как камень.
Если это дохлая лошадь,  так и  должна выглядеть,  а не как огромный камень,
черт подери. Я тут не виноват.
     - Она не только выглядит как дохлая лошадь, но и пахнет соответственно,
- не унимался Ларри.  - Не будь рецепторы твоего носа, как и твой интеллект,
парализованы  от  рождения,  ты  давно  убедился  бы  в  этом.  Одного  лишь
восхитительного пряного благоухания было бы довольно,  чтобы ты понял -  это
лошадь.
     - Ну,  ну, мои дорогие, не ссорьтесь вы из-за этой лошади, - взмолилась
мама, отойдя в сторонку и прикрывая нос платком.
     - Смотрите сами, - выпалил Лесли, - я докажу вам.
     С  этими  словами он  отбросил подушки и  коврик,  обнажая потемневшие,
высохшие останки.  Марго взвизгнула.  Конечно,  теперь,  когда мы знали, что
перед нами  лошадь,  было  бы  трудно принять ее  за  что-нибудь другое,  но
поскольку ноги зарылись в  гальку и  было видно только задубелую темную кожу
торса, с первого взгляда немудрено было спутать ее с большим камнем.
     - Вот! - торжествующе воскликнул Лесли. - Чем не камень!
     - Никакого,  даже  отдаленного сходства с  камнем,  -  холодно  отметил
Ларри. - Любому ясно - дохлая лошадь. Если и можно было с чем-то спутать ее,
так только с каким-нибудь престарелым членом "Жокей-клуба".
     - Вы что же,  собираетесь до самого вечера спорить над мертвой лошадью?
- спросила Марго. - Право, меня мутит от вас, мужчин.
     - Да-да,  Ларри,  дорогой,  -  подхватила мама.  -  Давайте лучше уйдем
отсюда и выберем другое место для ленча.
     - Ага,  и вышлем вперед Лесли,  - предложил Ларри. - Может, на этот раз
он откопает корову или пару баранов.  Почем знать, какие еще душистые трофеи
ожидают нас? Утонувшая свинья весьма украсила бы наше меню.
     - Довольно,  Ларри, - твердо сказала мама. - Мало нам этого запаха, так
еще мы должны слушать такие речи.
     - А  я  тут ни  при чем,  -  ворчал Ларри,  когда мы зашагали дальше по
пляжу.  -  Это  Лесли  виноват.  Он  нашел  этого  восхитительного  гниющего
победителя скачек "Дерби".  Он автор путеводителя по Лэлворт-Коу.  Почему бы
тебе не обратить на него свой гнев?
     Мы нашли подходящее место и набросились на свои припасы с аппетитом, на
который   явно   благотворно  подействовало  сочетание  морского  воздуха  с
отсутствием благовоний и  споров  над  дохлой лошадью.  Хорошенько закусив и
уделив,  быть может, несколько чрезмерное внимание вину, мы дружно и надолго
погрузились в  крепкий сон.  По  этой причине никто из  нас не заметил,  как
изменилась погода.  Проснувшись первым,  я сперва подумал,  что уже наступил
вечер,  такой  сумрак  царил  на  пляже.  Одного взгляда на  часы  оказалось
достаточно,  чтобы убедиться,  что еще только пять.  Второй взгляд,  наверх,
объяснил мне,  почему я ошибся.  Когда мы засыпали, небо было ярко-голубым и
море блестело на солнце, теперь же небо посерело и море, не желая отставать,
приобрело сине-фиолетовый цвет,  порывы ветра катили на берег угрюмые волны.
Вдоль горизонта теснились озаряемые молниями черные тучи,  и  до моего слуха
доносились не такие уж далекие раскаты грома. Я поспешил объявить тревогу, и
мои родичи оторвались от ковриков,  полусонные, с мутными глазами. До них не
сразу дошло, сколь круто изменилась погода.
     - О, Господи, - вымолвила мама. - А ведь служба погоды обещала...
