ешь надеть брюки?
   Он глянул вниз на свои голые ноги.
   - Ага, как раз собирался.
   В ее глазах плясали чертенята.
   - Ты выглядел таким задумчивым. Я решила на всякий случай спросить.
   Он ухмыльнулся.
   - Интересно, насколько странно я должен себя вести, чтобы квадди хоть
что-то сказали на сей счет?
   - Гораздо страннее, судя по некоторым историям об Имперских Аудиторах
прошлого, которые рассказывал мне дядя Фортиц.
   - Нет, боюсь, языки прикусят  только  наши  верные  барраярцы.  -  Он
поймал ее руку и соблазняюще погладил. - Хочешь пойти со мной?
   -  А  что  мы  будем  делать?  -  осведомилась   она   с   похвальной
подозрительностью.
   - Говорить галактическим пассажирам торгового флота, что я  ни  черта
не могу для них сделать, что они будут торчать здесь до  тех  пор,  пока
Гринлоу не уступит,  так  что  спасибо  за  внимание,  желаю  вам  всего
хорошего.
   - Довольно... неблагодарное занятие.
   - Это в лучшем случае.
   - Графиня по закону и традиции - в некотором  роде  помощница  графа.
Однако жена Аудитора обычно не участвует работе мужа, -  твердо  заявила
она, напомнив Майлзу ее тетку, профессоршу  Фортиц,  которая  сама  была
супругой Аудитора с большим опытом. -  Николь  и  Гарнет  Пятая  сегодня
утром собирались показать  мне  сады  квадди.  Если  ты  не  против,  я,
пожалуй,  буду  придерживаться  своего  первоначального  плана.  -   Она
смягчила этот благоразумный отказ еще одним поцелуем.
   Вспышка вины заставила его поморщиться:
   - Боюсь, Станция Граф не совсем похожа на задуманную нами остановку в
свадебном путешествии.
   - Ой, да я прекрасно провожу время. Это тебе приходится иметь дело со
всякими  тяжелыми  людьми.  -  Она  скорчила  рожицу,  и  Майлзу   снова
вспомнилась  ее  манера  замыкаться  в  себе,  когда  она  была   чем-то
ошеломлена. Ему нравилось думать, что в последнее время такое  случалось
все реже. Последние полтора года он с тайным удовольствием наблюдал, как
она становится все уверенней и непринужденней, осваиваясь с  ролью  леди
Форкосиган. - Если к обеду ты освободишься, мы можем  встретиться  и  ты
дашь выход своей досаде, - добавила она таким  тоном,  будто  предлагала
обмен заложниками. - Но только если мне не придется  напоминать  тебе  о
необходимости жевать и глотать.
   - Только ковер, -  ответил  он,  заслужив  смешок;  поцеловав  ее  на
прощание, он отправился в душ, заранее успокоив сердце. Он подумал,  что
хотя он и считает себя везучим оттого, что она согласилась ехать с ним в
Пространство Квадди, всем  на  Станции  Граф,  начиная  с  Форпатрила  и
Гринлоу, повезло гораздо больше.
 
*** 
 
   Экипажи всех четырех комаррских кораблей, ныне запертых в стыковочных
узлах, согнали в гостиницу и  держали  там  под  арестом.  Власти  Союза
сделали вид, будто им вовсе ничего не  надо  от  пассажиров  -  странной
компании галактических бизнесменов, которые вместе  со  своими  товарами
примкнули к каравану лишь на определенные отрезки  его  пути,  поскольку
комаррский флот был самым дешевым  транспортом  на  этом  маршруте.  Но,
разумеется, они не могли оставаться на обезлюдевших судах, и  потому  их
по необходимости разместили в двух других, более шикарных гостиницах.
   Теоретически, бывшие пассажиры могли вполне свободно передвигаться по
станции с одним лишь незначительным условием -  уходя  и  возвращаясь  в
гостиницу, отмечаться у стоящих на входе охранников; те  были  вооружены
одними только парализаторами, заметил  Майлз,  проходя  мимо.  Пассажиры
могли даже вполне легально улететь из Пространства Квадди -  только  вот
их грузы по-прежнему останутся на  арестованных  кораблях.  Так  что  их
держали здесь по принципу обезьянки, запустившей руку в банку с  орехами
- вытащить орехи  нельзя,  а  выпустить  жалко.  В  "роскоши"  гостиницы
заключалось еще одно наказание со стороны квадди,  так  как  платить  за
вынужденное пребывание здесь  пассажиров  придется  комаррской  флотской
корпорации.
