адеждой.
     - Я хотел бы обратить ваше внимание, господа, на слабое звено в цепи,
которой нас сковали. Это звено - взаимоотношения между  оссеровцами  и  их
работодателями. Вот куда мы должны, направить свой удар. Дети мои,  -  тут
он поднял голову, и его взгляд унесся в космические  дали,  словно  взгляд
пророка, узревшего будущее, - наша главная цель - раздаточная ведомость их
денежного содержания.


     Сначала - белье, мягкое, легкое, плотно облегающее. Затем -  доспехи.
И,  наконец,  настал  черед  ботинок  с   пьезоэлектрическими   подошвами,
снимающими напряжение с опорной  части  ступни.  Баз  не  просто  подогнал
доспехи - его работа превзошла все  ожидания  Майлза.  Штанины  скафандра,
казалось, охватывали его кривые ноги лучше, чем  собственная  кожа,  но  в
отличие от нее, они служили внешним  скелетом,  выполняя  функции,  обычно
возлагаемые на его ненадежные, хрупкие кости. Теперь, с  помощью  техники,
он стал таким же сильным, как его подчиненные.
     Жаль, что База не было рядом в эти минуты - он имел  полное  право  с
гордостью полюбоваться на плоды своего труда.  Пока  же  все  восторженные
отзывы выслушивал Ард, помогавший Майлзу облачаться в  скафандр.  Впрочем,
что сейчас для База похвалы начальства!  У  него  есть  нечто  куда  более
ценное, и Майлз готов был отдать что угодно, чтобы оказаться на его месте.
     Фелицианские  разведчики  докладывали,  что  обстановка   на   фронте
по-прежнему спокойная. Вполне удобный момент для того,  чтобы  просочиться
через кордон и двинуться к планете, к той заветной цели, по которой должен
быть  нанесен  удар.  Для  выполнения  этой  задачи  Баз  отобрал   лучших
инженеров, и особая  роль  отводилась  Элен  Висконти.  Майлзу  ужасно  не
хотелось посылать их одних, но здравый смысл подсказывал,  что  так  будет
лучше. Налет коммандос  (если  их  можно  было  так  назвать)  -  быстрый,
технически безупречный, а главное, обязанный остаться незамеченным -  вряд
ли выиграл  бы  от  участия  неподготовленного  и  привлекающего  внимание
субъекта. Гораздо полезнее оборудовать лишнюю ячейку для багажа, а  Майлзу
остаться здесь - поддерживать боевой дух в остальных подчиненных.
     Он потянул носом воздух.  Искусственная  атмосфера  в  арсенале  была
насыщена  запахами  -  от   "аромата"   причального   отсека   до   смрада
хирургической палаты. При мысли об операционном столе  его  желудок  снова
пронзила боль. Не сейчас, взмолился Майлз, потерпи еще  немного,  а  когда
все кончится, я обязательно отправлю тебя на починку к врачам.
     Группа нападения облачилась в боевые  скафандры.  Инженеры  проверяли
работу автоматики, то  там,  то  здесь  вспыхивали  разноцветные  огоньки,
раздавались тихие звуковые сигналы, слышались негромкие голоса. "Серьезный
настрой - как раз то, что нужно", - подумал Майлз. Он встретился глазами с
Висконти, стоящей неподалеку, - и ободряюще улыбнулся,  словно  был  здесь
ветераном. Эскобарианка отвернулась, не ответив на его улыбку.
     Пока инженеры заканчивали контроль снаряжения, он  еще  раз  прикинул
шансы на успех. Весь  замысел  строился  на  том,  что  выплата  заработка
наемным  войскам  производилась  двумя  путями.   Во-первых,   электронные
перечисления на счет наемников в пеллианской столице - отсюда флот  черпал
деньги на текущие нужды. По поводу этих сумм  у  Майлза  имелся  отдельный
план. Вторая же часть  -  наличные  в  наиболее  стабильных  галактических
валютах, преимущественно в бетанских долларах; их выдают на руки капитанам
- владельцам  боевых  кораблей.  Эти  деньги  ежемесячно  доставляются  на
флагман Оссера, стоящий на главной базе. Точнее, доставлялись  ежемесячно,
усмехнулся Майлз.
