меняющего   свою   позицию
подозрительно быстро.
     Кавилло саркастически подняла бровь, как бы  говоря:  кто  ты  такой,
чтобы судить об этом? Затем лицо ее разгладилось. Она взглянула на часы  и
поднялась.
     - Сейчас я покину вас, чтобы подумать о преимуществах сотрудничества.
Надеюсь, вы теоретически знакомы с  такой  математической  проблемой,  как
Дилемма Узника.  Интересно  проверить  ваши  способности:  сумеете  ли  вы
соединить теорию с практикой?
     Майлз  постарался  улыбнуться  ей.  Красота,  энергия  -  и  даже  ее
неистовый эгоизм - придавали Кавилло неподдельное очарование. Может  быть,
она действительно соблазнила Грегора? В конце концов он не видел, как  эта
женщина  подняла  бластер...  Что  должен  предпринять  опытный  сотрудник
Имперской безопасности перед лицом подобной угрозы императору?  Попытаться
соблазнить соблазнительницу? Пожертвовать собой ради императора?  Но  как?
Нападение на Кавилло казалось Майлзу  столь  же  нереальным,  как  попытка
прикрыть телом активированную акустическую гранату.
     Дверь, скользнув, закрылась, и усмехающаяся  Кавилло  пропала.  Майлз
спохватился, что не напомнил ей о пище, но было уже поздно.
     Как ни странно, она все-таки вспомнила. Обед прибыл на тележке вместе
с  хорошо  знающим  свое  дело  невозмутимым  ординарцем.  Пять  прекрасно
приготовленных блюд с двумя сортами вина и  -  в  качестве  противоядия  -
кофе. Майлз решил, что вряд ли люди Кавилло получают подобные  обеды.  Ему
представился  взвод  благодушных  гурманов,  лениво  выплывающих  на  поле
битвы... Нет, рацион-подошва гораздо эффективнее.
     После случайной обмолвки  насчет  износившейся  одежды  со  следующей
тележкой прибыл пакет, в котором оказались чистое нижнее  белье,  комплект
униформы без знаков  различия,  ушитый  по  его  размеру,  и  пара  мягких
войлочных  туфель.  А  также  тюбик  депиллярия  и   различные   туалетные
принадлежности. Умывшись  и  побрившись,  Майлз  почувствовал  себя  почти
человеком. Вот они, преимущества мира. Кавилло не всегда бывала коварной.
     Интересно, откуда она взялась? Наемник со стажем, чтобы взлететь  так
высоко, даже при очень удачном стечении обстоятельств должен повариться  в
этом котле. Танг наверняка знает ее. Мне кажется, по крайней мере один раз
она должна была потерпеть крупную неудачу. Ох, если бы  Танг  каким-нибудь
чудом оказался здесь. А еще лучше, если бы здесь оказался Иллиан.
     Майлз все более убеждался, что  экстравагантность  Кавилло  -  просто
эффектная игра, что-то вроде театрального грима. На расстоянии  это  может
произвести впечатление, как в случае с одним барраярским генералом  времен
его  деда.  Этот  генерал  обратил  на  себя  внимание  тем,  что   вместо
офицерского стека носил плазменное ружье; как по секрету  сказали  Майлзу,
незаряженное - он не был дураком. Или как  младший  лейтенант  -  фор,  не
расстававшийся  с  антикварным   кинжалом.   Ярлык,   знамя.   Расчетливое
использование психологии массы. Но личина, под которой  прячется  Кавилло,
выходит за рамки подобной  стратегии.  Может  быть,  в  глубине  души  она
понимает, что переигрывает, и не уверена в себе? Тебе этого так хочется...
     Увы, после принятия дозы Кавилло, человек начинает  думать  только  о
Кавилло. Сосредоточься, младший лейтенант. Забыла  ли  она  Виктора  Рота?
Какую небылицу состряпал Грегор, объясняя их встречу на  Поле-б?  Кажется,
он пичкает Кавилло  жуткими  выдумками  -  но  так  ли  это?  Может  быть,
действительно существовала ненавистная невеста, и Грегор просто  стеснялся
говорить об этом? Майлз начал жалеть, что был недостаточно близок с ним.
