как насчет трубы,
которую я вам показал, забыли?
     - Боюсь, они уже обнаружили ее и заделали, - сказал Попугай.
     -  Ладно,  тогда я вот что скажу, - продолжал Этельред. - Не такой уж я
никчемный,  как  некоторые  думают.  Я в ихнем замке все уголки облазил, еще
когда  головастиком  был.  Чего я про замок не знаю, значит, того и знать не
стоит. И я говорю: вовсе он не такой уж неу... неу... как вы думаете.
     -  Поглядим,  -  проговорил  Попугай,  -  когда  мы  будем  планировать
заключительный бой, твои знания нам пригодятся как нельзя больше.
     Они  проезжали  густую  пробочную  чащу,  когда  единороги,  до тех пор
бежавшие   с  безмятежным  видом,  вдруг  остановились,  отпрянули  назад  и
закружили на месте.
     - Эге-ге, - сказал Попугай. - Что такое?
     И  тут  единороги,  которые  везли  Саймона и Питера (на плече которого
сейчас  сидел  Попугай),  ринулись  в  лес. Единорог Пенелопы встал на дыбы,
сбросил  Пенелопу  и  Этельреда и тоже ускакал. Пенелопа слетела в кусты, от
удара  об  землю у нее чуть дух не вышибло. А Этельред, сжимавший в лапах ее
аптечку,  брякнулся  головой  вниз  и,  оглушенный, остался лежать посредине
дорожки.
     Только  Пенелопа  хотела  встать  и  посмотреть, не расшибся ли он, как
кровь  у  нее  застыла  в  жилах:  из-за поворота тропы вдруг показались три
василиска.  Чешуя  их  гремела,  бледные  глаза  горели.  Пенелопа  забилась
поглубже  в  кусты  и  замерла.  Как она надеялась, что василиски не заметят
Этельреда!  Но  он  лежал на самой середине тропинки и как раз приподнялся и
сел, потирая макушку и кряхтя, когда василиски подошли к нему.
     -  Хр-р!  -  рявкнул  шедший  впереди  василиск  противным  кулдыкающим
голосом. - Что тут у нас такое?
     -  Я перуанский зеленщик, путешествую тут по вашим местам, набираю груз
лунной моркови, - не задумываясь, выпалил Этельред с большим апломбом.
     -  Что-то  ты  непохож  на перуанского зеленщика, - вглядываясь в него,
сказал  первый  василиск. Струйки дыма и огня вырвались у него из ноздрей. -
Ты больше смахиваешь на жабу.
     -  Ладно, я выдам вам тайну, - заявил Этельред, с улыбкой взирая на них
снизу  вверх. - Только сперва не отодвинете ли в сторонку ваш клюв? Шляпу бы
не опалило.
     - Ну, говори, - василиск отступил в сторону, - в чем тайна?
     -  Значит,  так,  -  начал  Этельред. - Я жаба, это верно. А переодет я
перуанским зеленщиком потому, что я ин-ког-ни-то.
     - Кто? - рявкнул василиск.
     - Переодетый, - объяснил Этельред.
     - Зачем? - осведомился василиск.
     -  Я  выполняю важное поручение, вот зачем. Я несу очень ценный подарок
от старшего грифона главному василиску.
     - Что за подарок?
     -  Полный набор для мастера шпионажа, - ответил Этельред, похлопывая по
аптечке.  -  Тут  у  меня  оборудование,  которое в один миг превратит вас в
австралийского овцевода в отпуске, а то и в литовского посла, который едет в
Того.
     -  Не  верю я тебе, жаба! - гаркнул василиск. - Показывай, что у тебя в
сумке.
     Пенелопа  затаила  дыхание.  Она-то знала, что в сумке лежат всего лишь
мелкие медицинские принадлежности.
     - Слушайте, да не могу я, - запротестовал Этельред. - Мне воспитание не
позволяет смотреть чужие подарки.
