л он.
   -  Я  хочу  получить  обратно  мою  честь.  Но  ты не можешь мне ее
вернуть.
   Он заговорил еще тише, умоляюще сложив руки:
   - Прости меня за бонсаи твоей бабушки. Я не знаю, что...
   -  И  тебе  стыдно  за  воровство  в  особо  крупных  размерах,  за
взяточничество и измену?
   - Я сделал это ради тебя, Кэт!
   - За одиннадцать лет нашей совместной жизни, - медленно проговорила
она,  - ты так и не разобрался, кто я. И я этого не понимаю. Как можно
прожить с человеком так долго и так близко и не разглядеть его.
   Может, ты живешь с какой-то придуманной тобою Кэт, не знаю.
   -  Да  чего  ты  хочешь, черт возьми?! Не могу же я пойти и во всем
сознаться!  Это же публичный позор! Для меня, для тебя, для Никки, для
твоего дяди... Ты ведь не этого хочешь?!
   -  Я  больше  никогда в жизни не хочу быть вынужденной лгать. А что
станешь  делать  ты - твоя проблема. - Она глубоко вздохнула. - Но вот
что  я  тебе скажу. Что бы ты впредь ни делал или, наоборот, не делал,
отныне  лучше  делай  это  для  себя.  Потому  что  меня это отныне не
касается.
   Вот  и все. Теперь уже конец. Больше ей не придется снова проходить
через это.
   - Я... я могу все исправить.
   Он  имеет  в  виду бонсаи, их брак, свое преступление? Что бы то ни
было, все равно.
   Поскольку она молчала, он в отчаянии бросил:
   - По барраярским законам Николас мой!
   Очень  интересно.  Никки  был единственным средством, к которому он
никогда  прежде  не  прибегал.  Кэт поняла, что до него наконец дошло,
насколько  серьезно  ее  решение.  Отлично.  Оглядевшись, он запоздало
спросил:
   - А где Никки?
   - В безопасном месте.
   - Ты не можешь его у меня отнять!
   Могу,  если  ты  будешь  в  тюрьме.  Но произнести это вслух она не
потрудилась.  При сложившейся ситуации Тьен вряд ли рискнет прибегнуть
к  закону,  чтобы  отнять у нее Никки. Но ей хотелось избавить сына от
лишних переживаний. Эту войну она начинать не станет, но, уж если Тьен
осмелится  ее начать, она доведет ее до конца. Она холодно смотрела на
мужа.
   -  Я  все исправлю. Я могу. У меня есть план. Я думал над этим весь
день.
   Тьен  и  его  план  - это примерно так же безопасно, как двухлетний
малыш  с  плазмотроном. Нет. Ты больше на себя ответственности за него
не возьмешь. Не для того ты все это затевала, помнишь?
   - Делай, что хочешь, Тьен. А я пошла заканчивать сборы.
   -  Подожди...  -  Он  подошел  к  ней.  Кэт  занервничала, когда он
оказался  между  ней  и  дверью,  но  вида не показала. - Подожди. Вот
увидишь. Я все исправлю. Подожди здесь!
   Махнув ей рукой, он метнулся к входной двери и исчез.
   Она  прислушалась  к его удаляющимся шагам. И только когда услышала
звук  спускающегося  лифта,  вышла  на  балкон  и  глянула вниз. Внизу
разбитый  бонсаи  лежал  влажной кучкой на тротуаре, сломанные красные
веточки  -  как капли крови. Прохожие с любопытством смотрели на него.
Через  минуту она увидела, как Тьен вышел из здания и направился через
парк  к  стоянке,  время от времени едва не переходя на бег. Он дважды
оглянулся  на  их  балкон,  но  Кэт отошла в тень. Тьен исчез в здании
станции.
   Казалось, от напряжения болели все мышцы. Ее тошнило. Кэт вернулась
на  кухню и выпила стакан воды. Потом она прошла в свой кабинет, взяла
ведро,  пластиковый  пакет и совочек, чтобы собрать с тротуара останки
бонсаи.


                               ГЛАВА 10

   Майлз  сидел за столом администратора Форсуассона, методично изучая
досье  на  всех  служащих  отдела  избыточного  тепла.  По сравнению с
другими отделами в нем было очень много сотрудников. Этот отдел - явно
любимое  детище  финансового  департамента  Проекта.  Предположительно
большинство  сотрудников  проводит  массу  времени на опытной станции,
поскольку  в основном здании помещения этого отдела довольно скромные.
