улыбались.
   - Милорд регент попросил меня проинформировать вас о расписании  лечебных
процедур. Я полагаю, - он откашлялся, -  полагаю,  что  желательно  было  бы
побыстрее  произвести  аборт.  Для  вашего  выздоровления  требуется,  чтобы
физиологическая нагрузка была устранена как можно скорее.
   - И ничего нельзя сделать? - безнадежно спросила она, уже зная  ответ  по
выражению их лиц.
   -  Боюсь,  что  нет,  -  печально  проговорил  личный  врач.  Доктор   из
императорского дворца кивнул, подтверждая его слова.
   - Я провел информационный поиск, - неожиданно  заявил  капитан,  глядя  в
окно. - Был один эксперимент с кальцием. Конечно, полученные  результаты  не
особенно обнадеживают...
   - Мне казалось, мы договорились об этом не упоминать, - с неудовольствием
заметил дворцовый врач.
   - Вааген, это жестоко, - поддержал его  и  личный  врач  Корделии.  -  Вы
внушаете  миледи  ложные  надежды.  Нельзя  превращать  супругу  регента   в
подопытного  кролика  для  ваших  злополучных  экспериментов.  Вы   получили
разрешение регента на вскрытие плода - успокойтесь на этом.
   Мир  Корделии  мгновенно  вернулся  в  нормальное  состояние,  стоило  ей
всмотреться в лицо человека, предлагавшего эксперимент. Она знала  этот  тип
людей: фанатики-энтузиасты, готовые принести в жертву своей - гениальной или
безумной - идее все, что угодно, вплоть до собственной карьеры.  Ее  судьба,
ее призрачное счастье ничего для него не  значат,  разве  что  материал  для
монографии. Риск, на который она должна будет пойти, его не смущает - она не
личность, а  объект  исследований.  Корделия  дружески  улыбнулась  молодому
знатоку ядов. Теперь она знала, что в сплоченном  фронте  врагов  наметилась
брешь, и не собиралась упускать свой шанс.
   - Рада с вами познакомиться, доктор  Вааген.  Хотите  написать  лучшую  в
своей жизни статью?
   Дворцовый эскулап фыркнул:
   - Она вас сразу раскусила, капитан.
   - Вы, конечно, понимаете, - начал приятно удивленный Вааген, - я не  могу
гарантировать результатов...
   - Результатов?! - прервал его врач Корделии. - Господи, да  вы  бы  лучше
объяснили, что такое в вашем представлении эти "результаты". Или покажите ей
фотографии... Нет, не надо. Миледи, -  повернулся  он  к  ней,  -лечение,  о
котором  говорит  капитан  Вааген,  проверялось  двадцать  лет  назад.   Оно
причиняло непоправимый вред матерям. А результаты... Самый лучший результат,
на который вы могли бы надеяться, - это скрюченный  калека.  Или  что-нибудь
еще похуже. Невообразимо хуже.
   - Прекрасно описывается словом "медуза", - уточнил токсиколог.
   - Вы не человек, Вааген! - возмутился личный врач и с  тревогой  взглянул
на свою пациентку - насколько сильно она расстроилась.
   - Жизнеспособная медуза, доктор Вааген? - спросила Корделия.
   - Гм... Может быть, - ответил он,  не  обращая  внимания  на  негодование
возмущенных коллег. -  Но  главная  проблема  -  в  том,  что  происходит  с
матерями, когда лечение проводится in vivo.
   - А разве нельзя провести его in  vitro?  -  задала  естественный  вопрос
Корделия.
   Вааген бросил торжествующий взгляд на личного врача Форкосиганов.
   - Это, безусловно, открыло бы ряд новых возможностей, -  пробормотал  он,
обращаясь к потолку.
   - In vitro? - озадаченно переспросил дворцовый медик. - Каким образом?
   - Что значит, каким образом? - вскинулась Корделия.  -  У  вас  где-то  в
чуланах пылятся семнадцать маточных репликаторов эскобарского  производства,
привезенных с войны. - Она обернулась к Ваагену: - Вы, случайно, не  знакомы
с доктором Генри?
   Вааген кивнул:
   - Мы работали вместе.
   - Тогда вы должны все про них знать!
   - Ну... Не то чтобы все. Хотя Генри вроде бы упоминал, что  эти  аппараты
по-прежнему в рабочем состоянии. Но, как вы понимаете, я не гинеколог.
   - Совершенно  верно,  -  ухватился  за  это  утверждение  личный  доктор.
-Миледи, этот человек вообще не врач. Он всего лишь биохимик.
