емь. Он  хочет
обсудить с вами только что полученное известие.
   У Корделии оборвалось сердце.
   - Хорошо. Иду.
   В комнате номер семь собралось много народу - штабисты,  Канзиан  и  даже
премьер-министр  Фортела.  Обступив  комм-устройство,   они   негромко,   но
оживленно беседовали.
   - Корделия, мне хотелось бы узнать твое мнение  о  последней  новости,  -
произнес Форкосиган, скупо улыбнувшись жене.
   "Лестно, но..."
   - Что за новость?
   - Последнее сообщение Фордариана. Ку, будь добр, пожалуйста, повтори  его
еще раз.
   Пропагандистские передачи из  столицы  обычно  служили  на  базе  Тейнери
чем-то  вроде  ежедневного  развлечения.  На  этот  раз  лица  у  всех  были
серьезными.
   Мятежный граф  находился  в  Синем  зале  императорского  дворца,  хорошо
известном всем жителям Барраяра. Отсюда, во время своих  нечастых  публичных
выступлений, обращался к подданным император Эзар.
   Фордариан, в парадном мундире  со  всеми  регалиями,  сидел  на  атласной
кушетке рядом с принцессой Карин. На принцессе было строгое черное платье; в
ее темных волосах сверкали гребни, усыпанные драгоценными камнями. Фордариан
произнес несколько вступительных  слов,  призывая  зрителей  к  вниманию,  и
камера переключилась на зал Совета графов в замке Форхартунг. Крупным планом
возникло лицо лорда-протектора, сидящего на председательском  месте.  Камера
не показала, стоит ли кто-нибудь рядом с  ним,  но  что-то  в  том,  как  он
смотрел - чуть в сторону, а  не  прямо  в  объектив,  -  заставило  Корделию
поместить туда вооруженного человека, а может, и целый взвод.
   Лорд-протектор взял пластиковый лист и начал:
   - Я читаю: "В связи с...
   - Ах, хитрец! - пробормотал  Фортела,  и  Куделка,  приостановив  запись,
спросил:
   - Извините, господин министр?
   - Ловко вывернулся - "я читаю"! Он только что публично отмежевался от тех
слов, которые сейчас произнесет... В первый раз я этого не заметил. Молодец,
Георгос, молодец! - обратился  Фортела  к  застывшей  фигуре.  -Продолжайте,
лейтенант, я не хотел прерывать.
   Изображение на экране продолжило:
   -  ...   Подлым   убийством   ребенка-императора   Грегора   Форбарры   и
предательством  узурпатора  Форкосигана,  Совет  графов  объявляет   бывшего
регента низложенным, отстраняет его от  власти  и  ставит  его  вне  закона.
Сегодня  Совет  графов   объявляет   коммодора   графа   Вейдла   Фордариана
премьер-министром  и  регентом  при  особе  вдовствующей   принцессы   Карин
Форбарра,  а  также  поручает  ему  сформировать  временное   правительство,
правомочное до того момента, когда будет найден  новый  наследник,  которого
утвердят Совет графов и Совет министров в полном составе".
   Лорд-протектор добавил еще какие-то официальные  формулы,  а  камера  тем
временем показала зал совета.
   - Останови, Куделка! - потребовал Фортела. Шевеля  губами,  он  подсчитал
присутствующих. - Ха! И одной трети не собрали. Даже отдаленно не напоминает
кворум. Кого он надеется обмануть?
   - Отчаявшийся человек идет на отчаянные меры, - пробормотал  Канзиан.  По
знаку премьер-министра лейтенант снова пустил запись.
   - Наблюдай за Карин, - сказал Форкосиган Корделии.
   Камера снова показала графа и принцессу. Фордариан говорил таким слащавым
голосом, что Корделия даже не сразу поняла, что  словами  "личный  защитник"
Фордариан объявил об их помолвке. Его рука горячо  сжала  руку  Карин,  хотя
взгляд  был  по-прежнему  устремлен  в  объектив.  Принцесса  все   так   же
отстраненно  приподняла  руку  и  позволила  ему  надеть  кольцо.  Сообщение
закончилось  торжественной  музыкой.  Конец.  Слава   Богу,   обошлось   без
комментариев - видимо, считалось, что простым барраярцам  вполне  достаточно
одного лишь уведомления о свершившемся факте.
   - Как ты оценишь реакцию принцессы? - спросил Форкосиган.
   Корделия изумленно подняла брови:
   - Какую реакцию? Что тут оценивать? Она же ни слова не сказала!
