Лилли  и  Астра  отвезли  его  в  клинику  на   антигравитационной
платформе, и потом я его уже не видела. И тут посыпались  приказы.  -  Она
помолчала. - Так. И ты теперь вернешься к дендарийским наемникам?
     - Да. Наверное, понадобится немного подлечиться и отдохнуть.
     - Не... выйдешь на  покой?  После  такого  близкого  столкновения  со
смертью.
     - Если честно, вид оружия  внушает  мне  новые  неприятные  ощущения,
но... Надеюсь, что я еще долго не расстанусь с  дендарийскими  наемниками.
Э-э... эти мои конвульсии. Они пройдут?
     - Должны бы. Криовосстановление всегда идет без  гарантий.  Значит...
ты не представляешь себе жизни на покое. Например, на Эскобаре.
     - Мы время от времени бываем на  Эскобаре  для  ремонта  кораблей.  И
личного  состава.  Это  крупный  галактический  центр.  Возможно,  мы  еще
встретимся.
     - Надеюсь, не так, как в первый раз, - улыбнулась Вербена.
     -  Позволь  тебя  заверить,  что,  если  мне  еще   раз   понадобится
криовосстановление, я распоряжусь, чтобы отыскали тебя. - Он замялся. "Мне
нужна миледи Форкосиган, чтобы прекратить все эти скитания..."  Сможет  ли
Вербена  стать  ею?  Тридцать  пять  своячениц  -  не  слишком   серьезный
недостаток, если они будут далеко, на Эскобаре. -  А  какого  ты  была  бы
мнения о Барраяре с точки зрения  того,  чтобы  там  жить  и  работать?  -
осторожно поинтересовался он.
     Вербена наморщила носик:
     - В этой дыре? С чего вдруг?
     - У меня там... интересы. По правде говоря, именно  там  я  собираюсь
жить, когда уйду на покой. На самом деле это  очень  красивая  планета.  И
малонаселенная. Они поощряют... э-э... деторождение. - Еще чуть-чуть  -  и
он откроет тайну своей личности, ради  сохранения  которой  шел  на  такой
риск.  -  И  там  масса  работы  для  хирурга,  получившего  галактическую
подготовку.
     - Надо думать. Но я всю жизнь была  рабыней.  Зачем  мне  становиться
подданной, когда можно быть  гражданкой?  -  Вербена  грустно  улыбнулась,
подошла к нему и обхватила руками за плечи. - Те пять дней, когда мы  были
заперты у Васа Луиджи... это ведь не результат плена, да? Ты всегда такой,
когда здоров?
     - Более или менее, - признал он.
     -  Никогда  не  знала,  кем  работают  выросшие  гиперактивные  дети.
Командование несколькими тысячами солдат, наверное, как раз поглощает твою
энергию, правда?
     - Да, - вздохнул он.
     - Наверное, я всегда буду тебя любить - немного. Но если бы я жила  с
тобой постоянно, я с ума бы сошла. По-моему, более властного человека я  в
жизни своей не встречала.
     - Предполагается, что ты не будешь мне поддаваться, - объяснил он.  -
Я рассчитываю на то, что... - Он не мог сказать "Элли" или, еще хуже, "мои
женщины". - Мой партнер не будет мне поддаваться. Иначе я не мог бы  вести
себя естественно и быть самим собой.
     Так. Значит, слишком тесный контакт действительно разрушил их любовь,
или по крайней мере ее заблуждения.  Ему  все  больше  начинала  нравиться
барраярская традиция сватовства  с  помощью  посредников.  Может,  гораздо
надежнее сначала жениться, а потом уже знакомиться. К  тому  времени,  как
жена его раскусит, ходу назад уже  не  будет.  Он  вздохнул,  улыбнулся  и
отвесил Вербене преувеличенно любезный поклон.
     - Буду счастлив навестить вас на Эскобаре, миледи.