   - Но вы-то врач, - возразила она. - Так что у нас полный  состав.  Доктор
Генри и... Капитан Вааген займутся Петером Майлзом, а вы - его переселением.
   Лицо доктора приняло какое-то растерянное выражение, и Корделия  даже  не
сразу определила, что это - страх.
   - Я не могу сделать перенос плода, миледи, - признался он. - Я  не  умею.
Никто на Барраяре не обладает необходимым опытом.
   - Значит, вы не рекомендуете эту операцию?
   - Определенно, нет. Слишком велика вероятность необратимых повреждений...
Ведь  вы  же,  в  конце  концов,  через  несколько  месяцев   можете   снова
забеременеть, если рубцевание не  распространится  на  ткань  яич...  Гм!  В
общем, вы сможете начать сначала.
   - Да, если  тем  временем  кто-нибудь  не  прикончит  Эйрела.  Приходится
учитывать, что я на Барраяре, на этой дивной планете,  где  настолько  любят
смерть, что хоронят человека, когда он  еще  может  выжить.  Так  вы  готовы
рискнуть?..
   Доктор с достоинством выпрямился.
   - Нет, миледи. И это мой окончательный ответ.
   - Прекрасно. - Она ткнула в него  пальцем.  -  Значит,  вы  -  выбываете.
-Потом перевела палец на Ваагена. - А вы - остаетесь  в  игре.  Теперь  этой
операцией  руководите  вы.  Я  поручаю  вам  найти  мне   хирурга   -   хоть
студента-медика, хоть ветеринара  -  кого  угодно,  лишь  бы  он  согласился
попытаться. А потом можете экспериментировать, сколько душе угодно.
   У Ваагена был сдержанно-торжествующий вид, а личный  врач  побагровел.  -
Следовало бы послушать, что скажет милорд регент, прежде чем  приносить  его
супругу в жертву вашей преступной безответственности.
   Вааген потускнел.
   - Вы намерены бежать к нему прямо сейчас? - осведомилась Корделия.
   - Извините, миледи, - сказал дворцовый медик, - но, по-моему, нам следует
прекратить эту дискуссию. Вы не знаете методов  капитана  Ваагена.  Простите
мою резкость, коллега, но вы - авантюрист,  и  на  этот  раз  зашли  слишком
далеко.
   Токсиколог  лишь  покорно  пожал  плечами,   словно   и   сам   признавая
справедливость подобной аттестации. Видно было, что он уже готов отступиться
от своего  замысла.  Чувствуя,  что  победа  ускользает,  Корделия  пошла  с
козырной карты.
   - Хотите, чтобы на вас  работал  весь  исследовательский  корпус,  доктор
Вааген? Вы  получите  целый  институт,  если  сумеете  мне  помочь.  Скажите
милорду, - она кивком указала в сторону палаты регента, - что я обещала  вам
это.
   Медики  удалились  -  один  озабоченный,  другой  возмущенный,  а  третий
-обнадеженный.  Корделия  откинулась  на  подушки   и   принялась   тихонько
насвистывать какой-то мотивчик, медленно поглаживая свой живот. Сила тяжести
исчезла.

Глава 9

   Ближе к полудню Корделия все-таки  заснула  -  и,  проснувшись,  потеряла
ориентацию в пространстве  и  времени.  Дождь  уже  прекратился,  и  в  окна
врывались косые  лучи  солнца.  Она  прикоснулась  к  своему  животу,  чтобы
погоревать и утешить себя, но тут обнаружила, что у ее  постели  сидит  граф
Петер.
   На нем был небрежный загородный костюм: старые мундирные  брюки,  простая
рубашка и куртка, которую он надевал только в Форкосиган-Сюрло.  Видимо,  он
приехал  в  госпиталь  прямо  из  загородной  усадьбы.  Тонкие  губы   графа
улыбались, но взгляд у него был усталый и встревоженный.
   - Милая моя девочка, не надо ради меня просыпаться.
   - Ничего. - Она поморгала, чтобы согнать  с  глаз  туман,  чувствуя  себя
более древней, чем этот старик. - Тут есть что попить?
   Он поспешно налил ей холодной  воды  из-под  крана  и  смотрел,  как  она
глотает.
   - Еще?
   - Хватит. Вы видели Эйрела?
   Он ласково похлопал ее по руке:
   - Я уже говорил с ним. Сейчас он отдыхает. Мне очень  жаль,  Корделия.  -
Может, все не настолько плохо, как мы сначала боялись. Еще есть шанс.  Эйрел
рассказал вам о маточном репликаторе?
   - Кое-что. Но ведь вред уже нанесен. Непоправимый вред.
   - Вред - да. Насколько он непоправим  -  никто  не  знает.  Даже  капитан
Вааген.
