Среди всей вышеописанной суеты меня настиг неожиданный удар: я  получил
известие о смерти  старшего брата. Он всегда  был моим наставником, и именно
он вдохновил меня на писания. В тот момент мне нечем было утешить его вдову,
многочисленных бывших  жен  и единственную  дочь, кроме разве что сообщением
приблизительной  даты  прилета  на Джерси.  Впрочем, скорбные  новости  были
слегка  смягчены известием о том, что Микки,  которому был поставлен диагноз
церебральной малярии, после критического периода в Тане был  в  конце концов
отправлен на Джерси и находится на пути к выздоровлению.
     А  положение  его  действительно  было  критическим.  Когда  телегруппа
доставила Микки в Тану,  он метался в бреду. Ему сделали переливание крови и
поставили капельницу,  которую  он  постоянно  сбрасывал,  а  мадагаскарские
нянечки решили, что  Микки слишком  для них силен, и потому ухаживать за ним
взялись Тим и Капитан Боб - они  держали его  за руки  и  за ноги,  когда он
становился особенно буйным и угрожал сбросить с себя целительный инструмент,
без  которого  бы не выжил. И как радостно было  узнать, что нашему милому и
доброму  другу  становится лучше!  Кроме всего прочего,  это  дало мне повод
откупорить бутылку шампанского -  выпить за упокой моего брата (этот жест он
наверняка оценил бы!) и за выздоровление Майка.
     * * *
     События развивались во все ускоряющемся темпе. Самолет найден, водитель
тоже, и теперь Ли пришлось вступить в борьбу с бюрократией, чтобы выцарапать
из  соответствующего  министерства  все  необходимые  разрешения  на  вывоз.
Джентльмен,   ведающий   выдачей   таких   разрешений,   похоже,   постоянно
отсутствовал.  Когда же мы наконец ворвались в  его логово, то  первое,  что
заметили,- толстенный слой пыли  на телефоне.  Может быть, ему  надоело, что
его рвут на части, и он  просто перестал брать трубку, а  может быть,  и сам
телефон  стоял  здесь  только  для  того,  чтобы  произвести  впечатление на
посетителя. В Аргентине и Парагвае я сталкивался с тем, что к чиновнику  нет
смысла обращаться, пока на стол к нему не ляжет солидная бумага, скрепленная
по  меньшей  мере  двумя  десятками  весомых  печатей. Она ему совершенно не
нужна, но, пока ты за ней бегаешь, он придумывает новые способы обструкции.
     Но вот разрешения получены, теперь нужно получить самую  важную подпись
-  Конвенции  о  торговле  угрожаемыми  видами[9]   (CITES).  Эта
Конвенция, хотя  и не  лишена многочисленных лазеек,  - важный  шаг на  пути
пресечения нелегальной торговли  и  перевозки редких  видов  диких животных,
растений  и  продуктов  из  них.  Оборот  торговли дикими  видами составляет
миллиарды долларов в год. Под "дикими видами" понимается все - от орхидей до
слонов. Значительная часть  этой торговли  нелегальна, потому что животные и
растения, которыми  ведется торговля,  находятся  на грани исчезновения. Тем
любителям  животных,  которые  плачутся  о  судьбе  зверей  в   зоопарках  и
протестуют против разведения редких  видов в условиях неволи, я советовал бы
обратить  внимание  на реальное положение  вещей.  В 1980-1981 годах  только
через  амстердамский аэропорт прошло  свыше 33 000 пойманных в дикой природе
попугаев. Большая часть из них погибла в пути или вскоре по прибытии, потому
что из экономии их  везли, как когда-то  возили  африканских рабов.  Те, что
выжили, продавались "любителям птиц" в различных частях света.
     Япония и Гонконг сметают с лица  земли последних слонов,  перерабатывая
их  бивни (которые куда как  элегантнее смотрятся на самом  слоне) в  резные
финтифлюшки. Точно так  же  в великолепные шкуры леопарда,  ягуара, снежного
барса и  других  им подобных бездумные женщины запаковывают  свои по большей
части безобразные телеса. Хотел  бы  я  знать, с каким  чувством  они  будут
покупать  шубки,  если  узнают, что пойманных животных убивают средневековым
изуверским способом - протыканием раскаленным  прутом сквозь задний  проход,
чтобы не портить шкуру.