Вечно беспокойное подсознание Майлза сожалело, что он сегодня не начал
исследование жизненного пути Радоваша в космосе, где можно предпринять
активные    действия,   вместо   того   чтобы   переворачивать   тонны
бюрократической  зануди.  А  еще  больше  он  сожалел,  что  во  время
ознакомительной  поездки не посетил опытную станцию... Хотя нет. Тогда
он еще не знал, что искать.
   А  сейчас  знаешь?  Покачав  головой,  Майлз приступил к следующему
файлу.  Тумонен  взял список сотрудников и в свое время переговорит со
всеми,  если не произойдет ничего такого, что повернет расследование в
другом  направлении.  Например,  найдется Мария Трогир. Этот пункт шел
первым  в  списке  составленных  Майлзом  для  СБ  пожеланий. Он повел
плечами,  разминая  спину,  затекшую  от  долгого  сидения  в холодном
помещении.
   В  коридоре  раздались  быстрые  шаги  и  кто-то  свернул в сторону
приемной.  Майлз  поднял голову. Тьен Форсуассон, слегка запыхавшийся,
на  мгновение  остановился  в дверях своего кабинета, затем решительно
вошел.  Он  нес  две  толстые куртки, свою и своей жены, ту самую, что
Майлз   надевал   в  прошлый  раз,  и  еще  -  респиратор  с  надписью
"Посетитель. Размер средний". Форсуассон улыбнулся с едва сдерживаемым
возбуждением.
   -  Милорд Аудитор! Как хорошо, что я вас застают! Майлз закрыл файл
и с любопытством посмотрел на Форсуассона.
   - Приветствую вас, администратор. Что привело вас обратно?
   -  Вы, милорд. Мне срочно необходимо поговорить с вами. Я должен...
показать вам кое-что, что я обнаружил.
   Майлз жестом указал на комм-пульт, но Форсуассон покачал головой:
   - Не здесь, милорд. На опытной станции отдела избыточного тепла.
   Ага!
   - Прямо сейчас?
   -  Да,  ночью,  пока  никого  нет. - Форсуассон положил принесенный
респиратор на стол, подошел к стоящему у дальней стенки ящику и достал
свой  персональный  респиратор.  Повесив  маску  на  шею, он торопливо
застегнул нагрудные ремни, фиксирующие запасной кислородный баллон.
   - Я реквизировал флайер, он ждет нас внизу.
   - Хорошо... - Так, и к чему все это? Вряд ли стоит надеяться на то,
что   Форсуассон   отыскал   Марию   Трогир,   запертую  на  станции в
каком-нибудь  шкафу.  Майлз проверил респиратор - индикаторы питания и
уровня  кислорода показывали полную зарядку - и надел его. Сделав пару
проверочных  вдохов  и  выдохов,  чтобы  убедиться,  что  все работает
нормально, он стянул маску вниз и напялил куртку.
   -  Сюда...  - Форсуассон шел широким шагом, несказанно раздражающим
Майлза.  Бежать  за  длинноногим  Тьеном  он  не  собирался.  Так  что
администратору  пришлось  дожидаться его у лифтовой шахты, нетерпеливо
постукивая  ногой. На сей раз, когда они спустились в гараж, флайер их
уже поджидал. Стандартный двухместный аппарат без всяких наворотов, но
в отличном состоянии.
   Зато в пилоте Майлз был далеко не так уверен.
   - Так из-за чего все же весь сыр-бор, Форсуассон?
   Форсуассон,   упершись   рукой  о  кабину,  посмотрел  на  Майлза с
вызывающей тревогу настойчивостью.
   - Каковы правила объявления себя Имперским Свидетелем?
   -  Ну... Самые разные. В зависимости от обстоятельств, я полагаю. -
Майлз  несколько  запоздало  сообразил,  что  не  настолько подкован в
барраярском   законодательстве,   как  следовало  бы  быть  Имперскому
Аудитору.  Придется  побольше  читать.  -  То  есть... Я не думаю, что
человек может сам провозгласить себя таковым. Обычно это предмет торга
между  потенциальным  свидетелем и той юридической инстанцией, которая
ведет  данное  конкретное  дело.  -  И  случается  крайне редко. После
окончания  Периода  Изоляции  и  с  появлением суперпентотала и прочих
галактических   медикаментозных  средств  властям,  как  правило,  нет
необходимости выторговывать правдивые показания.
   -  В  данном  случае  этой властью являетесь вы, - сказал Тьен. - И
правила могут быть такие, какие угодно вам, не так ли? Потому что вы -
Имперский Аудитор.
   - Э-э... Возможно...