   - Я только что разговаривал с Ваагеном.  -  Граф  нахмурился.  -Выскочка.
Человек так называемого "нового склада".
   - Барраяру просто необходимы люди нового склада. И  мужчины,  и  женщины.
Поколение ученых и техников.
   - О да. Мы сражались и терпели лишения, чтобы вырастить таких людей.  Они
нужны, очень нужны. И они это знают - некоторые  из  них.  -  Граф  невесело
усмехнулся. -  Но  операция,  которую  вы  планируете,  перенос  плаценты...
По-моему, это не слишком надежно.
   - В Колонии Бета это самая обычная операция, - пожала  плечами  Корделия.
"Но мы, конечно, не в Колонии Бета".
   - Но... Ведь ты могла бы начать заново гораздо быстрее. В конечном счете,
вы даже потеряете меньше времени.
   - Время... Я боюсь потерять не время. - Если задуматься,  то  это  вообще
бессмысленное понятие. Она каждый барраярский день теряет  26,7  часа.  -  И
вообще я больше никогда на такое не пойду. Я умею извлекать уроки из  жизни,
сэр.
   По его лицу скользнула тень тревоги.
   - Ты передумаешь, когда почувствуешь себя лучше.  Но  сейчас  важно...  Я
говорил с капитаном Ваагеном. Он не сомневается в том, что повреждения  были
серьезными.
   - Ну-у...  Да.  Неизвестно  только,  можно  ли  будет  сделать  серьезные
исправления.
   - Милая девочка, - улыбка  графа  стала  еще  более  напряженной.  -  Вот
именно. Если бы ты вынашивала дочь... Или даже второго сына... Мы  могли  бы
позволить себе снисходительно отнестись к твоим вполне  понятным  -  и  даже
похвальным - материнским чувствам. Но это существо,  если  оно  останется  в
живых, когда-то станет графом Форкосиганом. Мы  не  можем  допустить,  чтобы
наше имя унаследовал калека.
   Он откинулся  на  спинку  стула  с  таким  видом,  словно  сказал  что-то
убедительное.
   Корделия нахмурилась:
   - Кто - "мы"?
   - Семья Форкосиганов. Мы - один  из  древнейших  аристократических  родов
Барраяра. Мы никогда не были самыми  богатыми,  но  недостаток  владений  мы
компенсировали высоким происхождением. Девять  поколений  воинов-форов.  Это
было бы ужасным концом, понимаешь?
   - Род Форкосиганов на данный момент представлен лишь двумя  людьми  -это,
вы и Эйрел, - заметила Корделия. Ее душил смех пополам  с  тревогой.  -И  на
протяжении всей истории  графов  Форкосиганов  ожидал  страшный  конец.  Вас
взрывали, расстреливали, морили голодом, топили,  сжигали  живьем,  казнили,
травили. Вы сходили с ума. Единственное, чего вам никогда  не  доводилось  -
это спокойно умереть в своей постели. Я думала, что уж чем-чем, а бедой  вас
не удивишь.
   Граф нахмурился:
   - Но мы никогда не были уродами-мутантами.
   - Мне кажется, вам надо еще раз поговорить с Ваагеном. Повреждение плода,
которое он вам описал, имеет тератогенный, а не генетический характер,  если
я правильно его поняла.
   - Но люди будут думать, что он - мутант.
   - Неужели так важно, что подумает какой-нибудь невежественный батрак? - Я
говорю о людях нашего круга, милая.
   - Аристократы, простолюдины  -  невежественны  все  одинаково,  смею  вас
уверить.
   - Но графы Форкосиганы никогда не были и  подопытными  кроликами,  -резко
произнес старик.
   - Ну, вот видите. Он служит Барраяру еще  до  рождения.  Неплохое  начало
благородной жизни.
   Чем больше Корделия размышляла об этом, тем более правильным казалось  ей
принятое решение.  Может  быть,  их  опыт  пригодится  и  другим  несчастным
родителям... Граф Петер раздраженно покачал головой.
   - Вы, бетанцы, кажетесь такими  мягкими,  но  в  вас  есть  непреодолимая
твердость.
   - Рационализм, сэр. Рационализм имеет свои достоинства. Вам,  барраярцам,
не мешало бы когда-нибудь им воспользоваться.  -  Она  осеклась.  -  Но  мы,
кажется, опережаем события,  сэр.  Впереди  еще  много  опас...  Трудностей.
Перенос  плаценты  на  таком  позднем  этапе  беременности  сложен  даже  по
галактическим меркам. Я, признаюсь,  не  отказалась  бы  от  более  опытного
инопланетного хирурга. Но времени на это нет.
