омаду  расцвечивали  гирлянды
цветных фонариков, парк был ярко освещен, и повсюду - на аллеях, у фонтанов,
на широких мраморных террасах - виднелись группы нарядно одетых людей.
   Автомобиль регента остановился у входа, когда они уже входили в восточный
портик. Корделия облегченно вздохнула, снова оказавшись  рядом  с  мужем,  и
взяла его под руку. Он улыбнулся, с гордостью  любуясь  женой,  и  незаметно
поцеловал ее в шею, притворившись, будто поправляет  вплетенные  в  прическу
цветы. Она в ответ тайком сжала  ему  руку,  и  они  начали  подниматься  по
длинной пологой лестнице. Мажордом, распахнув двери, громко  объявил  об  их
приходе - и к ним повернулись, как со  страху  показалось  Корделии,  тысячи
любопытных лиц. На самом же деле здесь было не более двух сотен  человек.  В
конце концов, решила она,  это  совсем  не  так  неприятно,  как,  например,
смотреть в дуло нейробластера.
   Они двинулись по залу, обмениваясь  приветствиями  и  произнося  вежливые
фразы. "И почему бы им не приколоть таблички с именами?" - с тоской подумала
Корделия. Как всегда, все, кроме нее,  друг  друга  знали.  Она  представила
себе, как начинает великосветскую  беседу  словами:  "Эй  вы,  фор..."  -  и
покрепче  уцепилась  за  локоть  Эйрела.  Лучше  уж  выглядеть  таинственной
незнакомкой, чем круглой дурой, не имеющей понятия о правилах хорошего тона.
   В следующем зале происходила церемония вручения кошельков: графы  или  их
представители выстроились в очередь, спеша исполнить свой долг  -  и  каждый
при этом  произносил  небольшую,  но  весьма  высокопарную  речь.  Император
Грегор, которому, как заподозрила Корделия, давно уже пора было спать, сидел
на троне рядом с матерью. Мальчик выглядел  очень  усталым,  но  мужественно
подавлял зевоту. Корделия подумала, что ему, наверное, не разрешат  оставить
себе мешочки с монетами: скорее  всего,  их  возвращают  обратно,  чтобы  на
следующий год дарить снова. Ничего себе! День рождения малыша - ни  поиграть
с детьми, ни повеселиться, и кругом  одни  взрослые.  Но  графов  пропускают
быстро, может, ему скоро удастся освободиться.
   Очередной  даритель  опустился  на  колено   перед   троном,   протягивая
императору  свой  бежево-золотой  кошель.  Корделия  узнала   графа   Вейдла
Фордариана,  которого  ее  муж  охарактеризовал   как   главу   "второй   по
консервативности  партии".  Впрочем,  этот  человек  совсем  не  походил  на
фанатика.  Сейчас,  когда  его  лицо  не  уродовал   гнев,   он   был   даже
привлекателен. Вручив Грегору ритуальную дань, граф повернулся к принцессе и
сказал что-то, отчего Карин слегка запрокинула голову,  и  рассмеялась.  Его
рука словно бы невзначай коснулась платья принцессы, а  ее  -  на  мгновение
коснулась его руки,  но  Фордариан  уже  начал  подниматься,  уступая  место
следующему графу. Когда он отошел, улыбка Карин погасла.
   При виде Форкосиганов с Дру Грегор оживился и что-то горячо  зашептал  на
ухо матери. Карин поманила придворного, и через несколько секунд к  Корделии
подошел начальник дворцовой охраны, попросивший разрешения ненадолго отвлечь
мисс Друшикко. Ее заменил флегматичного вида молодой великан, следовавший за
ними на такой дистанции, чтобы не  слышать  разговоров  и  в  то  же  время,
находясь поблизости, не мозолить глаза -непростой трюк  для  человека  столь
крупного.
   К счастью, им  скоро  встретились  лорд  и  леди  Форпатрил,  с  которыми
Корделия могла беседовать безо всякого  напряжения.  Дворцовый  красно-синий
мундир был очень к лицу капитану, но его затмевала леди Форпатрил  в  платье
цвета красного сердолика и с розами такого же цвета, искусно  вплетенными  в
ее пышные темные  волосы.  Вот  идеальная  чета  форов,  подумала  Корделия,
счастливых, довольных собой и безмятежных. Это впечатление не  портило  даже
то,  что  капитан,  как  вскоре  выяснилось,  был  уже   изрядно   навеселе.