     - Это  ужасная  страна,  -  пожаловался  Ларри.  -  Только  законченный
мазохист может чувствовать себя здесь уютно.  Что ни возьми,  все направлено
на умерщвление плоти,  от стола до лицензионного законодательства, от женщин
до погоды.
     - Нам лучше поспешить обратно к машине,  -  сказал Лесли. - С минуты на
минуту может хлынуть дождь.
     Живо собрав наши припасы, и сумки, и прочее имущество, мы засеменили по
берегу туда,  где начинался подъем к машине. Увлеченные спором из-за лошади,
мы  ушли по пляжу намного дальше,  чем предполагали,  и  теперь нас отделяло
изрядное расстояние от  "роллса".  Дождь застиг нас  на  полпути.  Сперва мы
ощутили  удары   редких  крупных  капель,   когда  же   дождь  пристрелялся,
разверзлись хляби небесные,  и  сверху полило,  как из  ведра.  В  несколько
секунд мы  промокли насквозь.  Подгоняемые холодными струями,  мы  взбежали,
стуча зубами,  вверх по склону к нашему "роллсу",  где тут же убедились, что
на  этом  наши  злоключения  не  кончились.  Введенный  в  заблуждение ярким
утренним солнцем,  Джек оставил парусиновую крышу опущенной, и теперь внутри
машины хлюпала вода.
     - Черт возьми!  -  взревел Ларри,  заглушая гул дождя.  - У кого-нибудь
здесь сохранилась хоть капля рассудка?
     - Откуда мог я знать, что будет дождь? - обиженно спросил Джек.
     - Оттуда,  что  на  этой  чертовой губке,  именуемой островом,  дня  не
проходит без дождя, - ответил Ларри.
     Джек и Лесли попытались поднять крышу, однако быстро убедились, что она
почему-то забастовала.
     - Зря тратим время,  - выдохнул Лесли. - Она не поддается. Нам остается
только сесть в машину и мчаться во весь опор к ближайшему укрытию.
     - Великолепно!  - сказал Ларри. - Всю жизнь мечтал прокатиться в муссон
на открытой машине.
     - Ради Бога,  перестань ныть,  -  рявкнул Лесли.  -  Все  мы  одинаково
промокнем.
     Мы  заняли свои  места,  и  Джек  включил стартер.  Спеша  добраться до
надежного укрытия,  он  с  ходу развил изрядную скорость,  однако наши крики
заставили его  умерить прыть,  потому что  на  большой скорости дождь больно
хлестал наши лица.  Мы  проехали так  с  километр,  когда характерный толчок
вдруг дал знать,  что случился прокол.  Джек, чертыхаясь, остановил машину и
вместе с  Лесли  принялся менять колесо;  остальные продолжали молча мокнуть
под дождем. Волосы Марго, тщательно уложенные в честь приезда брата, свисали
на  лицо  крысиными  хвостиками.  Мама  выглядела  так,  словно  только  что
завершила одиночный заплыв через Атлантический океан, но хуже всего, похоже,
досталось Ларри.  Он  опустил  наушники  своей  охотничьей шляпы,  однако  с
козырька  прямо  на  его  колени  низвергалась миниатюрная Ниагара.  Толстая
шерсть его пальто поглощала влагу не хуже самой сухой из дюн пустыни Сахары.
Это пальто само по  себе изрядно весило,  теперь же,  впитав полсотни литров
воды, и вовсе облекало тело Ларри, словно мокрые доспехи.
     - Хотелось бы знать,  мама,  чем я тебе не угодил?  - спросил он, когда
Джек и Лесли заняли свои места и мы поехали дальше.
     - О чем это ты,  дорогой? Что за глупости - я вовсе не настроена против
тебя.
     - Никак не  могу поверить,  что  все это случайно,  -  сказал Ларри.  -
Слишком похоже на  тщательно продуманный план,  как если бы  в  глубине души
тобой  владело  желание  истребить меня.  Почему  просто  не  задушить  меня
подушкой,  когда  я  лежал  в  коляске?  Зачем  понадобилось ждать,  когда я
достигну расцвета сил?
