же  должна  состояться
пересадка?
     - А ты всегда жила со своей... госпожой?
     - Нет. Меня привезли сюда, когда разгромили ясли клонов. Ремонт почти
закончен. Я скоро вернусь туда.
     - Но... ненадолго.
     - Да.
     Соблазны, которые испытывает барон... интересные. В конце концов ведь
у нее скоро отнимут мозги, так что обвинять она  не  сможет.  Баса  Луиджи
может делать что угодно - главное сохранить ей девственность.  И  как  это
воздействует на ее верность предназначению? Явно воздействует -  иначе  бы
она сюда не пришла.
     Лилли взглянула на закрытую дверь, и на ее лице отразилось  внезапное
подозрение. Вырвав у него руку, она вбежала в опустевшую спальню.
     - Ой, нет!
     - Ш-ш, ш-ш! - Майлз выбежал следом, схватил ее за руку и  прыгнул  на
кровать, чтобы снова оказаться лицом к лицу с ней. - Не кричи! -  прошипел
он. - Если ты выбежишь и предупредишь охранников,  у  тебя  будут  большие
неприятности, а если просто подождешь, пока  она  вернется,  никто  вообще
ничего не узнает. - Ему было ужасно противно, но выхода не  оставалось.  -
Молчи, и никто ничего не узнает.
     Он понятия не имел, вернется ли Вербена вообще. Может, сейчас ей  уже
просто хочется больше никогда его не видеть. Ни в одном из своих планов он
не рассчитывал на такую удачу.
     Лилли-младшая с легкостью могла бы с ним справиться, хотя,  может,  и
не сознавала этого. Один хороший удар в грудь - и он рухнет.  Ей  не  надо
даже особо напрягаться.
     - Сядь, - сказал Майлз. - Вот тут, рядом со мной.  Не  бойся.  Честно
говоря, не понимаю, как  ты  вообще  можешь  бояться,  если  приняла  свое
предназначение даже глазом не моргнув. Ты очень смелая  девочка.  Женщина.
Садись. - Он потянул ее вниз. Она ужасно неуверенно посмотрела  на  дверь,
но позволила себя усадить. Мускулы у нее были,  как  пружины.  -  Расскажи
мне... расскажи мне о себе. Знаешь, ты ведь очень интересная личность!
     - Я?!
     - Я сейчас почти ничего о себе не помню - вот почему и спрашиваю. Для
меня это ужасно, что я не могу вспомнить. Это меня просто убивает. Какое у
тебя самое первое воспоминание?
     - Ну... наверное... Дом, где я жила до яслей. Там обо мне  заботилась
женщина. У меня... смешно... но я  помню,  у  нее  были  какие-то  лиловые
цветы, с меня ростом -  они  росли  в  маленьком  таком  садике,  всего  в
квадратный метр, и пахли виноградом.
     - Да? Расскажи мне еще про эти цветы...
     Он опасался, что разговор предстоит длинный. А  что  потом?  То,  что
Вербену до сих пор не вернули, - хороший признак. А то, что она, возможно,
и не вернется, - проблема Лилли-младшей.
     "И что с ней такого сделают барон с баронессой? -  насмешливо-яростно
спросил он себя. - Убьют?"
     Они говорили о ее жизни в яслях. Майлз вытащил из нее пересказ налета
дендарийцев - с ее точки зрения. Как ей удалось снова вернуться к  барону.
Умненькая девочка, умненькая. Какая досада для  Марка!  Паузы  становились
все длиннее. Скоро ему придется рассказывать о себе, просто чтобы разговор
не заглох, а это очень,  очень  опасно.  Лилли  уже,  кажется,  не  о  чем
говорить, что-то она слишком часто посматривает на дверь.
     - Вербена не вернется, - сказала наконец Лилли-младшая. - Так ведь?
     - Наверное, нет, - честно ответил он. - Наверное, она убежала совсем.
     - Откуда ты знаешь?
     - Если бы ее поймали, то уже пришли бы за  тобой.  Они  считают,  что
Вербена по-прежнему здесь. Это ты исчезла.
     - Ты не думаешь, что ее приняли за меня? - испуганно ахнула Лилли.  -
И взяли, чтобы воссоединить с моей госпожой?
     Майлз не мог понять, испугалась ли она за Вербену,  или  из-за  того,
что Вербена займет ее место. Какой гадкий, отвратительный новый страх!
     - А когда... - начал было он, но тут  же  поспешил  успокоить  ее.  И
себя. - Нет. Конечно, если смотреть невнимательно  или  издали,  вы  очень
похожи, но тут взглянули бы иначе. Она намного  старше  тебя.  Это  просто
невозможно.