Форкосигана тут же перехватили какие-то сановники, и  он  удалился,  поручив
Корделию заботам леди Форпатрил.  Они  двинулись  по  залу;  мимо  пробегали
слуги, разносившие закуски и вина. Как и следовало ожидать, разговор начался
с грядущего материнства,  волнующего  обеих  дам.  Лорд  Форпатрил  выдержал
недолго - он поспешно извинился и пустился в погоню за подносом с  бокалами.
Элис тем временем переключилась на обсуждение расцветки и покроя  очередного
платья своей новой подруги.
   - Для новогоднего бала тебе надо выбрать черное  с  белым,  -  решительно
заявила она. Корделия послушно кивнула. Интересно, скоро ли все усядутся  за
стол, или предполагается, что они так и будут клевать с подносов?
   Элис провела ее в дамскую комнату, а на обратном пути познакомила  еще  с
несколькими матронами. Разговор тут  же  обратился  к  предстоящему  званому
вечеру, который собиралась устроить одна из дам  по  случаю  совершеннолетия
своей  дочери.  Воспользовавшись  моментом,  Корделия  незаметно  отошла   в
сторону, чтобы немного побыть в одиночестве и тишине. Как все перепутано  на
этом Барраяре. То он домашний и знакомый,  то  совсем  чужой  и  пугающий...
Уединившись,  Корделия  вдруг  осознала,  чего  ей  не   хватает.   Конечно,
видеокамер! Ведь здесь  нет  ни  одной!  В  Колонии  Бета  церемония  такого
масштаба непременно транслировалась бы на всю планету,  и  движение  каждого
вплеталось бы в тщательно  отрежиссированный  танец  перед  видеокамерами  и
ведущими. Здесь же ни одной  камеры  не  было.  Запись  вела  только  служба
безопасности, но в своих собственных целях, и режиссура ей  не  требовалась.
Гости говорили и двигались только друг для друга, и вся красота, весь  блеск
этого вечера уже через  несколько  часов  исчезнут,  сохранившись  только  в
воспоминаниях.
   - Леди Форкосиган?
   Раздавшийся  совсем  рядом  голос   вывел   Корделию   из   задумчивости.
Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с  коммодором  графом  Фордарианом.
То, что  на  нем  был  красно-синий  мундир,  а  не  его,  фамильные  цвета,
свидетельствовало, что граф состоит на действительной службе. Интересно, чем
он  занимается?  Да,  ведь  Эйрел  говорил  -   генеральный   штаб,   боевое
планирование... Сейчас в руке у Фордариана был бокал с  вином,  а  на  губах
-сердечная улыбка.
   - Граф Фордариан, -  отозвалась  она,  тоже  улыбаясь.  Они  уже  не  раз
виделись, хотя  и  мельком,  и  Корделия  решила,  что  можно  обойтись  без
церемонии взаимных представлений. От  регентства,  к  сожалению,  никуда  не
деться, так что пора ей  заводить  собственные  знакомства  и  перестать  на
каждом шагу дергать Эйрела.
   - Вам нравится прием? - спросил он.
   - О да. - Она попыталась  придумать,  что  бы  еще  сказать.  -  Все  так
прекрасно.
   - Как и вы, миледи.
   Граф поднял бокал, словно произнося тост в ее честь, и  отпил  глоток.  У
Корделии  замерло  сердце;  она  успела   осознать   причину   прежде,   чем
среагировала, - только глаза ее немного расширились: точно  таким  движением
ее приветствовал когда-то адмирал Форратьер, и  было  это  совсем  в  другой
обстановке... Нет, сейчас не время для мучительных воспоминаний.
   - Леди Форпатрил очень мне помогла, - произнесла Корделия,  чтобы  чем-то
заполнить паузу. - Она так добра ко мне.
   Фордариан деликатно кивнул в направлении ее живота:
   - Насколько я понимаю, вас можно поздравить. Мальчик или девочка?
   - Да, благодарю вас. Мальчик. Мне сказали, что  его  надо  будет  назвать
Петер Майлз.
   - Какая досада! Наверное, лорд-регент был бы куда более  обрадован,  если
бы оказалась дочь.
   Корделия  склонила  голову  набок,  удивленная  явно  ироническим   тоном
собеседника.
   - А мне казалось, что все барраярские военные мечтают о сыновьях.  Почему
вы заговорили о дочери?
   - Я полагаю, лорд Форкосиган  весьма  заинтересован  в  сохранении  своей
власти  и  после  окончания  срока  регентства.  И  вы,  миледи,   наверняка
согласитесь, что ему не  найти  для  этого  более  галантного  способа,  как
естественный переход в ранг императорского тестя?
