нужно сейчас,  подумал  Майлз.  Если  лорд-церемониймейстер
начнет встречать его по всей  форме,  противники  успеют  прийти  в  себя,
посовещаться и найти новые аргументы, которые обеспечат им большинство при
вынесении его вопроса на голосование. Хессман - вот по кому нужно  нанести
первый удар. Фордроза не  решится  в  присутствии  императора  в  открытую
перетягивать голоса на свою сторону. Ударить первым - и расколоть  заговор
пополам. Майлз откашлялся и быстро поднялся.
     - Милорды, я призываю вас в свидетели и обвиняю адмирала  Хессмана  в
намеренной порче корабля, в убийстве и в покушении  на  убийство.  Я  могу
доказать, что по его приказу был выведен из  строя  скоростной  курьерский
катер капитана Димира, в результате  чего  все,  кто  был  на  его  борту,
погибли ужасной смертью. У меня есть доказательства,  что  среди  них,  по
плану Хессмана, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.
     - Вы нарушаете регламент! - заорал  Фордроза.  -  Ваши  обвинения  не
подлежат рассмотрению в Совете графов. Можете обращаться с ними в  военный
трибунал - если посмеете, пр-р-ре-датель!
     - Могу и туда. Но, к сожалению,  военный  трибунал  судил  бы  одного
Хессмана. А как же вы, граф Фордроза?
     Старый граф Форкосиган начал медленно, жестко постукивать кулаком  по
столу, словно подгоняя сына, задавая ему ритм. Вперед, вперед, вперед!
     Приободрившийся Майлз заговорил еще громче и увереннее:
     - Он  будет  осужден  один  и  умрет  один  -  ведь  у  адмирала  нет
свидетелей, что  преступление  он  совершил  по  вашему  приказу.  Или  вы
думаете, адмирал, что граф Фордроза настолько предан своему соратнику, что
сам во всем признается?
     Хессман мертвенно побледнел. А Фордроза, забегавший по  кафедре,  как
по горячей сковородке, крикнул:
     - Милорды, я протестую! Это не защита. Он хочет отвлечь ваше внимание
контробвинениями.  И   при   этом   грубо   нарушает   регламент.   Милорд
церемониймейстер, я убедительно прошу вас восстановить порядок!
     Лорд-церемониймейстер уже начал подниматься с  места,  но  встретился
глазами с графом Форкосиганом, подумал и тихо опустился обратно на скамью.
     - Все это, конечно, не вполне соответствует регламенту, - пробормотал
он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно усмехнулся.
     - Вы так и не ответили на  мой  вопрос,  граф  Фордроза!  -  напомнил
Майлз. - Как вы оцениваете действия адмирала Хессмана?
     - Подчиненные всегда склонны превышать данные им полномочия...
     "Пытаешься отвертеться? Не выйдет. У меня крепкая хватка".
     - О! Значит, вы признаете, что он выполнял ваш приказ?
     - Ничего подобного, - спохватился  Фордроза.  -  Нас  связывает  лишь
общая забота о благополучии империи.
     - И более вас  ничто  не  связывает?  Вы  слышали,  адмирал  Хессман?
Интересно,  как  себя  чувствует  человек,  которого  закалывают  с  таким
изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает,  как  в  его
спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец!
     Хессман вскочил и рявкнул:
     - Ну уж нет!  Ты  все  это  затеял,  Фордроза.  И  если  мне  суждено
очутиться в могиле - будь уверен, что я  и  тебя  туда  утащу!  -  Адмирал
повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: - Все началось с того, что
он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые  свежие
сведения  из  Разведуправления  Службы   безопасности,   касающиеся   сына
Форкосигана...
     - Заткнись! - отчаянно заорал Фордроза. Он явно  не  ожидал,  что  из
столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора.
     Его  дрожащая  рука  скользнула  под  мантию  и  вынырнула  оттуда  с
небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза
замер  в  нерешительности,  глядя  на  свое  оружие,  словно  на  нечаянно
пойманного скорпиона.
     - Так  кто  же  все-таки  нарушает  регламент?  -  усмехнулся  Майлз.
Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе,  и  предсказать  их
реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета,  а  тем  более
достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу  вскочили  со
своих мест.
