зультаты, так что мы трудились
не  впустую. Например, удалось доказать,  что  тепоринго  можно содержать  в
неволе,  притом  на  совсем  непривычных для них малых  высотах. Установлено
также,  что  вулканические  кролики размножаются  в  неволе. Получены важные
данные по патологии тепоринго; в частности, не  исключено, что наблюдавшаяся
нами  форма  кокцидиоза   присуща   только  этим  животным.  Уточнены  сроки
беременности.  Словом, мы вправе  говорить скорее об  успехе, чем о  провале
нашего опыта. Так, может быть, Диксу Бранчу будет позволено отловить для нас
еще несколько тепоринго? К моей великой радости, д-р Моралес прислал в ответ
любезнейшее письмо: учитывая наши результаты, он,  конечно  же, выдаст Диксу
разрешение на отлов кроликов.
     Надеюсь, нам  не  придется долго ждать,  и мы добьемся своего, пополнив
коллекцию треста плодовитой колонией этих симпатичных маленьких зверьков...


        Глава десятая. ПУСТЬ ЗДРАВСТВУЮТ ЖИВОТНЫЕ



     Продолжая  губить  природу,  человек рубит сук, на котором сидит,  ведь
разумная охрана природы - это и охрана человечества.
     "Исчезнувшие и исчезающие животные"

     С книжных полок в моем кабинете  на  меня постоянно глядят два толстых,
увесистых красных  тома.  Они  первыми  встречают  меня  утром и  последними
провожают вечером,  когда  я закрываю кабинет на ночь. Речь  идет о "Красных
книгах", публикуемых Международным союзом охраны  природы. Один том посвящен
млекопитающим, другой  - птицам, в них перечислены современные млекопитающие
и птицы, которым грозит вымирание, и в  большинстве случаев в этом прямо или
косвенно повинен человек.  Пока  что "Красных книг" две, но скоро в скорбную
шеренгу станут еще  тома,  один  включает пресмыкающихся и амфибий, другой -
рыб, третий - деревья, кустарники и травянистые растения.
     Один репортер спросил меня:
     - Скажите,  мистер Даррелл,  сколько  же все-таки  видов животного мира
находится в опасности?
     Я  подошел  к  полке, снял с нее тяжелые красные  тома и  бросил ему на
колени.
     - Не знаю точно,- сказал я.- У меня не хватило духу подсчитать.
     Он поглядел на "Красные книги" и поднял на меня глаза, полные ужаса.
     - Бог мой! Неужели все они под угрозой?
     -  Здесь   еще  только   половина,-  объяснил   я.-   Только  птицы   и
млекопитающие.
     Он явно был потрясен. Дело в том, что по сей день  большинство людей не
осознают, до  какой  степени  мы  разоряем мир, в котором обитаем. Мы  ведем
себя,  словно малолетние недоумки, оставленные без  присмотра в бесподобном,
изумительном саду и медленно, но верно превращающие его в бесплодную пустыню
с помощью ядов, пил, серпов и огнестрельного оружия. Вполне возможно, что за
последние недели с  лица  Земли  исчезло еще одно  млекопитающее,  еще  одна
птица, еще одна рептилия, еще одно растение. Я надеюсь, что это не так, но я
точно знаю, что еще чьи-то дни уже сочтены.
     Наш мир  так  же сложен и так  же уязвим, как паутина. Коснитесь  одной
паутинки,  и дрогнут  все  остальные.  А  мы не просто  касаемся паутины, мы
оставляем  в  ней  зияющие дыры,  ведем,  можно сказать, биологическую войну
против окружающей среды. Без нужды сводим леса, создаем очаги пыльных бурь и
ветровой  эрозии, изменяя  тем  самым  климат.  Засоряем реки  промышленными
отходами, загрязняем моря и атмосферу.
     Когда заводишь речь об охране  природы, люди тотчас заключают,  что ты,
страстный  любитель  животных,  подразумеваешь  только  пушистого коалу  или
что-нибудь в этом  роде. Нет,  охрана природы  подразумевает совсем не  это.
Речь идет об охране всего живого  на  Земле, будь то  дерево, трава  или сам
человек. Напомню  о племенах,  которых весьма успешно истребили за последние
несколько  столетий.  И  о  других, которые  находятся  на  грани  вымирания
сегодня:  индейцы Патагонии,  эскимосы...  С нашей  близорукостью,  с  нашей
алчностью  и  глупостью мы  в  ближайшие  полвека,  а  то  и  раньше  станем
виновниками того, что на Земле будет просто невыносимо жить.