     - Это было бы просто чудесно,  сударь,  -  подыграла  она  на  полном
серьезе.
     Ах! Черт побери,  она  могла  бы  стать  леди  Форкосиган,  она  себя
недооценивает... Лилли-младшая, которая зачарованно наблюдала  за  ними  с
кушетки,  кашлянула.  Взглянув  на  нее,  Майлз  вспомнил  ее  рассказ   о
пребывании у дендарийцев.
     - А Марк знает, что ты тут, Лилли? - спросил он.
     - Не знаю. Я была с Вербеной.
     - Когда Марк видел тебя в последний раз, ты улетала  обратно  с  Васа
Луиджи. По-моему... ему было бы приятно узнать, что ты передумала.
     - Он пытался уговорить меня остаться на корабле. Он  говорит  не  так
хорошо, как ты, - призналась Лилли.
     - Он купил вам право улететь отсюда. - И Майлзу не  хотелось  думать,
какой монетой Марк за это заплатил. -  Я  просто  тащился  следом.  Пошли.
Скажи хотя бы "привет, пока и спасибо". Это тебе ничего не  будет  стоить,
но, подозреваю, будет иметь для него кое-какое значение.
     Лилли неохотно встала и позволила ему утащить ее за  собой.  Вербена,
одобрительно кивнув, снова принялась поспешно укладывать вещи.



                                    30

     - Вы их нашли? - спросил лорд Марк.
     - Да, - с трудом выговорила Ботари-Джезек.
     - И уничтожили?
     - Да.
     Марк покраснел и откинул голову на спинку кресла.
     - Вы их просмотрели. - Он вздохнул. - Я же сказал, чтобы вы этого  не
делали.
     - Мне надо было убедиться, что это именно они.
     - Нет, не надо было. Можно было просто уничтожить все.
     - В конце концов я так и сделала. Я начала смотреть. Потом  отключила
звук.  Потом  пустила  их  на  повышенной  скорости.  Потом  стала  просто
проверять время от времени.
     - Очень жаль, что вы меня не послушали.
     - Мне тоже очень жаль. Марк, этих записей  были  сотни  часов!  Я  не
могла поверить, что их так много.
     - На самом деле около пятидесяти часов. Или, может,  пятидесяти  лет.
Но проводилось одновременно несколько записей. Я всегда краем глаза  видел
записывающую камеру, что бы ни происходило.  Не  знаю,  зачем  Риоваль  их
делал: изучать и анализировать или просто наслаждаться. Наверное,  того  и
другого понемногу. Его проницательность просто ужасала.
     - Я... не поняла кое-что из того, что видела.
     - Хотите, чтобы я вам объяснил?
     - Нет.
     - Ну и хорошо.
     - Могу понять, почему вы захотели, чтобы они были уничтожены.  Попади
записи в плохие руки... они стали бы страшным рычагом  для  шантажа.  Если
хотите, чтобы я поклялась молчать, я готова.
     - Дело не в этом. Я ничего не намерен держать в тайне. Никто  никогда
больше не получит надо мной такой власти. Не будет дергать меня за скрытые
веревочки. В общих чертах можете рассказывать хоть всей  галактике  -  мне
наплевать. Но... если бы СБ получила эти материалы,  они  в  конце  концов
попали бы в руки Иллиану. А он не смог бы  утаить  их  от  графа  -  и  от
графини тоже, хотя, не сомневаюсь, попробовал бы. Или в  конце  концов  от
Майлза. Можете себе представить, как граф, графиня или Майлз  смотрят  это
дерьмо?
     Элен сквозь зубы втянула воздух:
     - Начинаю понимать.
     - Подумайте над этим. Я подумал.
     -  Лейтенант  Айверсон  разбушевался,  когда,  сломав  дверь,  увидел
оплавленные упаковки. Он будет жаловаться начальству.