     Первый перехват был осуществлен с убийственной  легкостью.  Да  и  не
удивительно  -  ведь  половину  войска  Майлза  составляли  оссеровцы,   и
некоторые из них раньше имели дело с доставкой денег. Небольшой  коррекции
опознавательных  кодов  оказалось  достаточно,  чтобы  пеллианский  курьер
принял дендарийцев за корабль-инкассатор. Задолго до появления  настоящего
оссеровца их и след простыл. Связист аккуратно записал  все  ругательства,
которыми обменялись вояки Оссера и  пеллианский  курьер  после  того,  как
вскрылся подлог, и Майлз по достоинству оценил  этот  шедевр.  Он  положил
копию перехваченной депеши на  крышку  гроба  Ботари,  рядом  с  дедовским
кинжалом, и мысленно пообещал: "Это только начало, сержант!"
     Следующая операция, проведенная две  недели  спустя,  была  сработана
грубее и вылилась в перестрелку между новым, на сей раз хорошо вооруженным
пеллианским  курьером  и  тремя  боевыми  кораблями   дендарийцев.   Майлз
великодушно уступил командование операцией Тангу, ограничив  свое  участие
одобрительными возгласами. Но вскоре в пределах видимости появились четыре
оссеровских  корабля,  и  стало  ясно,  что  сегодня  они  настроены  куда
серьезнее. Попытки подойти к пеллианину  поближе  пришлось  оставить.  Дав
прощальный залп и разнеся  на  атомы  курьера  вместе  с  его  драгоценным
грузом, орбитальные пираты на предельной скорости ушли в открытый  космос.
Пеллиане сражались храбро, следовало отдать им должное. В  ту  ночь  Майлз
сжег посмертное жертвоприношение.
     Но смогут ли они и дальше действовать  так  же  успешно?  Уже  третья
попытка  пиратского  налета  показала,  что  противник  извлек  уроки   из
происходящего. Оссер послал большой конвой чуть ли не к самой  пеллианской
планетарной базе. Нечего было даже пытаться подходить к ним  ближе.  Майлз
понял, что пришло время выложить главный козырь, припрятанный про запас.
     Когда  он  поручил  Тангу  отправить  своему  бывшему  офицеру  связи
письмецо на  обычном  листе  бумаги,  тот  недоуменно  пожал  плечами,  но
подчинился. "Просьба отвечать  на  все  запросы  дендарийцев",  -  написал
Майлз, сопроводив эти слова гербовой печатью  Форкосиганов,  которая  была
скрыта в рукоятке дедовского кинжала... Тангу это ни о  чем  не  говорило;
зато после того, как письмо достигло  адресата,  разведданные  посыпались,
как из рога изобилия.  Однако  Майлз  испытывал  по  этому  поводу  больше
тревоги, чем радости, - приходилось рисковать одним  из  агентов  капитана
Иллиана, к тому же - их  единственным  надежным  источником  информации  о
флоте Оссера. Если вдруг оссеровцы  догадаются,  по  чьей  вине  уходят  в
никуда их деньги, со связистом будет покончено в тот же день.  Но  пока  -
пока они получили вместо гонорара четыре  кучки  пепла  и  плотную  завесу
тайны над их происхождением...
     Майлз почувствовал, как изменилась сила тяжести. Началась вибрация  -
очевидно, корабли выстраивались в боевой порядок.  Надо  надевать  шлем  и
бежать в рубку, выходить на  связь  с  Тангом  и  Осоном.  Элен  шлем  уже
закрепили. Она подняла забрало и  вполголоса  попросила  инженеров  что-то
поправить.
     Пока Баз будет выполнять задание, Майлзу предоставится  шанс  (скорее
всего, последний) что-то изменить в своих отношениях с упрямой красавицей.
Инженер на этот раз не будет  стоять  у  него  на  пути,  и  некому  будет
узурпировать роль героя.
     Майлз сам спасет ее! Он закрыл глаза и представил, как  расстреливает
из бластера бросающихся на Элен врагов. Он вытащит ее из  заварухи  -  все
равно, из какой, детали не  имеют  значения.  После  этого  ей  ничего  не
останется, как поверить в его любовь.  Он  найдет  что  сказать,  подберет
единственно верные слова и заставит забыть чепуху, которую нес до сих пор.
Ее белая кожа порозовеет, согретая его страстью...
     Но сейчас профиль девушки стал еще суровее под шлемом скафандра.  Все
та же безжизненная маска снежной королевы, что приросла к ее лицу  с  того
дня, как погиб Ботари.  Это  неестественное  спокойствие  очень  тревожило
Майлза. Правда, здесь могла быть  и  самая  простая  причина  -  служебные
обязанности не оставляли ни времени, ни сил на скорбь. Хорошо хоть улетела
Висконти  и  прекратились  крайне  неприятные,  но  неизбежные  встречи  в
коридоре  и   конференц-залах,   когда   обе   женщины   словно   начинали
соревноваться в игнорировании друг друга.