     Я-то больше всего  занимаюсь  охраной животных, но  мне  очевидно,  что
охранять  надо и места их обитания: ведь, уничтожая  среду, можно  истребить
животное  так же успешно,  как и с  помощью ружья, капкана, яда.  Когда меня
спрашивают (а спрашивают  часто), почему я  принимаю  все это  так близко  к
сердцу, я отвечаю: наверно, потому, что  мне очень посчастливилось, наш  мир
всегда даровал мне  бездну  радости. Я чувствую  себя в  долгу перед  ним, и
хочется  как-то   оплатить  этот   долг.   Мой  ответ   вызывает   у   людей
замешательство,  словно я сказал что-то непристойное.  Мне же хочется, чтобы
побольше людей  чувствовали себя в долгу перед природой и стремились вернуть
хоть частицу долга.
     Среди множества писем, получаемых мной ежедневно, неизменно есть письма
об охране природы. Меня спрашивают, так ли она необходима на самом деле. Так
вот, повторяю: я считаю, что природу необходимо охранять. По-моему, это одно
из самых необходимых дел в мире,  где  столько делается зря.  Ошибается тот,
кто считает, что поборники охраны природы устраивают много шума из ничего.
     Приходят письма и от людей, которые, судя по всему, никогда не обращали
свой взгляд на окружающий мир. Им понятны только цифры, лишь цифры на бумаге
могут  их убедить. Таким людям я сообщаю цифры. Здесь очень  ярким  примером
опустошительной   деятельности   человека   служит   судьба   двух  животных
Североамериканского континента.
     Когда  в  Северную  Америку пришли  европейцы,  они  застали там  самые
многочисленные скопления животных, какие  когда-либо знал человек. Речь идет
о  двух видах фауны,  один из них - американский бизон. Сначала  его убивали
ради мяса. Потом стали убивать из политических соображений, стремясь уморить
голодом  индейцев,  для  которых  бизон  был  одним  из  главных  источников
существования, даже кости и кожа шли в дело. Пресловутый Буффало Билл, он же
Вильям Коди, в  один  день застрелил двести  пятьдесят бизонов... В районах,
где водились бизоны, смрад от гниющих туш вынуждал пассажиров закрывать окна
поездов. Потому что в это время бизонов  убивали  уже только ради языка - он
считался изысканным лакомством, - а туши бросали. К счастью,  бизона вовремя
спасли от полного уничтожения, но что значат жалкие остатки перед миллионами
величественных   животных,  которые   некогда  с   грохотом  проносились  по
североамериканским прериям!
     Второй  вид  -  странствующий   голубь.   Вероятно,   это   был   самый
многочисленный  вид   пернатых,   какой   когда-либо   существовал  и  будет
существовать на  свете.  Стаи  голубей, числом до двух миллиардов, затмевали
небо. Садясь на деревья, они своим весом обламывали толстые сучья. Казалось,
их просто невозможно истребить. Вон их сколько,  а  мясо  такое вкусное... И
началось избиение странствующего голубя. Стреляли взрослых птиц, забирали из
гнезд птенцов и яйца. В 1869 году только в  одном районе было поймано семь с
половиной миллионов голубей.  В 1879  году  в штате  Мичиган убили  миллиард
птиц.  Их  же "невозможно"  истребить!  Они  слишком многочисленны,  слишком
интенсивно размножаются!  Последний  странствующий  голубь умер  в  зоопарке
штата Цинциннати в 1914 году.
     Истребить вид  - на это у человека  всегда ума  хватит, но еще никто не
придумал, как возродить уничтоженных  животных. Да и мало кого  это волнует.
Находятся даже  ученые мужи от зоологии, которые утверждают, будто речь идет
о естественном ходе эволюции,- дескать, данное животное все равно вымерло бы
и без нашей помощи.
     Я  с  этим  решительно не согласен.  Называть  это  естественным  ходом
эволюции  -  вздор. Или уловка. Все равно что сказать  человеку, истекающему
кровью:  "Понимаешь, старина,  у нас крови сколько  угодно,  но мы  не можем
сделать тебе переливание, потому что тебе положено сейчас умереть".