     - Что  за  ерунду  ты  говоришь,  Ларри.  Посторонний  человек  мог  бы
подумать, что ты в самом деле так думаешь.
     - Да,  я так думаю!  -  воскликнул Ларри.  -  Не волнуйся, мои издатели
только обрадуются рекламе: "Знаменитый писатель убит собственной матерью. "Я
сделала это, чтобы избавить его от страданий", - говорит она".
     - Ради Бога,  Ларри,  уймись,  если не хочешь,  чтобы я рассердилась, -
сказала мама.
     - Но ведь это ты придумала устроить пикник, - настаивал Ларри.
     - Так ведь служба погоды...
     - Пощади,  -  взмолился Ларри.  -  Если ты еще раз упомянешь эту службу
погоды, я закричу. Хоть бы их там всех поразила молния.
     Мы поднялись на самый верх прибрежных скал. Смеркалось, и ветер одну за
другой нес завесы дождя,  так что видимость сократилась до  минимума.  Яркая
вспышка молнии,  сопровождаемая оглушительным раскатом грома прямо у нас над
головой,  заставила маму и Марго испуганно вскрикнуть. Именно в эту минуту у
нас случился второй прокол.
     - Ну так,  -  философически произнес Джек, сворачивая на обочину. - Это
все.
     И наступила тишина.
     - Что ты  хочешь этим сказать?  -  осведомился Ларри немного погодя.  -
Почему не  меняешь колесо?  Позволь напомнить тебе,  что  нас  тут  поливает
дождь.
     - Не могу, - коротко ответил Джек. - У нас была только одна запаска.
     - Только одно запасное колесо?  - изумился Ларри. - Боже правый! Что за
организация!  Что за  планирование!  Ты  понимаешь,  что если бы  Стенли так
действовал, он до сих пор искал бы Ливингстона?
     - Ничего не могу поделать,  -  ответил Джек. - Было одно колесо, мы его
использовали. Кто же мог предвидеть, что будут два прокола, один за другим.
     - Хочешь жить - будь готов к неожиданностям, - заметил Ларри.
     - Ну вот и получай свою неожиданность, - вступила Марго. - Найди выход,
если ты такой умный.
     - И найду,  -  удивил нас Ларри. - Когда тебя окружают тупицы, остается
только брать инициативу на себя.
     С этими словами он вылез из машины на дорогу.
     - Куда ты собрался, дорогой? - спросила мама.
     - Вон туда,  -  показал Ларри.  - Там ходит в поле какой-то человек. Не
спрашивайте меня,  почему он бродит в  поле под проливным дождем;  возможно,
это деревенский дурачок.  Но  от него я,  быть может,  узнаю,  где находится
ближайшая ферма  или  гостиница с  телефоном,  чтобы мы  могли дойти туда  и
вызвать летучку.
     - Ты молодец, - восхищенно произнесла мама.
     - Куда там,  - ответил Ларри. - Просто, когда ты со всех сторон окружен
глупцами, всякое логическое суждение кажется гениальным.
     Он зашагал по дороге,  и я последовал за ним, боясь упустить что-нибудь
интересное.
     Мы подошли к полю, в дальнем конце которого, весело насвистывая, бродил
между  рядами свежих всходов мужчина,  защищенный от  дождя  двумя мешками -
один  лежал  на  его  плечах,  другой накрывал голову.  Время от  времени он
нагибался  над   каким-нибудь  ростком,   внимательно  рассматривал  его   и
выдергивал.  Кажется,  и  впрямь  деревенский дурачок,  подумалось  мне.  Мы
направились к нему, ступая между бороздами. Темная земля была липкая, словно
патока, и скоро к каждому нашему ботинку пристало по два килограмма грязи.
     - Мало  того,  что  мое  пальто  весит  несколько  сот  килограммов,  -
произнес,  пыхтя,  Ларри,  -  так еще этот груз на  ногах.  Не  миновать мне
разрыва сердца.
     - Эй, вы! - крикнул я, как только мы оказались в пределах слышимости.