   - Да... Да... Оно  еще  может  умереть,  ты  права.  Нет  нужды...  Но  я
тревожусь и за тебя, моя милая. Разве дело стоит того?
   - Что стоит чего?
   Легкие у  нее  горели.  Корделия  устало  улыбнулась  свекру  и  покачала
головой, буквально готовой лопнуть от напряжения в висках и шее.
   - Отец, - послышался хрипловатый голос. В дверях стоял Эйрел - в  зеленой
пижаме и с воткнутыми в ноздри трубками миниатюрного кислородного баллона. -
Мне кажется, Корделии надо отдохнуть.
   Их взгляды встретились поверх головы старика. "Спасибо тебе, милый..."
   - Да, конечно. - Граф Петер собрался с силами и  медленно  поднялся.  -Ты
совершенно прав. - Он еще раз крепко стиснул запястье Корделии  своей  сухой
старческой рукой. - Поспи. Ты потом сможешь мыслить более разумно.
   - Отец...
   - Тебе не следует вставать с постели, разве не так? - с тревогой  перебил
его граф. - Скорей ложись, сынок... - И он увлек  Эйрела  из  палаты.  Эйрел
вернулся, когда граф Петер наконец ушел.
   - Отец тебе досаждал? - спросил он с мрачным  видом.  Она  протянула  ему
руку, и он присел рядом. Она переложила голову  с  подушки  ему  на  колени,
чувствуя щекой твердые мускулы под тонкой тканью пижамы. Он начал гладить ее
по голове.
   - Не больше обычного, - вздохнула она.
   - Я боялся, как бы он тебя не расстроил.
   - Дело не в том, что я расстроена. Я просто так  устала,  что  уже  не  в
силах кричать всем о своей боли.
   - Так он тебя все-таки расстроил?
   - Да. - Она помедлила. - В определенном  смысле  он  прав.  Я  так  долго
боялась, ждала удара - ниоткуда... Откуда угодно. И вот - вчерашняя ночь,  и
самое плохое уже случилось, и уже позади... Нет! Только не осталось  позади.
Будь удар окончательным, я бы остановилась, сдалась. Но его  действие  будет
продолжаться и продолжаться. - Она потерлась щекой о ткань. -  Иллиан  узнал
что-нибудь новое? Мне показалось, я слышала его голос.
   - Он закончил предварительный допрос Ивона Форхаласа.  Теперь  занимается
старым арсеналом, откуда  была  украдена  газовая  граната.  Есть  основания
подозревать, что Ивон так вооружился не самостоятельно, как  он  утверждает.
Майор, заведовавший складом, исчез. Иллиан пока еще не  знает,  то  ли  того
устранили, чтобы очистить Ивону дорогу, то ли он сам помог  Ивону  и  теперь
находится в бегах.
   - Мог и просто испугаться, если это было служебное упущение.
   - И правильно испугался. Если только он сознательно содействовал... -рука
Эйрела сжала ее волосы. Заметив, что нечаянно их дернул, он  пробормотал:  -
Извини, - и снова  начал  поглаживать  ее.  Корделия,  как  раненый  зверек,
поглубже заползла ему на колени.
   - Что же до отца... Если он снова начнет к тебе приставать,  отправь  его
ко мне. Я с ним справлюсь сам. Я сказал ему, что это решение принимаешь ты.
   - Я? Разве не мы оба?
   Он помедлил.
   - Что бы ты ни решила, я тебя поддержу.
   - Но чего хочешь ты? Ты что-то от меня скрываешь?
   - Я не могу не понять его страхов. Но... Одну вещь я с ним не обсуждал. И
не собираюсь. Дело в том, что следующего  ребенка,  нам,  возможно,  завести
будет не так легко, как первого.
   "Легко? Ты называешь это легким?"
   Он продолжал:
   - Одним из последствий отравления  солтоксином  является  микрорубцевание
яичек.  Это  может  уменьшить  количество  сперматозоидов  до  числа,   ниже
критического. По крайней мере так мне сказал врач.
   - Чепуха, - возразила Корделия. - Нужны всего две соматические  клетки  и
репликатор. Твой мизинец и большой палец  моей  ноги  -  если  хотя  бы  это
удастся отскрести от стен после следующей бомбы - смогут  плодить  маленьких
форкосиганчиков хоть целое столетие.
   - Но не естественным путем. И не на Барраяре.