     - Пусть жалуется. Если СБ готова начать жаловаться  на  меня  и  моих
людей, то и я на них начну жаловаться. Например, где они, к дьяволу,  были
последние пять дней? Мне не будет ни стыдно, ни неловко напомнить об  этом
кому угодно, начиная с самого Иллиана. Пусть  только  попробуют  встать  у
меня на пути... - враждебно пробормотал он.
     Лицо у нее было зеленовато-бледным.
     - Мне... очень жаль, Марк.
     Элен неуверенно прикоснулась к его руке. Он схватил ее за запястье  и
сильно сжал. У Элен раздулись ноздри, но она не дрогнула. Он  сел  прямее,
вернее, попытался:
     - Не смей меня жалеть! Я победил! Прибереги свою жалость  для  барона
Риоваля, если уж тебе надо кого-то жалеть. Я его поймал. Обманул.  Победил
в его собственной игре, на его собственном поле. Я не  позволю  превратить
мою победу в поражение ради твоих чертовых... эмоций. - Марк  отпустил  ее
руку. Она потерла кисть, не спуская с него пристального взгляда. -  Вот  и
все. Я  могу  отбросить  Риоваля,  если  мне  не  будут  мешать.  Но  если
окружающие будут знать слишком много - если бы они  увидели  те  проклятые
записи, - они никогда  не  могли  бы  об  этом  забыть.  Их  чувство  вины
возвращало бы их к этому снова и снова, и они возвращали бы к этому  меня.
Я не хочу сражаться с Ри Риовалем у себя в голове - или у них в  голове  -
всю оставшуюся жизнь. Он умер, а я  нет  -  и  довольно.  -  Помолчав,  он
хмыкнул: - И признай, это было бы особенно плохо для Майлза.
     - О, да, - выдохнула Элен, искренне соглашаясь.
     За окном дендарийский катер, пилотируемый  сержантом  Таурой,  поднял
первую партию Дюрон на корабль Марка. Он помолчал, глядя ему вслед.
     "Да. Вперед, вперед, вперед. Выбираемся из этой дыры: вы, я - все мы,
клоны. Навсегда. Идите и станьте людьми, если сможете. Если я смогу".
     Элен снова на него посмотрела:
     - Они настоят на медицинском осмотре.
     - Да, кое-что они увидят. Я не смогу  скрыть  побои,  и,  видит  Бог,
насильственное кормление скрыть просто невозможно. Гадость, правда?
     Она кивнула, с трудом сглотнув:
     - Я думала, ты... Нет, ладно.
     - Правильно. Я говорил, чтобы ты  не  смотрела.  Но  чем  дольше  мне
удастся  избежать  осмотра  квалифицированными  врачами  СБ,   тем   более
неопределенно я смогу говорить обо всем остальном.
     - Но ведь тебе надо лечиться.
     -  Лилли  Дюрона  прекрасно  поработала.  И  по  моей   просьбе   все
зафиксировано только у нее в голове. Я должен бы проскочить.
     - Не старайся совсем увильнуть от лечения,  -  посоветовала  Элен.  -
Графиня это заметит, даже если ты проведешь остальных. И я не думаю, чтобы
не нужно... что-то еще. Не физически.
     - А, Элен. Уж если я что и узнал за эту неделю, так это  насколько  у
меня действительно не все дома, там, в голове. Самое  страшное,  с  чем  я
столкнулся в подвале Риоваля, это чудовище в  зеркале,  в  психологическом
зеркале  Риоваля.  Мое  ручное  чудовище  о  четырех  головах.   Очевидно,
пострашнее даже самого Риоваля. Сильнее. Быстрее. Хитрее. - Марк  прикусил
язык, почувствовав, что слишком много говорит. Он не  думал,  что  идет  к
безумию. Он подозревал, что кружным путем идет к норме. Трудным путем. - Я
знаю, что делаю. Где-то я очень хорошо знаю, что делаю.
