кция  протеста,  которая  тут
возможна. Майлз вернулся  к  своей  скамье,  вытирая  руки  о  брючины,  и
поскорее плюхнулся на нее, чтобы не рухнуть на пол.
     - Вас хоть кормят? - поинтересовался он.
     - Два или три раза в день, -  ответил  Галени.  -  Тем,  что  готовят
наверху. Похоже, в этом доме живет несколько человек.
     - Видимо, это единственный момент, когда можно попытаться бежать.
     - Был единственный, - вяло откликнулся Галени.
     Был. Стало быть,  теперь,  после  попытки  Галени,  их  охрана  будет
усилена. Кроме того, Майлз не осмелился бы повторить ее вслед за Галени  -
побои, перенесенные тем, сделали бы Майлза инвалидом.
     Галени уставился на запертую дверь.
     - Все-таки небольшое развлечение. Когда дверь открывается, никогда не
знаешь, обед это или смерть.
     Неужели Галени свыкся с мыслью о смерти? Похоже, что  так.  Камикадзе
чертов! Майлзу прекрасно знакомо такое  настроение.  Можно  даже  полюбить
кладбищенский настрой; но это злейший враг воли к жизни.  Да  нет,  просто
враг, и точка.
     Но  решимость  Майлза  не  помогла  ему  найти  выход,  хотя  он  все
прокручивал и прокручивал в уме разные варианты. Конечно же,  Айвен  сразу
распознает самозванца. Хотя он может отнести любую ошибку клона на то, что
Майлз сегодня не в форме. Такие случаи бывали. А если комаррцы четыре  дня
выкачивали из Галени сведения о посольских  процедурах,  вполне  вероятно,
что клон сможет безошибочно выполнять повседневные обязанности  Майлза.  В
конце концов, если это существо действительно клон,  оно  должно  быть  не
менее сообразительным, чем сам Майлз.
     Или не менее глупым... Майлз ухватился  за  эту  спасительную  мысль.
Если он в своем отчаянном беге по жизни делает ошибку за ошибкой, его клон
делает их не меньше. Вопрос только в том, сможет ли кто-то отличить ошибки
одного от ошибок другого.
     А как насчет дендарийцев? Дендарийцы попали в  руки...  кого?  Каковы
планы комаррцев? Что они знают о дендарийцах? И каким образом  клон  может
стать дублем и лорда Форкосигана, и адмирала Нейсмита, когда самому Майлзу
с таким трудом дается проход из образа в образ?
     А Элли... Если Элли не заметила  разницы  между  ними  в  заброшенном
доме, сможет ли она увидеть  ее  в  постели?  Осмелится  ли  этот  грязный
человечишка коснуться Куин? Но разве можно представить  себе  человеческое
существо,  к  какому  бы  из  трех  полов  оно  ни  принадлежало,  которое
отказалось бы порезвиться  в  постели  со  столь  блестящей  и  прекрасной
женщиной... У Майлза все внутри заледенело, когда  он  представил  себе  в
деталях, как клон "занимается этим с его Куин" (причем "это"  было  такое,
чего сам Майлз даже не успел попробовать). Он заметил, что мертвой хваткой
впился в край скамьи, так что побелели фаланги.
     Майлз медленно разжал пальцы. Нет, клон должен  избегать  контакта  с
теми, кто хорошо знает Майлза, с кем легче  всего  нарваться  на  скандал.
Если, конечно, он не нахальное дерьмецо, вроде того, что Майлз каждый день
видит в зеркале, когда бреется. Майлз и Элли только-только  стали  близки:
заметит она разницу или нет? Если она... Стиснув зубы, Майлз заставил себя
вернуться к более важным  вещам  -  стратегическому  плану  происходящего,
например.
     Клон создан явно не затем, чтобы свести Майлза с ума, - это неизбежно
само по себе. Клон выкован как оружие, направленное против Барраяра. Через
премьер-министра страны графа Эйрела Форкосигана - против Барраяра, словно
они нераздельны, Форкосиган и Барраяр. Майлз  тут  же  представил  себе  с
полдюжины способов использования клона против отца, начиная с относительно
мягких и кончая ужасающе жестокими. Он взглянул на Галени,  застывшего  на
скамейке в ожидании минуты, когда его собственный  отец  покончит  с  ним.
Или, может быть, специально принявшего позу жертвы,  чтобы  вынудить  отца
сделать это, доказав... что? И Майлз молча  исключил  мягкий  сценарий  из
списка возможных.
