районный начальник,  какого мне  пришлось встречать во  время многочисленных
поездок по Западной Африке.
     Вскоре мне пришлось переправлять весь мой зверинец к  побережью,  а там
грузить на пароход,  отправлявшийся в Англию,  и к тому времени эта история,
конечно, совсем вылетела у меня из головы.
     Но через полгода я получил коротенькое письмо от Мартина. Он писал:
     "Вы были правы,  дружище, когда говорили, что эта история пойдет мне на
пользу. Окружной инспектор действительно рассказывает всем и каждому, как он
лично изловил для  вас  эту зеленую мамбу прямо посередине обеденного стола,
пока вы  стояли,  окаменев,  как истукан,  не  смея и  пальцем пошевельнуть.
Поздравьте меня с повышением по службе - через недельку-другую отправляюсь в
Инугу.  Нет слов,  чтобы всех вас поблагодарить за то, что наш парадный обед
имел такой сногсшибательный успех".



   Джеральд Даррел.
   Ослокрады

----------------------------------------------------------------------------
     Gerald Durrell THE DONKEY RUSTLERS
     Copyright © by 1968 Gerald Durell
     © Перевод, Лосев С. 1998
     OCR and Spellcheck Афанасьев Владимир

----------------------------------------------------------------------------
Глава первая. МЕЛИССА
     Остров Мелисса затерялся где-то в Ионическом море. Он до того крохотный
и  лежит так далеко от главных морских путей,  что о его существовании знают
лишь немногие. Зато  жить на этом острове - блаженство: источники щедро поят
его  влагой, поэтому пышно разрослись на нем оливковые и кипарисовые рощи, а
по весне  его долины  заливает аромат  цветущего миндаля.  Раз  в год в порт
Мелиссы заходит небольшое судно с туристами,  которые, едва сойдя  на берег,
бросаются  скупать фальшивые  древнегреческие  вазы, давно ставшие  основным
доходом здешних горшечников.
     На острове живет небольшая колония  иноземцев. Стоит упомянуть француза
весьма преклонных лет, обитающего на удаленной вилле и редко показывающегося
на публике. Поговаривали, что он  приехал сюда залечивать раны от несчастной
любви.  Но, судя  по количеству  смазливых пухленьких крестьянок, нанятых им
прислуживать на вилле,  можно  было  подумать,  что  он  занялся интенсивной
терапией. Еще на Мелиссе проживают две почтенные английские леди, коротающие
свой  век,  спасая бродячих котов, занимаясь рукоделием и  давая  невероятно
тягомотные уроки английского жителям Мелиссы.
     Это,  так  сказать,  постоянный  контингент.  Но  в  летние  месяцы  те
немногие,  кто   знает  о  существовании  Мелиссы  и   при  этом  достаточно
благоразумен, приезжают сюда,  снимают покосившиеся  виллы  - и наслаждаются
жизнью: загорают на солнышке, плещутся  в  теплой воде и с каждым  годом все
больше привязываются к этому острову и к его милым, добрым жителям. Впрочем,
и  в  этом  забытом  Богом уголке земного  шара может  произойти что  угодно
вопреки всякой логике. И ведь происходит!
     При всяком удобном и  неудобном случае местные  жители поминают святого
Поликарпа. В 1230 году, когда этот святой странствовал по свету, его корабль
сбился с курса и жгучим сирокко был прибит к берегам Мелиссы. Видимо, не  во
власти святого было  смирение стихии, и святой Поликарп застрял на острове в
ожидании, пока ветер уляжется сам. В благодарность за гостеприимство  святой
вознаградил островитян  парой стоптанных туфель.  Очарованные сим несказанно
щедрым жестом,  мелисситы немедленно нарекли  Поликарпа  святым покровителем
острова, а туфли, трепетно сберегаемые  в  дарохранительнице, стали  главным
атрибутом всякой религиозной церемонии.
     На  севере острова  расположилась  деревушка под названием Каланеро. Ее
домишки сбегают по склонам холмов в плодородную  долину,  которая тянется до
самого  моря. Каждое утро  порою за две-три  мили  местные жители спускаются
туда  на  своих ишаках и  возделывают поля. В самом центре  деревни  вот уже
триста  лет,  если  не  более,  рассыхается  под   лучами  солнца  старинная
венецианская вилла.
     В течение  многих  лет обитатели  Каланеро посматривали на  виллу косо,
потому что отдыхающие,  приезжавшие сюда на  лето, никогда  не  снимали  ее.