   На взгляд Майлза, вестибюль  гостиницы  был  несколько  претенциозен:
высокий куполообразный потолок имитировал  утреннее  небо,  по  которому
плыли облака; вероятно, он повторял суточный цикл:  солнце  поднималось,
потом заходило, и наступала ночь. Интересно, чьи созвездия  отображаются
на нем ночью? А может, их  можно  менять,  чтобы  польстить  приезжим  с
разных планет?  Широкое  открытое  пространство  окружал  вторым  этажом
балкон, отведенный под место для отдыха, ресторан и бар,  где  обитатели
гостиницы могли встречаться и питаться. В центре  зала  разместился  ряд
рифленых  мраморных  колонн,  приземистых,  высотой  по  пояс,   которые
поддерживали изогнутый вдвое длинный лист толстого стекла, а  в  нем,  в
свою очередь, разместилось пышное собрание живых цветов. Интересно,  где
на Станции Граф выращивают такие цветы? Может, Катерина сейчас  как  раз
там, откуда они появились?
   Помимо  обычных  лифтовых  шахт  из  вестибюля  вела   вниз   широкая
изгибающаяся лестница. Бел  провел  Майлза  вниз,  в  более  утилитарный
конференц-зал этажом ниже.
   В зал набилось около восьмидесяти разгневанных личностей -  казалось,
здесь собрались представители всех  возможных  рас  и  полов  Галактики,
выходцы со всевозможных планет, одетые  в  самые  разнообразные  наряды.
Галактические  коммерсанты  высоко  ценили  собственное   время   и   не
испытывали никакого благоговения перед титулом  Имперского  Аудитора,  а
потому стоило Майлзу выйти вперед и повернуться к ним лицом, они  тотчас
обрушили  на  него   накопившееся   за   несколько   дней   раздражение.
Четырнадцать  разных  языков  переводили  девятнадцать  разных   моделей
электронных толмачей, причем некоторые из них, решил Майлз, были куплены
по сниженным ценам у производителей, которые заслуженно шли ко  дну.  Не
то что бы его ответы представляли особую сложность для переводчиков -  в
девяти из десяти случаев ему приходилось говорить либо "я пока не знаю",
либо "спросите канцлера Гринлоу". Когда он в четвертый раз  повторил  то
же самое, вся толпа хором возопила: "Но Гринлоу велела спросить вас!", и
лишь  электронный  переводчик  выдал  после  небольшой  паузы:  "Зеленый
юридический  охотник   на   тюленей   запрашивающий   высотные   единицы
измерения!"
   Майлз попросил Бела указать ему людей, пытавшихся подкупить портового
инспектора, чтобы  тот  освободил  их  грузы.  Затем  он  попросил  всех
пассажиров с  "Идриса",  которые  хоть  раз  встречались  с  лейтенантом
Солианом, остаться и рассказать об этом. Это занятие  создало  некоторую
иллюзию  Власти  Сделать  Хоть  Что-то,  и  остальные,  поворчав,  мирно
разошлись.
   Исключение  составлял  субъект,  в  котором  Майлз  после  секундного
замешательства определил  бетанского  гермафродита.  Он  был  высок  для
гермафродита, седые волосы и брови плохо вязались с горделивой осанкой и
плавными движениями. Будь он барраярцем, Майлз решил бы, что  перед  ним
здоровый и крепкий шестидесятилетний старик - а это, вероятно, означало,
что  он  уже  достиг  бетанского  столетия.  Длинный  саронг  с   темным
консервативным рисунком, рубашка с высоким воротом  и  жакет  с  длинным
рукавом - бетанцу, несомненно, климат станции казался  прохладным,  -  а
также сандалии из тонкой кожи составляли роскошный ансамбль в  бетанском
стиле. В красивых чертах лица гермафродита было что-то  орлиное,  темные
влажные глаза смотрели внимательно и остро. Такое необычайное  изящество
как будто должно было что-то напомнить Майлзу, но ему никак не удавалось
сосредоточиться на смутно знакомом образе. Чертова криозаморозка - он не
мог определить, было ли это настоящее  воспоминание,  смазанное,  как  и
многие другие, микротравмами мозга в процессе оживления, или ложное, еще
более искаженное.
   - Инспектор Торн? - произнес гермафродит мягким контральто.
   -   Да?   -   неудивительно,   что   и   Бел    разглядывал    своего
соотечественника-бетанца  с  особым  интересом.  Несмотря  на  почтенный
возраст, его красота вызывала восхищение, и  к  своему  тайному  веселью
Майлз заметил, как Бел украдкой глянул на сережку, по бетанскому  обычаю
красовавшуюся в левом ухе гермафродита. К сожалению,  ее  стиль  означал
"есть возлюбленный(ая), новых связей не ищу".