     - На записях казалось, будто ты обманываешь Риоваля, делая вид, что у
тебя расщепилась личность. Говорил сам с собой?..
     - Я никогда не смог бы обмануть Риоваля, делая вид. Он занимался этим
много десятилетий, копался на дне человеческого сознания. Но моя  личность
не расщепилась. Скорее... вывернулась. - Нельзя назвать  расщепленным  то,
что ощущается таким гармонично единым. - Я  не  решил  что-то  сделать.  Я
просто что-то сделал.
     Элен смотрела на него со страшным беспокойством. Он не сдержал смеха.
Но его веселье, похоже, отнюдь ее не успокоило.
     - Ты должна понять, - сказал Марк, - что  иногда  безумие  -  это  не
трагедия. Иногда это стратегия  выживания.  Иногда...  это  триумф.  -  Он
замялся. - Ты знаешь, что такое "черная команда"?
     Она молча помотала головой.
     -  Я  видел  это  в  одном  из  музеев   Лондона.   Давным-давно,   в
девятнадцатом и двадцатом веках, на Земле были корабли, которые плавали по
поверхности океанов. У них были паровые двигатели. Жар  паровые  двигатели
получали от громадных угольных топок в брюхе корабля.  И  там  были  такие
дураки, которые бросали уголь в топки. Внизу,  в  грязи,  духоте,  вони  и
копоти. От угля они чернели, и их прозвали "черная команда". И офицеры,  и
прекрасные  дамы  на  палубе  не  желали  иметь  ничего  общего  с   этими
несчастными грубиянами. Но без них не было движения. Не было огня. Не было
жизни. Не было пара. Черная команда. Безымянные герои. Уродливые простаки.
     Теперь она точно решит, что он бредит. Тот  гимн,  который  он  хочет
спеть своей черной команде, наверное, сейчас неуместен.
     "Да, и никто меня не любит, -  жалобно  прошептал  Обжора.  -  Ты  уж
привыкай".
     - Замнем. - Он улыбнулся. - Но, скажу я  тебе,  Гален  после  Риоваля
просто букашка. А Риоваля я победил. Как это ни странно, я сейчас чувствую
себя освобожденным. И собираюсь таким оставаться.
     - Ты мне кажешься... извини... немного маниакальным, Марк.  В  Майлзе
это казалось бы нормой. Ну, не необычным. Рано  или  поздно  он  переходит
через пик и скатывается вниз. Наверное, тебе следует проследить  за  такой
картиной - возможно, она у вас с Майлзом общая.
     - Словно расположение духа крутят на веревочке?
     Она невольно отрывисто рассмеялась:
     - Да.
     - Я буду опасаться перигея.
     -  Гм,  да.  Хотя  на  апогее  все  окружающие  должны  прятаться   и
разбегаться.
     - Я к тому же сейчас принял много всяких болеутоляющих.  Иначе  я  не
продержался бы последние несколько часов. Боюсь, их действие проходит.
     Прекрасно. Это объясняет его путаную речь -  и  к  тому  же  истинная
правда.
     - Мне привести Лилли Дюрону?
     - Нет. Я просто буду сидеть тут. Не шевелясь.
     - Наверное, это хорошая мысль.
     Элен встала и взяла свой шлем.
     - Но я знаю, кем хочу стать,  когда  вырасту,  -  неожиданно  сообщил
Марк. Она остановилась, подняв брови. - Я  хочу  стать  аналитиком  Службы
безопасности. Гражданским. Чтобы не посылать людей не туда, куда надо, или
на пять дней позже. Или неподготовленными. Я хочу целыми  днями  сидеть  в
комнатушке внутри крепости и все делать правильно.
     Он думал,  Элен  засмеется.  Но,  к  его  изумлению,  она  совершенно
серьезно кивнула:
     - Как служащая СБ, я была бы в восторге.
