гренки.
     -- Я все больше убеждаюсь,- объявил Макгрэйд,- что в твоих
жилах есть ирландская кровь. Идея блестящая.
     --  Но  разве  можно кормить губернатора мясом дикобраза,-
ужаснулась Мэри.
     -- Мэри, дорогая,- сказал я,- а ты не говори ему, что  это
дикобраз.  Скажи,  что  это  оленина. Это копчение придает мясу
такой изысканный вкус, что даже губернатор не  отличит  его  от
оленины.
     Мартин  снова  заглянул  в  свой блокнот. -- Хорошо, а что
будет у нас напоследки?
     -- Могу я попросить  тебя  выражаться  более  литературным
языком?  -- спросил Робин.- А то я сразу вспоминаю Уэртинг, где
мне, к несчастью, довелось расти. Очевидно, ты  хотел  сказать:
"Что у нас будет на второе и на третье?"
     --    Пожалуйста,    перестаньте   критиковать   Мартина,-
взмолилась Мэри.- Мы собрались, чтобы помочь ему.
     Робин поднял стакан, салютуя ей.
     -- Пресвятая Мэри,  я  преклоняюсь  перед  тобой  по  ряду
причин,  но  главная  заключается в том, что я желал бы, прежде
чем мы разойдемся, измерить глубины твоего неведения.
     -- До чего же вы, мужчины, глупы,- сердито сказала  Мэри.-
Я думала, нам надлежит обсудить, что еще подавать на стол.
     --  Давайте исходить из предположения,- вступил Макгрэйд,-
что он отдаст концы после копченого дикобраза и никакие  другие
блюда не понадобятся.
     --  Ты что,- воскликнул Мартин, приняв его слова за чистую
монету,- такой вариант исключается.
     -- Поминки,- не унимался Макгрэйд.- Ничто так не облегчает
душу, как добрые ирландские поминки.
     -- Ну хватит,- сказал я.-  Помолчите  и  послушайте  меня.
Итак,  мы начинаем копченым дикобразом. Затем -- тушеное мясо с
арахисовым соусом. Общий стон.
     -- Но мы только и едим, что  арахис,-  заявил  Робин.  Это
наша основная пища.
     --  Да  нет  же,- горячо возразил Мартин.- Я недаром купил
Иисусу поварской колпак.
     Мясо с арахисовым соусом в  чем-то  похоже  на  ирландскую
тушеную баранину с луком и картофелем. Тушите любое мясо, каким
располагаете,  поливаете  густым  соусом  из дробленых земляных
орехов  и  подаете  вместе  с  маленькими  порциями  различного
гарнира.  Может  получиться  очень вкусно, а может и так, что в
рот не возьмешь.
     -- Что ж,- заключил я,- если Иисус мастер готовить мясо  с
арахисом,  то  Пайес  бесподобно  делает  гарниры.  Стало быть,
проблема главного блюда решена.
     -- Ну а на сладкое чем мы богаты? -- осведомился Робин.
     Мы подумали, посмотрели друг на друга.
     -- Придется,  пожалуй,  обратиться  к  испытанной,  старой
палочке-выручалочке,- безнадежно молвила Мэри.
     --  Ясно,-  сказал  Макгрэйд.-  Фруктовый салат. Это блюдо
тоже было непременной частью нашего стада.
     --  Да,  пожалуй,  ничего  другого  не  остается,-   уныло
протянул Робин.
     -- Как раз сейчас поспело много чудесных фруктов,- сказала
Мэри.- Постараемся придумать что-нибудь совсем особенное.
     --  Отлично,-  подвел  я итог.- Значит, с этим вопросом мы
разобрались.
     -- Дальше -- чай и кофе на веранде, после чего постараемся
возможно раньше уложить старую перечницу в  по-с  гель,-добавил
Макгрэйд.