     Элен потянулась, проверяя подвижность сочленений скафандра,  и  вдруг
задумчиво посмотрела в дуло  плазменного  пистолета,  пристегнутого  к  ее
предплечью. Потом, натягивая перчатку, задержала взгляд на голубом ручейке
вены. В глазах девушки Майлзу почудился холодный блеск бритвы.
     Он подошел к ней и жестом попросил техников оставить их наедине.
     - Я знаю о самоубийстве  не  понаслышке.  Так  что  не  вздумай  меня
дурачить.
     Она вздрогнула,  метнула  в  него  злой,  презрительный  взгляд  -  и
захлопнула забрало скафандра.
     "Прости, - мысленно попросил он. - Так надо".
     Ард водрузил ему на голову шлем и  начал  подключать  коммуникации...
Внезапно словно костер вспыхнул в животе Майлза и, облизав по  отдельности
каждую  кишку,  рассыпался  на  десятки  маленьких  пожаров.  Не  обращать
внимания на боль становилось все труднее.  Он  решил  прозвонить  связь  с
отсеком боевого слежения.
     - Командор Танг! Говорит Нейсмит. Включите встроенный экран.
     В верхнем углу забрала шлема загорелась разноцветная картинка - копия
телеметрии, получаемой в отсеке, незаменимая вещь для  командира  на  поле
боя. Силовые механизмы его скафандра, да и все прочие трофейные доспехи  в
отряде, были  переключены  на  индивидуальный  контроль:  вдруг  противник
каким-то образом догадается использовать их же собственный трюк?
     -  У  вас  последняя  возможность  изменить  решение,  -  зазвучал  в
наушниках голос Танга; командор все еще надеялся разрешить старый  спор  в
свою пользу. - Может, все-таки нападем на оссеровцев после передачи денег?
Ведь мы же располагаем всей необходимой информацией!
     - Нет, -  ответил  Майлз;  боль  вынуждала  его  говорить  как  можно
лаконичнее. -  Мы  должны  захватить  или  уничтожить  деньги  до  момента
передачи. Делать это после - стратегически бессмысленно.
     - Не совсем. Мы наверняка могли бы найти им применение.
     Еще как могли бы, мысленно согласился Майлз. Для подсчета его  долгов
дендарийцам скоро понадобится штатный математик. Если бы наемный флот  был
оснащен кораблями с паровыми  двигателями,  а  банкноты  использовались  в
качестве топлива, и то  их  бюджет  не  находился  бы  в  столь  плачевном
состоянии. Никогда еще, наверное, такой маленький человечек не имел  таких
огромных долгов, сумма которых к тому же росла не по дням, а по часам.
     Эта мысль усилила физические муки: желудок пульсировал, словно амеба,
над которой производят какие-то изуверские опыты.  Это  все  самовнушение,
попытался убедить себя Майлз.
     Группа захвата построилась и  четким  шагом  направилась  к  шлюзовым
туннелям. Он подходил к каждому, пытаясь успеть  дотронуться,  назвать  по
имени, сказать хоть слово - и люди  принимали  это  с  благодарностью.  Он
мысленно составил список участников - сколько  пробелов  возникнет  в  нем
после операции!... И это будет его вина. Запас остроумия решительно иссяк.
     Самое ужасное начнется, когда Танг вытряхнет  катера  в  космос,  как
яйца из упаковки - такие же хрупкие и точно так же обреченные превратиться
в невообразимое месиво при первом же попадании  из  любого  орудия.  Майлз
набрал в легкие побольше воздуха, готовясь к борьбе с невесомостью...
     Приступ  пришел  внезапно.  Боль  буквально  разорвала  его  пополам,
дыхание вышибло вон. Словно воздушный  шар,  Майлз  оторвался  от  палубы,
пальцы на перилах разжались, и он взлетел под потолок. "Боже мой, кажется,
на этот раз мне не избежать позора". Через  несколько  секунд  его  начнет
рвать прямо в скафандр, и каждый солдат будет смеяться над его  слабостью.
Абсурдный и нелепый человечек получит свое. Он рывком  подбородка  включил
на полную мощность вентиляцию и готов был перегрызть провод  радиосвязи  -
только бы подчиненные  не  услышали  божественных  звуков,  издаваемых  их
блюющим командиром...
     -  Адмирал  Нейсмит!  -  раздались  встревоженные  голоса  из  отсека
слежения. - Ваша медицинская телеметрия показывает  что-то  невообразимое!