     Она небрежно козырнула ему  и  отвернулась.  Марк  пытался  разгадать
выражение ее глаз. Это была не любовь. И не страх.
     "О! Так вот как выглядит уважение. Я мог бы к нему пристраститься".


     Как Марк и сказал Элен, какое-то время он просто сидел, глядя в окно.
Но рано или поздно придется шевелиться. Может, он воспользуется  сломанной
ногой как предлогом попросить о летающем кресле. Лилли пообещала,  что  ее
стимуляторы дадут ему шесть часов сознания, а потом придут нейрорэкетиры и
потребуют платить по счетам. Он только  хотел  бы  продержаться,  пока  не
окажется на катере Службы безопасности.
     "Ох, братишка. Увези меня домой".
     В лифтовой шахте послышались  голоса.  Появился  Майлз,  тащивший  за
собой какую-то Дюрону. Он был худ, как скелет, и казался мертвенно-бледным
в дюроновском трикотажном костюме. Можно подумать, их физическое состояние
представляет собой единое целое.  Если  бы  он  мог  каким-то  волшебством
передать Майлзу те килограммы, которые ему  навязал  за  последнюю  неделю
Риоваль, оба выглядели бы  гораздо  лучше.  Но  если  он  и  дальше  будет
толстеть, то не истает ли Майлз полностью? Пугающая картина.
     "Это просто лекарства, парень, лекарства".
     - А, хорошо, - проговорил Майлз. - Элен сказала, что ты еще здесь.  -
С видом фокусника, успешно выполнившего особенно сложный трюк, он заставил
женщину сделать шаг вперед. - Узнаешь?
     - Это - Дюрона, Майлз, - отозвался Марк мягко, но устало. - Они будут
мне сниться по ночам. - Он помолчал. - Это был вопрос с зацепкой? - И  тут
же выпрямился в  кресле,  пораженный  узнаванием.  Клонов  все-таки  можно
различить. - Это она!
     - Вот именно, - радостно улыбнулся Майлз. - Мы тайком  утащили  ее  у
бхарапутрян. Она летит на Эскобар с сестрами.
     - А! - Марк снова откинулся на спинку кресла. - А! О! Прекрасно. - Он
неуверенно потер лоб. "Забирай свое очко, Баса Луиджи!" - А  я  не  думал,
что тебя интересует освобождение клонов, Майлз.
     Майлз поежился:
     - Ты меня заразил.
     А! Он не хотел упоминать о Риовале. Ясно:  Майлз  притащил  сюда  эту
девочку, пытаясь немного ободрить Марка. И может, сам Майлз не осознал, но
Марк это видел ясно: тут присутствовал и элемент соперничества. Впервые  в
жизни Майлз ощутил за спиной горячее дыхание брата-конкурента.
     "Тебе неловко? Ха! Привыкай, братик. Я с этим жил двадцать два года".
     Майлз говорил о Марке "мой брат" точно тем же тоном, каким сказал  бы
"мои  ботинки"  или,  например,  "моя  лошадь".  Или  -   ну,   не   будем
несправедливы - "мой ребенок". С неким самодовольством собственника. Майлз
не ожидал встретить равного. И Марк вдруг  понял,  что  у  него  появилось
чудесное новое хобби, которое займет его на много лет.
     "Господи, ну и удовольствие - быть твоим братом".
     - Да, - благодушно заметил Марк, - ты тоже можешь. Я так и знал, что,
если ты постараешься, у тебя получится. - Он рассмеялся, но, к его  ужасу,
смех перешел в рыдание. Пришлось проглотить и то, и другое. Сейчас  он  не
должен смеяться. Он слишком плохо владеет собой. - Я очень рад, - произнес
он как можно нейтральнее.
     Майлз, от которого не укрылась вся  эта  сцена,  кивнул  и  столь  же
нейтрально сказал:
     - Хорошо.
     "Спасибо тебе, братишка".
     Майлзу прекрасно известно, что значит балансировать на самом краю.