     Его мысли кружились, как белка в колесе, вокруг  Кавилло  и  Грегора,
Грегора и  Кавилло,  когда  кодовый  замок  двери  запищал  снова.  Пускай
приходит. Он обещает ей все, что угодно, лишь бы она дала ему  возможность
повидаться с императором.
     Кавилло появилась, таща за собой на буксире какого-то военного.  Этот
человек выглядел знакомым - один из арестовывавших его солдат? Нет...
     Человек просунул  голову  в  дверь  камеры  и  мгновение  ошеломленно
рассматривал Майлза. Затем повернулся к Кавилло:
     - Да, это он, никаких сомнений. Адмирал Нейсмит, герой войны в кольце
Тау Верде. Я узнал бы малыша где угодно.  -  И  он  добавил,  обращаясь  к
Майлзу: - Что вы здесь делаете, сэр?
     Майлз мысленно переодел человека  из  желто-коричневой  в  серо-белую
форму.  Правильно.  В  войне  у  Тау  Верде  участвовало  несколько  тысяч
наемников. Должны же они куда-нибудь деться.
     - Спасибо. Это все, сержант. - Кавилло выставила  его  из  комнаты  и
вышла следом. До Майлза  долетело:  "Вы  должны  постараться  нанять  его,
мадам. Он военный гений..."
     Через минуту Кавилло  вернулась  и  остановилась  в  дверном  проеме,
недоверчиво глядя на пленного:
     - Кто же вы на самом деле? И сколько вас?
     Майлз развел руками и  слабо  улыбнулся.  Как  раз  тогда,  когда  он
собрался попросить, чтобы его убрали из этой дыры...
     - Ух-х. - Кавилло круто повернулась и  закрывающаяся  дверь  отрезала
возглас досады.
     Что теперь?  Майлз  яростно  стукнул  кулаком  по  стене,  но  стена,
естественно, вернула ему удар, только с большей силой.



                                    13

     Несмотря ни на что, в этот же день всем населяющим  Майлза  личностям
дали возможность размяться. В его  полное  распоряжение  был  предоставлен
маленький гимнастический зал. В течение часа Майлз, якобы изучая различные
тренажеры, скрупулезно исследовал  обстановку,  прикидывая  расстояние  до
охраняемых выходов. Он нашел несколько возможностей неожиданно напасть  на
охрану и прорваться. Но то, что было парой пустяков для  рослого  красавца
Айвена, не годилось для хрупкого и коротконогого  лейтенанта  Форкосигана.
На какое-то мгновение Майлзу страстно захотелось, чтобы Айвен был рядом.
     Возвращаясь под  конвоем  назад  в  камеру  номер  тринадцать,  Майлз
заметил странного пленника, которого как раз оформляли в  дежурной  части.
Он с трудом волочил ноги, глаза остекленели, светлые волосы  потемнели  от
пота. Догадаться, кто это, было нелегко, и тем сильнее оказалось удивление
Майлза, когда он все-таки узнал новичка. Лейтенант Оссера! Этот  убийца  с
вежливым лицом выглядел сейчас совсем по-другому.
     На нем остались только  серые  брюки,  торс  его  был  обнажен.  Кожу
испещряли синевато-багровые отметины - следы электротока.  По  всей  руке,
словно отпечатки лап маленького зверька, тянулись розовые пятна - отметины
недавних пневмоинъекций. Пленный бормотал что-то мокрыми от слюны  губами,
поеживался и хихикал. По-видимому, его вели с допроса.
     Майлз был настолько поражен, что схватил его за левую руку -  да,  на
суставах еще оставались  следы  зубов.  Его,  Майлза,  зубов  -  память  о
недельной  давности  схватке  возле  шлюза  "Триумфа".  Итак,   молчаливый
лейтенант заговорил.
     Конвоиры  Майлза  без  церемоний  потащили  его  дальше,  но  он  все
оглядывался  и  оглядывался,  пока  дверь  камеры  номер   тринадцать   не
захлопнулась за ним.
     Что ты здесь делаешь? Майлзу казалось,  что  сейчас  во  всем  районе
Ступицы Хеджена нет вопроса важнее и безнадежнее. Хотя он был уверен,  что
лейтенант  на  него  ответил  -  под  кома