     --  Надеюсь,-  сурово  произнес  Мартин,-  ты  не  станешь
слишком  напиваться,  не  позволишь  твоей  ирландской   натуре
проявиться во всей красе. Это может весь вечер испортить.
     --  Я  буду  образцом пристойности,- заверил Макгрэйд.- Вы
сможете невооруженным глазом наблюдать нимб вокруг моей головы,
когда, я стану рассказывать ему о всех развалившихся мостах и о
дорогах, нуждающихся в ремонте.
     -- Не смей говорить ничего такого,- забеспокоился Мартин.-
Мой долг убедить его,  что  в  нашем  округе  царит  образцовый
порядок.
     -- Подумаешь, какой дурью мы маялись тут сегодня вечером,-
меланхолично  заметил  Робин,-  невольно спросишь себя -- и как
только Англия  ухитрялась  править  своей  империей,  если  все
англичане  вели  себя в таком духе. Тем не менее я пошел к себе
готовить канделябры.
     Он поднялся на ноги и вышел, однако тут же снова возник.
     -- Кстати,- сказал он,- у меня нет белой бабочки и  фрака.
Это очень важно?
     -- Да нет,- отозвался Мартин,- ничего страшного. Приходи в
пиджаке  и  при  галстуке, и через каких-нибудь пять минут жара
все равно заставит всех рассупониться. Главное прийти одетым по
форме.
     "Господи",- подумал я.  Единственный  галстук,  которым  я
успел  обзавестись  к тому времени, лежал в чемодане в пятистах
километрах от Мамфе. Впрочем, эта проблема  была  не  такая  уж
сложная, и я справился с ней на следующий день.
     После  того  как  Пайес  принес мне утреннюю чашку чаю и я
освободил свою постель от  одной  белки,  четырех  мангустов  и
шимпанзенка,  которые  разделяли ложе со мной, как им казалось,
из нежной привязанности к ним, тогда как я просто  оберегал  их
от  простуды, итак, после всего этого я велел Пайесу сходить на
базар и купить мне галстук.
     --  Есть,  сэр,-   ответил   он   и,   отдав   необходимые
распоряжения  прочей  обслуге,  важно  зашагал  в  город, чтобы
вернуться  через  некоторое  время  с  таким   психоде-лическим
галстуком,  что  это изделие, по моему мнению, могло произвести
пагубное воздействие на органы зрения губернатора.  Хотя  Пайес
уверял  меня,  что выбрал самый тусклый экземпляр, и я вынужден
был поверить ему на слово.
     Надо ли говорить, что последующие два  дня  все  мы  жутко
нервничали.  Макгрэйд,  который  так гордился своими дорогами и
мостами,  обнаружил,  что  дорожка,  ведущая  к  дому  Мартина,
изобилует рытвинами. Пришлось ему мобилизовать всех заключенных
местной тюрьмы, чтобы они засыпали выбоины и обновили гравийный
покров,  после чего жилище Мартина вполне можно было сравнить с
небольшой, но весьма шикарной загородной усадьбой. Я  сходил  к
моему  знакомому  старику  Иосифу  и уговорил его закоптить для
меня двух дикобразов, поговорил также с моим охотником, который
пообещал накануне приезда губернатора сходить в лес за цветами.
Робин обшарил  склады  "Объединенной  Африканской  компании"  и
пришел  в  отчаяние,  не  найдя ничего заслуживающего внимания;
пароход так и не смог подняться вверх по  реке,  и  негде  было
взять   изысканные   деликатесы,  которые  было  бы  не  стыдно
предложить губернатору. И как же  он  гордился,  обнаружив  под
конец оставшиеся после его предшественника и невесть как вообще
попавшие в наши края три баночки икры.
     --  Не знаю даже, что из этого выйдет,- заметил он, мрачно
созерцая свою находку.- Эти банки  пролежали  здесь  не  меньше
трех  лет.  Как  бы нам не отравиться насмерть трупным ядом, но
все-таки -- икра.