     В конце концов усталость взяла свое, и он заснул на жесткой скамье.


     Спал он скверно, несколько раз выныривая из неприятного сна для того,
чтобы столкнуться с неприглядной реальностью:  холодная,  жесткая  скамья,
затекшее  тело,  Галени,  ворочающийся  на  противоположной   скамейке   и
поблескивающий глазами - проснулся или  дремлет?  И  Майлз  из  самозащиты
проваливался  обратно  в  мир  сновидений.  Чувство  времени  окончательно
покинуло его. Когда он в конце концов сел, одеревеневшее  тело  и  водяные
часы мочевого пузыря свидетельствовали, что проспал он немало. После того,
как он сходил в туалет, ополоснул заросшее  щетиной  лицо  и  выпил  воды,
мысли снова нахлынули на него, и сон пропал начисто. Майлз  жалел,  что  с
ним нет чудного кошачьего одеяла.
     Щелкнул  дверной  замок.  Галени  мгновенна  вышел  из  своего  якобы
дремотного состояния и  сел:  ноги  вниз,  лицо  абсолютно  непроницаемое.
Оказалось, им принесли обед. Или скорее завтрак: теплая  яичница,  сладкая
булочка с изюмом, благословенный кофе в бумажном  стаканчике,  ложки.  Еду
доставил один из невыразительных молодых людей, виденных Майлзом накануне.
Второй застыл в дверях с парализатором наготове. Не спуская глаз с Галени,
человек поставил тарелки на край скамьи и попятился к двери.
     Майлз недоверчиво осмотрел еду. Но Галени спокойно взял свою порцию и
начал  есть.  Уверен,  что  продукты  не   отравлены   и   не   обработаны
какими-нибудь  психотропными  средствами  или  ему  просто  уже   на   все
наплевать? Майлз пожал плечами и принялся за яичницу.
     Проглотив последние капли драгоценного кофе, он обратился к Галени:
     - Но у вас есть хоть какое-то предположение, в чем смысл всего  этого
маскарада?  Они  наверняка  затратили  уйму  времени  и   средств,   чтобы
создать... мое второе "я". Тут банальным заговором не пахнет.
     Галени, который стол чуть менее бледным благодаря завтраку,  повертел
в руках пустой стаканчик:
     - Я знаю только то, что они мне сказали. А правда это или нет - я  не
знаю.
     - Ясно, продолжайте.
     - Группа моего  отца  -  это  радикальное  ответвление  от  основного
комаррского подполья. Два этих течения не общаются друг с другом уже много
лет. Еще и поэтому мы, то есть барраярская безопасность, - на губах Галени
появилась чуть заметная ироническая  улыбка,  -  прозевали  их.  Так  вот,
основная  группа  в  последнее  десятилетие  начала  терять   силу.   Дети
эмигрантов, не помнящие Комарру, вырастали гражданами других планет. А те,
что постарше... старели, как водится. Вымирали. Поскольку  дома  дела  шли
неплохо, новых  сторонников  у  них  не  появлялось.  Их  платформа  стала
сокращаться, опасно сокращаться.
     - И радикалам не терпится сделать какой-то отчаянный ход. Пока у  них
еще остается шанс, - догадался Майлз.
     - Да. Они в критическом положении. - Галени медленно  смял  в  кулаке
стаканчик из-под кофе. - Вынуждены рисковать.
     - Но такой риск...  Вам  не  кажется  это  безумием  -  поставить  на
шестнадцати-  или  восемнадцатилетнего  паренька?  Как  им  удалось  найти
медицинские ресурсы? Ваш отец что, был врачом?
     Галени фыркнул:
     - Вовсе нет. Похоже, медицинская сторона задачи оказалась  нетрудной,
после того как им удалось получить с Барраяра украденный  образец  тканей.
Хотя как они сумели это сделать...
     - Ну, с этим просто. Первые шесть лет жизни я провел в руках  врачей:
меня  щупали,  резали,  кололи,  сканировали  и  разбирали  на  части.   В
лабораториях можно было выбрать образец из целых килограммов  всевозможных
анализов: настоящее блюдо  из  тканей.  Это-то  как  раз  легко.  Но  само
клонирование...
     - Было поручено специалистам. Некоей сомнительной  медлаборатории  на
Архипелаге Джексона. Насколько я понял, за деньги там готовы на все.
     Майлз глупо разинул рот.
     - О!
     - Вы знаете об Архипелаге Джексона?
