ицей, так  как  несколько  секунд
оставалась на ногах. В стенке манежа Су нашла новое развлечение -- несколько
рядов скользящих по проволоке разноцветных шариков. Су проводила целые часы,
катая шарики по проволоке или старательно их облизывая.
     Матросы,  конечно, были в  восторге  от  обезьянки  и часто в свободное
время подходили к  манежу  поговорить с ней или почесать ей брюшко.  Забавно
было смотреть на рослых здоровых  парней, в которых трудно было предположить
и  следы сентиментальности, склонившихся  над манежем и  нежно  беседующих с
маленьким  шимпанзе,   который  удобно  расположился  на  мягких  одеялах  и
невозмутимо  сосал  в это время  палец.  В этот день,  когда Су,  со страхом
хватаясь за стенки манежа, сделала самостоятельно первые три шага, несколько
матросов,  присутствовавших   на   палубе  в   этот   исторический   момент,
взволнованно бросились  ко  мне и сообщили  эту  новость  с такой  радостью,
словно речь шла  об их собственном любимом  ребенке. Я убежден, что, если бы
это потребовалось, матросы собственными руками охотно сшили бы Су одежду.
     Другим животным также  уделялось  достаточное  внимание.  Если одна  из
обезьян,  простудившись,  начинала   кашлять,   весть  об   этом   мгновенно
распространялась среди членов команды, и вскоре многие приносили мне сахар и
различные лакомства для больного животного.  Повар и  его дежурные помощники
всегда  оставляли  вкусные вещи  для своих  любимцев, первым  среди которых,
конечно, был Джордж. Он принимал  все эти дары как  должное и, сидя  в своей
клетке с невозмутимым  выражением на лице,  снисходительно позволял  угощать
себя сквозь прутья решетки. Лишь однажды во время путешествия Джордж нарушил
правила приличия. Спаркс,  радист  парохода, был одним из наиболее преданных
друзей  Джорджа.  Он часто приходил  беседовать  с бабуином  и,  чтобы лучше
разглядеть  его  в полумраке клетки, надевал большие  очки в тяжелой роговой
оправе. Эти очки  заинтересовали Джорджа,  пожелавшего ближе познакомиться с
загадочным  предметом. Однажды  Спаркс  слишком  близко нагнулся  к  клетке.
Мгновение-и  Джордж,  очутившись  рядом с ним, схватил  желанный  предмет  и
отскочил в  глубину клетки. С большим  трудом отобрал я  эти очки у Джорджа;
обошелся он с очками, однако, настолько осторожно, что я вернул их владельцу
невредимыми.
     Первое время погода нам благоприятствовала: прохладно  и  ясно  было на
всем пути до  Бискайского  залива.  Но  здесь  нас  встретили свинцово-серые
хмурые волны; холодный противный дождь предупредил нас,  что мы приближаемся
к берегам Англии.  С нашей точки зрения, последние дни путешествия оказались
самыми трудными:  температура  значительно  снизилась, резкий  пронзительный
ветер  рвался  между клетками, заставляя бедных животных дрожать от  холода.
Если бы какая-либо обезьяна сейчас  простудилась, нам  вряд ли удалось бы ее
спасти. Мы  закрыли  клетки одеялами и брезентом, утром  и вечером  обезьяны
получали горячее молоко. Пароход  обогнул в темноте юго-западную оконечность
Англии, маяк дружески подмигивал нам, когда мы производили  ночное кормление
животных. Пароход вошел в Ирландское море. Когда  же в одно сырое серое утро
мы увидели позолоченных  птиц на крыше  здания  "Юнилевера",  то поняли, что
прибыли   в  Ливерпуль.  Путешествие  со  всеми  его  хлопотами  и  заботами
окончилось.  Мы  предвкушали близкую  теперь радость  увидеть  наконец наших
пленников  не в  тесных  клетках,  а  на  просторных  площадках и  в хороших
помещениях.
     Выгрузка животных с парохода всегда связана  с  некоторыми трудностями.
Однако вскоре все  клетки  были благополучно спущены на берег, и  мы  начали
грузить  их  в прибывшие  из  зоопарков машины. Ангвантибо, с деловым  видом
прогуливавшиеся  по  перекладинам  своих клеток, предназначались Лондонскому
зоопарку. Джордж,  ухмылявшийся за решеткой своей клетки, и Су, занимавшаяся
гимнастикой,  несмотря  на  царившие  сутолоку  и  шум,  вместе  с  дрилами,
черноногими мангустами и многими птицами должны  были отправиться в Девон, в
зоопарк   Пейнтон.  Гвеноны  направлялись  в  новый   обезьяний  питомник  в
Честерском  зоопарке,  остальных   животных  мы  отправляли  в  Манчестер  и
Бристоль.
     Но вот и  последняя  клетка установлена в машине, грузовики трогаются в
путь,  увозя животных навстречу новому этапу  в их жизни. А мы начинаем  уже
думать о подготовке нового путешествия.