     Оба посмотрели на юную Дюрону. Она неловко шевельнулась, придавленная
весом  такого  двойного  ожидания.  Встряхнув  волосами,  она  постаралась
подыскать подходящие слова.
     - Когда я тебя в первый раз увидела, - сказала она Марку, - ты мне не
очень-то понравился.
     "Когда ты меня в первый  раз  увидела,  я  сам  себе  тоже  не  очень
нравился".
     - Да? - подбодрил Марк.
     - Я все равно считаю, что у тебя странный вид. Даже  более  странный,
чем у другого. - Она кивнула на Майлза, который невозмутимо ей  улыбнулся.
- Но... но...
     Слов она  явно  не  нашла  и  робко,  словно  дикая  птичка,  впервые
прилетевшая к кормушке, подошла поближе, наклонилась и  поцеловала  его  в
распухшую щеку. И, как птичка, упорхнула.
     - Гм-м... - сказал Майлз, глядя, как она исчезает в лифтовой шахте. -
Я рассчитывал на более восторженное проявление благодарности.
     - Привыкнешь, - добродушно отозвался Марк.  Он  прикоснулся  к  своей
щеке и улыбнулся.
     - Если ты считаешь, что это неблагодарность, попробуй  поговорить  со
Службой безопасности, - мрачно посоветовал Майлз. -  Сколько  оборудования
вы потеряли?!
     Марк только приподнял бровь:
     - Цитируешь Иллиана?
     - А ты с ним встречался?
     - О, да.
     - Жаль, меня при этом не было.
     - И мне тоже жаль, что тебя при  этом  не  было,  -  вполне  искренне
подтвердил Марк. - Он был... язвительный.
     - Еще бы. У него это получается  чуть  ли  не  лучше  всех,  если  не
считать моей матери, когда она выходит из себя, что, благодарение Господу,
случается нечасто.
     - Тебе бы посмотреть тогда, как она его уничтожила, - сказал Марк.  -
Борьба титанов. Думаю, ты получил бы удовольствие. Я получил.
     - О? Похоже, нам надо о многом поговорить...
     И Марк впервые понял, что это действительно  так.  У  него  поднялось
настроение. К несчастью, по лифтовой шахте поднялся кто-то еще. Человек  в
зеленой ливрее дома Фелл заглянул через хромированные перила, увидел его и
неуверенно козырнул.
     - У меня послание к человеку по имени Марк, - объявил он.
     - Марк - это я.
     Курьер подошел к нему, сканировал лицо,  открыл  плоский  чемоданчик,
прикрепленный к запястью, и вручил ненадписанный конверт.
     - Барон Фелл вас приветствует, сэр, и надеется, что это  ускорит  ваш
отлет.
     Кредитная карточка. Ага! И с нею весьма толстый намек.
     - Я приветствую барона Фелла и... и... Что мы  хотим  сказать  барону
Феллу, Майлз?
     - Я, наверное, ограничился бы просто "спасибо", - посоветовал  Майлз.
- По крайней мере пока мы не окажемся далеко-далеко отсюда.
     - Передайте ему спасибо, - сказал  Марк  курьеру,  который  кивнул  и
удалился тем же путем, каким пришел. Марк взглянул на комм-пульт  Лилли  в
углу комнаты. Ужасно далеко. Он ткнул пальцем. - Ты не  мог  бы...  э-э...
подать мне дистанционный считыватель от того комма, Майлз?
     - Конечно.
     - Предсказываю, - сказал Марк, помахивая кредитной карточкой,  -  что
меня серьезно надуют, но не настолько сильно, чтобы я рискнул возвратиться
к Феллу и начать с  ним  ругаться.  -  Он  вставил  карточку  в  отверстие
считывателя и улыбнулся. - Точно!
     - Сколько? - поинтересовался Майлз, вытягивая шею.
     - Ну, это довольно нескромный вопрос