     В отчаянной попытке сохранить гибнущие виды - от кактусов до крокодилов
-113 стран  подписали CITES. Правда, в настоящий момент подписание Конвенции
-   скорее  жест   доброй  воли,   и   страна,  не   подписавшая  Конвенцию,
ответственности за то не  несет.  Но даже  это является  позитивным началом.
Значительным препятствием  на пути эффективной работы Конвенции является то,
что таможенники - не биологи и от них нельзя ждать умения отличить лягушку с
желтыми пятнами по зеленому фону (торговля которой  разрешена) от  лягушки с
желтыми  пятнами по пурпурному  фону  (торговля которой  под  запретом).  Но
несмотря на  то,  что  зоология и  ботаника  у таможенных чиновников здорово
хромают,  им  все  же  удалось   пресечь  ряд  крупных  случаев  контрабанды
(например,  попытку  провоза  70  редкостных  черепах,  которые  были  потом
помещены в террариум в ожидании, пока мы подберем им достойных хозяев). Есть
надежда, что CITES, при всех ее недостатках, сможет положить начало контролю
и  последующему  устранению   жестокой  и  опустошительной  торговли  живыми
созданиями.
     Наконец  бюрократическая  писанина  была  закончена, и  нам  оставалось
спокойно ждать  прилета в  Тану  Кью с  нашими ай-ай.  В ожидании у взлетной
полосы мы раздумывали,  какие еще  козни могла заготовить судьба: Джон и Кью
не  получили  наших  сообщений  и  только  сейчас, в данный момент, пытаются
пересадить  отчаянно сопротивляющихся ай-ай в клетки для  перевозки; самолет
вообще не вылетел, а если и вылетел, то  прибудет пустой; а  если он вылетел
не пустой, а  с  нашими дорогими зверюшками на борту,  то  грохнулся ко всем
чертям где-нибудь в центральном Мадагаскаре. Ну а  если даже ни одно из этих
зловещих   пророчеств  не   сбудется,  явится  ли   самолет  вовремя,  чтобы
состыковаться  с  международным  рейсом?  Рано  поутру  мы  были  шокированы
сообщением, что грузовой отсек  на самолетах  компании  "Эйр-Мадагаскар"  не
загерметизирован, а температура за бортом снижается до  четырех градусов  по
Цельсию. Мы в панике бросились на рынок и накупили кучу дешевеньких одеялец,
чтобы было чем укутать клетки, а когда вернулись в аэропорт, узнали, что нас
дезинформировали. Так мы стали владельцами крупного склада ненужных одеял.
     Неудивительно,  что  нервы  наши  были на пределе,  когда  долгожданный
самолет наконец сел  и подрулил к  нам. Вот  показался  Кью,  как  всегда  с
загадочной  миной на лице, и мы уже были готовы услышать, что накануне ночью
все ай-ай  удрали  на свободу. Вместо этого он  сообщил потрясающую новость,
что после нашего  с Ли отъезда  он поймал  еще двух ай-ай  - самца  и самку.
Таким  образом,  у нас  в  распоряжении  оказалась  не  только полная  квота
животных, разрешенная  правительством, но  мы могли  дать нашему благодетелю
Ролану пару для Верити. Однако было  не до дружеских похлопываний по спине и
торжественных возлияний - нам предстояло пропустить животных через таможню.
     * * *
     Но нервотрепка на  этом  не кончилась,  и  нам  пришлось  пережить  еще
несколько тягостных моментов. Мы с  ужасом  обнаружили,  что Кью потерял все
свои  деньги  и дорожные  чеки. Дело принимало  серьезный оборот, потому что
малагасийские  власти  тщательно  берут  на  заметку,  сколько ты  привозишь
наличности, и проверяют твою казну при отъезде из страны. Делается это с той
целью,  чтобы твердую  валюту не  меняли  на малагасийские  франки на черном
рынке  по  более выгодному курсу. Но, слава Богу, наш  старый друг Бенджамен
Андриамахаджа  был в Тане,  и  притом на своем рабочем месте. Один отчаянный
звонок в министерство высшего образования - и он  уже в аэропорту. По нашему
мнению, Бенджамен - самый настоящий мадагаскарский  мистер Фиксит  (От англ.
fix  - устраивать, улаживать. (Примеч. ред.)). В  какой-нибудь  час личность
Кью была установлена, и угрозы пожизненного заключения удалось избежать.