     - Но ведь так было прежде,- возразят мне,- теперь так не бывает. Теперь
созданы  всякие  там  заповедники  для  охраны   животных,  с   истреблением
покончено.
     Для  просвещения  тех, кто в это верит, приведу  еще  несколько  свежих
данных.   Ежегодно  убивают  60-70   тысяч   китов.  И  сколько  ученые   ни
предупреждают, что при таких темпах некоторые виды китов  вскоре  исчезнут и
самому  китобойному  промыслу  придет  конец,  избиение  продолжается. Можно
подумать,  что  девиз  китобоев  -  "Наживайся  сегодня,  и  черт  с  ним, с
завтрашним днем!"(1)
     Есть много способов истребить животное. Не обязательно убивать его ради
меха,  или мяса, или как вредителя. На Востоке было известно несколько видов
носорога,  теперь  большинство  из них представлено  от  силы  сотней-другой
особей. Почему? Да  потому,  что  есть дурацкое поверье,  будто измельченный
рог, если принять его  внутрь, возвращает силу престарелым мужчинам и делает
их  привлекательными  для  юных дев.  И это в  одной из  частей  света,  где
перенаселенность  так  велика, что надо бы подумать  не о  стимуляторах, а о
противозачаточных средствах. В Индии, на Яве и  Суматре носорог  практически
уничтожен,  теперь  принялись  за  африканские  виды.   Не  сомневаюсь,  что
африканские носороги очень скоро канут в небытие.
     Или взять тихоокеанского моржа. Он был для эскимосов источником пищи, а
клыки  они использовали для замечательной,  тончайшей  резьбы. Однако стоило
нашим  умникам  "открыть"  эскимосское  искусство,  как  началось  повальное
увлечением им, и теперь на моржа охотятся только ради клыков, причем с таким
рвением,  что скоро  моржей вовсе  не останется. Они  уже  внесены  в списки
угрожаемых видов (1).
     Возьмем еще  один  пример глубокомыслия  людей, ничего не  смыслящих  в
природе. В Африке было решено, что вирус, вызывающий сонную болезнь, обитает
в  диких животных.  И  родился блестящий проект: для  защиты  человека и его
невзрачного скота (который уничтожает подлесок и превращает обширные области
в очаги  пыльных  бурь)  истребить всех диких  животных.  Полмиллиона  зебр,
антилоп,  газелей  и  других копытных  погибли,  прежде  чем выяснилось, что
переносчиками сонной  болезни  могут  быть также все мелкие  виды.  Так  что
избиение полчищ великолепных животных было совершенно напрасным.
     Люди негодуют, услышав, что на дорогах Великобритании ежегодно погибают
около двух тысяч человек. Конечно, это  трагедия. Но  мало кто знает, что на
дорогах ежегодно гибнут два миллиона диких  птиц.  Что жертвами автомашин на
дорогах  небольшого   района,  изучавшегося  одним  датским  исследователем,
оказались:  3014  зайцев,  5377  ежей,  11557  крыс,   27834  других  мелких
млекопитающих,   111728   птиц,  32820   земноводных.  Причем   речь   идет,
естественно, о  шоссе, а если добавить  проселки, цифры, наверное,  придется
утроить.
     В любой стране, будь  столько жертв среди людей, поднялся бы такой шум,
такой  бунт, что  властям пришлось  бы  запретить  автомобили и вернуться  к
конным экипажам. Нет, я вовсе не против машин, но ведь вы меня понимаете?
     Люди  не  учитывают одного: если посмотреть на карту мира и  прикинуть,
сколько  места  отведено   заповедникам  для  животных,  получатся  какие-то
крохотные точки, все остальное - исполинский заповедник для человека. И ведь
мало учредить заповедник,  нужны средства,  чтобы он работал как следует. Но
правительства большинства стран не склонны тратить  деньги  на охрану  среды
или  фауны (разве что общественность очень уж негодует и речь идет  о защите
особенно симпатичного животного). А многие
     1)  Страны, ведущие  китобойный  промысел,  приняли  решение  с  сезона
1975/76 года прекратить  промысел  в открытом океане  финвала- последнего из
китов,  находящегося  под  угрозой  уничтожения.  Еще  раньше был  полностью
запрещен промысел синих, или голубых, китов, а с 1936 года запрещен промысел
серых и гладких китов. Строго ограничен промысел кашалотов, сейвалов и малых
полосатиков.- Прим. ред.
