н орден "За Заслуги"? Очевидно, нет. Майлз  вздохнул  с  облегчением,
которое было лишь слегка окрашено сожалением.
   - Передайте от меня вашему повелителю, что  я  рад  был  оказать  ему
услугу.
   - Моя госпожа, хаут-императрица Райан Дегтиар,  Прислужница  Звездных
Ясель, также поручила мне передать вам изреченную ее собственным Голосом
личную благодарность.
   Майлз поклонился заметно ниже.
   - Я к ее услугам.
   Бенин отошел назад; вперед выступила хаут-леди Пел.
   - Действительно. Лорд Майлз Нейсмит Форкосиган с  Барраяра,  Звездные
Ясли призывают вас.
   Его заранее предупредили об этом, и он обговорил все с  Катериной.  С
практической точки зрения отказываться от этой чести не имело смысла;  у
Звездных Ясель наверняка уже имеется не меньше килограмма  его  плоти  в
его личном досье, собранный не только за время его лечения здесь, но и с
того памятного визита на Эту Кита много лет назад. Так что у  него  лишь
самую малость  свело  желудок,  когда  он  выступил  вперед  и  позволил
слуге-ба  подвернуть  его  рукав  и  передать  хаут-леди  Пел  поднос  с
блестящей иглой для взятия пробы.
   Собственной лилейно-белой рукой Пел погрузила иглу в  мясистую  часть
его предплечья. Игла была настолько тонкой,  что  он  едва  почувствовал
укол; когда Пел вытащила ее, на  коже  выступила  лишь  капелька  крови,
которую тотчас вытер слуга. Пел поместила иглу в  отдельный  морозильный
чемоданчик, подняла его вверх  для  всеобщего  обозрения  и  оповещения,
потом  закрыла  его  и  убрала  в  отделение  на   подлокотнике   своего
гравикресла. В пролетевшем по толпе шепоте не  было  слышно  возмущения,
хотя, быть может, к нему примешивалось некоторое  изумление.  Высочайшая
награда, какую  только  может  заслужить  цетагандиец,  даже  выше,  чем
дарование хаут-невесты, заключалась в официальном принятии  его  или  ее
генома в банки Звездных Ясель -  для  разбора,  тщательного  изучения  и
возможного избирательного включения принятых элементов ДНК  в  следующее
поколение расы хаутов.
   Майлз, отворачивая рукав обратно, пробормотал Пел:
   - Знаете, дело скорей в воспитании, а не в генетике.
   Она удержалась от улыбки, сложив изящные губы в беззвучное "Ш-ш!".
   Блеск мрачного юмора в ее глазах  будто  заволокло  утренней  дымкой,
когда она снова включила свое силовое поле.  На  востоке,  за  озером  и
грядой холмов, небо начало бледнеть. Витки тумана клубились  над  водами
озера,  чья  гладкая  поверхность,   отражая   предрассветные   сумерки,
сделалась серо-стальной.
   Еще более глубокая тишина воцарилась над сборищем  хаутов,  когда  из
люка катера и вниз по трапу ряд  за  рядом  начали  выплывать  стойки  с
репликаторами, ведомые гем-женщинами и служителями-ба. Пел,  исполняющая
обязанности консорта, созвездие за созвездием  вызывала  вперед  хаутов,
дабы они получили свои репликаторы. Губернатор Ро Кита оставил небольшую
группу почетных гостей/героев, чтобы тоже присоединиться к своему клану,
и до Майлза дошло, что  его  недавний  смиренный  поклон  вовсе  не  был
насмешкой. Ведь  сегодня  здесь  собрались  не  все  представители  расы
хаутов, обитающие на Ро Кита, - лишь те, чьи  генетические  скрещивания,
устроенные главами их кланов, принесли плоды  в  этом  году.  Мужчины  и
женщины, чьих детей сейчас доставили, быть может, никогда не касались  и
даже не видели друг друга прежде, но каждая группа мужчин  принимала  из
рук Звездных Ясель детей, которых они породили.  Они,  в  свою  очередь,
подвели  стойки  репликаторов  к  ожидающим  рядам  белых   шаров,   где
находились их  генетические  партнеры.  Когда  все  созвездия  собрались
вокруг своих  стоек  с  репликаторами,  силовые  экраны  сменили  унылый
траурный белый тон на яркие краски, буйство всех цветов радуги. Радужные
шары поплыли прочь из амфитеатра в сопровождении своих спутников-мужчин,
когда холмистый горизонт четко проступил на фоне огненной зари, а звезды
растворились в синеве неба.