     - И что же мне делать? - Лилли попыталась встать, но Майлз поймал  ее
за руку и удержал на месте.
     - Ничего, - посоветовал он. - Все в порядке. Скажешь  им...  скажешь,
что это я заставил тебя остаться.
     Она покосилась на щуплую низенькую фигурку.
     - Как?
     - Обманом. Угрозами. Психологическим давлением,  -  правдиво  ответил
он. - Все можешь валить на меня.
     Она явно сомневалась.
     Сколько ей лет? Последние два часа он вытягивал из нее  историю  всей
ее жизни - история получилась очень короткая. В Лилли  странно  сочетались
сообразительность и наивность. Главным приключением в ее жизни  был  налет
дендарийских наемников.
     Вербена. Ей удалось выбраться. И что теперь? Вернется ли она за  ним?
Как? Это ведь Архипелаг Джексона. Тут никому доверять нельзя. Здесь люди -
просто материал. Как вот эта девочка. Ему  вдруг  представилось  кошмарное
видение: пустой череп, померкший взгляд.
     - Извини, - прошептал  он.  -  Ты  такая  красивая...  внутренне.  Ты
заслуживаешь того, чтобы жить. А не быть сожранной этой старухой.
     - Моя госпожа - великая женщина, -  преданно  заявила  Лилли.  -  Она
заслуживает того, чтобы пожить больше.
     Что за странной этикой руководствуется Лотос,  если  ей  понадобилось
превращать эту девочку в  якобы  добровольную  жертву?  Кого  Лотос  хочет
обмануть? Похоже, только себя.
     - И потом, -  сказала  Лилли-младшая,  -  тебе  ведь  понравилась  та
толстая блондинка. Ты так вокруг нее и вился.
     - Кто?!
     - А, да. Это, наверное, был твой клон.
     - Мой брат, - автоматически поправил Майлз. А это что еще за история,
Марк?
     Лилли начала успокаиваться, смирившись со своим  странным  пленом.  И
скучать. Внимательно посмотрев на Майлза, она спросила:
     - Хочешь еще поцеловать меня?
     Все дело в его росте. Он будит в женщинах зверя.  Не  ощущая  угрозы,
они смелеют. Обычно он считал, что это просто прекрасно,  но  девочка  его
смущала. Она ему... неровня. Но надо убить время,  задерживать  ее  здесь,
развлекать как можно дольше...
     - Ну... Ладно.
     Минут  через  двадцать  благопристойных  и  чинных  ласк   она   чуть
отстранилась и заметила:
     - А барон делает это совсем по-другому.
     - Что ты делаешь для Васа Луиджи?
     Лилли распустила ему завязку на брюках и начала показывать. Уже через
минуту он выдавил:
     - Прекрати!
     - Тебе не понравилось? А барону нравится.
     - Не сомневаюсь. - Жутко возбужденный, Майлз поспешно ретировался  на
стул. - Это... э-э... очень мило,  Лилли,  но  для  нас  с  тобой  слишком
серьезно.
     - Я не понимаю.
     - Вот в том-то и дело. - Она же просто  маленькая  девочка.  -  Когда
подрастешь... ты почувствуешь свои  границы.  И  сможешь,  если  захочешь,
позволить кому-то их нарушить. А сейчас ты едва понимаешь, где  кончаешься
ты и начинается мир. Желание должно рождаться внутри,  а  не  навязываться
извне.
     Он пытался справиться с собственным желанием путем неимоверных усилий
- и все равно получалось плохо. "Васа Луиджи, ах ты подонок!"
     Лилли печально нахмурилась:
     - Я не подрасту.
     Обхватив руками коленки, Майлз содрогнулся. Он  вдруг  вспомнил,  как
встретился с сержантом Таурой. Ну вот, опять попал в ловушку.  Ситуация  с
Таурой явно напоминала нынешнюю, наверное,  поэтому  подсознание  пытается
навязать ему решение, которое тогда сработало.  Но  Таура  была  продуктом
генной инженерии, мутантом, и жить  ей  оставалось  недолго.  Дендарийские
медики, замедлив метаболизм,  выкроили  для  нее  немного  времени.  Очень
немного. Каждый день был подарком, каждый год  -  чудом.  Таура  старается
жить стремительно и  ухватить  как  можно  больше  -  и  он  полностью  ее
одобряет. А Лилли-младшая могла бы прожить хоть сто лет, если бы ее  не...
сожрали. Ее нужно соблазнять жизнью, а не сексом.
     Как и порядочности, любви к жизни научить нельзя -  ею  можно  только
заразиться. И только от того, у кого она имеется.
