ми
зверей,   да   и  теперь   во   многих   зоопарках  не   трудятся   проявить
изобретательность  в разработке и  приготовлении рациона. Пожалуй,  наиболее
серьезные достижения связаны с экспериментами в Филадельфийском зоопарке под
руководством Рэдклиффа.  Значение его  открытий для содержания  и разведения
диких животных очень велико.
     Работая в Филадельфии, Рэдклифф  был озадачен тем, что животные попроще
хотя и  живут  долго,  но не  размножаются. У  других видов  с более  тонкой
организацией,  пусть  даже они  хорошо едят, высокая смертность.  Тщательные
исследования показали, что в самых  полноценных  на  первый взгляд  рационах
недостает некоторых микроэлементов, солей и витаминов.  После ряда опытов он
составил пилюлю,  содержащую  все  необходимые прибавки. Пилюли добавляли  в
обычный  корм,  и  результат  не  заставил  себя   ждать:  животные   начали
размножаться,  заметно окрепли, стали  дольше  жить.  Ланг и Ваккернагель  в
Базельском зоопарке в Швейцарии подхватили инициативу Рэдклиффа, дополнили и
усовершенствовали  его рецепт и  добились новых  успехов, в ряду которых  не
последнее место занимает получение - впервые в Европе - потомства от горилл.
     Когда итоги опытов в Базеле были опубликованы, их встретили по-разному.
Так,  директор одного крупного  английского  зоопарка  в разговоре  со  мной
заявил,  что  это  "дикая  чушь,  кормят  животных одними пилюлями".  Другой
директор, энергичный человек с широким кругозором, охарактеризовал эти опыты
как "чистейший вздор: пичкают животных витаминами, вместо того чтобы кормить
как положено". Большая  часть моей жизни протекала на материке, поэтому я не
столь   подвержен  самодовольной  островной   ограниченности,   составляющей
очаровательную  особенность англичан. И невзирая на то,  что новая процедура
была   придумана    одной    группой   иностранцев   (американцами),   потом
усовершенствована и развита другой (швейцарцами), я заключил,  что  дело это
очень важное, заслуживает  внимательного изучения, и  отправился  с визитом,
так сказать,  к  первоисточнику  -  в  Базельский зоопарк.  Увиденное  там и
услышанное от Ланга и Ваккернагеля произвело на меня огромное впечатление, и
я вернулся на Джерси, преисполненный решимости как можно скорее применить на
деле новые принципы кормления.
     Мы долго совещались с нашим мельником мистером Лемарканом, чем заменить
некоторые ингредиенты, которые было трудно раздобыть; наконец  он представил
нам первый "пирожок". После многих  споров,  как оформить  смесь  -  в  виде
батона,  или галеты,  или  как-нибудь  еще,  мы остановились  на  базельском
варианте:  там делали нечто  вроде пирожка  и резали его на  кусочки  длиной
около двух с половиной  сантиметров  и шириной в сантиметр. Ланг предупредил
меня, что мои животные, если они хоть сколь-нибудь похожи на его подопечных,
будут яростно  противиться  введению  нового элемента  в их рацион.  По  его
словам, во многих случаях  приходилось буквально  морить  животных  голодом,
прежде чем они соглашались отведать незнакомую пищу. Зато теперь все обожают
ее.
     Пророчество  Ланга  сбылось,  омерзение  и  ужас  наших животных  можно
сравнить  с реакцией  миссионера, которому предложили бы человеческое мясо в
горшочке. Такое недовольство заставило нас призадуматься: может,  наше тесто
отличается по вкусу  от  "пирожка" Ланга? Не все ингредиенты совпадают, так,
может  быть, "первый блин" просто  несъедобен? Устроили  дегустацию  сами  и
сравнили свои  отзывы.  "Пирожки" нам понравились, в их вкусе было что-то от
орехового  печенья. Общее  мнение:  вполне  съедобно. Однако наше  одобрение
ничего  не  меняло.  Животным  смесь  никак  не  нравилась,  хоть  ты лопни.
Оставался только один выход - добавить в нее еще что-нибудь для вкуса.
     Одно вещество за другим отвергалось, так как испарилось бы при выпечке.
Казалось, мы зашли в тупик, но тут я вспомнил про анисовое  семя, испытанное
средство, с помощью  которого  крадут собак и  завлекают  зверей в  ловушки.
Добавили его в тесто и с радостью убедились, что готовый "пирожок" сохраняет
явственный  аромат аниса. Стирая крошки с губ,  все согласились, что продукт
получился  восхитительный. И животные, слава  Богу, были согласны с нами.  С
каким удовольствием мы  теперь смотрим, как горилла, когда ей  подают полное
блюдо  различных   лакомств,  от  винограда  до  сырых  яиц,  роется  черным
указательным пальцем, чтобы извлечь и в первую очередь съесть "пирожки", под
аккомпанемент   глухих,  рокочущих   звуков,   которыми   гориллы   выражают
блаженство.
     Мы разработали также особый  состав для  хищников,  таких,  как львы  и
сервалы,  которым  спрыскиваем мясо и  другой  корм. Состав этот  нам  очень
пригодился. На Джерси немалую часть новорожденных бычков забивают сразу  или
через  несколько  дней.  До  нашего  прибытия на остров этот ценный источник