        Джеральд Даррелл.
        Пикник и прочие безобразия



                               Gerald Durrell
                    THE PICNIC AND SUCHLIKE PANDEMONIUM
                      Glasgow, Fontana / Collins, 1979


     ---------------------------------------------------------------------
     Даррелл Дж. Только звери. Сад богов.
                 Пикник и прочие безобразия. - М.: АРМАДА-ПРЕСС, 1999
     (C) Перевод с английского Л.Л.Жданова, 1995
     OCR: Zmiy (zmiy@inbox.ru),
     SpellCheck: Chemik (chemik@mail.ru), 3 февраля 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------

     В  очередной том серии вошли три повести известного английского биолога
и писателя Джеральда Даррелла.
     Все  эти произведения отличаются искрометным юмором,  тонким лиризмом и
замечательными описаниями животных.  Повесть  "Пикник и  прочие  безобразия"
издается на русском языке впервые.


        "ОГЛАВЛЕНИЕ"

                           Пикник
                           Первый рейс
                           Выпускники частных школ
                           Смятение от чтения
                           Человек от "Мишлена"
                           Переход



     Моей сестре Марго,  которая с великим добродушием относится к тому, как
я подшучиваю над ней в печати.
     С любовью


        "ПИКНИК"

     Март  и  апрель в  том  году  выдались необычайно теплыми и  сухими для
Англии.  Фермеры,  застигнутые врасплох  обстоятельствами,  не  позволяющими
заявить о  своей несостоятельности по  причине поздних заморозков,  сплотили
ряды и заговорили об ужасах засухи.  Люди,  которые осенью заверяли нас, что
небывалое количество грибов  и  ягод  предвещает суровую зиму  и  еще  более
суровое лето, теперь твердили, что обилие ягод и грибов - предвестие погожей
весны в следующем году. В довершение всего наши платные Мюнхгаузены - авторы
прогнозов погоды -  обещали период небывалой жары  с  апреля по  август.  От
этого прогноза доверчивые англичане пришли в  такое возбуждение,  что многие
из них вдались в  крайность,  умащая кожу растительными маслами и  возлежа в
шезлонгах.  Во всем Борнмуте на южном побережье,  где мы теперь жили,  ни за
какие деньги нельзя было достать купальник и зонтик от солнца.
     Моя семья,  все сплошь солнцепоклонники, просто расцвела. Ее члены чаще
ссорились,  больше пели,  больше спорили, ели и пили больше обычного, потому
что  в  саду  перед домом весенние цветы источали самые сладостные ароматы и
бледноватое солнце  грело  вовсю.  Но  особенно сильно  обсуждаемые прогнозы
подействовали на мою матушку; думаю, главным образом потому, что она слушала
сводки погоды по радио.
     Одно дело -  читать свой гороскоп в журнале для женщин,  совсем другое,
когда тебе гадает настоящая цыганка,  сидя на  подножке своей кибитки.  Этот
пример  как  нельзя  лучше  объясняет  пристрастия  моей  мамы.   Всю  войну
британское правительство,  включая Черчилля (когда он  не  был занят другими
делами),  обитало  в  нашем  радиоприемнике исключительно  для  того,  чтобы
сообщать нашей  родительнице о  ходе  военных  действий и  угрозе  немецкого
вторжения.  Они  ни  разу не  солгали и,  что  еще  важнее,  выиграли войну.
Конечно,  к  этому  времени война  давно  уже  кончилась,  однако  репутация
обитателей радиоприемника оставалась незапятнанной.  И  слушая,  как фермеры
толкуют о массовом падеже скота и высыхании водоемов,  как анонимные доктора
учат предохраняться от  теплового удара,  как  косметологи описывают способы
загорать без вреда для кожи,  мама,  естественно,  заключила,  что на Англию
надвигается такая  жара,  что  по  сравнению  с  нашей  отчизной  Вест-Индия
покажется чем-то вроде Аляски.
     - Я  придумала чудесный способ отметить возвращение Ларри,  -  объявила
она однажды утром за завтраком.