     - Я... знаком с их деятельностью, только в другом контексте.  Будь  я
проклят,  если  не  знаю  лабораторию,  которая   этим   занималась!   Они
специалисты  по  клонированию.  Помимо  всего   прочего,   они   выполняют
нелегальные  операции  по  пересадке  мозга;  нелегальные  повсюду,  кроме
Архипелага Джексона. Там выращивают молодой клон и переносят в него старый
мозг  -  старый  и  богатый  мозг,  -  и...  э-э...  они  выполняли  некую
генинженерную работу, о которой я не имею права рассказывать.  И  все  это
время у них в чулане сидела моя копия! Сукины дети!  Они  еще  убедятся  в
моем существовании! - Майлз был вне себя от возмущения. Жаль,  что  личную
месть Архипелагу Джексона придется  отложить  до  лучших  времен.  -  Так.
Первые пятнадцать лет комаррское подполье никак не участвовало в операции,
только деньгами. Неудивительно, что нам не удалось отследить ее.
     - Да, - кивнул Галени. - Но пару лет назад они решили воспользоваться
наконец этим козырем. Они получили выращенный клон - в то  время  это  был
подросточек - и начали натаскивать его на вас.
     - Зачем?
     - Похоже, они намерены получить империю.
     - Что?! - завопил Майлз. - Нет! Только не это.
     - Этот... индивид... стоял вот тут, - Галени ткнул пальцем в  сторону
двери, - два дня назад. Он заявил мне, что передо мной  будущий  император
Барраяра.
     - Но им придется убить и императора Грегора, и моего отца, чтобы... -
в полном отчаянии начал Майлз.
     - По-моему, - сухо отозвался Галени, - они готовы к этому. - Он снова
улегся  на  скамейку.  Сверкнул  глазами,  заложил  руки   за   голову   и
промурлыкал: - Но сначала им понадобится мой труп.
     - Оба наших трупа. Они не посмеют оставить нас в живых, - пробормотал
Майлз в ответ.
     - Кажется, я вчера об этом упоминал.
     - И все же, если у них что-то не заладится, -  Майлз  бросил  быстрый
взгляд в сторону осветительной панели, - они будут нуждаться в заложниках.
     Он выговорил эти слова громко и четко, подчеркнув множественное число
в слове "заложники". Хотя с точки зрения Барраяра только один из них имеет
ценность. Галени не дурак: он тоже знает, кто будет козлом отпущения.
     Проклятие, проклятие, проклятие! Майлз  сам  угодил  в  эту  западню,
зная, что это западня, и надеясь получить  сведения  именно  такого  рода,
какие получил. Он в бессильном отчаянии начал растирать себе затылок: если
б можно было сотворить чудо и обратить ударную  силу  дендарийцев  на  это
гнездо заговорщиков... Прямо сейчас...
     Щелкнул замок. Для ленча рановато. Майлз резко обернулся, на какую-то
безумную долю секунды понадеявшись, что увидит Элли,  возглавляющую  отряд
наемников. Нет. Опять те два громилы - а в дверях третий с парализатором.
     Один из них махнул рукой Майлзу:
     - Ты! А ну иди сюда.
     - Куда? - намеренно грубо спросил Майлз. Неужели это конец: отведут в
подземные гаражи и там пристрелят или свернут  шею?  Добровольно  идти  на
собственную казнь - это не для него.
     Видимо, что-то в этом духе промелькнуло и  в  голове  Галени,  потому
что, когда парочка бесцеремонно схватила Майлза, Галени  кинулся  на  них.
Тот, что держал парализатор, отключил его  на  полпути.  Галени  дернулся,
оскалив зубы, и замер.
     Оцепенев, Майлз позволил вытащить себя за дверь. Если смерть  близка,
он хочет по крайней мере встретить ее в сознании и  успеть  плюнуть  ей  в
лицо, когда она подойдет к нему вплотную.



                                    9

     Когда Майлз понял, что лифт идет не вниз,  а  наверх,  ему  ненадолго
полегчало. Значит, это случится не в подземном гараже. Вот  Галени  скорее
всего прикончат там, чтобы не перетаскивать труп, но Майлз в  этом  смысле
не представляет собой проблемы.
     Комната, в которую его втолкнули те  двое,  оказалась  кабинетом,  на
удивление светлым, несмотря на непрозрачные оконные стекла.  На  подвесной
полке  располагались  дискеты  с  базами  данных,  в  углу  стоял  обычный
комм-пульт. Сейчас на его экране светилось изображение камеры. Галени  все
еще лежал, парализованный, на полу.