   Когда хауты прибудут в свои родные анклавы,  рассеянные  по  планете,
младенцев  передадут  гем-няням  и  слугам,  чтобы  те  извлекли  их  из
репликаторов. Затем - в воспитательные ясли  их  созвездий.  Родитель  и
ребенок могут никогда и не встретиться снова. И все же в этой  церемонии
чувствовалось нечто большее, чем просто ритуал хаутов. В конечном счете,
разве не призваны мы все принести детей в этот мир? Для форов так оно  и
было, по крайней мере, в  идеале.  Отец  рассказывал,  что  мать  как-то
заявила: "Барраяр пожирает своих детей". Глядя на Майлза.
   Итак, устало  размышлял  Майлз.  Кто  мы  тут  сегодня  -  герои  или
величайшие предатели? Кем вырастут эти крохотные хауты, большие  надежды
своих кланов? Великими людьми? Страшными врагами? Быть  может,  он,  сам
того  не  подозревая,  спас  будущего  величайшего  недруга  Барраяра  -
противника и губителя его собственных еще нерожденных детей?
   И  если  бы  какой-нибудь  жестокий  бог  даровал   ему   возможность
предвидеть или предсказать это, смог бы он поступить иначе?
   Он холодной рукой отыскал руку Катерины; ее пальцы охватили его кисть
теплом. Было уже довольно светло, и  она  могла  теперь  разглядеть  его
лицо.
   - Что с тобой, любимый? - обеспокоенно проговорила она вполголоса.
   - Я не знаю. Пойдем домой.
 
ЭПИЛОГ 
 
   Они попрощались с Белом и Николь на орбите Комарра.
   Майлз  присоединился  к  Белу  на  заключительном  опросе  в  конторе
департамента СБ по делам галактики на пересадочной станции; отчасти  для
того,  чтобы  дополнить  его  собственными  наблюдениями,  а  отчасти  -
проследить, чтобы ребята  из  СБ  не  утомляли  гермафродита  чрезмерно.
Катерина тоже сопровождала их  -  для  того,  чтобы  дать  свидетельские
показания, а заодно проследить, чтобы  Майлз  не  переутомлялся.  Майлза
утащили отдыхать раньше, чем Бела.
   - Вы двое точно не хотите поехать с нами в Резиденцию Форкосиганов? -
в четвертый  или  в  пятый  раз  настойчиво  спросил  Майлз,  когда  они
собрались все вместе в зале ожидания порта, чтобы попрощаться. - В конце
концов, вас ведь не было на свадьбе. Вы бы прекрасно провели время. Одна
моя повариха стоит того, чтобы побывать у нас, можете мне поверить.
   Майлз, Бел, и, конечно, Николь парили в гравикреслах. Катерина стояла
рядом, скрестив руки на груди, на губах ее играла  легкая  улыбка.  Ройс
бродил вокруг по невидимому периметру - похоже, он не  желал  передавать
свои обязанности ненавязчивой эсбэшной охране. Оруженосец  находился  на
непрерывном дежурстве  так,  долго,  подумал  Майлз,  что  позабыл,  как
отдыхать. Майлзу было понятно это чувство. Он уже решил, что по  приезде
на Барраяр даст Ройсу хотя бы две недели непрерывного отпуска.
   Николь вскинула брови.
   - Боюсь, мы можем потревожить ваших соседей.
   - Ага, и распугать лошадей, - поддакнул Бел.
   Майлз поклонился из положения сидя; его гравикресло слегка качнулось.
   - Ты прекрасно поладишь с моим конем. Он очень дружелюбен, не  говоря
уж о том, что слишком стар и ленив, чтобы от кого-то бегать. И  я  лично
гарантирую вам, что, имея за спиной оруженосца  в  ливрее  Форкосиганов,
можно не опасаться оскорблений даже от самых отсталых деревенщин.
   Ройс, проходивший по своей орбите вблизи от них, подтвердил его слова
кивком.
   Николь улыбнулась:
   - Спасибо, конечно, но мне, пожалуй, хотелось бы  поскорей  оказаться
там, где мне не понадобится телохранитель.
   Майлз побарабанил пальцами о подлокотник гравикресла:
   - Мы работаем над этим. Но, в самом деле, если вы...
   - Николь устала, - заметила Катерина, - наверное, скучает по дому,  и
вдобавок ей надо присматривать за выздоравливающим гермафродитом. Думаю,
она будет рада вернуться к  собственному  спальному  мешку  и  к  своему
обычному образу жизни. И к своей собственной музыке.
   Они обменялись заговорщицкими взглядами Сообщества Женщин,  и  Николь
благодарно кивнула.
   - Ну... - произнес Майлз, неохотно уступая,  -  Тогда  берегите  друг
друга.