     Мэри, выяснив, что в доме Мартина нет ни  одной  вазы  для
цветов,  догадалась  сходить  на  базар  и купить пять довольно
изящных  сосудов  из  тыквы-горлянки.   Кроме   того,   она   в
сотрудничестве   с  Иисусом  испытала  полтора  десятка  разных
способов приготовления суфле; результаты были самые  плачевные,
и мы безжалостно забраковали их.
     Поскольку  Пайес  почти все время трудился у Мартина, я не
сомневался, что он отлично справится со  своей  задачей,  пусть
даже Иисус воспримет это как личное оскорбление.
     Вечером  накануне  прибытия  губернатора мы снова устроили
военный  совет,  чтобы  проверить  состояние   наших   дел,   и
убедились,  что  все  идет как по маслу. Сырокопченые дикобразы
пахли восхитительно. Мой  друг-охотник  принес  из  леса  целую
охапку  орхидей  и  прочих  растений;  Мэри держала их у себя в
уборной -- самом прохладном смещении  в  доме.  Отважившись  на
эксперимент,  мы  открыли  одну  баночку с икрой и с удивлением
обнаружили, что она вполне съедобна; сверх того,  Робин  где-то
откопал  пачку мелкого печенья, которое, посчитали мы, вместе с
арахисом годилось вприкуску к напиткам перед обедом. Начищенные
до блеска бронзовые канделябры Робина украсили бы любую,  самую
роскошную  столовую.  Я  даже позавидовал ему. Нашлись у него и
свечи, притом в таком количестве,  что  их,  как  проницательно
заметил    Макгрэйд,    хватило    бы   для   освещения   всего
государства-города Ватикан.
     Мы с такой страстью занялись всеми  этими  приготовлениями
отчасти  из  любви  к  Мартину,  но в такой же мере обуреваемые
чувством, какое владеет детьми перед Рождеством. Изо всей нашей
компании,  пожалуй,  я  один   ежедневно   был   занят   чем-то
увлекательным,   поскольку   мог   только  гадать,  какими  еще
странными повадками удивят меня мои  звери.  Остальные  влачили
весьма  тусклое  уществование  в  краю с крайне неблагоприятным
климатом. А потому, хотя мы делали вид, что с ужасом  думаем  о
предстоящем  визите,  и  всячески проклинали высокого гостя, на
самом деле все получали  удовольствие  от  наших  хлопот.  Все,
кроме  Мартина,  который  с  каждым  часом  выглядел  все более
несчастным.
     Когда наступил решающий  день,  все  мы  как  бы  случайно
собрались  под  фруктовым  деревом,  откуда  открывался  вид на
подходы к резиденции Мартина. Мы нервно толковали  о  поведении
разных  животных,  о  росте  цен  на  мануфактуру,  о  том, как
непросто строить мосты, а Мэри прочла  нам  длинную  лекцию  об
искусстве  приготовления  пищи.  При  этом мы совсем не слушали
друг друга, так как ждали затаив дыхание появления начальства.
     Наконец, к великому нашему  облегчению,  вдали  показалась
его  большая  роскошная  машина  и  стремительно  поднялась  по
дорожке к дому нашего друга.
     -- Слава Богу,- вымолвил Макгрэвд,- не  зря  я  потрудился
над дорожкой, эти выбоины не давали мне покоя.
     Мы  увидели, как выходит из дома Мартин, как выбирается из
машины губернатор.  Издали  он  походил  на  маленького  жучка,
вылезающего   из   большого  черного  кокона.  Мартин  выглядел
безупречно. Вот он ввел губернатора  в  дом,  и  мы  облегченно
вздохнули.
     --  Я уверена, что ему понравятся авокадо,- сказала Мэри.-
Представьте себе,  мне  пришлось  перебрать  сорок  три  штуки,
отбирая самые хорошие плоды.
     --  И  мои  выбоины не подвели,- гордо повторил Макгрэвд.-
Только ирландцу по плечу такая задача.