протеина попросту  закапывали в землю;  на продажу везти - весу мало, к тому
же из-за  желтого жира  их, вероятно, вообще никто  не стал бы покупать. Для
нас  это было  благом,  ведь  мы  могли  получать  бесплатно  мясо  почти  в
неограниченном  количестве. Скармливать  животным  свежайшее  мясо  вместе с
костями, шкурой  и внутренностями  -  лучшего  и пожелать  нельзя. Однако мы
установили,  что эта телятина  лишена нужного количества  солей и витаминов,
содержащегося  в мясе  взрослого скота.  Наша смесь возмещала  столь  важные
отсутствующие ингредиенты.
     Само собой  понятно, что питание  и здоровье  неразрывно  связаны между
собой: предложите животному неправильный рацион,  давайте корм без витаминов
и солей  - и  вы  распахнете дверь куче  заболеваний. К  их  числу относится
смертельный недуг, прозванный "клеточным параличом", хотя, как выяснилось на
деле, клетки тут ни при чем.
     Приматы  Нового Света (иногда  и Старого Света  тоже) поражаются особой
формой  ползучего  паралича,  против  которого  не  было   никаких  средств.
"Клеточным"   его  назвали,  допуская,  что   виноваты   тесные  клетки,  не
позволяющие  животным  двигаться в  нужной мере. Полагали, что это  ведет  к
атрофии  мышц. Однако  я  заметил,  что  болезнь  не  щадит  и  обитательниц
достаточно просторных клеток; было похоже, что дело в питании.
     В те времена, когда я был профессиональным звероловом, это  заболевание
было,  пожалуй,  наиболее  распространенным  и в  силу  своей  неизлечимости
страшным бичом  приматов, содержащихся в неволе.  Начиналось оно постепенно,
почти незаметно, поражая сперва бедра и задние конечности. Вместо того чтобы
ходить  нормально,  обезьяна  волочила  ноги  и  вообще  старалась  поменьше
двигаться.  Мало-помалу  задние  конечности  совсем  отказывали,  и  паралич
распространялся  дальше. Однако животных  обычно  умертвляли,  не  дожидаясь
полного паралича, так как лечить  их, повторяю, не умели. В Южной  Америке я
сам столкнулся со случаями этой грозной болезни среди пойманных мной обезьян
и, вернувшись домой, обратился за советом к одному из немногих известных мне
думающих ветеринаров.  Просто квалифицированных  ветеринаров можно найти без
большого труда; думающие -  такая же  редкость, как единорог. Врач (это была
женщина) предположила, что болезнь может быть вызвана недостатком фосфора  в
рационе. Мы проверили  корм,  который  я давал обезьянам,  и убедились,  что
фосфора вполне достаточно.
     - А  может,  - сказала тогда врач,  - они  почему-то  не усваивают этот
фосфор.
     И предложила делать  обезьянам инъекции  витамина D3, объяснив, что  он
помогает в таких случаях. Поскольку в тот момент ни одна из  моих подопечных
не страдала  параличом, я просто поблагодарил за совет, а там  и вовсе забыл
про него.
     Мы уже обосновались на Джерси, когда пришла пора вспомнить о нем. У нас
была  мартышка-гусар из Западной Африки, очаровательное рыже-черное существо
с длинными конечностями, и вот она заболела и стала хиреть на глазах. Быстро
развился полный паралич;  мартышка совершенно не двигалась, только дышала, а
чтобы  кормить,  приходилось поддерживать  ей  голову. Тут-то мне вспомнился
совет  ветеринара,  и  я  поспешил  раздобыть  D3. Прецедентов  не было, но,
поскольку средство это считается безвредным, я вкатил обезьяне массированную
дозу. Все  равно ведь болезнь зашла  так  далеко,  что вопрос стоял:  либо -
либо...  К  моему удивлению,  через двое  суток наметилось явное  улучшение.
Впрыснул еще  одну дозу, чуть  поменьше.  К концу  недели  мартышка  двигала
конечностями,  а  через месяц носилась по клетке с  такой энергией и прытью,
что никто не признал бы в ней вялое, неподвижное существо,  находившееся  на
грани смерти.
     Особенно восприимчивы  к этой коварной болезни мармозетки и тамарины, а
организм  у  них  нежный,  сопротивляемости  никакой. Прежде, как только они
начинали  волочить ноги, это было равносильно  смертному  приговору.  Теперь
немедленное  применение  D3  снимало  все  симптомы.  Конечно,   приходилось
впрыскивать  лошадиную  дозу,  и,  естественно,  мармозетки  и  тамарины  не
скрывали своего возмущения. Но ведь это делалось для их же блага. К счастью,
найден способ давать  D3 с пищей  внутрь. Приятно сознавать, что  "клеточный
паралич" отошел в прошлое: нет ничего ужаснее, чем смотреть, как на здоровое
во всех остальных отношениях животное  наступает смерть, и  быть  не в силах
чем-нибудь помочь.
     Думается,  роль  упомянутых прибавок  к обычному  корму  подтверждается
нашими   успехами  в  размножении  животных.  В  любой  коллекции,  если  вы
стремитесь к хорошему приплоду, питание играет первостепенную  роль, а у нас
приплод, пожалуй, один из самых важных, если не важнейший параметр.
     Здесь я  попытался  показать,  что  кормление  животных  - не такое  уж
простое и бесхитростное дело.  Нам далеко еще не  все  известно о том, какой