   - Вот именно. Тебе не кажется, что ее чем-нибудь накачали?  Или  попросту
заставили? - Форкосиган  озадаченно  уставился  на  экран,  где  только  что
мерцало изображение принцессы.  -  Она  всегда  была  сдержанна,  но  такого
непонятного поведения я еще не видел.
   - Прокрути запись еще раз, Ку, - попросила Корделия. - И останови,  когда
будет крупный план. - Она всмотрелась в застывшее лицо принцессы. -Нет,  она
не кажется одурманенной. И не косит в сторону, как лорд-протектор.
   - Вам не кажется, что ей угрожают оружием? - спросил граф Фортела.
   - А может, ей просто все безразлично, - мрачно подсказала Корделия.
   - Она согласилась добровольно или ее заставили? - повторил Форкосиган.
   - Думаю, ни то, ни другое. Она варилась в этой бессмыслице чуть ли не всю
свою сознательную жизнь... Чего вы от нее хотите?  Она  выдержала  три  года
замужества за Зергом, прежде чем вмешался Эзар. Уж она-то  знает,  когда,  и
что не следует говорить.
   - Но согласиться на помолвку с человеком, которого она считает виновным в
смерти Грегора...
   - Да что она может считать? Если она и правда думает, что ее сын погиб  -
даже если она не верит, что его убил ты, - тогда ей остается думать только о
том, чтобы выжить самой. Зачем рисковать жизнью  ради  какого-то  эффектного
жеста, если Грегору это не поможет? Чем она, в конце концов,  обязана  тебе,
нам? Насколько она может судить, мы ничего для нее не сделали.
   Форкосиган поморщился. Корделия продолжала:
   - Фордариан наверняка ограничивает ее доступ к информации.  Возможно,  ей
кажется, что он вот-вот  победит.  Она  из  тех,  кто  умеет  выживать:  она
пережила и Зерга, и Эзара. Может, она надеется пережить и вас с Фордарианом.
Не удивлюсь, если она мечтает о мести - хотя бы  о  такой,  как  возможность
плюнуть на все ваши могилы.
   Кто-то из офицеров пробормотал:
   - Но она же фор. Она не должна была ему уступать.
   Корделия одарила его ледяной усмешкой.
   - О, по тому, что говорит  барраярская  женщина  в  присутствии  мужчины,
нельзя узнать, о чем она думает. Честность ведь не  вознаграждается,  знаете
ли.
   Штабист неуверенно посмотрел на нее.  Дру  кисло  улыбнулась.  Форкосиган
вздохнул. Куделка моргнул.
   - Итак,  Фордариану  надоело  ждать,  и  он  назначил  себя  регентом,  -
пробормотал Фортела.
   - И премьер-министром, - напомнил ему Форкосиган.
   - Да, его понесло.
   - А почему не императором? - спросил штабист.
   - Проверяет обстановку, - сказал Канзиан.
   - Это в сценарии идет позже, - высказал свое мнение Фортела.
   - Или, возможно, раньше, если мы  немного  его  подтолкнем,  -предположил
Канзиан. - Последний и роковой шаг. Мы должны подумать,  как  еще  чуть-чуть
его испугать.
   - Осталось недолго, - твердо сказал Форкосиган.
   Весь остаток дня Корделию преследовало воспоминание о  безжизненном  лице
принцессы. Что думает Карин? И если уж на то  пошло,  что  Карин  чувствует?
Может, она действительно махнула на все рукой и погрузилась  в  апатию?  Или
просто выжидает? А вдруг она все-таки любит Фордариана  и  присоединилась  к
нему по собственному выбору, без принуждения?
   "Если бы я знала, чего она хочет, я бы знала, что она делает. Если  бы  я
знала, что она делает, я бы знала, чего она хочет".
   В уравнении получалось слишком много неизвестных.
   "Будь я на месте Карин..." Но правомерна ли такая аналогия? У них  немало
общего: они примерно одного возраста, и обе - матери сыновей, которым грозит
опасность...  Вытащив  из  шкафа  уцелевшую   сандалию   Грегора,   Корделия
задумалась.
   "Мама тоже меня схватила, и у нее в руке осталась моя сандалия. Мне  надо
было получше ее застегнуть..."
   Да, сейчас разумнее всего довериться своим ощущениям. Кажется, она  точно
знает, что думает Карин.
   Когда раздался сигнал комм-устройства - примерно в то  же  время,  что  и
накануне, - Корделия кинулась к нему со всех ног. Новая передача из столицы,
новые сведения, что-то, что  поможет  разбить  эту  безумную  цепь?  Но  над
пластиной  возник  не  Куделка,  а  незнакомый  офицер  со  знаками   службы
безопасности на воротнике.