Надо проверить, в чем дело.
     Вселенная для Майлза сжалась до размеров его живота.  Гипервентиляция
не помогала. Он же сегодня ничего не ел, откуда это все берется...
     Кто-то из наемников поймал его в воздухе.
     - Адмирал Нейсмит! Что с вами?
     - Только не здесь... Не сейчас! - взмолился Майлз, но было  поздно  -
солдат уже открывал его забрало.
     - Сукин сын, чтоб тебя! - завопил он, отпрянув в сторону. - Врача!
     "Не надо врача, я сам все очищу, - хотел сказать Майлз, но не смог...
Бордовые сгустки, алые капли и розовые пятна поплыли перед ним. - Кажется,
это кровь, - подумал он с отчаянием, - но почему именно сейчас?!"
     Чьи-то руки подхватили его и поволокли обратно  в  переходной  отсек.
Искусственная гравитация припечатала его к палубе -  какой  идиот  включил
целых три  "g"?!...  Все  те  же  руки  сняли  с  него  шлем  и  тщательно
подогнанный лицевой щиток. Теперь  Майлз  предстал  во  всем  великолепии,
похожий  на   разделанную   устрицу.   Проклятый   желудок   снова   начал
выворачиваться наизнанку.
     Он увидел над собой лицо Элен, побледневшей,  кажется,  еще  сильнее,
чем он сам. Она упала на колени, сорвала перчатку и схватила его за руку.
     - Майлз!
     "Наконец-то ты прикоснулась ко мне! -  подумал  Майлз.  -  Что  такое
реальность? Реальность - это то, что ты сам в нее вкладываешь..."
     Он собрал все свои силы и выкрикнул:
     - Командор Ботари!
     Их тут же окружило плотное кольцо испуганных лиц. Его дендарийцы. Его
люди. Теперь все ради них.
     - Командор Ботари, принимайте командование!
     - Я... я не могу! - ее лицо исказил ужас.
     "Наверное,  я  сейчас  выгляжу  не  лучше  сержанта,  когда  у   него
перепахало все внутренности", - подумал  Майлз.  Он  хотел  успокоить  ее,
сказать,  что   все   не   так   страшно,   но   перед   глазами   поплыли
серебристо-черные круги. "Стоп!" - мысленно  крикнул  он  и  усилием  воли
задержал ускользающее сознание.
     - Нет, вы можете, вы обязаны! Помните - я с вами каждую минуту, -  он
сморщился от боли: какой-то бесчувственный здоровяк подхватил его на руки.
- Вы истинный фор, вы, а не я... Видно, произошла какая-то  ошибка...  нас
перепутали во младенчестве,  -  пошутил  он,  одарив  ее  улыбкой,  больше
похожей на гримасу. - Элен, помни главное  -  видеть  на  несколько  шагов
вперед...
     И произошло чудо. Элен решительно поднялась и расправила плечи.  Лед,
сковывавший ее все эти дни, растаял и исчез в считанные мгновения.
     - Есть,  милорд,  -  прошептала  она.  И,  обернувшись  к  остальным,
крикнула: - Вы слышали,  что  сказал  адмирал  Нейсмит?  Расступитесь!  Не
мешайте врачам!
     Взволнованные солдаты  потеснились,  и  Майлза  наконец  положили  на
антигравитационные носилки.
     Он увидел носки своих ботинок, покачивающиеся где-то впереди. Укол  в
руку был почти неощутим. Потом до него донесся напряженный голос Элен:
     - Эй, вы, клоуны! Кончайте балаган! Мы  должны  победить!  За  нашего
адмирала!
     Еще одна героиня войны! Герои растут вокруг  него,  как  грибы  после
дождя. Похоже, он всех заразил карьеризмом.
     -  Д-д-дьявольщина,  -  глухо   простонал   Майлз.   -   Дьявольщина,
дьявольщина, дьявольщина... - Он  твердил  проклятия,  словно  заклинание,
пока следующая инъекция обезболивающего не избавила его от всего сразу - и
от боли, и от отчаяния, и вообще от всяких ощущений...



                                    17

     Майлз не считал, сколько раз он переходил  грань  между  сознанием  и
беспамятством, но казалось, что этому не будет конца. Когда-то  в  детстве
ему  довелось  испытать  нечто  подобное:  он   заблудился   в   коридорах
императорской резиденции - одну за другой распахивал двери, попадая  то  в
музей, то в библиотеку, то на склады  инвентаря,  и  никак  не  мог  найти
знакомые помещения.