     -- Подожди, когда настанет очередь икры,- вступил  Робин.-
На мой взгляд, это будет кульминация сегодняшнего вечера.
     -- А как насчет копченого дикобраза? -- не выдержал я.
     --  А  мои цветы? -- сказала Мэри.- Послушать тебя, Робин,
так можно подумать, ты один все сделал.
     -- А что,- отозвался Робин,- так оно и есть, мой ум сыграл
не последнюю роль.
     После чего мы разошлись по домам, где нас  ожидал  поздний
завтрак.  До  самого  вечера  мы ничем не могли помочь Мартину,
однако,  зная  его  добросовестность,   не   сомневались,   что
губернатор  вряд  ли  найдет  к  чему придраться в деятельности
начальника окружной администрации.
     В пять часов (меня только что укусила за палец  негодующая
сумчатая  крыса, которую я осматривал, проверяя -- не беременна
ли она) у самого моего локтя материализовался Пайес.
     -- Сэр,- сказал он.
     -- Ну что там еще,- отозвался  я,  облизывая  кровоточащий
палец. -- Ванна готова, сэр.
     -- Какая, к черту, может быть ванна в это время дня?
     Я  совершенно забыл, какое важное событие ждет меня. Пайес
удивленно посмотрел на меня.
     -- В шесть часов вам надо быть в доме начальника  окружной
администрации, сэр,- сказал он.
     --  Черт  возьми, совсем из головы вылетело. Ты приготовил
мне одежду?
     -- Да,  сэр.  Младший  бой  погладить  ваш  брюки.  Чистая
рубашка, сэр. Пиджак готов и галстук тоже.
     -- Силы небесные,- выдохнул я, поймав себя на оплошности.-
Кажется, я не привез с собой носков.
     --  Я  купить  вам  носки,  сэр,  на  базар, сэр,- ответил
Пайес.- Я почистить ваш ботинки.
     Неохотно оторвавшись от своих исследований,  я  отправился
принимать  ванну в этаком парусиновом гробу, наполненном теплой
водой. Несмотря на это омовение и  на  близость  вечера,  после
ванны  я продолжал обливаться потом. Шлепнулся на стул, надеясь
хотя  бы  немного  остыть  и  поразмыслить  о  том,   что   мне
предстояло.  От  ужасающей  перспективы, открывшейся мысленному
взору, меня бросило в дрожь.
     -- Пайес! -- крикнул я.
     -- Сэр,- отозвался он.
     -- Принеси чего-нибудь выпить.
     -- Пива, сэр?
     -- Нет,- сказал я,- хорошую порцию виски с водой.
     Подкрепившись,  я  малость  повеселел.  Тщательно  оделся;
правда,  из-за жары и пота прекрасно выстиранная жемчужно-белая
рубашка почти сразу стала серой и  влажной.  Купленные  Пайесом
цветастые  носки  образовали  чудовищное сочетание с галстуком.
Пиджак я не стал надевать, только накинул на одно плечо,  зная,
что  в  конце  подъема  к  дому  Мартина буду выглядеть, словно
тюлень, поднявшийся из глубины вод. Пайес сопровождал меня.
     -- Ты уверен, что все в порядке? -- осведомился я.
     -- Да, сэр,- ответил он.- Но бои наш администратор  совсем
плохой бои.
     -- Знаю. Потому и поручил тебе заняться этим делом.
     -- Да, сэр. Пожалуйста, сэр. Иисус помешаться.
     "Господи,- подумал я,- что там еще приключилось?"
     -- Что ты хочешь этим сказать? -- спросил я.
     --  Он  хороший  человек,-  серьезно  сказал Пайес.- Но он
старый  человек,  и,  когда  нужно  делать   такой   вещи,   он
помешаться.
     -- Ты хочешь сказать, он чего-то боится?
     -- Да, сэр.