   - Боюсь, с моим грузом особая проблема.
   Бел сделал непроницаемое лицо, готовясь услышать  очередную  жалобную
историю, за которой, возможно, последует предложение взятки.
   - Я пассажир с "Идриса". Везу с  собой  несколько  сотен  генетически
измененных зародышей животных - они находятся в  маточных  репликаторах,
которые нуждаются в периодическом обслуживании. И сейчас их  пора  снова
обслужить. Я в самом деле не могу откладывать это надолго. Если  о  моих
животных не позаботиться, они могут пострадать или даже погибнуть. -  Он
нервно теребил свои длинные пальцы. -  Хуже  того  -  приближается  срок
родов. Я правда не ожидал такой задержки в пути. Если я задержусь  здесь
еще надолго, их придется выбросить  или  уничтожить,  а  я  потеряю  всю
стоимость моего груза и затраченного времени.
   - А что за животные? - полюбопытствовал Майлз.
   Высокий гермафродит глянул на его сверху вниз.
   - В основном - овцы и козы. И еще кое-какие особые экземпляры.
   - М-м. Полагаю, вы можете пригрозить, что выпустите их на  станцию  и
квадди придется самим разбираться с ними. Несколько сотен  ягнят  особой
расцветки, бегающих по докам... - Портовый инспектор Торн  наградил  его
чрезвычайно холодным взглядом, и Майлз плавно закончил:
   - Но я уверен, что до этого не дойдет.
   - Я передам ваше прошение боссу Уоттсу, - промолвил Бел. - Ваше  имя,
досточтимый гермафродит?
   - Кер Дюбауэр.
   Бел чуть поклонился.
   - Подождите здесь. Я скоро приду.
   Когда Бел  ушел,  чтобы  связаться  с  начальством  без  посторонних,
Дюбауэр, слабо улыбаясь, пробормотал:
   - Благодарю вас за помощь, лорд Форкосиган.
   - Пустяки. - Наморщив лоб, Майлз поинтересовался:
   - Мы, случайно, не встречались раньше?
   - Нет, милорд.
   - Хм-м. Ну да ладно. Когда вы находились на "Идрисе", не сталкивались
с лейтенантом Солианом?
   - Тем бедным молодым мужчиной, которого все  считали  дезертиром,  но
оказалось, что он пропал по каким-то другим причинам?  Я  мельком  видел
его на корабле. Но, к сожалению, никогда не разговаривал с ним.
   Майлз подумал, не рассказать ли  об  искусственной  крови,  но  затем
решил придержать пока эту информацию в тайне. Незачем пускать ее бродить
вместе с остальными слухами - быть может, ей еще найдется более удачное,
более толковое применение. Пока они  разговаривали,  человек  пять-шесть
других пассажиров с "Идриса" приблизились к ним, желая поделиться своими
сведениями о пропавшем лейтенанте.
   Ценность кратких допросов  была  сомнительна.  Наглый  убийца  вполне
может солгать, а умный просто не станет высовываться. Трое пассажиров на
все вопросы отвечали настороженно и отрывисто, но вполне  четко.  Другие
были полны энтузиазма и горели желанием поделиться своими  теориями,  ни
одна из которых не сходилась с тем, что кровь в доке являлась подделкой.
Майлз с тоской  размышлял  о  том,  как  чудесно  было  бы  допросить  с
фаст-пентой всех поголовно пассажиров и  членов  экипажа  "Идриса".  Еще
одна задача, которую давно должен был выполнить Венн, или Форпатрил, или
оба вместе, черт  подери.  Увы,  квадди  придерживались  строгих  правил
относительно таких агрессивных методов. К этим транзитникам, находящимся
на Станции Граф, никак нельзя было применить  более  крутые  барраярские
методы допроса; а барраярские военные, с чьими мозгами Майлз мог  делать
все что ему вздумается, находились гораздо дальше в его  текущем  списке
подозреваемых. Вот штатский экипаж комаррских кораблей находился в более
двусмысленном положении: барраярские подданные, находящиеся на  земле...
ну, не совсем земле... короче, на попечении квадди.
   Тем временем Бел вернулся к Дюбауэру, который в ожидании молча  стоял
у стены со скрещенными руками, и сообщил вполголоса:
   - Как только лорд Аудитор закончит здесь свои  дела,  я  смогу  лично
проводить вас на "Идрис", чтобы вы могли привести в порядок свой груз.