     Только  на  Барраяре,  пригрозив  заряженным  оружием,  ты   рискуешь
потерять поддержку, а не обрести ее, подумал  Майлз.  Группа  титулованных
особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью  от
Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить  игольник  на
своего  главного  врага  и  разоблачителя  -  юного  калеку.  Майлз  стоял
неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула...
     Через секунду Фордроза был погребен под кучей все  еще  дюжих  тел  в
развевающихся красных мантиях. Айвену выпала честь нанести первый удар,  и
он с силой лягнул предателя в колено.


     Майлз стоял перед императором. В  зале  воцарилась  гробовая  тишина,
горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал
черед настоящего разбирательства.
     Грегор  тяжело  вздохнул   и   нервным   жестом   подозвал   к   себе
лорда-церемониймейстера.  Несколько  минут  они  тихо  совещались,   затем
церемониймейстер объявил:
     -  Император  объявляет  перерыв  на  один  час  для  изучения  новых
обстоятельств дела. В качестве аудиторов [аудитор - военный следователь  в
армиях континентальной Европы] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас.
     Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый  -  Грегор,
за ним - граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по  не
совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк - это еще куда ни шло: он был
одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным  другом.  В
Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться  новое
поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас...
     Это был самый старый и самый непримиримый враг его отца - с тех  пор,
как сыновья графа погибли, встав на сторону Фордариана, претендовавшего на
трон. Это было восемнадцать лет назад... Майлз с неприязнью  покосился  на
старика. Однажды его наследник бросил ночью солтоксиновую гранату  в  окно
усадьбы Форкосиганов, решив таким образом  отомстить  за  смерть  младшего
брата. Единственное, чего он добился, - казни за  государственную  измену.
Сможет ли граф Форхалас устоять перед таким  соблазном  -  жизнь  молодого
Форкосигана за жизнь своего старшего сына?
     Но,  с  другой  стороны,  Форхалас  был  известен   как   честный   и
справедливый человек. Поэтому  можно  было  предположить,  что  он  примет
нелегкое  решение  встать  на  сторону  отца  Майлза,  не  желая   терпеть
отвратительные козни Фордрозы. Два графа так  долго  враждовали,  пережили
стольких друзей и недругов, что их распря стала уж  чем-то  самодовлеющим,
независимым от них самих. Пожалуй, выбор  императора  имел  свой  резон  -
никто не рискнул бы  обвинить  старика  Форхаласа  в  симпатии  к  бывшему
регенту...
     Оба   аристократа   обменялись   короткими   поклонами,   как    пара
фехтовальщиков перед поединком, и сели друг против друга.
     - Итак, - граф Форкосиган сделался еще серьезнее и сосредоточеннее, -
что на самом деле там произошло, Майлз? Я выслушивал доклады  Иллиана,  но
они лишь порождали новые вопросы. А в последнее время  я  вообще  не  имел
никаких вестей...
     Майлз решил выиграть еще несколько секунд.
     - Почему? Разве его агент больше не присылает донесений?
     - Дело не в этом. Капитан Иллиан взят под стражу.
     - Что?!
     - Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре.
     - Абсурд!
     - Ничуть. Все очень логично. Моим  противникам  стало  гораздо  легче
бороться со мной, когда они лишили меня глаз и ушей.
     Форхалас кивнул, словно говоря: "Да, я и сам поступил бы так  же".  А
Майлз покраснел от стыда - то ли за себя, то ли за императора.
     - Ничего, - сухо усмехнулся отец. - Ему не повредит побыть  несколько
дней по ту сторону решетки. Весьма поучительный опыт. Но он,  конечно,  на
тебя сердит.
     - Проблема в том, -  как-то  отстраненно  проговорил  Грегор,  -  что
неизвестно, кому служит капитан Иллиан - мне или моему премьер-министру.
     В глазах императора, в каждом его жесте сквозила неуверенность.
     - Тот, кто служит мне, служит вам,  -  напомнил  граф  Форкосиган.  -
Ручеек  опыта  каждого  из  ваших  подданных  вливается  в  широкую   реку
государственной власти. А вы - устье этой великой реки.
     Никогда еще из уст отца Майлз  не  слышал  ничего  более  близкого  к
лести. Значит, он действительно встревожен не на шутку.