Жители   других  деревень  могли   похвастаться,   что  у   них   на  виллах
останавливаются  чужестранцы,  а жители  Каланеро  -  нет.  Но  вот  явилось
семейство Зябликов.
     Глава семейства,  генерал-майор  Зяблик,  стал в глазах жителей Мелиссы
воплощением всего, что, на  их взгляд, означало "натуральный англичанин". Он
был высокий,  немного  тучный и, где бы ни появлялся, выглядел  хозяином. Но
его внешность и манера держаться не мешали ему  любить Мелиссу всем сердцем.
К тому же он обладал редкостным - во всяком случае для  англичанина - даром:
говорил на всех языках. Я не могу сказать вам с ходу, сколько языков имеется
в Европе, но какой  ни возьми, на любом он говорил,  как  на родном.  Было у
него  еще  одно  свойство: алюминиевая нога,  которой  он в  минуты  стресса
отбивал диковинные африканские ритмы.
     Когда  генерал-майор  Зяблик открыл для себя  виллу в Каланеро, местные
жители  были  несказанно  польщены.  Еще  бы: среди  них поселился  истинный
англичанин,  да еще свободно говорящий по-гречески, да  еще наверняка боевой
герой! Деревня раскололась на два лагеря. Одни считали, что он потерял ногу,
когда  в  одиночку  брал  Рим,  другие  с  пеной  у  рта доказывали, что это
случилось, когда он голыми руками брал Берлин. (На самом деле он сломал ногу
по  пьяной лавочке, когда  в  гостях  у своего старинного приятеля  на Челси
свалился в  лестничный пролет, но этот  факт тщательно скрывался  от местных
жителей.) Впрочем, более всего островитян  подкупало его  свободное владение
греческим.
     Генерал-майор имел  единственное  в жизни пристрастие  -  живопись.  Но
далеко  ли уйдешь  на искусственной ноге  в  поисках прекрасных видов!  Вот,
собственно, почему он без  колебаний  снял виллу  в  Каланеро:  у  нее  была
широкая терраса, с  которой открывался пейзаж  с кипарисами на  фоне моря. С
этой-то стратегической  позиции он  и любил писать. Каждый раз водружая свой
мольберт на то же место, он малевал все тот же пейзаж с кипарисами, и всякий
раз одинаково плохо. Он был убежден, что раз кипарисы так легко рисовать, то
стоит добавить колорита, и выйдет не хуже, чем у любого мэтра из Королевской
Академии. С упорством, которое, я убежден, помогло ему стяжать столь высокий
чин, он малевал картину за картиной - к своему удовлетворению и к восхищению
местных жителей. Разумеется,  мелисситы относились к его художествам с таким
уважением, которое сделало бы честь самому Рембрандту.
     Еще  в почтенное семейство входила миссис Зяблик.  Она проводила время,
гуляя  по  окрестностям  и  собирая  коллекцию  диких  цветов  или  стряпала
домочадцам еду, когда  ей  приходило  это в голову. А еще в семье  было двое
детей  - мальчик по имени Дэвид и  девочка по имени  Аманда. Они-то  и стали
героями нашей истории.
Глава вторая. ПРИБЫТИЕ
     Разумеется,  двести  пятьдесят  жителей  деревушки Каланеро знали,  что
семейство  Зябликов  прибудет  с минуты  на  минуту, и  потому  вся  деревня
пребывала  в  волнении и  движении.  Больше  всех  волновался  Яни  Паниоти,
однолеток  и  давний дружок  юных англичан, с первой  же  встречи без памяти
влюбившийся  в  Аманду  и ставший  ее преданным  пажом. Его гибкое тело было
смуглым от солнца,  а движения ловкими, как  у кошки.  Из-под  копны черных,
словно  уголь,  и  вьющихся,  как  стружка, волос  парнишка  смотрел  на мир
обезоруживающе  невинным  взглядом,  но  в  его  темных  глазах  угадывалось
лукавство. Насвистывая от нетерпения, он  помогал готовить виллу к  прибытию
гостей, а сердце его трепетало при мысли, что наконец-то появится Аманда.
     Итак,  выгоревшие  на солнце  ставни на окнах  виллы  были со  страшным
скрипом распахнуты  настежь. Почтенная мамаша Агати и  ее супруг, взявшие на
себя  уход  за  виллой,  принялись  выметать накопившуюся  за зиму паутину и
натирать белые  деревянные полы.  В это время Яни наблюдал за  приведением в
порядок  главной  террасы. Ее,  как стратегически важный  объект,  следовало
выскоблить тщательнее, чем все остальные помещения виллы.