     Старший  из  тех,  кто  участвовал  в  похищении  Майлза,   сидел   у
затемненного окна на банкетке с мягким сиденьем и  рассматривал  инъектор,
только что извлеченный из упаковки. Так. Значит, намечается  не  казнь,  а
просто допрос. Или по крайней мере допрос  перед  казнью.  Если,  конечно,
этот тип не намерен попросту отравить его.
     Майлз оторвал взгляд от сверкающего инъектора.  Мужчина  пошевелился,
повернул голову и изучающе поглядел на него прищуренными  синими  глазами,
потом  скосил  глаза  на  экран  комма.  Благодаря  какому-то   случайному
совпадению позы, Майлз вдруг понял, с кем имеет дело, хотя явного сходства
с капитаном Галени не наблюдалось, если не считать необычной бледности. На
вид человеку с инъектором  было  около  шестидесяти.  Коротко  остриженные
седеющие волосы, морщинистое лицо, грузное тело,  явно  не  принадлежавшее
спортсмену или человеку, поддерживающему форму. На нем была земная одежда,
отстающая  примерно  на  одно  поколение  от  исторических  мод,   которые
демонстрировала нынешняя молодежь и  которые  Майлз  вместе  с  Элли  имел
удовольствие  наблюдать  в  пассаже.  Человека  можно  было   принять   за
бизнесмена или преподавателя - за кого угодно, только не за террориста.
     Если не учитывать его убийственной напряженности.  Именно  в  этом  -
судорожно сжатых руках, раздутых ноздрях и жесткой линии рта - Сер Гален и
Дув Галени - члены одной семьи, отец и сын.
     Гален встал и  обошел  вокруг  Майлза.  У  него  был  брезгливый  вид
человека, рассматривающего не  слишком  удачную  скульптуру.  Майлз  стоял
неподвижно, чувствуя себя  совсем  коротышкой  без  сапог.  Наконец-то  он
оказался в самом центре своих напастей, обнаружил их  тайный  источник.  И
центром этим  был  человек,  обходивший  его  кругом  и  разглядывавший  с
ненасытной ненавистью. Или, может быть, оба они, отец и сын, были  двойным
центром, сведенные вместе и наложенные друг на друга,  как  двойной  фокус
эллипса, чтобы получился наконец некий дьявольски идеальный круг.
     Майлз казался себе до жути маленьким и  хрупким.  С  Галена  станется
переломать ему все кости - с тем же отсутствующим видом, с каким Элли Куин
грызет ногти. Просто, чтобы снять напряжение.
     "Видит ли он меня  вообще?  Или  он  видит  только  предмет,  символ,
обозначающий врага? Не покончит ли он со мной, как с какой-то аллегорией?"
     - Так, - заговорил Сер Гален. - Наконец-то передо мной  оригинал.  Не
слишком внушительный вид для того, кто украл у меня  преданность  сына.  И
что он в тебе  нашел?  Но  вообще-то  ты  неплохо  представляешь  Барраяр.
Чудовищный  сын  чудовища-отца:  моральный  генотип  Эйрела   Форкосигана,
выставленный во плоти на всеобщее обозрение. Может, есть все-таки  в  мире
справедливость.
     - Очень поэтично, - с трудом выдавил Майлз. - Но  поскольку  вы  меня
клонировали, вы должны знать, что биологически это неверно.
     Галени угрюмо улыбнулся.
     - Не стану настаивать. - Он завершил  очередной  круг  и  остановился
напротив Майлза. - Наверное, ты не виноват в том, что появился на свет. Но
почему ты так и не восстал против этого чудовища - твоего отца? Он  сделал
из тебя то, что ты есть... - Широкий взмах руки Галена словно стер с  лица
земли нелепую, искореженную, подростковую фигуру,  стоящую  перед  ним.  -
Какой властью обладает этот диктатор, если может гипнотизировать не только
собственного сына,  но  и  чужих  сыновей?  -  Лежащая  ничком  фигура  на
комм-экране снова притянула к себе взгляд Галена. -  Почему  ты  идешь  за
ним? Почему за ним идет Дэвид? Что за  извращенное  удовольствие  получает
мой  сын,  вползая  в  мундир  барраярского  громилы  и  шагая  следом  за
Форкосиганом?
     Гален очень неубедительно  изображал  насмешку:  в  его  голосе  была
неподдельная боль.