   - И вы тоже, - угрюмо промолвил Бел. - По-моему,  пора  завязывать  с
этой самодеятельной оперативной работой, а? Особенно  теперь,  когда  ты
станешь папочкой и все такое. За этот раз и предыдущий Рок успел к  тебе
пристреляться. Думаю, не стоит давать ему третий шанс.
   Майлз невольно бросил  взгляд  на  свои  ладони,  сейчас  уже  вполне
зажившие.
   - Может, и так. Видит Бог, у Грегора,  должно  быть,  заготовлен  для
меня уже целый список домашней работы, такой же длинный,  как  все  руки
квадди  вместе  взятые.  Последний  раз  это  был  гигантский   комитет,
составляющий, ты  только  представь  себе,  новый  барраярский  закон  о
биологии и наследовании, который должен был одобрить  Совет  Графов.  На
работу ушел целый год.  Если  он  снова  заведет  ту  же  шарманку:  "Ты
наполовину бетанец, Майлз, ты как раз  тот  человек,  который..."  -  я,
наверное, развернусь и удеру.
   Бел рассмеялся; Майлз добавил:
   - Присматривай там за Корбо, ладно? Когда я вот так швыряю протеже  в
воду -  плыви  или  тони,  -  я,  как  правило,  предпочитаю  оставаться
поблизости, чтобы в случае чего бросить спасательный круг.
   - Я отослала Гарнет Пятой сообщение, что Бел поправится, и от нее уже
пришло ответное письмо, - поделилась Николь. - Она говорит, что  пока  у
них все идет хорошо.  Во  всяком  случае,  Пространство  Квадди  еще  не
объявило все  барраярские  корабли  нон  грата  на  вечные  времена  или
что-нибудь в этом духе.
   - А значит, вам двоим ничто не мешает  когда-нибудь  снова  навестить
нас, - заметил Бел. - Или, по крайней мере, поддерживать связь. Ведь нам
обоим теперь можно общаться открыто.
   Майлз просветлел.
   - Хоть нам и придется быть осмотрительными. Да, верно.
   На прощанье они обменялись совсем не барраярскими  объятиями;  Майлзу
было все равно, что  подумает  его  эсбэшная  охрана.  Он  парил,  держа
Катерину за руку и наблюдая, как пара удаляется  и  пропадает  из  виду,
направляясь к докам коммерческих судов. Но еще прежде, чем они завернули
за  угол,  он  почувствовал,  как  будто  бы  некая  магнетическая  сила
заставляет его повернуться в противоположную сторону - к военному  крылу
станции, где их дожидалась "Пустельга".
   Время тикало у него в голове.
   - Идем.
   - О да, - выдохнула Катерина.
   Ему пришлось ускорить свое гравикресло, чтобы поспеть за  ее  широким
шагом.
   По возвращении лорда Аудитора  и  леди  Форкосиган  Грегор  собирался
поприветствовать их  на  специально  устроенном  в  их  честь  приеме  в
императорском дворце. Майлз надеялся, что какую бы награду ни припас для
них император, она будет менее гнетуще-загадочной, чем  та,  которую  он
получил от хаут-леди. Но вечеринка у  Грегора  подождет  день  или  два.
Акушер из резиденции Форкосиганов сообщал, что  пребывание  их  детей  в
репликаторах уже затянулось чуть ли не до  самого  крайнего  предела.  В
тоне послания звучало столько скрытого врачебного неодобрения, что ни  к
чему были даже нервные шутки Катерины о десятимесячных близнецах  и  как
она  рада  тому,  что  теперь  репликаторы  нацеливают  его   в   нужном
направлении, и никаких больше чертовых задержек.
 
*** 
 
   Он, кажется, уже тыщу раз возвращался этим путем домой, и  однако  же
сейчас все воспринималось по-другому. Автомобиль с оруженосцем Пимом  за
рулем, встретивший их в военном космопорте, подъехал к парадному входу в
особняк Форкосиганов, неизменную каменную громаду. Катерина выскочила из
машины первой и  с  тоской  посмотрела  на  двери  дома,  но  помедлила,
дожидаясь Майлза.
   Когда они пять  дней  назад  оставили  орбиту  Комарра,  он  променял
презренное гравикресло на чуть более терпимую трость, и все  время  пути
провел,  без  конца  хромая  туда-сюда  по  всем  довольно  ограниченным
коридорам "Пустельги". Ему казалось, что силы к нему возвращаются, пусть
и не так быстро, как он  надеялся.  Может,  на  время  выздоровления  он
приобретет  себе  трость-шпагу,  как  у  коммодора  Куделки.  Он  рывком
поднялся на ноги, с лихой  небрежностью  взмахнул  тростью  и  предложил
Катерине руку. Она невесомо возложила  на  нее  ладонь,  втайне  готовая
подхватить его, если понадобится. Двойные двери распахнулись, и за  ними
показался выложенное черно-белой плиткой фойе.