   Корделия пришла в полное недоумение:
   - Вы думаете, Эйрел стал бы всерьез рассчитывать на то, что  его  будущая
дочь и принц полюбят друг друга через полтора десятка лет?
   - Полюбят? - в свою очередь изумился граф.
   - Вы, барраярцы, просто... -  Корделия  едва  успела  прикусить  язык,  с
которого готово было сорваться слово "ненормальные". - Уверяю вас, сэр,  мой
муж гораздо... Прагматичней.
   - Как интересно, - оживился Фордариан и вновь скользнул  взглядом  по  ее
животу. - Вы полагаете, его планы более прямолинейны?
   - Простите? Не поняла.
   Он улыбнулся и пожал плечами.
   Почему-то  она  никак  не  могла  уловить  тайный  смысл  этого  нелепого
разговора. Корделия нахмурилась:
   - Вы хотите сказать, что, родись у нас девочка, все думали бы так же, как
вы?
   - Безусловно.
   Она досадливо вздохнула.
   - Господи! Это... Не могу себе представить, чтобы кто-то  в  здравом  уме
пожелал  хоть  на  минуту  приблизиться  к  барраярскому   трону   -   стать
добровольной мишенью для любого маньяка. - На  секунду  пред  ней  предстало
залитое кровью лицо оглохшего лейтенанта Куделки.  -  И  заодно  подвергнуть
смертельной опасности тех, кто, на свою беду, окажется в эту минуту рядом  с
ним!
   Граф сочувственно покивал.
   - Да, да, тот  неприятный  инцидент.  Вы  не  знаете,  расследование  уже
принесло какие-нибудь результаты?
   - Насколько мне известно, Негри и Иллиан  подозревают  в  первую  очередь
цетагандийцев. Но стрелявшему удалось уйти.
   - Обидно.
   Фордариан залпом допил вино  и,  остановив  разносившего  напитки  лакея,
заменил свой пустой бокал полным. Корделия посмотрела на него с завистью -ей
приходилось  воздерживаться  от  спиртного.  Вот  и  еще  одно  преимущество
бетанских  маточных  репликаторов  -  не  надо  соблюдать  все  эти  чертовы
предосторожности. Дома она могла бы  сколько  угодно  отравляться  и  вообще
попадать в любые передряги, а ребенок  бы  тем  временем  спокойно  рос  под
круглосуточным надзором трезвых техников, в  незыблемом  и  безопасном  уюте
репликационного банка... А если бы она угодила под акустическую гранату?  От
такой мысли ей нестерпимо захотелось выпить.
   Ладно, решила Корделия, обойдемся и без выпивки: разговор  с  барраярцами
отупляет не хуже этанола. Она всмотрелась в толпу, ища глазами  Форкосигана.
Вот он - вместе с Ку  беседует  о  чем-то  с  графом  Петером  и  еще  двумя
седеющими мужчинами в графских камзолах. Как и  предполагал  Эйрел,  слух  у
обоих восстановился через несколько дней.
   - Лорда сильно обеспокоило это покушение? - спросил Фордариан,  проследив
за направлением ее взгляда.
   - А вас бы такое не обеспокоило? - удивилась Корделия. - Не знаю... Он  в
своей жизни повидал столько насилия!.. Я  даже  представить  себе  не  могу,
сколько. Возможно, он уже просто не замечает выстрелов и взрывов. "Хотела бы
и я их не замечать".
   - Но ведь вы знакомы очень  недавно.  Только  с  Эскобара,  если  мне  не
изменяет память.
   - Мы встречались и до войны. Мимолетно.
   - Вот как? - Фордариан приподнял брови. - Я этого не знал.  Как  мало  мы
знаем о других. - Он  помолчал,  задумчиво  переводя  взгляд  с  регента  на
Корделию, потом чуть заметно улыбнулся. - Он ведь бисексуал, знаете ли.
   - Был бисексуалом, - рассеянно поправила его Корделия, с любовью наблюдая
за мужем. - Сейчас он стопроцентно гетеросексуален.
   Фордариан поперхнулся вином  и  закашлялся.  Корделия  никак  не  ожидала
такого эффекта и уже хотела было похлопать своего высокородного  собеседника
по спине, но тот быстро восстановил и дыхание, и самообладание.
   - Он сам вам сказал? - изумленно просипел граф.
   - Нет, мне это сообщил адмирал Форратьер. Как раз перед  своей...  Э-э...