корм нужен животным в неволе.  Неизвестно прежде  всего потому, что мы плохо
осведомлены, сколько и чего они  едят  на воле. Мы знаем, что в определенное
время  года некоторые животные идут на солончаки,  ищут  те или иные фрукты,
ягоды  или грибы,  однако  не знаем,  какую  именно  роль это играет для  их
здоровья.  Мы только-только начинаем постигать,  что  в даваемой нами пище -
пусть достаточно разнообразной, чтобы животное не чахло и не болело, - может
недоставать витаминов  или микроэлементов, от которых,  возможно, как раз  и
зависит  долголетие,  крепкое  здоровье  и  хорошее  самочувствие,  а  также
плодовитость наших подопечных.
     Сознавая, какое  огромное  поле для  исследований  тут открывается,  мы
недавно использовали щедрое пожертвование  одного американского фонда, чтобы
организовать диетологическую лабораторию. Первым делом предстоит исследовать
все  наши  нынешние  рационы,  чтобы точно  знать,  что  в  них  содержится.
Одновременно  мы  будем собирать  максимум информации о  питании животных  в
дикой  природе   с   учетом  сезонных  вариаций.   Накопив   таким   образом
сравнительный материал, постараемся использовать его, чтобы совершенствовать
питание наших животных, выяснить,  каких витаминов или солей недостает,  и -
что особенно  важно - найти лучший способ включить их в рацион. Для этого мы
заведем  экспериментальную плантацию, будем выращивать отдельные кустарники,
овощи, фрукты и травы. Надо ли говорить, что при нехватке в  корме какого-то
витамина  или солей куда полезнее  предложить нравящийся животному плод  или
растение, чем  хвататься за аптечный пузырек. Сверх того, могут обнаружиться
новые травы, кустарники, овощи и фрукты, которые придутся по вкусу животным.
И   пусть  даже  питательность  их  равна  нулю,  они  могут  стать   ценным
дополнением,  внося  разнообразие  в  рацион, а  при  болезни  сыграют  роль
аппетитных капель.
     Необходимо  также  выяснить  (и  мы надеемся,  что  нам помогут в  этом
полевые  исследования), в какое  время года и почему потребляется данный вид
корма. Потому  ли, что  он  доступен  лишь  в эти  дни, или его  можно найти
круглый год и есть какая-то особая причина?  Поясню свою  мысль  на  примере
коалы.  Рацион этого  монофага  ограничен листьями двух видов  эвкалипта.  В
определенное время года коала переходит с одного  эвкалипта на другой по той
простой причине, что побеги и  молодые листья  первого  вида в  период роста
содержат смертельную дозу синильной кислоты.
     Расширять наши познания  о питании животных в дикой природе чрезвычайно
важно  потому, что от одного-единственного ингредиента  может зависеть успех
или  неудача. Без преувеличения можно  сказать,  что у диких животных бывают
самые  удивительные гастрономические причуды. Было,  например, известно, что
мармозетки и тамарины  поедают мелких животных -  древесных лягушек, ящериц,
птенцов,  - а  также яйца, плоды  и почки.  И вот совсем недавно в  этот ряд
вошли еще два  неожиданных ингредиента: живица и... летучие мыши. Живицу они
добывают, выгрызая на коре веток желобки и  слизывая выделяющийся  древесный
сок. Летучих мышей ловят, когда те днем спят в дуплах.
     Если у нас появится возможность возвращать выращенных в неволе животных
в естественную среду, то ли  чтобы возродить вымершую популяцию, то ли чтобы
поддержать  ослабленный  вид,  корм  приобретет  еще более  важное значение.
Рассмотрим крайний,  отчасти  даже  смехотворный,  но  в принципе  вероятный
случай: сова из седьмого  поколения,  выращенного в  неволе, привыкшая  есть
белых  мышей,  может  умереть  с  голоду  в местности,  где  водятся  только
коричневые мыши. И еще одно обстоятельство, о  котором не  следует забывать:
дикая  природа, как  правило, поставляет своим детям куда меньше  пищи,  чем
получают баловни в неволе. Не  исключено, что животных, прежде чем выпускать
на волю,  придется  сажать  на подготовительную  диету,  вроде того как  это
делают со  спортсменами перед  Олимпиадой. Все  это проблемы будущего, но  в
охране  природы  у будущего  наблюдается  склонность  с ужасающей  быстротой
становиться  прошлым. Вот почему мы уже теперь  начинаем исследования в этой
области.
     Экономия на корме -  лжеэкономия.  Конечно,  где-то  можно  и  проявить
бережливость.  Установив, что морковь приносит больше пользы, чем  тепличный
виноград,  вы делаете упор на более дешевую морковь. Однако совсем исключать
виноград нельзя. Он тоже нужен, хотя бы как стимулятор аппетита.
     Всякий,  кому  доводилось лежать в  больнице, согласится,  что  разумно
составленной, питательной, богатой  витаминами диете  может недоставать того
эпикурейского  штриха,   который,   образно  говоря,  воодушевляет  вкусовые
сосочки.   Работая  с  коллекцией   диких  животных,  постоянно  помните   о
необходимости
     угождать этим сосочкам.