   - Или на изменившемся Барраяре. Дьявольщина! - Рука Эйрела  дернулась  от
ее неожиданно резкого голоса. - Если бы я настояла на том,  чтобы  с  самого
начала воспользоваться  репликатором,  то  ребенку  не  грозила  бы  никакая
опасность. Я ведь знала, что это безопаснее,  и  я  знала,  что  репликаторы
здесь есть... Голос Корделии сорвался.
   - Ш-ш. Если бы я... Не согласился  на  эту  работу.  Оставил  бы  тебя  в
Форкосиган-Сюрло. Помиловал бы этого идиота Карла... Господи! Если бы только
мы спали в разных комнатах...
   - Нет! - Она сжала рукой его колено. - Я решительно отказываюсь проводить
ближайшие пятнадцать лет в каком-нибудь  бомбоубежище.  Эйрел,  эта  планета
должна измениться. Жить так нестерпимо. "Если бы только  я  вообще  сюда  не
прилетала..."
   Если бы, если бы, если бы... Операционная  оказалась  чистой  и  светлой,
хотя и не  слишком  богато  оборудованной  по  бетанским  меркам.  Корделия,
которую бесшумно ввезли на  парящей  платформе,  вертела  головой,  стараясь
разглядеть как можно больше деталей. Огоньки мониторов, операционный стол  с
тазиком под ним, техник, проверяющий  булькающий  бак  с  прозрачной  желтой
жидкостью. Это, сказала она себе  строго,  не  конечная  точка,  откуда  нет
возврата. Это - просто следующий логический виток.
   Капитан Вааген и доктор  Генри  в  стерильных  одеждах  ждали  по  другую
сторону  операционного  стола.  Рядом  с  ними  стоял  переносной   маточный
репликатор - пластиково-металлическая емкость в полметра высотой,  утыканная
пультами управления и люками для  доступа  внутрь.  Лампочки  на  его  боках
горели  зеленым  и  янтарным  светом.   Очищенный,   простерилизованный,   с
баллонами,  заряженными  кислородом  и  питательной  жидкостью,   готовый...
Корделия смотрела на него с глубочайшим облегчением. Примитивное барраярское
вынашивание на манер "назад к обезьянам" - не что иное,  как  полная  победа
эмоций над разумом. Ей хотелось прижиться здесь, стать своей, попытаться  во
всем стать барраяркой... "И вот мой ребенок расплачивается за  это.  Никогда
больше".
   Хирург, доктор  Риттер,  оказался  высоким  смуглым  мужчиной;  его  руки
-сильные, уверенные - понравились Корделии с первого взгляда. Ее  переложили
на операционный стол; доктор Риттер успокаивающе улыбнулся.
   - Все у вас хорошо.
   "Конечно, у меня пока все хорошо - мы  ведь  еще  не  начали",  -  начала
нервничать Корделия. Риттер был другом Ваагена, и тот насилу  уговорил  его,
потеряв  целый  день  на  переговоры  с  более  опытными  врачами,   которые
решительно отказались браться за операцию.
   Вааген так объяснил Корделии причину отказов:
   - Что такое четверо верзил с дубинками в темном переулке?
   - Что же?
   - Комиссия из лордов-форов  для  расследования  нарушений  в  медицинской
практике. - Он расхохотался. Вааген был единственным, кто  позволял  себе  в
последние три дня шутить в ее присутствии, и за это Корделия готова была его
обнять. Не исключено, что Вааген самый разумный и честный человек  из  всех,
кого она встречала после Колонии Бета. Она была рада, что сейчас он рядом.
   Врачи  повернули  Корделию  на  бок  и  прикоснулись  к  ее  позвоночнику
медпарализатором. Легкое  покалывание  -  и  замерзшие  ступни  вдруг  стали
теплыми. Ноги обмякли, как пустые мешки.
   - Вы чувствуете? - спросил доктор Риттер.
   - Чувствую что?
   - Отлично.
   Он кивнул медтехнику, и ее снова уложили  на  спину.  Техник  обнажил  ее
живот и включил поле стерилизатора. Хирург помял живот,  проверяя  показания
головидеомониторов относительно точного положения ребенка.
   - Вы уверены, что не хотели бы спать во время операции? - в последний раз
спросил доктор Риттер.
   - Нет, я хочу все видеть. Ведь рождается мой первый сын. "А может, и  мой
единственный ребенок".
   Он скупо улыбнулся: - Отважная девочка. "Какая,  к  черту,  девочка  -  я
старше тебя".
   Она понимала, что доктор предпочел бы иметь дело  со  спящей  пациенткой.
Однако это его заботы.
   Доктор Риттер выпрямился и в последний раз осмотрел операционную,  словно
проверяя готовность - свою собственную, инструментов и персонала.
   -  Ну,  давай,  Риттер,  дружище.  Время  не