     Ларри,  который уже  лет  десять  не  показывался в  Англии,  собирался
нанести мимолетный визит по случаю презентации одной из его книг.  И  хотя в
очередном письме он  сообщал,  что  его  мутит  при  мысли о  возвращении на
"остров Пудингов", мама не сомневалась, что после стольких лет добровольного
изгнания он ждет не дождется свидания с "доброй старой Англией".
     - Это кто же жаждет отметить его приезд?  -  осведомился Лесли, налегая
на джем.
     - Лесли,  дорогой,  я знаю, что ты вовсе не против, - возразила мама. -
До чего приятно будет собраться всем вместе после стольких лет.
     - От Ларри всегда одни неприятности,  - вступила моя сестра Марго. - Он
только и знает, что критиковать.
     - Ну,  не такой уж он придирчивый,  -  покривила душой мама. - Просто у
него свой взгляд на некоторые вещи.
     - Ты хочешь сказать,  ему нужно, чтобы все соглашались с ним, - заметил
Лесли.
     - Вот именно, - подхватила Марго. - Он все знает лучше всех.
     - У него есть право на собственное мнение,  - сказала мама. - Мы за это
воевали.
     - В самом деле?  -  спросил Лесли.  -  Значит, мы все обязаны разделять
мнение Ларри?
     - Ты отлично знаешь,  что я подразумеваю,  Лесли,  -  строго произнесла
мама. - Не пытайся сбить меня с толку.
     - И что же ты задумала? - поинтересовалась Марго.
     - Ну, - начала мама, - поскольку ожидается невыносимая жара...
     - Кто это сказал? - перебил ее Лесли.
     - Радио,  -  твердо произнесла мама, как если бы речь шла о Дельфийском
оракуле.  -  По  радио сообщили,  что  нас  ожидает полоса небывало высокого
давления.
     - Так я и поверил, - мрачно сказал Лесли.
     - Но ведь это сказали по радио,  дорогой,  -  настаивала мама. - Это не
просто слух, прогноз исходит от Министерства военно-воздушных сил.
     - А я и Министерству ВВС тоже не верю, - сказал Лесли.
     - Я тоже, - согласилась с ним Марго. - Особенно после того, как сделали
пилотом Джорджа Мэтчмена.
     - Нет,  в самом деле? - поразился Лесли. - Да ведь он слеп, как летучая
мышь, и пьет, как лошадь.
     - Точно, у него бывают приступы слепоты, - сурово подтвердила Марго.
     - Право,  не  вижу,  какое  отношение Джордж Мэтчмен имеет к  прогнозам
Министерства ВВС,  -  возразила мама,  которая никак  не  могла привыкнуть к
поразительной способности ее чад менять тему разговора.
     - А может быть,  это Джордж прогнозы читает, - предположил Лесли. - Что
до меня, то я не доверил бы ему сообщать даже точное время.
     - Это не Джордж, - твердо произнесла мама. - Я знаю его голос.
     - И все-таки - что ты задумала? - снова осведомилась Марго.
     - Так вот,  -  продолжала мама.  -  Поскольку нам предсказывают хорошую
погоду,  я  подумала,  что нам следует вывезти Ларри за город,  показать ему
сельскую Англию во  всем ее  великолепии.  Уверена,  он успел соскучиться по
ней.  Когда мы с вашим отцом приезжали домой из Индии,  непременно совершали
такие вылазки.  Вот я  и  предлагаю попросить Джека,  чтобы он  вывез нас на
пикник на своем "роллс-ройсе".
     Несколько секунд мы молча переваривали эту идею.
     - Ларри не согласится,  -  заговорил наконец Лесли. - Ты же знаешь его.
Он станет беситься по малейшему поводу, сама знаешь.
     - А  я  уверена,  что  он  будет просто счастлив,  -  возразила мама не
слишком убежденно.
     Мысленно  она  представила  себе  моего  старшего  брата  в   состоянии
бешенства.
     - Я  знаю,  что  надо сделать,  -  вступила Марго.  -  Пусть это  будет
сюрприз.  Загрузим еду и все прочее в заднее отделение кузова, а ему скажем,
что просто покатаемся тут поблизости.
     - И какое место ты выбрала? - спросил Лесли.
     - Лэлворт-Кону, - ответила мама.
     - Ничего себе поблизости, - вздохнул Лесли.
     - Но он ничего не заподозрит,  если не увидит припасы,  -  торжествующе
сказала Марго.