   Майлз прервал последнего криминалиста-любителя и отослал его прочь.
   - Я закончил,  -  объявил  он  и  глянул  на  часы  в  комм-браслете.
Интересно, успеет ли он пообедать вместе с  Катериной?  В  такой  час  -
сомнительно, но, с другой стороны,  она  могла  потратить  невообразимое
количество времени на разглядывание растений, так что шанс еще есть.
   Все трое вышли  из  конференц-зала  вместе  и  поднялись  по  широкой
лестнице в просторный вестибюль. Майлз, да и Бел, наверное, тоже,  входя
в комнату, всегда окидывали взглядом все вероятные точки,  откуда  можно
вести обстрел  -  наследие  многих  лет  горького  поучительного  опыта,
выпавшего на долю их обоих. Вот  почему  они  одновременно  заметили  на
балконе напротив человека, поднимавшего на перила странную продолговатую
коробку. Дюбауэр  проследил  за  их  взглядом,  и  глаза  его  изумленно
распахнулись.
   Майлз успел заметить  лишь  устремленные  на  него  темные  глаза  на
молочно-белом лице под копной латунно-желтых волос. Он и Бел, шедшие  по
обе стороны Дюбауэра, мгновенно подхватили ошарашенного бетанца под руки
и бросились вперед. Из ящика с  громким  гулким  шумом  вырвались  яркие
вспышки. Кровь брызнула со щеки Дюбауэра, когда его рванули вниз;  прямо
над головой Майлза пронеслось что-то вроде роя рассерженных пчел. И  вот
они, все трое проскользили на животах в укрытие за  широкими  мраморными
тумбами с цветами. Похоже, пчелы  гнались  за  ними;  фонтаном  брызнули
обломки  мрамора,  во  все  стороны  полетели  осколки  стекла.   Мощный
пульсирующий звук наполнил зал, сотрясая воздух - оглушительный  грохот,
рассеченный криками и воплями.
   Майлз хотел было поднять голову и выглянуть из-за  укрытия,  но  Бел,
перелетев через лежавшего между ними  бетанца,  тотчас  подмял  его  под
себя, стиснув удушающей хваткой. Остальное  Майлз  мог  только  слышать:
снова крики, внезапно прекратившийся грохот, глухой металлический  удар.
Женские рыдания, перешедшие в  судорожные  всхлипы.  Он  отдернул  руку,
когда ее коснулось что-то мягкое, холодное - но это был всего лишь  один
из последних растерзанных лепестков, которые, кружась, плавно опускались
на пол вокруг них.
 
ГЛАВА 8 
 
   Майлз сдавленно пролепетал:
   - Бел, не мог бы ты слезть с моей головы?
   Последовала недолгая пауза. Затем Бел откатился в сторону и осторожно
сел, вжав голову в плечи.
   - Извини, - хрипло проговорил он. - В какой-то миг я  испугался,  что
потеряю тебя. Опять.
   -  Не  извиняйся.  -  Во  рту  у  Майлза  пересохло,  сердце   бешено
колотилось. Он приподнялся и  сел,  привалившись  спиной  к  значительно
укоротившейся  мраморной  колонне.  Он  коснулся  пальцами   прохладного
синтетического камня,  которым  был  выложен  пол.  Там,  где  кончалось
небольшое полукруглое пространство, заслоненное колоннами, пол испещрили
десятки глубоких щербин.  Мимо  прокатился  какая-то  мелкая  штуковина,
отливающая медью; Майлз потянулся за ней, и тут же отдернул руку  -  она
была раскаленная.
   Пожилой  гермафродит,  Дюбауэр,  тоже  сел  и   потянулся   рукой   к
кровоточившей щеке. Майлз быстро оглядел его: кажется, больше  нигде  не
ранен. Он вытащил из кармана брюк платок с форкосигановской монограммой,
сложил его и молча протянул бетанцу. Дюбауэр  сглотнул,  взял  платок  и
промокнул ссадину. На мгновение отняв тряпицу от царапины, он  уставился
на собственную  кровь  будто  в  изумлении,  затем  снова  прижал  ее  к
безволосой щеке.
   В некотором смысле, с дрожью  подумал  Майлз,  это  даже  лестно.  По
крайней  мере  кто-то  сообразил,  что  он  достаточно   компетентен   и
дееспособен, чтобы оказаться опасным противником. "Или я напал на чей-то
след. Вот только чей, интересно?"