     Глава 4
     Счастливые союзы

     Ласка...  Некоторые говорят, что  у  этих животных  зачатие  происходит
через ухо, а рождение через рот, другие утверждают обратное.

     "Т. Г. Уайт. Книга о зверях"

     Есть обширная литература  о том, как обращаться с  домашними животными,
подробно  освещающая  всевозможные детали. Кормление, размножение,  передача
наследственных признаков, родословная,  распределение, продажная  стоимость,
болезни, натаска  и  так  далее -  все это давно и тщательно  исследуется  и
образует специализированные отрасли внушительной науки. А такая область, как
содержание диких животных в зоопарках, еле-еле затронута, вам предложат лишь
довольно случайный набор советов и фактов.

     "Хейни Хедигер. Человек и зверь в зоопарке"

     Куропатки...  Частые совокупления истощают их.  Самцы сражаются друг  с
другом из-за  супруги, и  говорят, что побежденный  самец становится жертвой
похоти  как  самка.  Вожделение  у  самок  достигает  такой  силы,  что  они
беременеют от одного запаха, если ветер подул на них со стороны самца.

     "Т. Г. Уайт. Книга о зверях"

     Изучая в  дикой природе  горных  горилл области Кабара. Дж.  Б.  Шаллер
(1963)  установил, что в первые  шесть лет жизни смертность  у них достигает
40-50 процентов,  она особенно высока на первом году. Здесь стоит напомнить,
что у гориллы очень мало врагов, если не считать человека.