   Там их ждала толпа, возглавляемая  высокой  женщиной  с  темно-рыжими
волосами  и  довольной  улыбкой.  Как  ни  странно,   графиня   Корделия
Форкосиган вначале обняла свою невестку. Из вестибюля по  левую  сторону
показался седой коренастый мужчина, лицо которого сияло  радостью  -  он
тоже сперва дождался своей очереди поприветствовать Катерину, а уж потом
повернулся к сыну. Никки с грохотом скатился по широкой лестнице прямо в
объятия матери и обнял ее в ответ почти без смущения. За  последние  два
месяца мальчик вытянулся не меньше  чем  на  три  сантиметра:  когда  он
повернулся  к  Майлзу  и,  подражая   графу,   с   устрашающе   взрослой
уверенностью пожал ему руку,  Майлз  обнаружил,  что  глядит  на  своего
пасынка снизу вверх.
   Их окружила дюжина улыбающихся оруженосцев  и  слуг;  матушка  Кости,
несравненная  повариха,  вручила  Катерине  роскошный   букет.   Графиня
передала от брата Майлза Марка, учащегося ныне в аспирантуре на  Колонии
Бета, нескладное, но искреннее поздравление с грядущим отцовством и куда
более гладкое послание от его бабушки Нейсмит, которая проживала там же.
Старший брат Катерины, Уилл  Форвейн,  который  нежданно  тоже  оказался
здесь, снимал все на видео.
   - Поздравляю, - сказал вице-король граф Эйрел Форкосиган Катерине,  -
с хорошо проделанной работой. Не хотите ли получить и другую? Я  уверен,
что после этого Грегор сможет подыскать  тебе  место  в  дипломатическом
корпусе, если ты пожелаешь.
   Она рассмеялась.
   - По-моему, у меня и так уже есть по  крайней  мере  три  или  четыре
работы. Спросите меня... э-э, лет  эдак  через  двадцать.  -  Ее  взгляд
обратился к лестнице, ведущей наверх, к детской.
   Графиня Форкосиган, перехватив этот взгляд, промолвила:
   - Все готово, ждали только вас.
   Наспех умывшись и переодевшись в  своих  комнатах  на  втором  этаже,
Майлз с Катериной спустились в заполненный  прислугой  коридор  и  опять
воссоединились с  семьей  в  детской.  Вместе  с  родильной  бригадой  -
акушером, двумя медтехниками и биомехаником - небольшая комнатка с видом
на сад за домом оказалась  заполнена  до  отказа.  Похоже,  это  действо
станет таким же многолюдным, как  роды,  которые  в  книгах  по  истории
претерпевали несчастные жены  монархов,  с  той  лишь  разницей,  что  у
Катерины имелось некоторое преимущество - она была  одета  и  стояла  на
ногах,  сохраняя  достоинство.  И  одно  только  радостное  возбуждение,
никакой боли или страха. Майлз решил, что так гораздо лучше.
   Два репликатора, снятые с подставок, многообещающе стояли рядышком на
столе. Медтехник как раз заканчивал возиться с трубкой на одном из них.
   - Начинать? - осведомился акушер.
   Майлз оглянулся на родителей.
   - А как вы сами тогда проделали это?
   - Эйрел поднял одну защелку, - ответила его мать, -  а  я  -  другую.
Твой дед, генерал Петр, зловеще таился,  однако  все  же  пришел,  чтобы
позднее расширить свои взгляды. - Отец  и  мать  обменялись  загадочными
улыбками, и Эйрел Форкосиган с иронией покачал головой.
   Майлз поглядел на Катерину.
   - Звучит неплохо, - согласилась она.  Глаза  ее  искрились  радостью.
Душа Майлза воспарила от мысли, что он подарил ей такое счастье.
   Они пробрались к столу. Техники протиснулись в сторону, уходя с  пути
Катерины; Майлз зацепил свою трость за край, оперся на стол одной рукой,
а другой взялся за защелку, повторяя  действия  Катерины.  Замки  издали
двойной  щелчок.  Затем  Майлз  с  Катериной  передвинулись  ко  второму
репликатору и повторили с ним тот же ритуал.
   - Хорошо, - прошептала Катерина.