То есть перед несчастным случаем. - Фордариан, казалось, утратил дар речи, и
Корделия ощутила прилив гордости - выходит, и ей по силам поставить в  тупик
барраярца.  Если  бы  еще  сообразить,  что  именно  в  ее  словах  так  его
огорошило... - Чем больше я думаю о Форратьере, -продолжала она, - тем более
трагической кажется мне эта личность.  Он  был  до  конца  одержим  любовной
связью, которая для Эйрела исчерпала себя еще  восемнадцать  лет  назад.  Но
иногда я задумываюсь: а если бы он тогда удержал Эйрела - то разве  смог  бы
Эйрел справиться с тем садизмом,  который  в  конце  концов  подорвал  разум
Форратьера? Они словно раскачивались на каких-то  дьявольских  качелях,  где
жизнь одного означала гибель другого.
   - Бетанка... - Оцепенение  Фордариана  прошло,  и  в  его  глазах  теперь
забрезжило новое чувство, которое Корделия про  себя  определила  как  "ужас
осознания". - Мне следовало бы догадаться. Ведь в конце  концов  именно  ваш
народ создал генетических гермафродитов... -  Он  помолчал.  -  И  долго  вы
беседовали с Форратьером?
   - Минут двадцать. Но это были очень насыщенные двадцать минут.
   Корделия решила предоставить графу  самостоятельно  догадаться  о  смысле
сказанного.
   - Их... Э-э... Связь была в свое время огромным тайным скандалом.
   Она сморщила нос.
   - Огромным тайным скандалом? Разве эти понятия совместимы? Как  "разведка
боем" или "огонь  на  себя"?  Типичные  барраяризмы,  на  мой  взгляд.  Лицо
Фордариана приняло какое-то странное выражение, и Корделия вдруг поняла, что
так должен выглядеть человек, который швырнул в своего врага бомбу, а у него
вместо "бумм!" получилось "пшик".
   И тут настала ее очередь для "ужаса осознания". "Этот человек только  что
пытался взорвать мой брак. Нет... Брак Эйрела".
   Она постаралась  сохранить  безмятежно-довольный  вид,  а  ее  мысли  тем
временем заработали - наконец-то! - на предельных оборотах. Фордариан не мог
принадлежать  к  военной  партии  Форратьера  -  все  ее  лидеры  погибли  в
эскобарской мясорубке, а рядовые члены рассеялись и  сидели  тихо.  Что  ему
надо? Она  поправила  вплетенный  в  прическу  цветок  и  решила,  пока  это
возможно, прикидываться простушкой.
   - Я и не думала, что выхожу замуж за  сорокачетырехлетнего  девственника,
граф Фордариан.
   - Да, конечно. - Он сделал еще глоток  вина  и  улыбнулся.  -  Интересно,
какие извращения он прощает вам? - И вдруг глаза  его  блеснули  откровенной
злобой. - Вы знаете, как умерла первая жена лорда Форкосигана?
   - Самоубийство. Приставила к голове плазмотрон,  -  мгновенно  отозвалась
Корделия.
   -  Ходили  слухи,  что  он  сам   убил   ее,   -   улыбка   графа   стала
насмешливо-любезной. - За измены. Так что берегитесь, бетанка.
   Теперь в его словах была ядовитая угроза.
   - Да, это я тоже слышала. Но в данном случае молва лжет.  -  Их  разговор
уже лишился видимости дружелюбия, и Корделия  почувствовала,  что  запас  ее
самообладания иссякает. Она подалась вперед, понизив голос: - А  вы  знаете,
почему погиб Форратьер?
   - Э-э... Нет, не знаю, -  граф  был  явно  заинтригован  таким  поворотом
разговора.
   - Он попытался причинить Эйрелу боль, воспользовавшись мною. Меня  это...
Рассердило. И лучше бы вам, граф Фордариан, прекратить меня сердить.  А  то,
не дай Бог, рассержусь! - И добавила совсем тихо, почти прошептала: - А  это
- опасно.
   К   ее   удивлению,    угроза    подействовала    -    покровительственно
-пренебрежительный тон Фордариана исчез как по мановению волшебной  палочки.
Он сделал плавный жест, долженствовавший  изображать  прощальный  поклон,  и
попятился:
   - Миледи... Уходя, граф оглянулся на нее через плечо, и  взгляд  его  был
откровенно испуганным.
   Корделия, нахмурившись, смотрела ему вслед.  Ого!  Ну  и  странная  вышла
перепалка... Чего он ожидал, сообщая ей это устаревшее известие, словно  Бог
весть какую страшную тайну? Неужели Фордариан вообразил, будто  она  устроит
скандал мужу за то, что он плохо выбирал себе  друзей  двадцать  лет  назад?
Может, наивная невеста-барраярка впала бы от подобной  новости  в  истерику?
"Он выстрелил, но промахнулся".