     Мужчина выпрямился и посмотрел на наши мокрые грязные фигуры.
     - Добрый день! - отозвался он.
     - Учитывая метеорологическую историю Англии,  следовало ожидать,  что в
ее языке найдутся другие слова для приветствия,  верно?  -  заметил Ларри. -
Что может быть нелепее,  чем кричать "добрый день" в такую погоду, когда сам
Ной почувствовал бы себя не в своей тарелке.
     Когда же мы подошли к незнакомцу, Ларри стал само очарование, насколько
это позволяло его отнюдь не приглядное убранство и общее состояние.
     - Извините за беспокойство,  - начал он, - но наша машина сломалась. Не
будете ли вы так любезны сказать, где тут находится ближайший телефон, чтобы
мы могли позвонить и вызвать ремонтную летучку?
     Мужчина  внимательно рассмотрел нас  поблескивающими голубыми глазками.
Его орлиный нос выглядел весьма внушительно на  широком,  плоском лице цвета
желтовато-коричневого осеннего яблока.
     - Телефон?  У нас тут нет телефонов,  и зачем они нам, сэр, совсем ни к
чему.
     - Понимаю,  -  терпеливо произнес Ларри.  -  И все-таки,  где находится
ближайший телефон?
     - Ближайший?  Ближайший...  Дайте подумать...  Давненько я не звонил по
телефону,  но попробую вспомнить... Так, там в долине ферма Джеффа Роджерса,
у него телефона нет...  Нет его и у миссис Чарлтон вон в той стороне...  Вот
что, сэр, пожалуй, вам лучше всего дойти до перекрестка и повернуть направо.
Там вы вскоре увидите пивную "Бык",  сэр,  у  них есть телефон...  Во всяком
случае, был, когда я наведывался туда в прошлом году.
     - Понятно,  -  сказал  Ларри.  -  А  в  какой  стороне  находится  этот
перекресток?
     - Это будет порядочная прогулка, и почти все время в гору.
     - Неважно, - отозвался Ларри. - Вы только объясните нам, как...
     - Я  мог  бы  одолжить вам Молли,  -  предложил мужчина.  -  Так-то  вы
доберетесь быстрее.
     - Мне  не  хотелось бы  беспокоить вашу супругу...  -  начал Ларри,  но
мужчина прервал его громким хохотом.
     - Мою жену!  -  выдохнул он.  -  Мою жену! Господи! Вы меня рассмешили,
сэр. Молли - не жена, сэр, видит Бог, Молли - моя лошадь.
     - О,  - сказал Ларри, - вы чрезвычайно любезны, но я много лет не ездил
верхом, и у нас сегодня уже был один неприятный случай с лошадью.
     - Нет-нет,  это не верховая лошадь,  а ездовая, - объяснил мужчина. - Я
одолжу вам двуколку.
     - Понятно, - сказал Ларри. - Но как же мы потом вернем ее вам?
     - Не  беспокойтесь,  сэр,  все будет в  порядке.  Вам надо будет только
аккуратненько привязать вожжи к  двуколке,  и Молли сама дорогу найдет,  все
равно что верная жена,  не в  обиду моей старушке будет сказано.  Когда я  в
субботу наведываюсь в пивную и выпью лишнюю кружку,  сэр,  меня укладывают в
двуколку, и Молли как штык привозит меня домой, сэр.
     - Мудрое животное,  -  отметил Ларри.  - А ваша двуколка выдержит шесть
человек?
     - Конечно,  сэр,  если будете ехать не слишком быстро. И если двое-трое
из вас будут слезать на подъемах.
     Зайдя за изгородь,  мы увидели Молли;  накрытая мешками,  она задумчиво
жевала насыпанный в торбу корм. На вид крепкая, как эксмурские пони, но раза
в два крупнее.  Хозяин отвязал Молли и вручил вожжи Ларри,  который поспешил
передать их мне.
     - Ты ведь у нас зоолог, так что давай, действуй, - сказал он.