     Вспыхнув, Майлз отрезал:
     - Но мой отец никогда не бросал меня в беде!
     Голова Галена дернулась, последний намек на веселье исчез.  Он  резко
отвернулся и двинулся к банкетке за инъектором.
     А  Майлз  мысленно  проклял  свой  длинный  язык.  Если  бы  не   его
мальчишество и тщеславное желание оставить за собой последнее слово,  этот
человек продолжал бы говорить, и он узнал бы  что-то  полезное.  А  теперь
говорить будет он, а узнавать - Гален.
     Двое охранников взяли его за локти.  Тот,  что  стоял  слева,  поднял
рукав. Ну вот, начинается. Гален прижал инъектор к вене на локтевом  сгибе
Майлза, и тот услышал шипение, а потом ощутил легкое жжение.
     - Что это? - успел спросить Майлз. Он успел  заметить,  каким  детски
слабым и неуверенным стал его голос.
     - Суперпентотал, разумеется, - деловито бросил Галени.
     Майлз не удивился, хотя внутренне весь сжался, зная, что его ждет. Он
изучал фармакологию суперпентотала, его  применение  и  действие  в  курсе
безопасности в Имперской военной академии Барраяра. Средство  использовали
для допроса не  только  в  имперской  службе,  но  и  по  всей  галактике,
поскольку это был почти идеальный препарат - безвредный для допрашиваемого
даже при повторных дозах и обладающий сокрушающей эффективностью.  Правда,
он не представлял опасности вообще, а в частности... Существовало мизерное
количество  несчастных,  у  которых  была   на   него   естественная   или
искусственно созданная аллергическая реакция. Майлза  никогда  не  считали
нужным  подвергнуть  операции  по  созданию  искусственной  аллергии:   он
представлял  собой  гораздо  большую   ценность,   чем   любая   секретная
информация. Другие агенты-шпионы были не столь удачливы.  Анафилактический
шок - это еще менее  красивая  смерть,  чем  дезинтеграционная  камера,  к
которой обычно приговаривают шпионов.
     Майлз в отчаянии ждал,  когда  превратится  в  маразматика.  Адмиралу
Нейсмиту  приходилось  присутствовать  при   многочисленных   допросах   с
применением суперпентотала. Это средство вызывало мощный прилив добродушия
и болтливости и уносило всю способность логически мыслить. Наблюдать такое
было забавно - человек вел себя  как  кошка,  хлебнувшая  валерьянки.  Еще
несколько секунд - и он сам превратится в такую вот кошку.
     Отвратительно  думать,  что  капитан  Галени  был  так  же   постыдно
обработан. Да еще четыре раза кряду, судя по  его  словам.  Неудивительно,
что он такой дерганый.
     Майлз почувствовал, как у него колотится сердце,  словно  от  слишком
больной  дозы  кофеина.  Его  зрение  обострилось  до  почти   болезненной
четкости. Контуры  предметов  начали  светиться,  а  сами  предметы  почти
физически стали давить на него. Гален, отступивший к  пульсирующему  окну,
превратился  в  обнаженную  электросхему,  включенную  в  цепь  и   полную
смертельного напряжения.
     О нет, на добродушие это не походило.
     Видимо, наступает естественная кома. Майлз сделал последний вдох. Вот
удивятся допрашивающие...
     Но, к великому изумлению Майлза, он продолжал тяжело дышать.  Значит,
это не  анафилактический  шок.  Просто  еще  одна  чертова  индивидуальная
реакция.  Он  только  надеялся,  что  это   не   вызовет   тех   кошмарных
галлюцинаций, которые случились после чертова успокоительного, которое ему
дал когда-то неопытный доктор. Вдруг Майлзу захотелось кричать. Его зрачки
резко дергались в ответ на малейший жест Галена.
     Охранник пододвинул Майлзу стул и помог  усесться.  Майлз  благодарно
упал на сиденье,  сотрясаясь  от  безудержной  дрожи.  Ему  казалось,  что
сознание  разрывается  на  части,  как  ветхая  ткань,   а   потом   куски
складываются обратно, словно на экране  кто-то  крутит  запись  фейерверка
сначала в одну, потом в другую сторону. Гален хмуро смотрел но него.
     -  Опиши  процедуры  системы  безопасности  для  входа  и  выхода  из
барраярского посольства!
     Наверняка они уже выжали эту информацию из капитана Галени -  значит,
просто проверяют действие суперпентотала.
     - ...действи