   Затем им  пришлось  отойти  в  сторонку  и  с  беспричинной  тревогой
наблюдать за тем, как акушер откупорил первую крышку, отпихнул в сторону
переплетение обменных трубок, надрезал оболочку плода и  вытащил  оттуда
на свет божий розового барахтающегося младенца. Все с замиранием  сердца
следили,  как  акушер  очистил  дыхательные  пути,  зажал  и   перерезал
пуповину; затаивший дыхание  Майлз  сделал  новый  вдох  одновременно  с
Эйрелом Александром, и сморгнул набежавшую на  ресницы  влагу.  Смущение
слегка отпустило его, когда он заметил,  что  его  отец  утирает  глаза.
Графиня  Форкосиган  вцепилась  в  свои  юбки,  насильственно  заставляя
нетерпеливые руки  ждать  своей  очереди.  Рука  графа  на  плече  Никки
сжалась, и Никки, стоящий  в  середке  в  самом  первом  ряду,  вздернул
подбородок и широко улыбнулся. Уилл Форвейн  скакал  туда-сюда,  пытаясь
заснять происходящее с наилучшего ракурса, пока его младшая сестра самым
твердым голосом  леди  Катерины  Форкосиган  не  велела  ему  прекратить
попытки режиссировать действие. Тот был несколько огорошен, но отступил.
   По некоему негласному соглашению  первой  право  на  малыша  получила
Катерина. Она взяла на руки своего новорожденного сына и наблюдала,  как
из второго репликатора  появляется  на  свет  ее  первая  дочка.  Майлз,
опираясь на трость, стал  рядом  с  нею,  пожирая  глазами  изумительное
зрелище. Ребенок. Самый настоящий. Его собственный. Ему-то казалось, что
его дети и так уже были для него вполне  настоящими,  когда  он  касался
репликаторов, в которых они росли. Но все это было ничто в  сравнении  с
тем, что он видел  сейчас.  Маленький  Эйрел  Александр  оказался  таким
махоньким. Он моргал и потягивался. Он  дышал,  дышал  по-настоящему,  и
безмятежно причмокивал губками.  На  головенке  у  него  росли  довольно
густые черные волосы. Это было восхитительно. Это было... ужасающе.
   - Твоя очередь, - промолвила Катерина, улыбаясь Майлзу.
   - Я... Я, пожалуй, лучше сначала  сяду.  -  Он  плюхнулся  в  кресло,
которое ему  торопливо  пододвинули.  Катерина  вложила  сверток  в  его
испуганные руки. Графиня нависла  над  спинкой  кресла,  будто  жаждущий
добычи стервятник.
   - Он кажется таким крошечным.
   - Что, четыре кило и сто грамм?! - фыркнула мать Майлза. -  Маленький
борец-тяжеловес, вот кто он такой.  Ты  был  вдвое  меньше,  когда  тебя
вынули  из  репликатора.  -  И   она   продолжила   нелестное   описание
новорожденного Майлза, причем Катерина не только с интересом слушала ее,
но и поощряла.
   Мощный вопль, донесшийся от стола с  репликаторами,  заставил  Майлза
подскочить; он живо поднял глаза.  Элен  Наталья  весьма  недвусмысленно
возвестила о своем прибытии, размахивая свободными  теперь  кулачками  и
вопя. Акушер завершил осмотр и торопливо передал ее в руки матери. Майлз
вытянул шею. Он полагал, что темные, влажные прядки волос Элен  Натальи,
станут рыжими, как было обещано, когда немного подсохнут.
   Когда новорожденных двое, все, кому хочется  подержать  их,  дождутся
своего шанса довольно скоро, решил Майлз, принимая  из  рук  улыбающейся
матери по-прежнему горланящую Элен Наталью. Они подождут еще немного. Он
уставился на два свертка, едва умещающихся у него на коленях,  в  некоем
вселенском изумлении.
   - Все, дело сделано, - пробормотал он, обращаясь к Катерине,  которая
примостилась на подлокотнике кресла. - Почему никто  не  остановил  нас?
Почему на этот счет нет более строгих правил? Какой идиот в здравом  уме
поручит мне заботиться о ребенке? О двоих детях?
   Она наморщила лоб в насмешливом сочувствии.
   - Не терзайся. Я вот тоже сижу тут и думаю,  что  одиннадцать  лет  -
гораздо больший срок, чем  я  осознавала.  Я  ничегошеньки  не  помню  о
маленьких детях.
   - Навыки постепенно вернутся, я  уверен.  Как...  э-э,  как  вождение
флаера.
   Он был конечной точкой  человеческой  эволюции.  А  тут  он  внезапно
почувствовал себя скорее недостающим звеном. Я думал, что знаю все. Явно
я не знал ничего. Как его собственная