     - Не покажешь - я тебя арестую, - объявил василиск.
     -  Слушайте,  -  прохныкал Этельред, оттягивая время, - какое вы имеете
право меня арестовывать? Что я такого сделал?
     -  Мы  управляем  страной.  Так что имеем полное право тебя арестовать.
Перед казнью узнаешь, в чем тебя обвиняют. Открывай сумку!
     -  Ах  так,  ладно,  -  недовольно пробурчал Этельред. Открыв сумку, он
вывалил  содержимое  на  землю,  и  три  василиска с любопытством нагнулись,
рассматривая рассыпавшиеся предметы своими бледными глазами.
     - Это что? - Один из василисков показал на пакет ваты.
     -  Фальшивые  волосы,  -  мгновенно нашелся Этельред. - Нахлобучь их на
голову - и готово: ты уже девяностолетний старик.
     - А это? - второй василиск ткнул в бинты.
     -  Бинты,  -  быстро  ответил  Этельред.  - Обвяжи себя ими и вмиг ты -
раненый с войны. Забинтуй себе голову, и родная мамочка тебя не узнает.
     - А это что? - Третий василиск показал на пузырек с йодом.
     -  Индусский  грим,  - небрежно отмахнулся Этельред. - Плеснул на рожу,
пару бинтов на голову, воткнул парочку рубинов - и вот ты вылитый магараджа,
так что слон не отличит.
     - А это? - Первый василиск кивнул на маленький флакончик.
     Пенелопа  знала, что во флакончике налита лавандовая вода. Она взяла ее
с  собой,  потому  что  лавандовая  вода  была  холодящей  и успокаивающей и
помогала от головной боли или солнечного удара.
     - А невидимые чернила, - выпалил Этельред.
     - Чего же их видно? - не поверил василиск.
     -  Так  не  чернила  невидимые,  -  объяснил  Этельред, - а то, что ими
написано.
     -  Не  верю я тебе, - сказал василиск. - Ну-ка, открой пузырек и напиши
чего-нибудь этакое, невидимое.
     -  Недоверчивая вы публика, - проворчал Этельред, - что ты там увидишь,
раз чернила невидимые? - Тем не менее он взял пузырек и откупорил его.
     В  ту  же  минуту  случилась  удивительнейшая  вещь.  Все три василиска
попятились, из глаз у них потекли слезы, и они принялись чихать. При этом из
ноздрей  у  них  вырывались потоки пламени и дыма, и Этельреду, в одной лапе
сжимавшему  флакончик  с лавандовой водой, а другой придерживавшему цилиндр,
приходилось  с  большим  проворством  отпрыгивать  то  туда,  то сюда, чтобы
увернуться от огня.
     "Почему  это  они ведут себя в точности как василиск, который гнался за
Септимусом?  -  подумала Пенелопа. - Наверное, у меня тогда на платье попала
лавандовая вода".
     Василиски  тем  временем  сопели,  задыхались,  глаза их слезились, они
вычихивали струи пламени и наконец не выдержали: кашляя и разбрызгивая слезы
и огонь, они повернули и бросились бежать в пробочный лес.
     -  Ух ты черт, - произнес Этельред, озадаченно глядя им вслед. - С чего
это они?
     - Этельред, - сказала Пенелопа, выходя из тлевших кое-где кустов, - мне
в жизни не приходилось видеть, чтобы себя вели так храбро, как ты.
     - Чего тут, пустое, мисс. - Этельред густо покраснел.
     -  Ты  не только вел себя храбро, но и сделал открытие: ты открыл, чего
не переносят василиски, и это нам очень поможет в сражении.
     -  Вы про лавандовую воду, мисс? Да, она им, видно, здорово пришлась не
по нутру.
     -  Я  еще не совсем понимаю, как ее применить, - призналась Пенелопа, -
но я уверена, что кто-нибудь из наших сообразит.