     -- И ты думаешь, он может приготовить плохую еду?
     -- Да, сэр.
     -- И как же ты предлагаешь нам поступить?
     --  Я  послать  туда  наш  повар,  сэр,- сказал Пайес.- Он
помогать Иисусу, и тогда Иисус быть в порядке.
     -- Отлично,- отозвался я.- Прекрасная идея.
     Пайес гордо улыбнулся. С минуту мы шли молча.
     -- Пожалуйста, сэр. -- Что тебе? -- раздраженно спросил я.
     -- Еще я послать наш младший бой,  сэр.  Тот  младший  бой
хороший, но Амос его не учить.
     -- Замечательно. Я предложу премьер-министру включить тебя
в список кандидатов на награды по случаю Нового года.
     -- Спасибо, сэр.
     Конечно,  он  ничего  не  понял  из  моей  тирады,  однако
воспринял ее как  полное  одобрение  решений,  принятых  им  по
собственному почину.
     Когда  мы дошли до резиденции Мартина, Пайес, облаченный в
нарядную униформу с латунными пуговицами, за которую я  уплатил
непомерную   цену   и   которой   ему   так   редко  доводилось
похвастаться, покинул меня и удалился в сторону кухни.
     Парадная дверь была открыта,  и  рядом  с  ней  стоял  мой
младший  бой  в  тщательно  выстиранных  и выглаженных шортах и
жакете, способных поспорить белизной с девственной  швейцарской
лыжной трассой.
     --  Здравствуйте, сэр,- приветствовал он меня с лучезарной
улыбкой.
     -- Здравствуй, Бен, и постарайся  как  следует  поработать
сегодня вечером, не то я убью тебя завтра.
     -- Да, сэр,- продолжал он улыбаться.
     Я  обнаружил,  что  по причине медлительности, с которой я
принимал ванну, подкреплялся виски и облачался в совершенно  не
подходящую  к местному климату одежду, остальные опередили меня
и успели разместиться на веранде.
     --  О,-  воскликнул  Мартин,  живо  вставая  со  стула   и
устремляясь мне навстречу,- я уже думал, ты не придешь.
     --  Дружище,-  прошептал  я,-  разве  мог я бросить тебя в
беде.
     -- Позволь представить тебя.- Он подвел меня к собравшейся
компании: -- Мистер Федэстэн Хью, губернатор.
     Мистер  Федэстэн   был   мелковатый   мужчина   с   лицом,
напоминающим  скверно  приготовленный  мясной  пирог,  редеющей
седой шевелюрой и светло-голубыми острыми  глазами.  Поднявшись
со  стула,  он  поздоровался  со  мной,  и сила его рукопожатия
поразила меня, потому что с первого взгляда  он  показался  мне
бесцветным субъектом из тех, что отличаются скорее политическим
нюхом, чем глубокой интуицией.
     -- А, Даррелл,- сказал он,- рад познакомиться.
     -- Простите, сэр, за опоздание,- ответил я.
     -- Ничего, ничего. Садитесь. Я уверен, что у Баглера здесь
припасено для вас что-нибудь выпить, верно, Баглер?
     --  Да-да,  сэр,  конечно.-  Мартин  хлопнул в ладони, и с
кухни донеслось дружное "да, сэр".
     Вслед за чем, сверкая  латунными  пуговицами,  на  веранде
появился Пайес.
     --  Сэр? -- обратился он ко мне таким тоном, точно впервые
увидел меня.
     -- Виски с водой,- сухо распорядился я, как это принято  в
обращении   к   слугам,   полагая,  что  прибывший  из  Нигерии
губернатор оценит мою верность британским обычаям.
     Затем я быстро обвел взглядом лица  собравшихся.  Мэри,  с
широко  раскрытыми  глазами,  ловила  каждое слово губернатора.