     - Вы несправедливы к Саймону Иллиану,  подозревая  его,  -  продолжал
Форкосиган. - Он верой и правдой служит вам, как  до  того  служил  вашему
деду.
     "Интересно, что я за приток в этой гидросистеме? - размышлял Майлз. -
Некоторые из моих наемников способны изрядно подпортить чистоту воды".  Он
взглянул на отца.
     - Вы спрашиваете, что там произошло?
     Теперь перед ним возникла новая  трудность:  с  чего  начать?  Быстро
восстановив в памяти хронологию событий,  Майлз  решил  выбрать  отправной
точкой  встречу  с  Ардом  Мэйхью  на  Колонии  Бета.  Пришлось,  конечно,
упомянуть и об обстоятельствах знакомства с Базом  Джезеком.  Услышав  это
имя, отец поморщился, но ничего не сказал.
     После этого пошло уже  легче:  блокада,  высадка,  битвы.  Майлз  так
увлекся рассказом, что при описании одного из эпизодов  кресло  императора
стало оссеровским флотом, Генри Форволк - капитаном Тангом, а отец - сразу
всеми пеллианами...
     Гибель Ботари. Граф Форкосиган слушал, погрузившись в себя, но  потом
сказал:
     - Что ж... Теперь он избавлен от страшного груза и обрел покой.
     Майлз  покосился  на  императора  и  решил  умолчать  об  откровениях
инженера Висконти касательно принца Зерга. Судя по быстрому одобрительному
взгляду, которым наградил его отец, это было правильно.
     К тому  моменту,  как  он  приступил  к  последним  страницам  своего
повествования  -  снятию  пеллианской  блокады,  -  Грегор   слушал   его,
восхищенно открыв рот, да и глаза старого графа Форкосигана выражали явное
удовольствие. Но едва Майлз добрался до встречи с Айвеном и  тех  выводов,
которые он сделал, услышав рассказ кузена, как  раздался  знакомый  сигнал
часов. Майлз расстегнул карман и достал фляжку.
     - Это еще что такое? - отец даже привстал с места.
     - Нейтрализатор избытка  желудочного  сока.  Не  желаете?  -  вежливо
предложил он.
     - Благодарю, не откажусь, - отец отпил из фляжки  с  таким  серьезным
видом, что Майлз засомневался, шутил ли он.
     История близилась к завершению. Он кратко и четко обрисовал  причины,
вынудившие его прибыть  на  планету  тайно,  указав  в  качестве  основной
необходимость застать  врасплох  Хессмана  и  Фордрозу.  Айвен  подтвердил
рассказ своими свидетельскими показаниями. Бледные щеки Грегора  покрылись
румянцем мучительного стыда. "Извини, что мне пришлось открыть тебе глаза,
- подумал Майлз, - но ты среди нас единственный, кто  не  может  позволить
себе роскошь удобных иллюзий. И ты еще предполагал, что я хочу занять твое
место - Боже упаси!"
     Наконец Майлз умолк. Император сидел, а граф Форкосиган поглядывал на
сына удивленно, печально и задумчиво.
     -  И  все-таки,  -  заговорил  Грегор,  -  для  чего  еще  могло  вам
понадобиться сколачивать такой большой флот, как не для завоевания трона -
если не на Барраяре, то на какой-нибудь другой планете?
     - Ваше величество, - тихо  сказал  Майлз.  -  Вспомните  -  когда  мы
зимними вечерами играли  в  императорском  дворце,  я  всегда  был  верным
Форталией. Вы, знающий меня с детства, - как вы могли  усомниться  в  моей
преданности?  Наемники  Дендарии  -  это,  если  угодно,   одно   сплошное
недоразумение. Я никогда не замышлял ничего  подобного  -  все  получилось
само собой, в то время как я старался выпутаться из трудного положения,  в
которое угодил совершенно случайно. У меня всегда была единственная  мечта
- стать офицером и служить Барраяру так же, как отец. Но когда  оказалось,
что цель эта для меня недостижима,  я  решил  хоть  чего-нибудь  добиться,
чтобы, - Майлз поднял взгляд на отца, - чтобы посвятить ему свою жизнь.  -
Он пожал плечами. - И опять у меня ни черта не вышло...
     - Я всего лишь кусок плоти, мой мальчик,  -  хрипловато  сказал  граф
Форкосиган. - Я недостоин такого щедрого подарка.