   Форсуассон  удовлетворенно  кивнул,  открыл  кабину  и  скользнул в
кресло  пилота.  Майлз  неохотно  уселся  рядом. Они пристегнули ремни
безопасности, и флайер двинулся к выходу из гаража.
   -  А  почему  вы  спрашиваете?  -  осторожно  закинул удочку Майлз.
Форсуассон  выглядел  как  человек, которому действительно не терпится
выдать  что-то весьма интересное. Ни за что в мире Майлз не захотел бы
спугнуть  его.  И  в  то  же  время  надо  быть предельно осторожным в
обещаниях. Он - зять твоего коллеги Аудитора. Ты только что вляпался в
этическую проблему.
   Форсуассон ответил не сразу. Он поднял флайер вверх к ночному небу.
Огни Серифозы освещали бегущие облака, частично закрывавшие звезды. Но
когда  они  вылетели из города-купола, звезды предстали во всей красе.
Простиравшийся  за  пределами  купола  ландшафт,  лишенный  деревень и
вообще  всяких  следов  человеческой  деятельности, свойственных более
гостеприимным   мирам,   таял  во  тьме.  Лишь  к  юго-западу  уходила
монорельсовая дорога - тоненькая блестящая ниточка на мертвой земле.
   -  Мне, кажется... - начал наконец Форсуассон и судорожно сглотнул.
-   Мне,   кажется,   наконец   удалось   собрать   достаточно   улик,
свидетельствующих  о  попытке  совершить  преступление против империи,
чтобы возбудить дело. Надеюсь, я не слишком с этим затянул, но я хотел
быть полностью уверенным.
   - Уверенным в чем?
   -  Судха  пытался подкупить меня. И я не уверен, что он не подкупил
моего предшественника.
   - Вот как? А зачем?
   -  Использование  избыточного  тепла.  Весь отдел - сплошная туфта,
одна  оболочка.  Я  не  знаю  точно,  сколько  времени это тянется. Им
удавалось дурачить меня... месяцами. Я хочу сказать... Целое строение,
полное  оборудования,  в  нерабочий  день.  Откуда мне было знать, что
делает  это  оборудование?  Или  не делает? Или что там никаких других
дней, кроме как нерабочих, просто не бывает?
   -  И  как  давно...  -  "вы  это  знаете", хотел спросить Майлз, но
прикусил язык. Вопрос преждевременный. - Так что же они делали?
   -  Сосали деньги из бюджета. Насколько мне известно, все началось с
малого, или вообще случайно - кого-то из уволившихся забыли вычеркнуть
из  ведомости,  а  Судха сообразил, как прикарманить предназначавшееся
этому человеку жалованье. "Мертвые души". В его отделе полно фиктивных
служащих,  а зарплата на них идет. И оборудование закупается - у Судхи
в бухгалтерии есть какая-то дамочка, которая все прикрывает. Все формы
и  балансы  составлены как надо, все цифры сходятся. Они обвели вокруг
пальца  Бог  знает  сколько  фининспекторов,  потому  что  бухгалтеры,
которых направляют сюда с проверкой из центра, не знают, как проверять
науку, они умеют проверять лишь финансовые отчеты.
   - А кто проверяет научные результаты?
   -   В   этом-то   и   весь   фокус,   милорд  Аудитор.  От  Проекта
Терраформирования  никто  и  не  ждет  скорых  результатов,  во всяком
случае,  таких, которые можно немедленно оценить. Судха выдает научные
отчеты  в  большом  количестве, с этим у него все в порядке, и точно в
срок.  Но  сдается  мне,  что он их попросту переписывает с предыдущих
отчетов других секторов и добавляет немного отсебятины.
   Комаррский     Проект     Терраформирования    действительно    был
бюрократическим  омутом,  едва ли не последним в списке неотложных дел
Барраярской  империи.  Не  слишком  существенный  объект,  к  тому  же
отличное   место  отстоя  для  некомпетентных  вторых  сынков  форских
фамилий,  чтобы  убрать  их  с  глаз  долой.  Место, где они не смогут
причинить  никакого  вреда,  поскольку  Проект  большой  и медленный в
реализации,  и  они  могут  там крутиться довольно долго, а потом уйти
прежде, чем нанесенный ими ущерб, ежели таковой случится, вообще можно
будет вычислить.
   -  Кстати о мертвых душах - какое отношение имеет смерть Радоваша к
этому казнокрадству?
   - Я не уверен, что связь есть, - поколебавшись, ответил Форсуассон.
-  Разве  что  она  привлекла внимание Имперской службы безопасности и
погнала волну. В конце концов, он же уволился за много дней до смерти.