   - Леди Форкосиган?
   - Да...
   - Говорит майор Сиркодж, начальник  караула  на  главном  входе.  Полчаса
назад сюда явился человек, который утверждает,  что  бежал  из  столицы,  но
отказывается сообщить какие-либо подробности. К сожалению, у него аллергия к
суперпентоталу. Он все время просит - даже требует, -  чтобы  ему  позволили
переговорить с вами. Но не исключено, что он подослан.
   У Корделии  забилось  сердце.  Она  подалась  к  комм-устройству,  словно
пытаясь залезть в него.
   - А он ничего с собой не принес? - взволнованно спросила она.  "Например,
большой цилиндрический бак около полуметра  высоты  со  множеством  мигающих
лампочек и красной надписью: "Верх здесь"? Выглядит чертовски таинственно  -
любого охранника доведет до припадка..." - Его имя, майор!
   - Он не принес ничего, кроме  того,  что  на  нем  надето.  Он  в  плохом
состоянии. Его зовут Вааген, капитан Вааген.
   - Сейчас буду у вас.
   - Нет, миледи! Этот человек чуть ли не бредит. Он может быть опасен. Я не
могу вам позволить... Она  предоставила  ему  говорить  с  пустой  комнатой.
Друшикко догнала ее на бегу. Корделия добралась до караульного  помещения  у
главного входа меньше чем за семь минут и остановилась  в  коридоре  немного
успокоить дыхание. Утихомирить сердце, готовое выскочить  у  нее  из  груди.
Спокойнее. Спокойнее. Истерика на службу безопасности не подействует.
   Высоко подняв голову, она отворила дверь и шагнула через порог.
   - Скажите  майору  Сиркоджу,  что  леди  Форкосиган  желает  его  видеть,
-сказала она дежурному. Тот ошарашенно поднял брови  и  послушно  наклонился
над комм-пультом.
   После нескольких бесконечных минут ожидания появился Сиркодж.
   - Я должна видеть капитана Ваагена.
   - Миледи, он может оказаться опасным, - невозмутимо повторил  Сиркодж.  -
Его могли запрограммировать самым неожиданным образом.
   Она сделала глубокий вдох: "А не схватить ли Сиркоджа за шиворот  -может,
тогда он образумится? Нет, не выйдет!"
   - Могу я по крайней мере увидеть его на экране?
   Сиркодж задумался.
   - Ну что ж, это, пожалуй, не опасно. Заодно проверим, тот ли он, за  кого
себя выдает. Хорошо.
   Проведя ее в другую комнату,  он  включил  экран.  У  нее  вырвался  чуть
слышный стон.
   Запертый в изоляторе Вааген метался от стены к стене. Но  кто  бы  теперь
узнал прежнего подтянутого и  энергичного  исследователя  из  Императорского
госпиталя в этом грязном, изможденном бродяге! Оба  глаза  Ваагена  украшали
красно-лиловые синяки, один почти совсем заплыл, а в щелке светилось  что-то
пугающе алое.
   - Вызовите к нему врача!
   По тому, как подскочил Сиркодж, Корделия поняла, что кричит.
   - Ему оказана первая помощь, - заявил майор. - Мы начнем лечить его,  как
только он пройдет проверку.
   - Тогда дайте мне поговорить с ним, - сквозь зубы сказала Корделия. -Дру,
немедленно разыщи Эйрела и расскажи ему, что происходит.
   Друшикко торопливо  вышла.  Сиркодж  недовольно  нахмурился,  но  все  же
распорядился проводить арестованного к ближайшему комм-пульту.
   Наконец их соединили. В искаженном лице капитана Ваагена Корделия  словно
увидела отражение своего собственного состояния. Наконец-то!
   - Вааген! Что?
   - Миледи! - вцепившись в край пульта, Вааген  подался  вперед.  Его  била
дрожь. - Идиоты, дебилы,  невежды,  тупицы...  -  Он  задохнулся  бессильной
руганью, потом перевел дух и снова заговорил - быстро  и  четко,  словно  ее
изображение могло в любую секунду исчезнуть.
   -  Нам  уже  казалось,  что  все  обойдется.  Мы  спрятали  репликатор  в
госпитале, и никто там не появлялся. Мы тоже  не  высовывались,  по  очереди
ночевали в лаборатории. Потом Генри удалось вывезти жену из города, и мы оба
поселились в лаборатории. Пытались тайно  продолжать  лечение.  Думали  -нас
вот-вот вызволят.  Ждали  перелома  хоть  в  какую-нибудь...  Мы  уже  почти
успокоились, но они все-таки пришли. Этой... Нет, вчера. - Он  автоматически
пригладил  волосы,  словно  пытаясь  уловить  соответствие  между   реальным
временем и временем кошмаров, когда все часы сходят с ума.