     В  эту минуту показались Питер и Саймон, скакавшие обратно через лес на
своих единорогах, их нагонял единорог Пенелопы.
     - Ты цела, Пенни? - крикнул Саймон.
     - Вполне!
     -  Это  все  глупые единороги виноваты, - закричал Питер. - Они, видишь
ли,  почуяли запах василисков... - Голос его замер: он заметил тлеющие кусты
и  обугленные  деревья.  -  Значит,  единороги  не  ошиблись, - сказал он, -
василиски тут побывали.
     -  Да,  и если бы не мужество и находчивость Этельреда, не знаю, чем бы
все это кончилось, - объявила Пенелопа, взбираясь на единорога.
     -  Эй, полегче, мисс, - остановил ее Этельред, усаживаясь на свое место
у нее за спиной. - Вы меня вконец захвалили, прямо неудобно.
     -  Этельред  сделал важнейшее открытие, - продолжала Пенелопа. - Но тут
оставаться  нельзя, - того и гляди, опять появятся василиски. Вот вернемся в
Кристальные пещеры, я вам все расскажу.
     - Тогда поехали, - скомандовал Попугай, - полный вперед.
     И они быстрым галопом устремились к Кристальным пещерам.



6. Поющее море

     Волшебник  пришел в неописуемое волнение, когда услышал, что горностаи,
возможно,  присоединятся  к  ним,  что грифоны наверняка присоединятся и что
Этельред  открыл  средство,  вызывающее  у  василисков  приступ  сильнейшего
чихания.
     -  Лавандовая  вода?  -  повторил  он.  - Как интересно, у них, видимо,
начинается   что-то  вроде  сенной  лихорадки,  аллергического  насморка.  Я
попробую изготовить заменитель.
     - А разве у вас здесь не выращивают лаванду? - спросила Пенелопа.
     -  Она  растет  на  одном  из  островов,  - ответил волшебник, - но без
Травника мне, боюсь, не вспомнить на каком.
     -  Один раз во время отпуска у меня от какого-то растения тоже началась
ужасная сенная лихорадка, - вмешалась Табита. - Дайте мне понюхать флакон, я
скажу, оно или нет.
     Когда  ей  дали  понюхать  лавандовой  воды, та оказала на Табиту то же
действие,  что  и  на  василисков.  Расчихавшаяся Табита прожгла два дивана,
подожгла  четырнадцать  подушек  и  стол,  пока ей на голову не вылили ведро
воды.
     -  Это оно, то самое растение, - задыхаясь, проговорила она. - Ах, боже
мой, я не чихала так с того дня, как по ошибке попудрилась перцем.
     - Каким это образом? - изумилась Пенелопа.
     -  Понимаешь,  я  пудрилась  в  темноте,  -  объяснила  Табита, вытирая
катившиеся по лицу слезы.
     - В темноте? - переспросила Пенелопа. - Почему?
     -  Очень  просто:  я  собиралась  на  ночной бал, луны не было, вот я и
пудрилась в темноте.
     - Так где, ты говоришь, росло это растение? - спросил волшебник.
     - На Острове Золотого гуся, - ответила Табита. - Мы, драконы, проводили
там  каникулы, у нас был разбит лагерь под открытым небом. И мы все схватили
насморк. Представляете, как это испортило нам отдых?
     Будучи  свидетелями ущерба, нанесенного одним лишь драконом, понюхавшим
лаванды,  дети  воочию  представили  себе, какой беспорядок произошел, когда
пятьдесят драконов-туристов заболели враз лавандовой лихорадкой.
     -  Прекрасно,  вот  это  поистине  полезное  сведение,  -  сказал Ха-Ха
довольным  тоном. - Остров Золотого гуся лежит на одной прямой с Оборотневым
островом,  и  вы  сможете  набрать лаванды на обратном пути. Я сделаю из нее
экстракт, и он будет всегда у нас под рукой.
     -  Хорошо  бы  теперь продумать путешествие, - напомнил Саймон. - У вас
есть карта, Ха-Ха?