     - Разве ты не хочешь жить? - спросил Майлз.
     - Не... не знаю.
     - А я хочу. Я хочу жить! И поверь мне, я знаком с нежизнью - и  очень
близко знаком!
     - Ты...  смешной,  уродливый,  маленький  человечек.  Что  ты  можешь
получить от жизни?
     - Все!  И  собираюсь  получить  еще  больше.  -  "Я  хочу...  хочу...
Богатства,  власти,   любви,   побед.   Блестящих,   великолепных   побед,
отражающихся светом в глазах товарищей. Когда-нибудь - жену и детей.  Кучу
детей, высоких и здоровых, чтобы дать по мозгам тем, кто шепчет: "Мутант!"
И еще - брата".
     Марка.  Ага.  Того  мрачного  человечка,  которого,  вероятно,  барон
Риоваль  сейчас  разбирает  на  кусочки.  Вместо  Майлза.  Нервы  у   него
натянулись до предела.
     "Мне необходимо выгадать время".
     Наконец Майлз  уговорил  Лилли-младшую  лечь  спать,  завернувшись  в
одеяло на той стороне кровати, которую раньше  занимала  Вербена.  Сам  он
по-рыцарски устроился в кресле. Через несколько часов ему стало мучительно
неловко. Майлз попробовал устроиться на полу. Пол  был  холодный.  У  него
болела грудь. Еще не хватает схватить насморк. В конце концов он заполз на
кровать и улегся поверх одеяла, свернувшись калачиком спиной к Лилли.
     Ближе к утру он наконец немного согрелся и заснул.


     - Вербена, любимая, - сонно пробормотал Майлз, зарываясь лицом  в  ее
ароматные волосы и прижимаясь к теплому  телу.  -  Миледи.  -  Барраярское
обращение  -  теперь-то  он  знает,  откуда  взялась  эта  "миледи".   Она
вздрогнула, и Майлз отпрянул. - Ой! Извини!
     Лилли-младшая села, стряхивая с себя его руку.
     - Я не миледи!
     - Извини, я перепутал. Я называю Вербену "миледи". Она - миледи, а  я
ее... - "придворный шут" - ...рыцарь. Понимаешь, я ведь и вправду  солдат.
Несмотря на то, что такой низенький.
     При новом стуке в дверь он осознал, что именно его разбудило.
     - Завтрак! Скорее! В ванную. Пусти воду.  Готов  поспорить,  что  нам
удастся и дальше их обманывать!
     На этот раз он не пытался завести с охранниками разговор и предложить
денег. Когда за слугой  снова  закрылась  дверь,  Лилли-младшая  вышла  из
ванной. Она ела медленно, неуверенно, словно сомневаясь в своем  праве  на
пищу. Майлз наблюдал за ней с возрастающим интересом.
     - На. Возьми еще рогалик. И знаешь, его ведь можно посыпать сахаром.
     - Мне нельзя есть сахар.
     - Тебе надо есть сахар. - Он помолчал. - Тебе  надо  все.  Тебе  надо
иметь друзей. Тебе нужны... сестры. Тебе надо получить образование,  чтобы
напрягать ум до предела, и тебе нужна работа, чтобы  дух  твой  рос.  Тебе
надо есть... мороженое.
     - Мне нельзя толстеть. Моя госпожа - это мое предназначение.
     - Предназначение! Что ты  можешь  знать  о  предназначении?  -  Майлз
вскочил и начал расхаживать вокруг стола и кровати. - Я  -  специалист  по
предназначениям. Твоя госпожа - фальшивое предназначение! Знаешь, почему я
в  этом  уверен?  Она  все  берет  и  ничего  не  дает  взамен.  Настоящее
предназначение берет все - до последней капли крови, да  еще  выжмет  тебе
вены, чтобы убедиться,  что  больше  ничего  не  осталось,  но  возвращает
вдвойне. Вчетверо. В тысячу раз больше! Но нельзя давать  понемногу.  Надо
отдать все. Я это знаю. Я могу в этом поклясться. Я  воскрес  из  мертвых,
чтобы сказать тебе правду. Настоящее предназначение дает тебе  целую  гору
жизни и ставит тебя на ее вершину.
     Его убежденность была просто маниакальной. Майлз обожал такие минуты.
     - Ты - сумасшедший, - сказала Лилли, с опаской глядя на него.
     - Откуда тебе знать? Ты в жизни не  встречала  нормальных  людей.  Ну
сама подумай и скажи - встречала?
     Она вдруг снова потеряла интерес к разговору:
     - Это все пустое. Все равно я пленница. Куда мне идти?