     В этот миг Майлз начисто забыл о предстоящем суде - он закрыл глаза и
весь ушел в мысли о чем-то сокровенном, спрятанном в глубине души. Грегор,
выросший без отца, смущенно отвернулся. Граф Форхалас тоже опустил взгляд,
как будто стал свидетелем сцены, не предназначенной для его глаз и ушей.
     Но вот император пошевелился и робко положил  руку  на  плечо  своего
верного слуги  и  защитника,  бывшего  имперского  регента,  графа  Эйрела
Форкосигана.
     - Я тоже всегда стремился служить Барраяру, - сказал он. - Мой долг -
вершить справедливость. Но сейчас у меня едва не получилось наоборот.
     - Ты попал в компанию бесчестных людей, мой  мальчик,  -  очень  тихо
произнес граф Форкосиган. - Такое может  случиться  с  каждым.  Главное  -
извлечь из этого урок.
     Грегор вздохнул.
     - Помнишь, Майлз, как  мы  с  тобой  играли  в  "страто"?  Ты  всегда
выигрывал, хоть я и неплохо знал твою тактику - но постоянно сомневался  в
том, что знаю.
     Майлз опустился на колено и склонил голову.
     - Какова будет воля вашего величества?
     - Дай Бог, чтобы меня всегда окружало  побольше  таких  заговорщиков,
как вы. - Грегор повернулся к аудиторам. - Что скажете, милорды?  Согласны
ли  вы,  что  обвинение  Фордрозы  в  корне  своем  ложно?  И  готовы   ли
засвидетельствовать это перед пэрами Барраяра?
     - Я буду счастлив это сделать!  -  воскликнул  Генри  Форволк.  После
захватывающего  рассказа  о  дендарийских   наемниках   кадет-второкурсник
буквально влюбился в Майлза.
     Но граф Форхалас был так же холоден и невозмутим.
     - Обвинение  в  заговоре  с  целью  узурпации  трона  беспочвенно,  -
согласился старик. - И я, безусловно, буду об этом  свидетельствовать.  Но
существует и другая статья: сам лорд Форкосиган признал  себя  виновным  в
нарушении  закона  Форлопулоса.  А  это  как  раз   и   приравнивается   к
государственной измене.
     - Совет графов не  выдвигал  этого  обвинения,  -  сдержанно  заметил
старший Форкосиган.
     - И кто посмеет, после  того  что  случилось...  -  усмехнулся  Генри
Форволк.
     - Человек, беззаветно преданный империи и  превыше  всего  почитающий
историю нашего правосудия, - все так же бесстрастно произнес Форкосиган, -
человек, которому нечего  терять,  может  и  посметь.  Не  так  ли?  -  он
обращался к своему седовласому врагу.
     - Молись, Форкосиган, - прошептал Форхалас. - И моли о пощаде, как  я
тогда... - его наигранное хладнокровие  исчезло,  как  дым  на  ветру:  он
дрожал всем телом.
     Граф посмотрел на него долгим задумчивым взглядом, потом проговорил:
     - Если вам угодно...
     И опустился на колено перед врагом.
     - Проявите снисхождение. А я позабочусь,  чтобы  мой  сын  больше  не
совершал ничего подобного.
     - Это сказано слишком заносчиво...
     - Будьте так добры...
     - Я хочу услышать: "Умоляю вас!".
     - Я умоляю вас, - послушно повторил граф Форкосиган.
     Майлз безуспешно искал в позе отца признаки закипающей,  сдерживаемой
ярости. Но перед ним был старый, сгорбленный человек, смирившийся со своей
судьбой, - а что творилось у него в душе. Бог  знает.  Грегор  отвернулся,
словно  ему  вот-вот  станет   дурно.   Генри   растерянно   наблюдал   за
происходящим, глаза Айвена расширились от ужаса.
     Форхалас меж тем казалось, впал в исступление.
     - А теперь кланяйся, кланяйся, Форкосиган! - прошептал он в самое ухо
своему врагу. Тот молча склонил голову.
     "Я для него лишь приложение к отцу, орудие мести, - сообразил  Майлз.
- Пора обратить на себя внимание".
     - Граф Форхалас, - громко произнес он,  и  все  вздрогнули.  -  Граф,
остановитесь.  Неужели  вы  еще  не  удовлетворены?  Представьте,  что  вы
встретились с моей матерью, - будете ли вы тогда гордиться воспоминанием о
сегодняшнем дне?