   И следом пришла леденящая мысль: "Может быть, он уже  однажды  стрелял  и
тоже промахнулся?"
   Это не было обычным светским разговором, даже  по  меркам  Барраяра,  где
беседа сродни фехтованию и каждый  старается  набрать  побольше  очков.  Но,
может, он просто пьян? Ей вдруг очень захотелось поговорить с Иллианом.  Она
прикрыла глаза, пытаясь успокоиться и рассуждать здраво.
   - Как ты себя чувствуешь? - озабоченно спросил  оказавшийся  вдруг  рядом
Форкосиган. - Тебе не нужно принять  твое  лекарство  от  тошноты?  Корделия
открыла глаза. Вот он, целый и невредимый, стоит тут, рядом с ней.
   - О, я в полном порядке. - Она неожиданно взяла его  под  руку.  (Никаких
волнений, никаких!) - Просто задумалась.
   - Гости уже рассаживаются.
   - Прекрасно. Приятно будет сесть, а то у меня просто отваливаются ноги.
   У Эйрела был такой вид,  словно  он  сейчас  подхватит  жену  на  руки  и
понесет, но они чинно прошествовали к своим местам. Согласно церемониалу, их
усадили за императорский  стол;  сюда  же  были  приглашены  премьер-министр
Фортела и лорд-протектор с супругой. По настоянию  Грегора  с  ними  села  и
Друшикко; видно было, что он души не чает в своей бывшей  телохранительнице.
"Я отняла у тебя подругу игр, малыш?" - виновато подумала Корделия.  Похоже,
что так. Привыкшая к дворцовой атмосфере Дру чувствовала  себя  как  рыба  в
воде в отличие от Куделки, который оцепенел,  боясь  совершить  какую-нибудь
промашку.
   Корделию посадили между  графом  Фортелой  и  лордом-протектором.  Первый
министр был, как всегда, обаятелен и прост в обращении, и застольная  беседа
не потребовала чрезмерных усилий. Корделия  даже  расхрабрилась  и  рискнула
отведать всех подаваемых яств, за  исключением  жареного  теленка,  которого
внесли целиком на огромном блюде. Обычно ей удавалось забыть о том,  что  на
Барраяре белок не синтезируют, - он  попадает  в  организм  вместе  с  мясом
убитых животных; во  время  астроэкспедиций  она  сама  пару  раз  пробовала
органическую  ткань  -  в  интересах  науки.  Но  чтобы  такое...  Барраярцы
встретили украшенный фруктами и цветами натюрморт аплодисментами,  и  повар,
вышедший вслед за своим творением,  раскланялся.  Затем  он  ловко  разрезал
теленка, и слуги начали разносить гостям жаркое. Форкосиган выбрал порцию  с
кровью, и Корделия залпом выпила  стакан  воды.  После  десерта  и  коротких
официальных тостов, произнесенных премьер-министром и регентом, Карин  увела
Грегора спать, незаметно пригласив Корделию и Друшикко последовать за  ними.
Когда они  вышли  из  огромного  зала  и  поднялись  в  тихие  личные  покои
императора, Корделию немного отпустила напряженность.
   Грегора освободили от  его  мундирчика,  и  он  нырнул  в  пижаму,  снова
превратившись во вполне обычного маленького мальчика. Дру проследила за тем,
чтобы император почистил зубы, и  в  качестве  особой  поблажки  согласилась
сыграть с ним всего одну партию в  какую-то  местную  разновидность  шахмат.
Карин, поцеловав сына, увела Корделию в гостиную, смежную со спальней. Здесь
царил полумрак, в открытые окна из дворцового парка влетал  ночной  ветерок.
Обе женщины со вздохом облегчения опустились  на  диван;  принцесса  скинула
туфли, и Корделия тут же с радостью последовала ее примеру. Снизу, из темных
аллей, доносились отдаленные голоса и смех.
   - Сколько продлится праздник? - спросила Корделия.
   - До рассвета - для тех, у кого хватит сил. Я  уйду  к  себе  в  полночь,
после чего за дело примутся любители выпить.
   - Некоторые, похоже, выпили уже немало.
   - К сожалению, - улыбнулась Карин. - Сегодня вы сможете  наблюдать  форов
во всей их красе.
   - Могу себе представить.  Удивляюсь,  почему  вы  не  импортируете  менее
смертоносные средства воздействия на сознание.
   Улыбка Карин стала жестче.
   - Пьянство на Барраяре - это традиция. - Она немного  смягчила  тон.  -По
правде говоря, эти снадобья уже появляются, по крайней мере в  городах,  где