   Бел зацепился руками за верхушку разбитой колонны, осторожно выглянул
из-за  нее,  затем  медленно  поднялся  на  ноги.  Планетник   в   форме
гостиничного персонала, слегка пригибаясь, обежал вокруг бывшей  главной
детали интерьера и запыхавшимся голосом спросил:
   - Вы тут все целы?
   - Кажется, да, - ответил Бел, оглядываясь  по  сторонам.  -  Что  это
было?
   - Стреляли с балкона, сэр. Этот... этот тип  сбросил  оружие  вниз  и
смылся. Охранник, который стоял у входа, погнался за ним.
   Бел не стал указывать на неверный род  вежливого  обращения  -  явный
признак смятения. Майлз тоже поднялся и чуть было не  потерял  сознание.
По-прежнему задыхаясь, он обогнул их служившие им бастионом колонны и  с
хрустом  прошел  по  осколкам  стекла,  обломкам  мрамора,   оплавленным
кусочкам меди и цветочному винегрету. Бел последовал за ним. На  дальнем
конце вестибюля валялась заметно помятая продолговатая коробка. Они  оба
склонились над ней.
   - Автоматический горячий клепальщик, - произнес Бел спустя мгновение.
- Он, должно быть, отсоединил его... такое можно проделать лишь с  очень
немногими предохранительными механизмами.
   И это еще слабо сказано, чувствовал Майлз. Но  зато  теперь  понятно,
почему нападавший не  смог  как  следует  прицелиться.  Устройство  было
предназначено для того, чтобы с высокой точностью  забивать  заклепки  с
расстояния нескольких миллиметров,  не  метров.  И  все  же...  если  бы
террористу удалось хоть раз попасть в голову Майлза -  он  снова  бросил
взгляд на раздробленный мрамор - никакое криооживление на  этот  раз  не
вернуло бы его с того света.
   О боги - а если бы он не промазал? Что бы делала Катерина, оказавшись
так далеко от дома и без всякой поддержки, с  безобразно  обезглавленным
мужем на руках, когда их свадебное путешествие еще даже не окончилось? А
рядом - никого, кроме малоопытного Ройса... "Если в меня стреляли, какая
опасность грозит ей?"
   В запоздалой панике он хлопнул по комм-браслету.
   - Ройс! Ройс, отзовись!
   Прошло не менее трех мучительных секунд, прежде чем Ройс  неторопливо
ответил:
   - Милорд?
   - Мы сейчас... впрочем, неважно. Бросай все дела и сейчас же мчись  к
леди Форкосиган. Оставайся с ней. Проводи ее обратно на... - он  осекся,
не договорив "...на "Пустельгу"". Будет ли там  для  нее  безопаснее?  К
настоящему времени кто угодно  знал,  где  искать  Форкосиганов.  Может,
лучше отправить ее на борт "Принца  Ксава",  державшегося  на  приличном
расстоянии от станции, где она будет в окружении барраярских  военных  -
"самых лучших войск Барраяра, да поможет нам Бог..." - Просто  оставайся
с ней, пока я не перезвоню.
   - Милорд, что случилось?
   - Кто-то только что  пытался  приклепать  меня  к  стене.  Нет,  сюда
приходить не надо, - оборвал он возражения Ройса. - Этот тип уже смылся,
да и потом, местная безопасность уже на подходе. - Как раз в это время в
дверях показались двое квадди в форме, парящие на  гравикреслах.  Следуя
указующим жестам служителя гостиницы, один  плавно  поднялся  вверх,  на
балкон; другой направился  к  Майлзу  и  компании.  -  Сейчас  мне  надо
поговорить с этими людьми. Я жив-здоров. Не пугай Катерину. Не спускай с
нее глаз. Конец связи.
   Майлз поднял глаза и  увидел,  как  Дюбауэр,  закончив  рассматривать
изглоданную  заклепками  колонну,  выпрямился.  В  лице   его   читалось
напряжение - происшедшее явно его потрясло. Все еще  прижимая  платок  к
щеке, он подошел посмотреть на клепальщик. Майлз мягко поднялся на ноги.
   - Примите  мои  извинения,  досточтимый  гермафродит.  Я  должен  был
предупредить вас, что не следует находиться так близко от меня.
   Дюбауэр  уставился  на  Майлза.  Губы  его   приоткрылись   секундном
замешательстве, затем беззвучно округлились - "О-о!".
   - Кажется, вы двое спасли мне жизнь. Я... боюсь, я ничего  не  видел.
Пока меня не зацепило - чем, кстати?
   Майлз наклонился и подобрал остывшую уже заклепку  -  одну  из  сотни
валявшихся на полу.
   - Одной из этих