     Однажды он увидел у своей постели Танга  и  страшно  забеспокоился  -
почему тот покинул командный пункт? Капитан, глядя на  него  встревоженным
взглядом, пробормотал:
     - Вот что,  сынок,  если  ты  выкарабкаешься,  надо  будет  научиться
поаккуратнее распределять силы. Мы тебя едва не потеряли.
     Очень дельный совет, подумал Майлз. Настолько дельный, что его стоило
бы написать на большом листе бумаги и повесить над кроватью.
     Очнувшись в следующий раз, он увидел Элен. А она как здесь оказалась?
Ведь он передал ей командование катером. Все так и норовят разбежаться  со
своих постов....
     - Вот дьявольщина, - виновато проговорил он заплетающимся  языком.  -
Наверняка с Форталией Храбрым никогда не случалось ничего подобного.
     Она подняла бровь.
     - Откуда такая уверенность? История тех  времен  написана  поэтами  и
певцами-менестрелями. Попробуй-ка подбери возвышенную рифму к  "прободению
язвы"!
     Майлз  послушно  попробовал  это  сделать,  но  напряжение  оказалось
непосильным, и он вновь провалился в серый туман.
     Придя в сознание, он обнаружил, что рядом никого нет. Он  стал  звать
Ботари, звал его до хрипоты, но сержант не приходил.  Как  это  похоже  на
него, обиженно подумал Майлз: ходит по пятам  с  утра  до  ночи,  а  когда
по-настоящему понадобился, ушел в долгосрочный отпуск...
     Позже врачи объяснили ему, что галлюцинации  были  побочным  эффектом
обезболивающих препаратов. Но это впоследствии, а пока...  Сначала  явился
дед, долго душил его подушкой и  в  конце  концов  спрятал  его  труп  под
кровать. Рядом стоял Ботари в окровавленной рубахе и пилот  с  "Ариэля"  -
его имплантаты были почему-то вставлены наизнанку, и проволочки  по  бокам
головы болтались, как диковинные водоросли. Оба с интересом  наблюдали  за
происходящим.
     Наконец, откуда-то  возникла  мать  и,  размахивая  руками,  прогнала
призраков, как жена фермера прогоняет забравшихся в дом цыплят.
     - Высчитай число "е" с точностью  до  семнадцатого  знака  -  и  чары
спадут, - объяснила она. - Если ты настоящий  бетанец,  то  должен  суметь
сделать это в уме!
     Весь день Майлз ждал, когда же наконец перед ним  появился  отец.  Он
помнил, что совсем недавно разработал гениальный стратегический план (хотя
не мог припомнить, какой именно), и горел  желанием  похвастать  им  перед
графом. Но отец так  и  не  пришел,  и  Майлз  долго  плакал  от  обиды  и
разочарования.
     Являлись и другие тени: врач, хирург, Элен, Танг, Осон с Торном,  Ард
Мэйхью... Они казались куда менее осязаемыми, чем призраки,  -  словно  от
Майлза их отгораживало пуленепробиваемое стекло.  Когда  ушли  и  они,  он
снова разразился безутешными рыданиями...
     Следующее пробуждение было  непохожим  на  другие.  Маленькая  уютная
каюта, в которой он лежал, была явно не больничной  палатой.  Рассеялся  и
туман перед глазами, скрывавший до сих пор детали интерьера. Но зато рядом
с кроватью - контрастный, как  на  качественной  видеозаписи,  -  восседал
Айвен Форпатрил собственной персоной. Майлз даже застонал:
     -  У  других  -  глюки  как  глюки:  оргии,  приключения,  гигантские
чудовища. А ко мне  шляются  одни  родственники.  Я  с  ними  и  так  могу
встретиться! Нет, это несправедливо!
     Айвен обернулся к призрачной Элен, сидевшей на спинке кровати:
     - Но ведь врач обещал, что бред должен вот-вот пройти? - в его голосе
слышалась вполне реальная тревога.
     Элен встала, склонилась над Майлзом и осторожно погладила его лоб.
     - Майлз! Ты слышишь меня?
     -  Разумеется,  слышу!  -  Он  внезапно  заметил  еще  одну  приятную
перемену. - Эге! Желудок больше не болит!
     - Хирург заблокировал несколько нервных волокон  во  время  операции.
Скоро все заживет, и ты будешь как новенький.
     - Во время операции? - Опустив глаза, Майлз  испуганно  посмотрел  на
накрывавшую его простыню. Контуры  т