     Форхалас, нахмурившись, посмотрел на Майлза.
     - А неужели твоя мать, глядя на тебя,  не  поймет  желания  совершить
возмездие?
     - Моя мать называет горе великим  даром.  Посылаемые  нам  испытания,
говорит она, есть благо, а тяжелые испытания  -  великое  благо.  Конечно,
большинство считает, что  она  -  человек  со  странностями,  -  задумчиво
добавил Майлз и  спросил,  глядя  ему  прямо  в  глаза:  -  Итак,  что  вы
предполагаете делать с вашим великим даром, граф Форхалас?
     - Проклятье, - пробормотал старик. - У него взгляд его матери.
     - Я  это  давно  заметил,  -  шепнул  в  ответ  Форкосиган.  Форхалас
раздраженно покосился на него и объявил:
     - Я не святой, черт меня побори!
     - От вас и не требуется святости, - успокоил его Грегор. -  Но  вы  -
мой вассал, принявший присягу. Вы полагаете,  я  буду  доволен,  если  мои
верные слуги будут рвать друг друга на части вместо того, чтобы  приберечь
силы на моих врагов?
     Форхалас фыркнул и пожал плечами.
     - Вы правы, ваше величество,  -  неохотно  признал  он.  -  Встаньте,
наконец, - сказал он Форкосигану и спросил его, свирепо глядя на Майлза: -
Скажите-ка, Эйрел, каким образом  вы  собираетесь  держать  в  узде  этого
талантливого молодого маньяка вместе с его разношерстной армией?
     Граф Форкосиган ответил  неторопливо,  роняя  каждое  слово,  подобно
каплям лекарства:
     - Наемники Дендарии для меня - неразгаданная  загадка.  Какова  будет
ваша воля, ваше величество?
     Император, по-видимому, не ждал, что его так скоро лишат удобной роли
зрителя. Он почти с мольбой посмотрел на Майлза:
     - Всякая организационная структура рождается,  взрослеет  и  в  конце
концов умирает. Возможно, ваше наемное войско развалится само собой?
     Майлз решился на откровенность:
     - Я тоже хотел бы на это надеяться, ваше величество,  но...  когда  я
улетал, эта организационная структура выглядела на удивление здоровой.
     Грегор поморщился, как от зубной боли.
     - Так что мне теперь делать? Не посылать же на них  свою  армию,  как
поступал когда-то в подобных случаях Дорка - слишком далекий переход!
     - К тому же на  их  совести  нет  никаких  преступлений,  -  поспешно
вставил Майлз. - И большинство этих людей - не  барраярцы.  Они  не  имеют
понятия, кто я такой на самом деле.
     Грегор кинул беспомощный  взгляд  на  графа  Форкосигана,  но  тот  с
подчеркнутым  вниманием  изучал  носки  своих  ботинок,   словно   говоря:
"Помнишь, мой мальчик, как ты рвался самостоятельно принимать решения?"
     - Вы император, так же, как Дорка, - сказал он спокойно. - Решение за
вами.
     Грегор снова обернулся к Майлзу:
     -  Насколько  я  понимаю,  вы  не  могли   прорвать   блокаду   путем
вооруженного наступления и поэтому решили изменить тактику?
     - Совершенно верно, государь.
     - А я вот не  в  состоянии  изменить  закон  Дорки,  -  вздохнул  он.
Забеспокоившийся было граф Форкосиган удовлетворенно кивнул. -  Ведь  этот
закон в свое время спас Барраяр.
     Император надолго  замолчал,  покачиваясь  на  волнах  растерянности.
Майлз лучше всех присутствующих понимал,  каково  ему  в  эту  минуту,  но
помалкивал, покуда на монаршьем лике  не  утвердилось  жалобное  выражение
школяра, проваливающего устный экзамен. Тогда он отважился.
     - Отдельное подразделение дендарийских наемников императора, -  изрек
он.
     - Что?
     - А почему бы и нет? - Майлз пожал  плечами  и  с  поклоном  протянул
Грегору воображаемый  предмет.  -  Я  с  радостью  передаю  мои  войска  в
распоряжение вашего  величества.  Назовите  их  Императорским  эскадроно