   -  Это  Судха  говорит,  что  он уволился. А Судха, исходя из ваших
слов, искусный лжец и специалист по фальсификации данных. Мог Радоваш,
скажем,   пригрозить   Судхе  выдать  его,  и  Радоваша  убили,  чтобы
обеспечить молчание?
   -  Но  Радоваш  сам в этом деле по уши увяз! Он сидел тут годами! Я
хочу  сказать, что наверняка все об этом знали. Они не могут не знать,
что не делали той работы, что фигурирует в отчетах!
   -  М-м-м,  это во многом зависит от того, насколько гениально Судха
составлял  свои  отчеты.  - Личное дело Судхи свидетельствовало о том,
что  он  далеко не дурак и не посредственность. Может, досье персонала
он  тоже состряпал? Бог мои, это ведь означает, что я не могу доверять
никаким данным на коммах этого проклятого отдела! А он сегодня угробил
почти  весь  день  на  эти коммы! - Возможно, Радоваш пересмотрел свои
позиции.
   - Да не знаю я! - жалобно взвыл Форсуассон, искоса глядя на Майлза.
-  Я  хочу, чтобы вы не забыли, что это я все раскопал. Я их сдал. Как
только полностью удостоверился.
   Его  настойчивость подсказывала Майлзу, что администратор прознал о
казнокрадстве  задолго  до  того,  как  поведал об этом Майлзу. Может,
взятка  была  не только предложена, но и принята? И все были довольны,
пока не пошла волна? Это что, всплеск патриотического долга со стороны
Форсуассона  или  же он поспешил сдать Судху и компанию прежде, чем те
сдадут его?
   -  Я  не  забуду,  -  нейтрально  ответил  Майлз.  Он задним числом
сообразил,  что  отправиться  на  ночь  глядя вдвоем с Форсуассоном на
какой-то  пустынный объект, даже не поставив в известность Тумонена, -
не   самый   блестящий  вариант.  Хотя  он  сильно  сомневался,  что в
присутствии  капитана  СБ  Форсуассон  стал  бы  так откровенничать. И
пожалуй,  лучше не обсуждать с Форсуассоном его шансы вылезти сухим из
воды,  пока  они  не  вернутся  в  Серифозу  и  не окажутся в обществе
Тумонена  и  еще  парочки горилл из службы безопасности. Парализатор в
кармане  Майлза  служил  некоторым  утешением.  Надо  будет немедленно
связаться с Тумоненом по ручному комму, как только Форсуассон окажется
за пределами слышимости.
   - И расскажите об этом Кэт, - добавил Форсуассон.
   А? Госпожа Форсуассон-то тут при чем?
   - Давайте сначала посмотрим на эти ваши улики, а там видно будет.
   -  То, что вы главным образом увидите, это отсутствие улик, милорд,
- сообщил Форсуассон. - Там здоровенное... пустое помещение.
   Форсуассон  выровнял  флайер,  и  они  начали  спускаться к опытной
станции.   Станция   была   хорошо   освещена  внешними  лампами,  как
предположил Майлз, автоматически включающимися с наступлением сумерек.
Когда они подлетели ближе, Майлз заметил, что стоянка возле станции не
пуста.  Там стояло полдюжины легких и тяжелых флайеров. Несколько окон
небольшого  здания  конторы  светились  мягким  светом,  и  прозрачные
переходы  между  секциями  станции  тоже  были  освещены.  А еще здесь
оказались   два   больших  грузовых  катера,  один  из  них  стоял  на
погрузочной площадке возле большого глухого серого цеха.
   -  Довольно  шумно,  на  мой  взгляд, - заметил Майлз. - Для пустой
оболочки.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал Форсуассон.
   Растительность,   выросшая  здесь  Майлзу  по  щиколотку,  довольно
успешно  противостояла  холоду,  но  ее  явно не хватало, чтобы укрыть
флайер.   Майлз  собрался  было  приказать  Форсуассону  погасить  все
бортовые  огни  и  спрятать  флайер  за  небольшую  возвышенность, вне
пределов  видимости,  хотя  это  и  означало, что оттуда придется идти
пешком.  Но  Форсуассон  уже  пошел  на  посадку.  Посадив  машину, он
выключил двигатель и неуверенно посмотрел на цех.
   -  Может быть... может быть, вам сначала лучше держаться в стороне,
- озабоченно сказал он. - Меня-то они не испугаются.