     "Хейни Хедигер. Человек и зверь в зоопарке"

     Из  свадебного  путешествия  Этель  и  Бернар  вернулись  с  сыном и  -
наследником, чудным пухлым младенцем по имени Игнациус Бернард.

     "Дэзи Ашфорд. Молодые гости"

     Казалось бы, само  собой разумеется: раздобыть и  свести  друг с другом
совместимую пару - первая предпосылка для успешного размножения  животных. А
вот многим  представляется,  что достаточно заточить в одной  клетке самца и
самку. На самом деле все неизмеримо сложнее;  подготовка брака наталкивается
подчас  на  большие трудности,  и,  когда речь идет об исчезающих  животных,
кровные  линии изучают  не менее  тщательно,  чем  при  подборе  супругов  в
королевских   семьях.  Ценой  огромных  денег   и  хлопот  достанешь  своему
подопечному  партнера,  а  они  с  первого   взгляда  проникаются   взаимной
ненавистью или - что, пожалуй, еще хуже - терпят  друг друга  и ведут унылое
бездетное  сосуществование. При мгновенно возникшей антипатии вам  хоть  все
ясно,  если же дело не идет дальше дружбы, вы оказываетесь в затруднительном
положении. Перейдет ли приятельство во  что-нибудь более серьезное? Будет ли
счастливый  конец  в  этой  комбинации?  Эти  вопросы  волнуют вас не  менее
глубоко, чем  издателя женского  журнала, которому предложили новый  роман с
продолжением.
     Бывает, увы, что  единственная  имеющаяся  у вас пара  оказывается явно
несовместимой. Как хочешь, так и  выкручивайся.  Примером могут служить наши
белые  ушастые фазаны. Мы купили две пары этих красивых и чрезвычайно редких
пернатых   через  одного  голландского  торговца,  связанного   с  Пекинским
зоопарком. Положение  белых ушастых  фазанов  в  дикой природе  неясно;  они
никогда  не  были  широко распространены,  а в наше  время  почти или совсем
истреблены в пределах своего  исконного ареала. Последний раз представителей
этого вида вывозили  из Китая в 1936 году. Когда  мы получили белых  ушастых
фазанов, в неволе их насчитывалось всего полтора десятка, причем большинство
не  были способны  к воспроизведению, кто из-за преклонного возраста, кто по
какой-либо другой причине. Тем важнее было добиться потомства  от наших двух
пар и создать плодовитый фонд этих прекрасных птиц.
     Один из полученных  нами петушков сразу же насторожил нас подозрительно
смирным, даже  апатичным поведением.  Через  сутки  он  скончался.  Вскрытие
выявило  аспергиллез,  грибковое заболевание  легких,  от которого  пока  не
найдено  средств.  Остался у нас  один  петушок  при двух  курочках,  причем
петушок проявлял внимание только к одной из курочек. Разумеется,  по  закону
мирового свинства, курочка никак не могла снести свое первое яйцо и, сколько
мы ни  старались ее спасти,  погибла.  Остались мы с единственной парой и  к
тому  же несовместимой.  Казалось, наши шансы создать колонию  белых ушастых
фазанов в неволе предельно близки к нулю.
     А  тут еще новая  катастрофа, которую мы сочли уже окончательной: ночью
петушок  чего-то испугался, зацепился когтем за  проволоку и сильно повредил
ногу. Он еле  ходил, и  мы с грустью  заключили,  что  теперь он  не  сможет
топтать  курочку,  даже  если  она  вдруг  покорит  его  сердце.  Как же  мы
удивились,  когда он,  проникшись  к  ней внезапным расположением,  совершил
прямо-таки  немыслимый  акробатический  трюк.  Плодом   счастливого  события
явились  девятнадцать  яиц,  и  нам  удалось  вывести  тринадцать  цыпляток,
подложив яйца бентамке, которую напичкали всевозможными антибиотиками, чтобы
она не передала своим  приемышам какой-нибудь  хвори. Мало-помалу наша  стая
росла. Первым делом, чтобы обеспечить сохранность вида в неволе, мы одолжили
плодовитые  пары  зоопаркам  Вашингтона,   Антверпена,   Западного  Берлина.
Фазаньему  тресту  и зоопарку  Клер. На сегодняшний