   - Люди Фордариана. Пришли за репликатором. Мы  заперлись  в  лаборатории,
они взломали дверь. Потребовали его. Мы отказались...  Отказались  говорить,
где он, и тогда они начали нас избивать.  Генри  забили  до  смерти,  словно
какого-нибудь уличного бродягу. Ум, образование, талант - все  погибло,  все
разбито каким-то косноязычным дебилом, размахивающим  прикладом...  По  лицу
Ваагена бежали слезы.
   Корделия оцепенела от ужаса. Она  уже  тысячи  раз  мысленно  проигрывала
сцену в лаборатории, но никогда не видела на полу мертвого доктора  Генри  и
избитого до потери сознания Ваагена.
   - Потом они разгромили лабораторию. Все... Все записи... Все. Вся  работа
Генри по ожогам... Зачем им это понадобилось? Все  пропало...  Зачем...  Его
охрипший от ярости голос сорвался.
   - Они... Они нашли репликатор? Выбросили его?
   Она  ясно  себе  это  представила:  она  уже  видела  это   столько   раз
-выплескивающуюся...
   - В конце концов нашли. И унесли куда-то. А меня... Меня  отпустили,  -он
помотал головой, словно отказываясь верить собственным словам.
   - Унесли? - тупо повторила она.  "Зачем?  Какой  смысл  брать  сложнейшее
устройство без тех, кто умеет с ним обращаться?" - И отпустили вас. Чтобы вы
пришли к нам, наверное. Рассказать.
   - Вы правильно поняли, миледи.
   - Куда, как вы думаете? Куда они его унесли?
   - Скорее всего, во дворец, - произнес рядом с ней  голос  Форкосигана.  -
Всех главных заложников держат именно там. Я сейчас же поручу разведке  этим
заняться. - Эйрел говорил спокойно, но лицо его было  серым.  -  Похоже,  не
только мы усиливаем нажим.

Глава 15

   Не  прошло  и  двух  минут  после  появления  Форкосигана   в   помещении
контрольно-пропускного пункта, как Ваагена уже несли  на  антигравитационной
платформе в операционную, куда срочно вызвали  главного  травматолога  базы.
Дальнейшие расспросы пришлось отложить - пусть сначала его подлечат.
   Форкосиган  ушел  сообщить  новость  Иллиану,  а  Корделия  кружила   как
заведенная по комнате ожидания в лазарете. Друшикко  с  беспокойством  молча
наблюдала за ней - значит, достаточно  умна,  чтобы  предлагать  бесполезные
сейчас утешения.
   Наконец из  операционной  вышел  травматолог  и  объявил,  что  Вааген  в
сознании и чувствует себя достаточно хорошо, чтобы его можно было коротко  -
слово "коротко" он подчеркнул - допросить. Вернулся  Эйрел  в  сопровождении
Куделки и Иллиана, и все вместе они вошли к Ваагену, лежавшему  в  окружении
капельниц и медтехников.
   Измученный капитан прибавил еще несколько кошмарных подробностей,  но  не
сообщил ничего, что изменило бы первоначальную картину.
   Иллиан слушал очень внимательно.
   - Наши люди во дворце  это  подтверждают,  -  доложил  он,  когда  Вааген
безнадежно умолк. - Репликатор, судя по всему, принесли вчера  и  установили
где-то неподалеку от апартаментов принцессы.  Эта  часть  дворца  охраняется
лучше всего. Наши люди не знают, что это такое - думают,  это  бомба,  чтобы
взорвать дворец в последнем бою.
   Вааген хмыкнул, закашлялся и сморщился от боли.
   - Его кто-нибудь обслуживает? - Корделия задала  вопрос,  который  никому
еще не пришел в голову. - Доктор, медтехник - кто-нибудь?
   Иллиан нахмурился:
   - Не знаю,  миледи.  Могу  попытаться  узнать,  но  любой  дополнительный
контакт подвергает наших агентов опасности.
   - Угу.
   - Все равно лечение прервано, - пробормотал Вааген,  нервно  теребя  край
одеяла. - Пошло ко всем чертям...
   - Я понимаю, что у вас пропали все записи, но вы могли  бы...  Продолжать
работу и без них? - робко спросила Корделия. - То есть -  если  бы  получили
репликатор? Начать с того, на чем остановились?