   Он  совершенно  очевидно не понимал, что этими словами выдал себя с
головой.  Оба  застегнули  респираторы,  и  Форсуассон  откинул колпак
кабины.  Прохладный  ночной  воздух лизнул кожу. Сунув руки в карманы,
якобы  чтобы согреть, Майлз коснулся парализатора и двинулся следом за
Форсуассоном,  держась  в  паре  шагов позади. Оставаться за пределами
видимости  - это одно, а выпускать Форсуассона из поля зрения - совсем
другое.
   -  Попытайтесь  сначала  заглянуть в цех, - окликнул администратора
Майлз.  Из-под маски голос его звучал глухо. - Проверьте, не сможем ли
мы  разобраться,  что  здесь  происходит,  прежде чем вы столкнетесь с
про... э-э... заговорите с кем-нибудь.
   Форсуассон  свернул  к  открытому погрузочному люку, возле которого
стоял  катер.  Майлз  прикинул,  насколько  велики  шансы, что кто-то,
ненароком  выглянувший  и  заметивший чужака в неверном свете, спутает
его,  Майлза,  с Никки? Таинственность Форсуассона, наложившись на его
собственную  паранойю,  заставляла  Майлза  нервничать,  хотя здоровая
часть  его мозга уже просчитала, что шансы на то, что все обойдется, а
Форсуассон просто ошибся, довольно высоки.
   Они поднялись по пешеходной дорожке в отгрузочный цех и обошли его.
На  уши  немного  давило.  Когда они обогнули грузовой катер, Майлз на
мгновение  поднял  респиратор.  Сейчас  он  свяжется  с Тумоненом, как
только...
   Майлз  остановился  слишком поздно, чтобы остаться незамеченным для
парочки,  спокойно стоявшей возле нагруженной оборудованием платформы.
Женщина,  направляющая  при  помощи  панели  дистанционного управления
беззвучно  плывущую  в  воздухе  платформу в катер, оказалась госпожой
Радоваш. А мужчина - администратором Судхой. Парочка в полном ошалении
уставилась на неожиданных визитеров.
   Мгновение Майлз разрывался между желанием включить комм и выхватить
парализатор,  но,  когда  Судха  потянулся  к  отвороту куртки, боевая
выучка  возобладала,  и  рука  Майлза  нырнула  в  карман.  Форсуассон
полуобернулся,  его рот раскрылся в готовом вырваться крике. Майлз мог
бы  решить, что этот идиот затащил его в засаду, только вот Форсуассон
казался удивленным поворотом событий гораздо сильней, чем сам Майлз.
   Судха ухитрился извлечь парализатор буквально на полсекунды раньше.
Ах  ты,  черт!  Я  ведь  не  спросил  у  Ченко,  как  отреагирует  мой
контролирующий   чип,   если   я   попаду   под  удар  парализатора...
Парализующий  луч ударил ему прямо в лицо. Голова дернулась от боли, к
счастью, недолгой. На цементный пол Майлз рухнул уже без сознания.

   Он  очнулся  с  обычной после удара парализатора мигренью, в глазах
мельтешили круги, боль пронизывала всю голову, от лба до позвоночника.
Он  немедленно  закрыл глаза, защищая их от слишком яркого света ламп.
Мутило  так,  что  вот-вот  грозило  вывернуть  наизнанку. И тут Майлз
сообразил,  что  респиратор по-прежнему на нем, и по привычке опытного
астронавта подавил позыв к рвоте. Сглотнув, он сделал глубокий вдох, и
опасный  позыв миновал. Ему было холодно, и он сидел в очень неудобной
позе, полуповиснув на руках. Майлз снова открыл глаза и осмотрелся.
   Он  находился  снаружи,  на  прохладном  комаррском  воздухе, и был
прикован  к  металлическим  перилам,  идущим вдоль наружной стены цеха
опытной   станции.  Разноцветные  лампочки,  расставленные  в  зеленых
насаждениях  в  нескольких  метрах  под ним, красиво освещали здание и
бетонную  дорожку,  откуда  и  бил  этот  слепящий  свет.  За цветными
лампочками  практически  все  исчезало  во  тьме.  Перила  были  самые
обычные: вбитые через равные промежутки в бетон металлические стержни.
А  между  ними  -  перекладины.  Майлз  стоял на коленях на холодном и
жестком  бетонном  полу, с запястьями, прикованными (Прикованными? Да,
прикованными)  наручниками  с  простым  замком к двум столбикам перил.
Поэтому-то он и висит в полураспятом состоянии.
   Комм  все еще оставался у него на левой руке. Но дотянуться до него
правой он, безусловно, не может. Или - Майлз таки попытался - головой.
Майлз вывернул руку и прижал замок к перилам,