     1) Промысел моржа также строго лимитирован и в СССР, и в США. Благодаря
строгим  мерам охраны, вступившим в действие с 1956 года, численность моржей
в   Беринговом,    Чукотском    и    Восточно-Сибирском    морях,    видимо,
стабилизировалась и составляет не менее 50000 голов.- Прим. ред.
     правительства попросту не располагают нужными средствами.
     Не подумайте, что  я сгущаю краски. Я мог бы всю  эту  книгу  наполнить
потрясающими цифрами,  свидетельствующими,  что  из  всех  населявших  Землю
созданий, будь то гигантские хищные  рептилии  далеких эпох или  современные
плотоядные,  самое свирепое, беззастенчивое и  кровожадное - человек. И ведь
он сам себе наносит невосполнимый ущерб своим поведением.  Это самоубийство:
устроив животному миру кровопускание,  мы убиваем себя.  Конечно, как  я уже
говорил,  существуют  национальные парки, заповедники  и  тому  подобное. Но
разрешите  привести  еще  одну цитату  из превосходной книги "Исчезнувшие  и
исчезающие виды", откуда мной взят эпиграф к заключительной главе: "Охранные
меры,  принимаемые  правительствами,   имеют  смысл   только  тогда,   когда
выделяются средства, чтобы эффективно проводить их в жизнь".
     Можно  простить  нашим предкам их прегрешения,  говоря: "Они не ведали,
что творили". Но мы-то, сыны технологического  века,  коим мы так  гордимся,
вправе ли мы простить себе то, что сейчас творим, творим упорно, невзирая на
протесты  мыслящих  людей,  будь то зоологи, экологи, специалисты  по охране
природы или просто рассудительные и  прозорливые граждане?  Мы высадились на
Луне  -  это  выдающееся  достижение. Но  для  чего?  Только  ради  каких-то
минералов или  чтобы с этого  огромного сияющего трамплина шагнуть на другие
планеты,  где  могут оказаться  свои  формы жизни? Но  если  мы  и на других
планетах будем творить такое же безобразие,  как на своей, тогда,  право же,
лучше  было огромные средства, израсходованные на  космические исследования,
обратить на исцеление недугов матушки Земли, вызванных нами же.
     Проблема охраны животных  и среды (как ради нас самих, так и ради наших
потомков) - велика  и сложна, ох, как  сложна. На  свете  есть немало стран,
где, как я говорил, животные охраняются только на бумаге, потому что власти,
утвердив   закон  об  охране,   не  дают  достаточно  денег  на  организацию
заповедников.  А если даже  учредят заповедник - не отпускают  средств,  без
которых он не может как следует работать. В  одной  стране  я спросил, какие
там  есть заповедники.  Деятель,  ответственный  за охрану  животных,  гордо
развернул  огромную карту, испещренную  зелеными пятнами. Вот,  дескать, все
это заповедники! Тогда  я осторожно осведомился, изучались ли они зоологами,
или  экологами, или биологами,  чтобы точно  знать, что именно  эти районы в
первую очередь надо было объявить заповедными.  Что вы, ответили мне, на это
нет  средств.  Так,  может быть, зеленые  пятна  исследованы  с другой точки
зрения: есть  ли в этих  местах вообще  животные  и  стоит ли устраивать там
заповедники?  Нет, и  этого  не  сделано, не на  что  нанять специалистов...
Хорошо,  а  как  налажен  контроль?  Да  никак  -  нет  денег  на  егерей  и
объездчиков... Прекрасная карта, вся в  зеленых  пятнах, выеденного яйца  не
стоила.
     Повторяю,  на отсутствие денег жалуются чуть ли не во всех странах, где
приняты  законы об охране среды и фауны. А ведь есть еще и страны, где таких
законов  вовсе нет.  Энтузиасты охраны природы отдают себе в  этом  отчет  и
всячески  стараются  исправить  положение,  однако  дело  подвигается  очень
медленно.  Боюсь, к  тому времени, когда  наконец будет налажена действенная
охрана природы и животных, многие виды уже исчезнут с лица Земли.