   - К тому времени, как мы его получим, начинать придется не с того, на чем
остановились. Да и помню я не все. Часть информации погибла вместе с Генри.
   Корделия сделала глубокий вдох.
   - Если я не ошибаюсь, у эскобарских переносных репликаторов двухнедельный
рабочий цикл. Когда вы в последний  раз  меняли  аккумуляторы  и  фильтры  и
добавляли питательный раствор?
   - Аккумуляторов хватит на несколько месяцев, -  поправил  ее  Вааген.  -С
фильтрами сложнее. Но быстрее всего подойдет к  концу  питательный  раствор.
При таком  усиленном  обмене  плод  умрет  от  голода  раньше,  чем  система
отравится продуктами  жизнедеятельности.  Продукты  распада  забьют  фильтры
почти сразу же, как только начнется обмен за счет внутриклеточных запасов.
   Избегая взгляда Эйрела, она смотрела прямо на  Ваагена.  И  тот,  в  свою
очередь, не отводил от нее взгляда. Лицо капитана выражало боль, но боль -не
физическую.
   - И когда вы с Генри в последний раз обслуживали репликатор?
   - Четырнадцатого.
   - Осталось меньше шести дней, - вздрогнув, прошептала Корделия.
   - Примерно... Примерно так. Какое сегодня число?
   Вааген растерянно оглядел присутствующих. У Корделии  кольнуло  сердце  -
раньше он никогда не казался столь неуверенным в себе.
   - Временной фактор важен только в том случае, если репликатор брошен  без
присмотра, - вмешался Эйрел. - Придворный врач, лечивший Карин и Грегора,  -
разве он не догадается, что необходимо что-то делать?
   - Сэр, - сказал Иллиан, - врач принцессы был убит во дворце в  первый  же
день. Эта информация поступила ко мне из двух независимых  источников  -и  я
должен считать, что это проверенный факт.
   "Они убьют Майлза просто из-за собственного  невежества!  -  с  отчаянием
поняла Корделия. - Даже не нарочно".
   Более того, ее сына может загубить один  из  тайных  доброжелателей  -  в
героической уверенности, что обезвреживает бомбу.
   Вааген дернулся под одеялом. Эйрел поймал взгляд Корделии и кивнул.
   - Благодарю вас, капитан  Вааген.  Вы  послужили  нам  верой  и  правдой.
Сделали гораздо больше, чем требует долг.
   - К чертовой матери долг... - бормотал Вааген. -  Все  пошло  к  черту...
Проклятые дебилы... Они вышли, тихо прикрыв дверь.  Уже  в  коридоре,  когда
Форкосиган отослал Иллиана выполнять его  опять  увеличившиеся  обязанности,
Корделия повернулась к мужу:
   - Что теперь?
   Губы его плотно сжались, взгляд стал отсутствующим. Наконец  он  медленно
проговорил:
   - На самом деле ничего не изменилось. Все осталось, как было.
   - Изменилось. И сильно изменилось. Настолько,  насколько  велика  разница
между тем, кто прячется, и тем, кто в плену. Но почему  Фордариан  ждал  так
долго? Если раньше он не знал о существовании  Майлза,  то  кто  ему  донес?
Может, Карин, когда решилась принять его сторону?
   - Возможно, Фордариан просто играет с нами. Не исключено, что он с самого
начала  держал  репликатор  про  запас  -  на   случай,   если   понадобится
дополнительный рычаг.
   - Нашего сына. Вот кого он держал в резерве, -  поправила  Корделия.  Она
заглянула ему  в  глаза,  мысленно  приказывая:  "Смотри  на  меня,  Эйрел!"
-Говорить надо об этом.
   Она потянула его по коридору к ближайшей двери - за ней  оказался  пустой
конференц-зал - и включила там свет. Форкосиган  послушно  уселся  за  стол;
рядом с ним сел Куделка. Она села напротив. "А  раньше  мы  всегда  были  на
одной стороне..." Друшикко заняла свою обычную  позицию  у  нее  за  спиной.
Эйрел настороженно смотрел на нее:
   - Слушаю тебя, Корделия.
   - Что у тебя с головой? - спросила она. - На каком мы свете?
   - Я... Сожалею. Задним числом.  Сожалею,  что  не  попытался  спасти  его
раньше. Во дворец проникнуть намного сложнее, чем в госпиталь. И все же... Я
не мог поступить иначе. Требуя, чтобы мои подчиненные ждали, дрожа от страха
за близких, я не мог рисковать людьми и  техникой  ради  собственного  сына.
Положение Майлза... Давало мне моральное право требовать от них п