     Наконец настало утро, которого жители ждали с нетерпением. Это был день
прибытия  "Ионийской   нимфы"  -  суденышка,  бывшего  для  жителей  Мелиссы
единственной  связью с  Большой  землей. Оно кренилось на правый борт, имело
здоровенную пробоину в носу  и  грозило  перевернуться в самую тихую погоду.
Однако  генерал-майор  Зяблик  любил на  нем  путешествовать.  После каждого
похода на  этом утлом суденышке  он чувствовал себя Магелланом  или Дрейком,
возвратившимся из полного приключений кругосветного плавания.
     Но  вот  "Ионийская  нимфа"  благополучно   пришвартовалась  к  причалу
Мелиссы, и вскоре Яни Паниоти, забравшийся на самую высокую  оливу, закричал
своим  односельчанам, что слышит чиханье мотора и видит густое облако дыма,-
это  единственное  на  Мелиссе  такси  мчало семейство  англичан  к  деревне
Каланеро.
     Ликованье,  охватившее  аборигенов,  когда  такси  с  высокими  гостями
вкатилось на центральную площадь, не передать словами. Даже почтенный папаша
Йорго, которому (вся деревня это знала) перевалило за  сотню, и  тот  выполз
поздороваться с гостями.
     От имени всех жителей деревни Зябликов приветствовал мэр Нико Ишакис  -
бочкообразный мужчина  с огромными, как у моржа,  усами. Обливаясь потом, он
клялся  быть всегда  к  услугам  дорогих  гостей.  Явился  даже  чудаковатый
Простак, чье  круглое лицо  неизменно украшала блаженная  улыбка.  По случаю
праздника на его голове красовался старый котелок,  подаренный ему генералом
в прошлом году. Этот головной убор был для Простака настоящим сокровищем, но
еще  драгоценнее был  щегол,  которого он  всюду носил  с собой  в крошечной
клеточке и к которому питал нескрываемую любовь.
     Дары  сыпались на  гостей,  как из рога  изобилия.  Здесь были корзины,
полные апельсинов и лимонов,  узелки с яйцами, орехами и миндалем и, конечно
же, целое море душистых цветов.
     Яни казалось, что  за минувший  год Аманда необыкновенно  похорошела. С
волнением  она бежала  по деревне,  обнимая и  целуя  всякого встречного; ее
золотые волосы сияли на солнце,  а голубые  глаза блестели от восторга.  Яни
словно  тень  следовал  за  нею,  и с его  смуглого лица не  сходила улыбка.
Наконец все немного успокоились.
     -  Ну,  как  вам Каланеро?  -  поддразнивая,  спросил  Яни,  когда  вся
компания, оставив позади шум деревни, шагала прямиком к вилле.
     - Как нам  Каланеро? - улыбнулась Аманда, и ее глаза засияли на солнце,
как сапфиры.- Да что тут говорить? Это наша деревня!
     Когда  приятели  дошли до покрытых  ржавчиной ворот виллы, восторженный
энтузиазм Яни заметно уменьшился.
     -  Что ты  такой  скучный? - спросила Аманда.- Ты  что, не рад,  что мы
здесь?
     - Нет, что ты, я очень рад,- ответил Яни,- просто я волнуюсь.
     - О чем?! - удивленно спросила Аманда.
     -  Это  долго объяснять,- сказал  Яни.-  Встретимся  сегодня вечером  в
оливковой роще. А пока до свидания, у меня еще есть работа.
     -  Ты хочешь рассказать  нам что-нибудь  интересное? -  с  любопытством
спросила Аманда.
     - Как раз нет,- сказал Яни.- Я хочу спросить у вас совета.
     - Говори сейчас, что случилось,- потребовал Дэвид.
     - Сейчас не могу.  Только  вечером, в оливковой  роще, где нас никто не
услышит,- ответил Яни и убежал назад в деревню.
     К тому времени, когда брат и сестра добрались до виллы, миссис Зяблик и
мамаша Агати дружными усилиями уже навели в ней живописный беспорядок.
     Миссис Зяблик, как ни старалась, не  смогла осилить более  четырех-пяти
слов по-гречески;  немногим лучше были лингвистические способности у  мамаши
Агати. И то,  что они каким-то  образом ухитрялись объясняться  на  смешении
двух языков, было похоже на чудо. Генерал тоже  распаковал свои пожитки, и в
первую очередь - краски и мольберт, который тут же занял свое законное место
на террасе.