     Конечно, неизмеримой ценностью обладала  вся  наша коллекция, но  ай-ай
возглавляли список, и мы сочли необходимым  как можно быстрее переправить их
на  Джерси.  Зоопарк  Цимбазаза,   где   находилась  остальная  часть  нашей
коллекции,  не располагал  надлежащими  условиями  для  ай-ай.  Поэтому  Кью
выработал  такой план: отвезти  животных  на  Маврикий, покормить их  там, а
наутро отправить рейсом на Лондон, где их встретят Джереми и  его коллеги, а
сам Кью, сыграв на Маврикии роль кормилицы, вернется на Мадагаскар и поможет
в  отправке остальной  части  коллекции. Но для этого  ему требовалась новая
въездная виза.  Осмотр  его трепаного-перетрепаного  паспорта показал, что в
сем документе не  осталось страницы,  куда можно  было бы  поставить печать.
Снова  поднялась паника, а  самоотверженный  Бенджамен помчался на  такси  в
британское посольство за вкладышем. Но в посольстве, которое до сего момента
относилось к  нам доброжелательно и помогало, чем могло, нас ожидал удар под
дых. Они  не  могли выдавать вкладыши,  только  целые  паспорта, а чистых  в
данный момент не было. Оставалось надеяться, что  Кью  сможет получить новый
паспорт на Маврикии, а въездную визу - в тамошнем консульстве Мадагаскара.
     В обыденной  жизни такие вопросы  решаются быстро,  но  если  у тебя на
руках ценный живой груз, который  нужно  переправить из  одной части света в
другую, каждый  заскок в бюрократической  системе сокращает твой земной путь
на порядочный срок.
     Этим вечером Кью сообщил нам по телефону, что первая стадия путешествия
пройдена без сучка и без задоринки. Ай-ай  удобно  размещены и накормлены, и
он  сам лично примет участие в их погрузке на  рейс до Лондона. На следующий
день мы получили от Джереми факс, в котором он  заверил нас, что зафрахтовал
самолет из  Лондона на Джерси, да еще  накупил  самых  деликатесных плодов в
ожидании  нашего  груза.  Потом  позвонил  Кью  и сказал,  что  благополучно
погрузил животных на  рейс до Лондона и они выглядели весьма  бодро.  Теперь
оставалось  только   молиться   за  то,  чтобы  все   остальное  закончилось
благополучно.
     На  следующий  день нам на помощь вновь пришел британский посол  Деннис
Эми. Дело было вот в чем: помогало нам столько  наших друзей, столько друзей
наших  друзей,  что  поблагодарить   каждого  персонально  просто  не   было
возможности. Нужно было устроить отвальную пирушку.
     -  Прекрасная  мысль,-  сказал  Деннис.-  Соберем их у  меня, получится
отличный междусобойчик.
     Междусобойчик и в  самом деле получился роскошный. Присутствовали почти
все, кто  так или иначе принимал участие в нашем деле:  милая мадам Бертэ из
министерства Бенджамена, с которой мы были знакомы вот уже свыше десяти лет,
ну  и конечно  же сам  Бенджамен; месье Раймон и Жорж и мадам  Селестина  из
Службы  вод  и лесов, которые выдали нам разрешение  на экспедицию и  были в
числе  первых, кто  поддерживал ее: Бартоломью и его  милая супруга Колетта;
Мартин, Люсьенн и Оливье из Всемирного  фонда природы; был и Мианта со своей
непостижимой  улыбкой. Вечеринка удалась на  славу, но ложкой  меда на  этом
имбирном прянике был факс от Джереми:
     "Рады доложить, что все шесть ай-ай  благополучно добрались до Джерси и
должным образом размещены. Мина с детенышем все время полета от  Лондона  до
Джерси ели  бананы  и  сахарный  тростник, Ален  изучал  окружающий  мир  из
окошечка коробки, Джульетта  свернулась,  прижав  к  себе детеныша, таким же
образом свернулся клубочком и Патрис. Первые два уже переселены из коробок в
просторную  "карантинную зону", ранее  предназначенную для  летучих мышей, и
вновь принялись за еду.
     Большего эффекта и  радости от  успеха экспедиции Даррелла  трудно было
ожидать. ВСЕМ УЧАСТНИКАМ - НАШИ СЕРДЕЧНЫЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ!"
     * * *
     Сердце кровью  обливалось  при мысли, что покидаю  Мадагаскар  - место,
полное самых  необычных форм жизни, остров, который мы полюбили всей душой и
надеялись,  что еще поможем  ему в будущем.  Ли и Кью пересаживали в корзины
наших кротких лемуров; операция прошла без приключений (бегство животного  в
последнюю  минуту  перед отлетом мигом  посеребрит  вам шевелюру).  Пока они
занимались этим, мы с Джоном перевозили оборудование в аэропорт для отправки
на Маврикий.