     В  большинстве  просвещенных  стран  есть  множество  клубов,  групп  и
обществ,  будь то для орнитологов или натуралистов широкого профиля, которые
трудятся изо всех сил, стараясь спасти  местную фауну. Есть  и более крупные
организации,  вроде Международного  союза охраны природы,  Всемирного  фонда
охраны  животных.  С  радостью  могу сказать,  что  во  многих  случаях  они
добиваются   успеха.  Например,  ими  спасена  в  Испании  огромная  область
Гвадалквивира - 625 тысяч акров.  А в Австралии они обнаружили кустарниковую
птицу,  которая считалась вымершей. К сожалению,  ее гнездовье  помещалось в
районе,  который отвели под застройку.  Пятнадцать  лет назад птица стала бы
жертвой   собственной   опрометчивости,   теперь  же   планы   строительства
пересмотрели и район объявили заповедным.
     Так  что просветы  есть, однако их  слишком мало. А пока мы  боремся за
сохранение животных в их естественной среде, можно сделать и еще кое-что. То
самое, для чего учрежден  наш трест. Многие виды спасены от гибели благодаря
тому,  что их  разводят  в специализированных зоопарках. Конечно, это  самый
крайний выход, но он хоть помогает  сберечь вид  в надежде, что когда-нибудь
охрана природы на родине вида станет настолько эффективной, что можно будет,
используя плодовитый фонд, возродить там популяцию.
     Список  животных,  спасенных  таких  образом,  достаточно   внушителен.
Возьмем оленя  Давида, или милу, истребленного  в Китае во время Боксерского
восстания. К  счастью,  герцог  Бедфордский собрал по зоопаркам  Европы всех
сохранившихся  милу и  перевез их в  свое поместье  Вобэрн,  где они отлично
прижились.   Теперь   стадо  настолько  велико,  что  появилась  возможность
рассредоточить  плодовитый  фонд  по разным  зоопаркам мира.  А недавно  эти
редкие животные  были отправлены  и  на родину,  в  Китай. Если  там  сумеют
добиться их размножения, можно будет устроить для милу заповедник с надежной
охраной; таким образом, олень Давида вернется в свою естественную среду.
     Другой  пример - гавайская казарка. Эта прекрасная птица почти вымерла,
но разумная  позиция гавайских властей и прозорливость Питера  Скотта спасли
се от верной гибели.
     Назовем еще европейского  зубра,  американского бизона, сайгака, лошадь
Пржевальского... Но куда больше видов, остро нуждающихся в такой помощи.
     Наш трест именно этим и занимается. Конечно, он  всего  лишь колесико в
сложном  современном  механизме охраны природы, но мы надеемся, что колесико
достаточно важное. Наша задача - не просто содержать  в неволе животных. Для
меня  трест  -  резервуар,  своего рода  стационарный ковчег, в  котором  мы
надеемся содержать и  разводить  наиболее  угрожаемые виды,  с  тем чтобы  в
будущем вернуть их на  родину. Я был бы счастлив  завтра распустить трест за
ненадобностью.  Но  боюсь,  он  сейчас крайне  нужен, и  хотелось бы  видеть
побольше таких трестов в других странах.
     Как уже было сказано выше, я посвятил этому делу всю свою жизнь, в него
вложено немало моих денег,  а потому  я не стесняюсь обратиться за помощью к
тебе, читатель. Если ты прочел эту книгу с удовольствием, если тебе пришлась
по  душе  хоть одна  из моих книг,  разреши заметить,  что  они  не  были бы
написаны, не будь на свете животных! Но сейчас многие из этих самых животных
находятся в опасности, если им не помочь - они исчезнут. Я делаю,  что могу,
но я не справлюсь без твоей помощи.
     Если тебе по  каким-то  причинам не подходит  мой  трест, умоляю тебя -
вступай  в  любую  организацию,  которая  хоть  как-то  пытается  остановить
разорение Земли, и приводи с  собой своих друзей.  Сделай все, что  в  твоих
силах, не давай покоя твоим  депутатам, если  тебе покажется, что происходит
неразумное покушение на среду, что какое-то растение или животное  находится
под угрозой  и не охраняется как следует. Пиши  негодующие  письма. Старайся
расшевелить власти. Действуй по принципу: если кричать  достаточно громко  и
достаточно долго, кто-нибудь  да  услышит. Помни, что у растений и  животных
нет депутатов,  им некому писать, они  не  могут устроить  забастовку,  даже
сидячую, за них некому заступиться,  кроме