     - Лилли Дюрона приняла бы тебя, - мгновенно отозвался Майлз. - Группа
Дюрона находится под покровительством  дома  Фелл.  Если  б  тебе  удалось
добраться до бабушки, там ты была бы в безопасности.
     Она нахмурилась: точь-в-точь как Вербена, когда находила слабые места
в его планах побега.
     - А как?
     - Они не могут оставить нас здесь навсегда. А что если... - Он  зашел
ей за спину, скрутил волосы в неаккуратный пучок. - У  меня  не  создалось
впечатления, что Васа Луиджи собирается задерживать  здесь  Вербену  после
того, как отпадет  необходимость  скрывать  тайну.  Когда  меня  отправят,
должны отпустить и ее. Готов поспорить,  что,  если  они  примут  тебя  за
Вербену, ты сможешь спокойненько уйти.
     - И что... что мне говорить?
     - Как  можно  меньше.  Привет,  доктор  Дюрона,  вас  дожидается  ваш
транспорт. Ты берешь чемоданчик и идешь.
     - Я не смогу!
     - А ты попробуй. Если не получится - ты ничего не  потеряешь.  А  вот
если ты выберешься... ты могла бы сказать, где  я.  Кто  меня  захватил  и
когда. Всего несколько минут решимости - а она бесплатная. Мы сами создаем
ее. Отвагу нельзя отнять, словно кошелек.  Господи,  да  что  я  тебе  это
рассказываю! Ты ведь улизнула от дендарийцев  на  одних  только  отваге  и
хитрости.
     Вид у нее был совершенно изумленный.
     - Я это делала ради моей госпожи. Я в жизни ничего не делала  ради...
себя!
     Майлзу в пору было разрыдаться, так у него натянулись  нервы.  Обычно
он впадал в такое возвышенное красноречие, чтобы убедить  людей  рисковать
жизнью, а не спасаться. Подавшись к Лилли, он демонически прошептал ей  на
ухо:
     - Сделай это ради себя.
     После завтрака Майлз постарался помочь ей уложить волосы так, как это
делала Вербена. Он совершенно не умел обращаться с волосами, но, поскольку
Вербена тоже не  очень-то  умела,  результат,  кажется,  получился  вполне
убедительный.
     Когда к ним вошли, не постучав, Майлз сразу понял, что это не обед.
     Вошли три охранника и еще один человек в ливрее дома Бхарапутра.  Два
охранника, ни слова не говоря, связали ему руки - хорошо хоть не за спиной
- и вытолкали его в коридор. Ни Васа, ни Лотос не было видно. Может,  ищут
пропавшую Лилли? Майлз оглянулся через плечо.
     - Доктор Дюрона, - обратился ливрейный слуга к Лилли-младшей.  -  Мне
поручено вас отвезти. Куда желаете?
     Она поправила волосы, взяла  чемоданчик  Вербены,  шагнула  вперед  и
сказала:
     - Домой.
     - Вербена! - окликнул Майлз и, когда она  повернулась  к  нему,  тихо
сказал: - Бери все, потому что рано или поздно у тебя  все  будет  отнято.
Это - святая правда. - Облизав пересохшие губы,  он  попросил:  -  Поцелуй
меня на прощание!
     Лилли наклонила  голову,  повернулась,  нагнулась,  быстро  прижалась
губами к его губам и ушла за водителем.
     Ну, этого достаточно, чтобы  произвести  впечатление  на  охранников.
Уводя его в противоположную сторону, они добродушно поинтересовались:
     - Как это тебе удалось?
     - Ко мне быстро привыкают, - самодовольно ответил Майлз.
     По пути к машине он дважды  пытался  сбежать.  После  второй  попытки
самый рослый охранник взвалил его себе на  плечо  и  пригрозил,  что  если
Майлз будет дергаться, то его  просто  уронят.  Его  запихнули  на  заднее
сиденье между двумя охранниками.
     - Куда вы меня везете?
     - К месту передачи, - ответил один.
     - Какой передачи?
     - Тебе знать не обязательно.
     Он говорил без умолку, улещивая, угрожая, оскорбляя...  но  охранники
молчали. Поездка оказалась долгой. На машинах за городом почти не ездили -
дорога была отвратительная. А  они  были  далеко  от  города.  Уже  совсем
стемнело, когда они затормозили у пустынного перекрестка.
     Охранники передали Майлза двум невозмутимым как  буйволы  плосколицым
верзилам в красных с черным ливреях. Цвета дома Риоваль.  Верзилы  связали
ему руки за спиной и  ноги  тоже,  а  потом  швырнули  на  заднее  сиденье
флайера.
     Флайер бесшумно взлетел в темноту.