     Поскольку  день был  промозглым и  дождливым,  я  решил  надеть рыбачью
куртку, в которой проходил всю  экспедицию; в ожидании объявления посадки на
наш  рейс  я порылся в  кармане и обнаружил два клочка бумаги. Один оказался
квитанцией, которую  нужно  было  заполнить  для  поселения  в  отельчике  в
Мурундаве. Этот  бюрократический  абсурд процветает  повсюду  в  мире,  и  я
подумал: хорошо бы соорудить такой гигантский  крематорий (по проекту Кафки,
что  ли), в котором в назидание  человечеству, никак не желающему расстаться
со своей глупостью, воспламенялись бы и рассыпались в прах все эти никчемные
бумажки.
     Но эту я решил сохранить, потому что один из значившихся в ней вопросов
заинтриговал меня. Анкета приезжающего выглядела так:
     1. Удостоверяю, что я мистер (мадам, мисс)
     2. Паспорт, водительское удостоверение
     3. (Ненужное зачеркнуть).
     Боюсь, что  когда настанет час  отправляться на покой, я так и  не буду
знать - попадаю ли я под графу "ненужное зачеркнуть" или нет.
     На  другом  клочке  бумаги  было  нарисовано что-то вроде  потерпевшего
аварию самолета  с  аварийным  трапом, на котором сидела улыбающаяся леди  и
показывала,  как надо  выбираться в  случае аварии.  Судя  по тому,  с каким
хладнокровием она это демонстрировала, можно было подумать, что  для нее это
обычное  дело,  потому  как  самолеты  здесь  бьются,   точно  тарелки.  Под
заголовком на французском был дан такой невероятный перевод: "Сядь дроздом и
выкатывайся вперед ногами!"
     Я  специально  сохранил  эту  бумажку,  чтобы  показать  в  Королевском
обществе по охране птиц - что они об этом думают.  "Эти две бумаженции будут
хорошим  сувениром",-  подумал  я,  когда  мы  сели в  самолет,  летевший  с
Мадагаскара на Маврикий.
     * * *
     Мы  с Ли  решили  задержаться  на  несколько дней  на  Маврикии,  чтобы
посмотреть, как  обстоят  дела  с одним  из  наших природоохранных проектов,
который  успешно осуществлялся вот  уже  пятнадцать лет.  Нас  встретил  наш
долговязый маврикийский друг Карл Джонс - с копной темных  волос, похожих на
пучки разросшихся водорослей, искрометными глазами, широкой  теплой улыбкой,
как у милой куклы из  кукольного  театра, и  голосом с диапазоном от густого
баса до писка новорожденной летучей мыши.
     - Так вы приехали посмотреть, как у нас  все  устроилось? - сказал он.-
Бросьте к черту  ваших дохлых лемуров! Посмотрите лучше на  наших прекрасных
птиц. Вот  это  я понимаю! Не то что какие-то жалкие лемуры...  Уф!  Видел я
ваших  ай-ай - право, жуткие создания! Да вы  на  них и глядеть не  захотите
после маврикийской пустельги. Не занимайтесь глупостями!
     - Слушай,- твердо сказала Ли,- если ты еще раз оскорбишь наших ай-ай, я
возьму у  Джерри  палку и  отделаю  тебя  так, что всю  жизнь будешь  пищать
фальцетом, как летучая мышь.
     Карл любит изображать из себя чудака. Это  ему удается с блеском, но до
некоторых из его предшественников зоологов ему в этом отношении  еще расти и
расти. Например, Буклэнд  приготовил пирог  из мяса  носорога,  издохшего  в
Лондонском зоопарке,  и взял  этот  пирог с носорожатиной с собой  на  север
Англии,  где  выступал  с  циклом   лекций  "для  рабочих  масс".  Уотертон,
подцепивший в  Гвиане песчаных блох, тем  не менее  оставил  их у  себя  под
кожей,  чтобы  выяснить,  на  каком этапе долгого,  медленного  пути назад в
Англию снижение температуры  их убьет.  Карлу  надо  отдать  должное:  когда
полезешь  к нему  в  холодильник за пивом,  никогда  не знаешь,  что  оттуда
вывалится: тушка дельфиненка или связка  дохлых мангустов.  И все-таки  куда
ему  до  Буклэнда,  который  при  помощи  блоков  и  веревок  поднимал  труп
бенгальского тигра к себе в мезонин, чтобы снять с него шкуру.