     -  Да,  и  превосходная. - Волшебник достал большую карту, изображавшую
всю  Мифландию,  с  морем  и  островами.-  Так,  мы  находимся здесь... - Он
поправил  очки. - А замок василисков - вон там. Вам надо спуститься на берег
и держать курс на юго-запад, мимо Лунных тополей, мимо Агатового архипелага,
и  тогда  слева  у  вас  окажется Остров Золотого гуся, а к северо-востоку -
Оборотневый остров.
     - Сколько, по-вашему, займет путешествие? - спросил Питер.
     - Несколько часов, не больше.
     - А у вас, случайно, нет подвесного мотора? - с надеждой спросил Саймон.
     -  Нет,  но  я  могу сделать парус из лунного желе и. дать вам попутный
ветер в помощь, годится?
     -  Еще бы, - сказал Питер. - Знаете, это, кажется, будет почти такое же
увлекательное приключение, как и нападение на замок василисков.
     -  Смотри  не  сглазь,  - предостерег Попугай. - Оборотни - типы весьма
опасные.
     -  Вы  не  поедете!  -  вдруг  взвизгнула Дульчибелла.- Вы не поедете к
оборотням!  Я  вас  не  пущу!  Я  буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в
спячку!  Я  буду  визжать,  я буду кричать! Я ни за что, ни за что, никогда,
никогда не буду с вами разговаривать, вот вам!
     Тут она расплакалась и задернула все занавески в своей клетке.
     Пенелопа подошла поближе, чтобы поговорить с ней.
     -  Дульчибелла,  дорогая, - сказала она, - мы знаем, какого ты высокого
мнения о Попугае. Мы - тоже, и мы не стали бы просить его ехать с нами, если
бы  можно было обойтись без него, пойми. Но я обещаю, если ты его отпустишь,
проследить,  чтобы  он  не  рисковал сам, а предоставил более опасную работу
моим кузенам и мне.
     -  Ну, если так... - Дульчибелла приподняла край занавески и вытерла им
глаза. - Если ты обещаешь присматривать за ним...
     - Обещаю, - повторила Пенелопа.
     -  А  теперь,  если  вы  окончили свои женские разговоры, - от смущения
громко объявил Попугай, - может быть, продолжим обсуждение похода?
     -  Я  думаю,  - сказал Саймон, производивший какие-то расчеты на клочке
бумаги,  - я думаю, что, если Ха-Ха обеспечит нам завтра на рассвете ветер в
четыре  узла,  мы  в  случае  удачи  достигнем  Оборотневого  острова к трем
тридцати  дня.  А  это  означает,  что  мы соберем руту и, проплыв всю ночь,
вернемся сюда послезавтра на рассвете.
     - Ты думаешь, вы сумеете обернуться? - с сомнением спросил волшебник. -
Вы  ни  в коем случае не должны высаживаться на остров ночью, оборотни ночью
опаснее всего.
     - Дайте только нам ровный ветер, - сказал Саймон, - и мы сумеем.
     -  За  ветром  дело  не  станет,  -  проговорил  Ха-Ха.  -  Скажите мне
направление и силу ветра, и я запущу его - ничего нет проще.
     - Возьмите с собой таблетки от морской болезни! - неожиданно прокричала
Дульчибелла.
     -  Женщина, помолчи! - прикрикнул на нее Попугай. - Мы обсуждаем важные
вещи.
     -   Таблетки   от   морской  болезни  тоже  важная  вещь,  -  возразила
Дульчибелла.  - Если вас укачает и вы не сможете убежать от оборотней, - это
разве не важно?
     -  Я  прослежу,  чтобы  он  их  принял, - успокаивающим тоном пообещала
Пенелопа.
     -  Как я хотела бы пойти с вами и тоже помочь, - сказала Табита, - но я
слишком велика и не помещусь в лодке.