     -  Правда,  здесь  замечательные  люди?  -  спросила  Аманда,  блаженно
подставляя лицо солнышку.
     -  Они очень добры,-  сказал  генерал,  вдохновенно и  тщательно  малюя
очередной пейзаж с кипарисами.
     -  Папа, ты уже в сотый раз  мажешь  эту картину, может,  хватит,  а? -
спросил Дэвид.-  Попробуй написать хотя бы под другим  углом. Все равно ведь
тебе не удаются деревья.
     -  Если  ты считаешь, Дэвид, что в мои почтенные годы я должен  брать у
тебя уроки  живописи,  буду  тебе очень  признателен,-  ответил  генерал, не
прерывая творческий процесс.
     - Ты бы лучше рисовал, как  Пикассо,- с  ехидцей вставила Аманда,- так,
по крайней мере, никто не будет знать, что ты этого не умеешь.
     - Ступала бы лучше да  помогла мамочке,- невозмутимо ответил  генерал,-
иначе она так и не сумеет объяснить мамаше Агати, что нам нужно на завтрак.
     Аманда  шутя  вздохнула и  отправилась прямиком  на  кухню, где  миссис
Зяблик  безуспешно  пыталась  втолковать  мамаше Агати,  что такое  яичница.
Однако  мамаша Агати знала яйца только  в двух видах:  сырыми  и  сваренными
вкрутую, когда их красят красным на Пасху.
     - Бесполезно, мамочка,- нетерпеливо  сказала Аманда.- Если уж не можешь
выучить греческий, так  хоть  не  ставь  ее в неловкое положение  -  она  же
понятия не имеет, о чем речь.
     - Милая,  но ведь в  с е знают, что такое  яичница,-  изумилась  миссис
Зяблик.- Когда я была девчонкой, нам ее каждый день готовили на завтрак.
     -  Мам,  Яни  подарил  мне  букет  необычных  розовых цветов,-  сказала
Аманда.-  Они  там, в комнате. Может  быть,  поставишь  их в  воду, а я  тем
временем займусь завтраком?
     С  удовольствием освободившись от тягостной задачи объяснять, что такое
яичница,  миссис   Зяблик  отправилась  в  соседнюю  комнату  посмотреть  на
очередное  пополнение  своей коллекции. Тем  временем Аманда довольно  ловко
организовала завтрак, заказанный отцом.
     Стол   накрыли   на   террасе.  Генерал,  благоухающий  скипидаром  для
разведения красок, занял законное  место во главе стола и принялся поглощать
яичницу, закусывая  ломтями поджаренного  черного хлеба  с  маслом и толстым
слоем любимого мармелада, который он специально привез с собой.
     -  Ну,  ребята, что  вы собираетесь  сегодня делать?  - спросила миссис
Зяблик.
     - Я хочу на Остров Гесперид,- сказала Аманда.
     - Нет,- твердо сказал Дэвид.-  Мы же не можем плыть туда без Яни, а Яни
сегодня работает.
     - Но я так хочу поплавать,- сказала Аманда.
     - А кто тебе  не дает? Плавай  сколько угодно, но на Остров Гесперид мы
без Яни не поплывем.
     Обычно последнее слово оставалось за Амандой, но сейчас ее младший брат
был настроен столь решительно, что Аманда согласилась.
     - Ну хорошо,- покорно сказала она.
     Остров Гесперид  был  облюбован детьми  еще в  первое лето, которое они
провели  вместе  на  Мелиссе.  Это  был  крошечный  островок,  расположенный
недалеко от берега как  раз напротив деревни. Он настолько зарос кипарисами,
что со стороны смотрелся, как покрытый мехом равнобедренный треугольник.  На
вершине зеленого холма имелась небольшая  площадка с миниатюрной  церковкой,
какие довольно  часто встречаются в Греции. При церкви был небольшой домик с
двумя  побеленными комнатами, где много лет жил одинокий монах. Старец давно
умер, и,  хотя  архиепископ  Мелиссы  обращался в Афины  с просьбой прислать
нового, ответа не последовало. Через  два  года  архиепископ решил, что  его
письмо  затерялось где-то в  пути, и думал было написать  снова, да,  видно,
забыл.  Так  Остров Гесперид и остался  совершенно  пустынным.  До него было
легко  добраться  вплавь, и когда Аманда в  первый раз вышла из воды на этот
берег, то, стряхивая  брызги со смуглого  тела,  увидела  у  нижних ступеней
лестницы, ведущей к церкви, усыпанное плодами мандариновое дерево.