Казалось, над головой ее светятся неоновые  буквы:  "Уповаю  на
повышение  моего  мужа".  Робин  гЛя-нул на меня, подняв брови,
после  чего  погрузился  в  характерное  для  него   состояние,
подобное    трансу.    Исполненный    самодовольства   Макгрэйд
доброжелательно улыбнулся мне.
     На длинной кушетке лежали в беспорядке галстуки и пиджаки,
и от реки тянуло подобием прохладного ветерка.
     -- Простите, сэр,-  обратился  я  к  губернатору,-  вы  не
станете  возражать,  если я, по местному обычаю, сниму пиджак и
галстук?
     -- Конечно, конечно,- отозвался губернатор.-  Забудьте  об
условностях. Я только что говорил Баглеру -- это чисто рутинное
мероприятие.  Я  выезжаю раз-другой в году, чтобы быть в курсе,
чем  тут  занимаются  мои  парни.  Проследить,  чтобы  оки   не
набедокурили.
     С  великим  облегчением  я  освободился  от  пиджака  и от
галстука всех цветов радуги и  швырнул  их  на  кушетку.  Пайес
подал  мне  заказанное  виски  и  удалился,  не  дожидаясь слов
благодарности. В  Западной  Африке  не  было  принято  говорить
"спасибо"  слугам. А также звать их по имени. Вы просто хлопали
в ладони и кричали: "Бой!"
     Мое  появление  временно  нарушило  течение  беседы.  Было
очевидно,  что  первенство  принадлежит  губернатору и никто не
смеет проявлять инициативу. Задумчиво потягивая виски с  водой,
я  спрашивал  себя:  какие  общие  интересы могут быть у меня с
губернатором? И дотяну ли я до конца этого  вечера  без  ущерба
для моих умственных способностей?
     --   Будем  здоровы,-  сказал  губернатор,  глядя  на  мой
стаканчик.
     -- Ваше здоровье, сэр,- откликнулся я.
     Губернатор уселся поудобнее, утвердил  свой  стаканчик  на
ручке  кресла  и  обвел  аудиторию взглядом, убеждаясь, что все
внимают его речам.
     -- Как я уже  говорил  тут,  Даррелл,  перед  тем  как  вы
появились,  я  чрезвычайно доволен тем, что наш Баглер содержит
округ в отличном порядке. Сами знаете, нам, боссам,  приходится
иногда  выбираться из дома, чтобы удостовериться, что в округах
действительно все в порядке.
     Сопроводив эти слова далеко не привлекательным смешком, он
сделал большой глоток.
     -- Вы страшно добры, сэр,- сказал Мартин.
     И, увидев направленный на него полный страдания, умоляющий
взгляд Мэри, поспешил добавить: -- Но разумеется, я не смог  бы
ничего добиться без помощи моего превосходного помощника.
     -- Не надо скромничать, Баглер,- возразил губернатор.- Что
ни говори,  от  этих  помощников  не  только  польза,  бывают и
помехи.
     -- О,  что  вы,  заверяю  вас:  Стэндиш  просто  молодец,-
заверил  Мартин  и  лихо  взмахнул рукой, опрокидывая на колени
босса миску с жареными орешками.
     -- Виноват, сэр,- дружно воскликнули  Пайес,  Амос  и  два
младших  боя,  которые стояли в тени наготове, словно охотничьи
псы.
     Окружив  губернатора  и   приговаривая:   "Виноват,   сэр.
Виноват,  сэр",  они  сгребли  обратно  в миску жирные орешки с
чистых брюк губернатора и поспешно унесли на кухню.
     -- Извините, ради Бога, извините, сэр,- вымолвил Мартин.
     --  Пустяки,  несчастный   случай,-   сказал   губернатор,
созерцая пятна на своих брюках.- С кем не бывает. А вообще-то с
тобой  это не первый раз, верно? Как называется то селение, где
я навещал тебя?
     -- Верно,  верно,-  поспешно  перебил  его  Мартин.-  И  я
страшно   сожалею   о   том   с