     - Ты слишком велика, а я слишком стар, - сказал волшебник. - И все-таки
я  чувствую  себя  виноватым  из-за  того,  что взваливаю на вас, детки, всю
работу и подвергаю таким опасностям.
     - Ерунда, - возразил Питер, - я бы ни за что на свете не хотел упустить
такое приключение!
     - Я тоже, - подхватил Саймон.
     - Не беспокойтесь о нас, - утешила его Пенелопа, обвивая его шею руками
и  целуя  в  розовую  щечку.  -  Нам  нравится вам помогать, и мы вам вернем
Мифландию, вот увидите.
     - Троекратное "ура" мисс Пенелопе! - закричал Этельред, хлопая в ладоши.
     -  Вы  очень  добры,  очень. - Ха-Ха снял очки, которые вдруг почему-то
запотели, и громко высморкался.
     -  Мисс,  -  горячо  сказал  Этельред, - можно и мне с вами, мисс? Я не
больно велик, много места не займу, а вдруг и пригожусь?
     - Конечно, пусть едет, - сказал Саймон,.- наш храбрый мистер Жаб.
     -  Разумеется, - подтвердил Питер, - как же без нашего сообразительного
Этельреда.
     -  Ты  будешь  моим  личным защитником, - заключила Пенелопа, - ты наша
гордость, Этельред.
     Этельред  от  полноты  чувств  раскраснелся,  как  восемь  кило  спелых
помидор,   и   был  вынужден  отойти  в  сторонку  и  тоже  очень  энергично
высморкаться.
     Итак,   на  следующее  утро,  попрощавшись  с  волшебником,  Табитой  и
неутешной  Дульчибеллой, дети вместе с Попугаем и Этельредом вышли по одному
из многочисленных туннелей прямо на берег моря.
     Песок  словно  состоял из крошечных жемчужинок, а небольшие волны цвета
шампанского  разбивались  о  берег  с  мелодичным  звоном,  как будто кто-то
пробегал  пальцами  по  струнам арфы. "Неудивительно, - подумала Пенелопа, -
что море это называют Поющим".
     На  поверхность  этого  кроткого  музыкального моря они и спустили свою
надувную  лодку,  и  тут  же,  как обещал Ха-Ха, задул теплый ветерок. Парус
выгнулся,  как  лук,  и  лодка  быстро  заскользила  вперед, унося Пенелопу,
мальчиков, Попугая и Этельреда, а также большую корзину с провизией, которую
дал им в дорогу Ха-Ха. С собой они взяли также серпы для того, чтобы срезать
руту и лаванду, и большие мешки, чтобы их туда складывать.
     - Скажи, Попутай... - Пенелопа не в первый раз с тех пор, как очутилась
в  Мифландии,  задавала  подобный  вопрос. - Кто такие оборотни? Я как будто
читала про них, но плохо помню, что именно.
     -  А  я  помню,  -  вставил  Саймон.  -  Это,  кажется, люди, которые в
полнолуние якобы превращаются в волков, так?
     - Совершенно верно, - ответил Попугай. - Безобразное суеверие, и притом
глупое.  Но  в  те  времена, когда Ха-Ха создавал Мифландию, множество людей
твердо  верили  в  существование  оборотней,  и  поэтому  их водилось в мире
довольно  много.  Они  умоляли  разрешить  им  жить в Мифландии, так как они
начали  вымирать.  И  наш  Ха-Ха, хоть и сомневался, все же решил уважить их
просьбу  и  позволил  им  поселиться  на  том  острове,  куда мы плывем, при
условии,   что  они  разделят  его  с  другими  нарушителями  спокойствия  -
мандрагорами  и  блуждающими  огоньками.  Тут  как  раз  и огневки попросили
подобрать  для  них  какой-нибудь островок помрачнее, вот Ха-Ха поселил и их
там.
     - Я слыхала про то, как блуждающие огоньки заманивают путников в болота
и зыбучие пески, - сказала Пенелопа. - А что такое "огневки"?