     -  Взгляни,  Дэвид! - крикнула  она,  и  ее голубые глаза  стали  почти
черными от волнения.- Вот они, золотые яблоки!
     Дэвид внимательно осмотрел дерево.
     - Глупышка, разве это яблоки? Это же мандарины,- сказал он.
     - Ничего,  пусть  будут золотыми яблоками,- ответила она,- назовем этот
остров Островом Гесперид.
     С тех  пор и  получил этот  остров  название - Остров Гесперид, и  даже
местные жители начали его так называть. А для наших трех героев это чудесное
место стало излюбленным пристанищем.
     - Так вы туда на  целый день, моя крошка? - спросила миссис Зяблик.-  Я
собрала бы вам сумку с едой для пикника.
     - На целый  день,- ответила  Аманда,- но не беспокойся,  быстрее будет,
если я соберу ее сама.
     -  Замечательно, золотко,- вздохнула с облегчением миссис Зяблик,- а то
мне еще надо засушить столько цветов, которые мне принесли местные жители, а
папочке хочется порисовать.
     - Да-да,- с удовлетворением сказал генерал. Повернувшись на вращающемся
стульчике, он вставил в  глаз  монокль и  залюбовался своей мазней,- он явно
был весьма польщен.- Я закончу ее на закате.
     -  Ну,  пошли, Дэвид,- заторопила  брата Аманда,- я  уже соскучилась по
морю.
     Девочка  отправилась  в  кухню  и  проворно  наполнила небольшую  сумку
всякими вкусными вещами  для себя  и для брата.  Ей не нужно было брать воду
для  питья, потому  что возле  пляжа,  где они собрались  блаженно  провести
время,  был источник.  Его хрустальная струя  рассыпалась  искрами  на  фоне
красно-желтых скал и терялась среди голубых вод небольшой бухты.
     Аманда  и  Дэвид  прошагали  с  полмили, спускаясь  к  пляжу. Могло  бы
показаться странным, но при всей  преданности друг другу брат и сестра почти
никогда  не разговаривали, будучи наедине. Иное дело  в компании с Яни - как
тут  не поболтать! А сейчас брат и сестра медленно шли рядом, занятые каждый
своими мыслями. Аманда высматривала диковинные цветы, чтобы на обратном пути
собрать их для маминой коллекции. Дэвид наблюдал  за вездесущими  голубыми и
коричневыми ящерицами, выскакивающими  из-под сандалий, и соображал: сколько
их нужно было бы запрячь, чтобы сдвинуть с места повозку? Наконец, дойдя  до
моря, Аманда и Дэвид сложили свои сумки  на песке и, сбросив одежду, нырнули
в синюю благодатную воду.
     День открытия сезона  на Мелиссе принес каждому из ребят  свои радости.
Дэвид нашел притаившегося под камнем осьминожка, и оба позабавились тем, что
дразнили  его   палочкой.  Бедняжка   до  того  злился,  что  становился  то
розовато-голубым, то ярко-зеленым и в конце концов нырнул в глубину, оставив
позади себя  чернильное пятно, которое медленно  растворилось  в неподвижной
воде.  Аманда  нашла  диковинную  оливковую  ветку, отполированную  морскими
волнами и выбеленную солнцем.
     - Интересно,- задумчиво спросила она брата,- почему все,  что сотворено
природой, выглядит красиво, а когда  папочка пытается изобразить сотворенное
природой дерево, получается такое безобразие?
     - Да потому  что папочка  не умеет творить так же хорошо, как природа,-
очень серьезно ответил Дэвид.
     Дети  на мгновение взглянули друг на друга  и вдруг повалились на песок
от  безудержного  хохота.  Вдоволь  натешившись  остроумной шуткой, они  еще
немного полежали  на солнце, затем опустошили припасенную Амандой сумку, еще
немного поплавали и снова растянулись на солнце.
     -  Дэвид,  нам  сегодня нужно  встретиться с  Яни,-  вспомнила  Аманда,
неожиданно вскочив.
     - Он сказал, в котором часу? - сквозь дрему спросил Дэвид.
     -  Нет,-  сказала Аманда,- но  думаю,  что приблизительно тогда,  когда
засветятся светлячки.
     - Тогда пора возвращаться,- проговорил Дэвид, щурясь на солнце.
     Дети медленно  отправились в обратный путь, чувствуя, как высыхает соль
на слегка обожженной коже. Пока они шли, Аманда успела собрать большой букет
цветов для мамы, а Дэвид  подсчитал, как мог, сколько же ящериц нужно впрячь
в п