     - На третьем часу пути даже Ларри почует неладное, - заметил Лесли.
     - А по-моему,  -  отозвалась мама, - просто скажем ему, что приготовили
своего рода подарок по случаю его возвращения домой.  Как-никак,  десять лет
его не видели.
     - Десять мирных, спокойных лет, - поправил Лесли.
     - Не такие уж мирные, - возразила мама. - Не забывай про войну.
     - Я подразумевал - десять лет без Ларри, - объяснил Лесли.
     - Лесли,  дорогой,  не говори таких вещей даже в шутку,  -  укоризненно
произнесла мама.
     - А я вовсе не шучу, - ответил Лесли.
     - Не  станет же  он  поднимать шум из-за  пикника по случаю возвращения
домой, - заметила Марго.
     - Ларри способен поднять шум из-за  чего угодно,  -  убежденно произнес
Лесли.
     - Не надо преувеличивать,  - сказала мама. - Вот придет Джек, и спросим
его насчет "роллса". Чем он сейчас занят?
     - Полагаю, разбирает машину, - отозвался Лесли.
     - Это  что-то  ужасное!  -  пожаловалась Марго.  -  Три месяца,  как мы
обзавелись этой машиной, и почти все время она пребывает в разобранном виде.
Это  просто невыносимо.  Всякий раз,  когда мне  хочется прокатиться,  части
мотора разбросаны по всему гаражу.
     - Не надо было выходить замуж за механика,  -  сказал Лесли.  -  Знаешь
ведь, что у них страсть все разбирать. Настоящие разрушители машин.
     - Ничего,  -  заключила мама.  -  Попросим его как следует потрудиться,
чтобы "роллс" был  в  собранном виде к  приезду Ларри.  Уверена,  что он  не
станет возражать.
     Упомянутый "роллс"  представлял собой  великолепную модель  1922  года,
которую Джек высмотрел тайком в каком-то деревенском гараже.  Давно не мытая
и  не  чищенная,  она тем не  менее не  утратила своих благородных черт.  Он
приобрел ее  за  весьма  приличную сумму  -  двести  фунтов  стерлингов -  и
торжествуя приехал на ней домой,  где машина в его руках расцвела и получила
имя   "Эсмеральда".   Теперь  кузов  ее   сверкал,   деревянные  части  были
отполированы до блеска, мотор не оскверняли даже самые малые пятнышки масла.
"Эсмеральда" была  снабжена подножками,  парусиновой крышей,  которую  можно
было  убирать в  хорошую погоду;  подняв толстое стекло,  вы  могли спокойно
критиковать рабочий класс,  не опасаясь,  что вас услышит водитель, но одной
из  главных  достопримечательностей была  выполняющая роль  телефона  труба,
через  которую  вы  отдавали  распоряжения упомянутому  водителю.  Роскошное
творение; казалось, мы стали обладателями динозавра. На переднем и на заднем
сиденьях  свободно  могли  расположиться  по   четыре  пассажира.   Добавьте
встроенный шкафчик орехового дерева для напитков и  багажное отделение,  где
можно  было  разместить  четыре  дорожных  сундука  или  двенадцать  плоских
чемоданчиков.  На  такой экипаж не жаль было потратиться,  и  Джек ухитрился
где-то раздобыть пожарную сирену,  которая издавала надменное ушераздирающее
"та-та,  та-та".  Сирена включалась только в экстренных случаях; обычно Джек
обходился медным рожком с огромной черной грушей,  чей голос напрашивался на
сравнение  с  ревом  смиренного калифорнийского морского  льва.  Этого  было
довольно,   чтобы   подстегивать  пожилых   леди,   переходящих   улицу   на
перекрестках;  тогда  как  при  звуках  пожарной сирены двухэтажные автобусы
поспешно сворачивали на обочину, пропуская нас.
     В  эту  самую минуту в  столовой появился Джек -  без пиджака,  обильно
смазанный машинным маслом.  Мужчина среднего роста, он обладал шапкой черных
кудрей,  яркими  голубыми глазами  и  носом,  которому позавидовал бы  любой
римский император.  Это был всем носам нос,  большой и  мясистый,  способный
обрадовать сердце Сирано де  Бержерака и  обладающий даром  изменять окраску
под действием холодной погоды,  в  час открытия пивных и  в  связи с  любыми
прочими выдающимися событиями;  словом,  он  дал  бы  сто  очков вперед даже