     "Похоже, Васа Луиджи получил, сколько хотел".
     Вербена, если куда-то и доберется, скажет, что  Майлз  у  Бхарапутры.
Где его уже не окажется. Майлз прекрасно понимал, что  Васа  Луиджи  очень
хочет подставить Риоваля.
     Но если бы Риоваля было легко разыскать, это уже сделали бы.
     "Господи, похоже, я буду там  первым  агентом  Службы  безопасности!"
Надо не забыть подчеркнуть это в докладе Иллиану.



                                    27

     - Извините, барон, - сказал техник, - но жертва ваших пыток,  похоже,
прекрасно проводит время.
     Обжора ухмыльнулся, насколько мог  с  запихнутой  в  глотку  трубкой,
наблюдая, как барон Риоваль  обходит  вокруг  него,  разглядывая  со  всех
сторон. Может, барона восхитило его непревзойденное брюхо?
     - В таких ситуациях включается  ряд  защитных  механизмов,  -  сказал
Риоваль, - в  том  числе  расщепление  личности  и  идентификация  себя  с
палачом. Я ожидал, что Нейсмит в конце концов все  их  задействует,  но...
настолько быстро?
     - Я тоже сначала  себе  не  поверил,  сэр,  и  несколько  раз  провел
сканирование мозга. Результаты получились необычные.
     - Если  у  него  действительно  расщепляется  личность,  сканирование
должно это показать.
     - Что-то сканирование  показало.  Похоже,  он  защищает  определенные
участки  мозга  от  воздействия  наших   стимулов,   и   внешние   реакции
действительно   говорят   о   расщеплении,   но...   картина   ненормально
ненормальная, если можно так выразиться.
     - Интересно. - Риоваль поджал губы. - Я посмотрю ваши результаты.
     - Но что бы это ни было, это не притворство. Я уверен.
     -  Так  невообразимо  быстро...  -  пробормотал  барон.  -  И  когда,
по-твоему, он сломался? Как я мог это пропустить?
     - Точно не знаю. В самом начале. В первый же день... Может, в  первый
же час. Но если так пойдет и дальше, на него очень трудно будет давить. Он
может... менять дежурных.
     - И я тоже, - холодно отозвался Риоваль.
     Напряжение в желудке начинало перерастать  в  боль.  Рева  беспокойно
задергался, но  Обжора  не  пожелал  уступить  место.  Другой  внимательно
прислушивался. Он всегда слушал, когда приходил барон  Риоваль.  Почти  не
спал и почти никогда не разговаривал.
     - Я думал, он еще долго не дойдет до стадии распада. У меня все планы
рушатся, - посетовал барон.
     "Да, барон. Правда, мы очаровашки? Ты заинтригован?"
     - Надо подумать, как лучше его  сфокусировать,  -  размышлял  Риоваль
вслух. - Приведите его потом ко  мне.  Посмотрю,  какие  результаты  дадут
спокойный  разговор  и  небольшие  эксперименты.  Может,  наметятся  новые
направления.
     И под маской тупого аффекта Другой насторожился.


     Два охранника доставили  его  (их?)  в  приветливую  гостиную  барона
Риоваля. Окон там не было, но одну стену занимал голографический экран, на
котором сейчас проецировался пейзаж с  тропическим  побережьем.  Можно  не
сомневаться, что Риоваль устроился под  землей.  Сюда  никто  не  вломится
через окна.
     Кожа у Марка все еще не наросла. Техники покрыли  незажившие  участки
какой-то штукой, а на  раны  наложили  пластповязки,  чтобы  не  испачкать
дорогую мебель.
     - Думаешь, поможет? - спросил один техник, орудуя аэрозолем.
     - Скорее всего нет,  -  вздохнул  его  напарник.  -  Наверное,  стоит
заранее вызвать уборщиков. Брезент подложить, что ли.
     Охранники усадили его в низкое широкое кресло.  Обычное  кресло,  без
кольев или бритвенных лезвий. Руки у него были связаны за спиной - значит,
откинуться на спинку не удастся. Широко расставив колени, Марк  постарался
выпрямить спину. Дышать было тяжело.
     Старший охранник спросил Риоваля:
     - Нам его привязать, сэр?
     - А он сможет встать самостоятельно? - Риоваль приподнял бровь.
     - Из такого положения - с трудом.
     Глядя на свою жертву сверху вниз, Риоваль презрительно скривил губы:
     - А, мы приближаемся к цели. Постепенно. Оставьте нас, - приказал  он
охранникам. - Я вас позову. Сами не заходите. Даже если услышите шум.
     - Звукоизо