     Наша пятнадцатилетняя  дружба с Маскаренскими  островами  началась, еще
когда  я выбрал остров Маврикий для отпуска. А с этим островом нас связывает
вот еще что:  своей  эмблемой мы выбрали диковинную птицу додо,  открытую на
Маврикии в 1599 году и исчезнувшую в 1693 году,- она стала для нас  символом
того,  что творит человек  с  дикой  природой. Однако когда я  высадился  на
Маврикии, то обнаружил, что  там имелись и другие виды,  готовые последовать
за додо. Такая участь ожидала, например, маврикийскую пустельгу, оказавшуюся
под угрозой  из-за  вырубки  лесов,  где  она  селилась,  и  распространения
инсектицидов.  В  мире  известно  только  четыре  особи  этой  птицы.  Число
великолепных  розовых  голубей  упало  до  20. На  острове  Родригес,  также
относящемся к Государству Маврикий,-  родина великолепных  золотых крыланов,
которых осталось только 120. На острове Круглом, в непосредственной близости
от  острова  Маврикий,  местные  уникальные популяции  растений  и  рептилий
оказались под  ударом из-за расплодившихся там кроликов и коз, завезенных  в
начале XIX столетия.
     Становилось ясно,  что  маврикийская флора  и фауна  остро нуждаются  в
помощи. Международный  совет  по  охране  птиц  предпринял попытку  создания
питомника для разведения в неволе пустельги и голубя, которая, по несчастью,
кончилась неудачей. Что же касается крыланов с острова Родригес и редкостной
фауны  Круглого,  то тут вообще никто  ничего не предпринимал.  Мои каникулы
оказались наполненными работой.
     С согласия и при поддержке правительства Маврикия мы отловили небольшую
колонию крыланов  и три группы рептилий с острова Круглый для  перевозки  на
Джерси  и  разведения  их  там в  неволе.  Одновременно  мы  с  маврикийским
правительством энергично  взялись за очистку  Круглого от кроликов и коз и в
конце концов добились успеха при  помощи Новозеландского  совета  по  охране
природы, поднаторевшего в очистке островов от нежелательных видов, а также -
хотите верьте,  хотите нет - Австралийского  военного флота, предоставившего
вертолет для высадки нашей команды с оборудованием на остров. Одновременно с
этим  мы  достигли  соглашения  с  Международным  советом  по   охране  птиц
относительно проблемы голубя  и  пустельги,  хотя казалось, что  надежды  на
спасение этих видов не много.
     В деле охраны природы главным  лозунгом должно быть: никогда не говори,
что  вид при  смерти.  Мы отловили  некоторое количество  голубей;  половину
оставили на правительственной станции разведения на Блэк-Ривер  на Маврикии,
а остальных отправили  на Джерси. С этими голубями пришлось выдержать жаркий
бой, но  в конце концов  мы раскрыли тайну их  питания  и достигли желаемого
успеха.  Теперь в результате совместных  усилий по  разведению в  неволе  на
Маврикии  и  на Джерси популяция голубей  возросла с первоначальных 20 птиц,
обнаруженных нами на воле,  до 150 в неволе. Хотя наиболее крупные питомники
по разведению находятся на Маврикии и на Джерси, мы основали  для  страховки
небольшие колонии в  зоопарках  Англии и Америки.  Однако мы не считаем свою
задачу   выполненной,  так  как  недостаточное   количество  первоначального
генофонда может вызвать серьезные проблемы в будущем. Но по  крайней мере мы
можем сказать,  что  вывели достаточное  для экспериментов  количество птиц.
Попытка спасти вид, число  особей которого не превышает 20,- сложная задача,
подобная ходьбе по канату.
     Ситуация с пустельгами  была еще серьезнее - там вообще осталось только
четыре особи. Карл ждал своего шанса и,  как  только  увидел, что одна  пара
отложила  яйца, собрал  их  и  отнес  в авиарий на Блэк-Ривер. (Эта операция
отнюдь не  столь безответственна, как кажется на первый  взгляд:  можно быть
почти уверенным, что птицы снесут еще.) В Блэк-Ривер содержались европейские
пустельги,  которым была уготована роль  приемных  родителей, как