хамелеону. С таким носом можно было вести себя вызывающе; за него можно было
укрыться в тяжелую минуту.  В зависимости от настроения хозяина нос этот мог
выглядеть гордо или потешно; однажды увидев, его невозможно было забыть, как
врезается в память клюв утконоса.
     - Ах!  -  восторженно произнес Джек, поводя зарумянившимися ноздрями. -
Кажется, я слышу запах копченой рыбы?
     - Зайди на кухню, она там греется, - отозвалась мама.
     - Где ты был?  -  без нужды осведомилась Марго: разводы машинного масла
красноречиво свидетельствовали, где пребывал Джек.
     - Чистил мотор "Эсмеральды", - так же без нужды объяснил он.
     После чего вышел на  кухню и  вернулся с  тарелкой,  на  которой лежала
рыба. Сев за стол, он принялся разделывать свою добычу.
     - И что только ты не придумываешь с этим автомобилем,  - сказала Марго.
- Без конца разбираешь его по частям.
     - Я знал человека,  который был мастер разделывать рыбу,  - сообщил мне
Джек,  не обращая внимания на сетования моей сестры.  -  Положит на спинку и
каким-то  образом ухитряется вынуть  все  кости  до  одной.  Здорово у  него
получалось.  Все до одной косточки отделялись,  словно струны на арфе... Как
сейчас вижу.
     - А что с ней случилось? - спросила Марго.
     - С кем что случилось?  - рассеянно отозвался ее супруг, уставившись на
рыбу на своей тарелке так, будто рассчитывал гипнозом извлечь из нее кости.
     - С "роллсом", - сказала Марго.
     - С "Эсмеральдой"? - всколыхнулся Джек. - Что с ней?
     - Я спрашиваю тебя об этом. Ты просто невыносим.
     - С ней все в порядке, - ответил Джек. - Великолепная машина.
     - Была бы  великолепная,  если бы  мы  могли ею иногда пользоваться,  -
саркастически заметила Марго. - Не так уж она хороша, вся выпотрошенная там,
в гараже.
     - Про машину нельзя говорить "выпотрошенная", - возразил Джек. - Это не
рыба.
     - Нет, ты невыносим! - воскликнула Марго.
     - Ну,  ну,  дорогие мои,  -  вмешалась мама.  -  Если Джек говорит, что
машина в порядке, значит, все в порядке.
     - В порядке для чего? - поинтересовался Джек.
     - Мы задумали вывезти Ларри на пикник,  когда он приедет,  -  объяснила
мама. - И нам казалось, что хорошо бы сделать это на "роллсе".
     Джек поразмыслил, расправляясь с рыбой.
     - А что,  неплохая мысль, - произнес он наконец ко всеобщему удивлению.
- Я как раз отрегулировал мотор. Самое время проверить его в деле. И куда вы
хотите поехать?
     - Лэлворт-Коу, - сказала мама. - Красивейшие места, Парбекские пласты.
     - Там еще есть отличные холмы,  -  радостно подхватил Джек. - Будет где
проверить сцепление.
     Ободренная сознанием того,  что  "Эсмеральда" в  полном  порядке,  мама
энергично занялась приготовлениями к  пикнику.  Как  обычно,  припасенных ею
продуктов  хватило  бы,   чтобы  прокормить  армию  Наполеона  на   пути  ее
отступления из Москвы.  Тут были корнуоллские пироги и  слойки,  запеканки с
мясом и без него,  три жареных цыпленка, две большие булки домашней выпечки,
сладкий пирог,  бренди, меренги; не говоря уже о трех сортах джемов и кислой
приправы,  печенье,  фруктовом торте и  безе.  Разложив все это на  кухонном
столе, она позвала нас.
     - Как вы думаете, этого будет достаточно? - озабоченно справилась мама.
     - Я  думал,  мы просто поедем на несколько часов в Лэлворт,  -  заметил
Лесли. - Мне как-то не приходило в голову, что мы эмигрируем.
     - Мама,  зачем нам столько!  - воскликнула Марго. - Мы не можем все это
съесть!
     - Ерунда!  Вспомните  -  на  Корфу  я  припасала вдвое  больше  еды,  -
возразила мама.
     - Но  на Корфу нас собиралось от двенадцати до четырнадцати человек,  -
напомнил Лесли. - Теперь же будет всего шестеро.
     - Красному Кресту этого хватило бы,  чтобы два  года кормить голодающих
где-нибудь за мор