     - Необычайно красочные существа, - ответил Попугай. - Самые красочные в
Мифландии.  Они  родственники  блуждающим  огонькам,  бывают  и  горячими  и
холодными,  а  блуждающие  огоньки, как известно, всегда холодные. Огневки -
премилые  создания,  робкие,  но  очаровательно  прямодушные.  А  блуждающие
огоньки - те, напротив, племя своевольное, сплошь озорники и безобразники.
     - А мандрагоры? - спросила Пенелопа. - Они тоже родственники огневкам?
     -  Нет,  нет,  -  ответил  Попугай,  -  это  растения, и притом ленивые
бездельники. Когда-то их широко использовали в медицине и заговорах, им это,
разумеется, не нравилось, они взяли и изобрели крик.
     - Крик? - переспросил Питер. - Помилуйте, как можно изобрести крик?
     -  Они  издают  крик,  такой  ужасный, - Попугай поднял вверх для вящей
внушительности  коготь,  -  такой  жуткий, леденящий душу крик, что тот, кто
слышит его, сходит с ума.
     - Это чтобы их не срывали? - догадался Саймон.
     -  Да,  - подтвердил Попугай. - Так что теперь они только и делают, что
спят  без  просыпу  и  днем и ночью, и, если кто-нибудь их по неосторожности
разбудит, они разом просыпаются и все вместе вопят. Можете себе представить,
что это такое?
     -  Ах,  черт,  и нам предстоит пройти целый лес мандрагор? - проговорил
Питер. - Да, путешествие-то действительно рискованное.
     -  Я  же  говорил  вам, - сказал Попугай. - Есть чего опасаться: сперва
мандрагоры,  потом  волки,  а потом еще блуждающие огоньки. Днем, правда, их
нет, и волки тоже спят. Поэтому-то Ха-Ха и настаивал, чтобы мы высадились на
острове днем.
     - Мы идем быстро, спасибо Ха-Ха, - заметил Саймон.
     Лодка  и  в  самом  деле  скользила  по  мелодичным  волнам  с  хорошей
скоростью.   Солнце   пригревало,   ветерок  дул  теплый,  путешествие  было
восхитительное.  В  прозрачной  воде  дети видели, что происходит на глубине
шести метров: шныряли косяки разноцветных рыб; в огромных раковинах блестели
жемчужины; гигантские омары и крабы поражали многообразием красок. Маленькие
стайки  алых  и голубых летучих рыб внезапно выпрыгивали из моря прямо перед
лодкой  и  летели  над  поверхностью,  чирикая,  точно птички, а потом снова
погружались в воду.
     -   Послушайте,  мисс,  -  шепнул  Этельред,-  если  вам  боязно  из-за
оборотней, то не бойтесь, мисс, я с вами, уж я за вами пригляжу, ей-богу.
     - Конечно, мне было бы страшно, - ответила Пенелопа, - но с моим личным
защитником я ни капельки не боюсь.
     Видно было, что Этельреду ее ответ доставил огромное удовольствие.
     Они  плыли  уже  несколько  часов  подряд, и ласкающий ветерок и солнце
утомили  их.  Попугай,  решив  соснуть  немножко,  сунул  голову  под крыло.
Этельред храпел, лежа на спине, цилиндр покоился у него на груди. Пенелопа и
мальчики тоже дремали, усыпленные душистым воздухом.
     Через   некоторое   время  Пенелопа  проснулась  и  продолжала  лежать,
раздумывая,  не  пора ли им перекусить. Глядя вверх в чистое зеленое небо на
батальоны  проплывающих цветных облаков, она вдруг почувствовала, что что-то
не  так.  И тут же догадалась, в чем дело. Они стояли на месте, не двигаясь.
Она  села  и  огляделась:  со  всех  сторон, насколько хватал глаз, они были
окружены водорослями. Крупные лиловые и зе