     Мужчина принялся описывать, как нам следует ехать, причем его описание,
как  это  заведено  у  сельских  жителей,  изобиловало мало  вразумительными
деталями, вроде "проедете мимо расщепленной молнией пихты слева от дороги" и
"минуете место для купания овец любым удобным способом". На всякий случай мы
заставили  его   повторить  все   сначала,   после  чего,   не   жалея  слов
благодарности,  забрались в  двуколку.  Молли,  которая явно озябла,  стоя в
загоне,  живо отреагировала на  мое понукание и  понеслась к  дороге крупной
рысью.  Родные приветствовали наше появление восторженными и  недоумевающими
возгласами.
     - Ну и что дальше? - осведомился Лесли. - Возьмете нас на буксир?
     - Нет, - сухо ответил Ларри. - Этот экипаж поможет нам найти пристанище
и телефон. Если мы привяжем к колесам несколько ножей, Марго может выступить
в роли воинственной возницы,  и при удаче мы сумеем наехать на какого-нибудь
селянина и отрезать ему ноги.
     После долгих препирательств мы  с  Ларри убедили всех  променять мокрые
сиденья "роллса" на не менее мокрую,  но более подвижную двуколку. Проливной
дождь успел смениться моросью, которая нисколько не уступала ливню по своему
воздействию на наши одеяния.  Молли,  пригнув уши назад, чтобы лучше слышать
мою похвалу ее  удали,  энергично перебирала ногами,  и  мы  довольно быстро
покатили вниз  через  холмы.  Минут через двадцать мы  очутились в  каком-то
совершенно неведомом и необитаемом краю.
     - Надеюсь, ты знаешь, куда нам надо ехать, дорогой? - тревожно спросила
мама.
     - Конечно,  -  нетерпеливо ответил Ларри.  -  Инструктаж того  человека
запечатлен огненными буквами в моем мозгу.  Ну-ка, Джерри, поверни направо у
того дуба, а потом налево.
     Некоторое время  мы  катили  молча,  наконец  достигли  перекрестка без
каких-либо  указательных столбов.  Прежде чем  Ларри  успел открыть рот  для
новых инструкций, Молли по собственной воле свернула налево.
     - Видите,  - торжествующе произнес Ларри, - эта лошадь всецело согласна
со мной.  Даже бессловесная скотина признает врожденного лидера.  Думаю,  ее
хозяин частенько наведывается в эту пивную, так что ей знакома дорога.
     Мы  нырнули в  мокрый  перелесок,  где  голуби аплодировали нам  своими
крыльями и  сороки  подозрительно хихикали.  Дорога  извивалась между  щедро
орошавшими нас тяжелыми каплями деревьями.
     На Ларри нашел лирический стих.
     - Скоро,  совсем скоро мы увидим чудесную старую деревенскую пивную,  -
произнес он  нараспев.  -  Там ждет нас горящий камин,  который согреет наши
члены,   и   стаканы  горячего  виски  с   лимоном,   которое  согреет  наши
внутренности.  Владелец  пивной,  скромный селянин,  бросится исполнять наши
пожелания, и пока мы будем сушиться у огня...
     В эту минуту двуколка сделала еще один поворот, и голос Ларри осекся. В
полусотне метров от нас стоял прочно засевший в грязи "ролле".
     Возможно,  у  Молли были свои недостатки,  но обратную дорогу к хозяину
она твердо знала.


        "ПЕРВЫЙ РЕЙС"

     Как бы хорошо ни был подвешен ваш язык,  все равно мозг буксует,  когда
вы  пытаетесь описать озаренную желтой летней луной  площадь Святого Марка в
Венеции.  Здания выглядят так,  будто их  вылепили из  сладчайшей комковатой
нуги самых нежных оттенков красного,  коричневого и розового цвета. Сидишь и
смотришь,  очарованный,  на мавританские фигурки,  которые появляются каждые
четверть часа,  чтобы  ударить в  большой колокол собора Сан  Марко,  рождая
долгое гулкое эхо в разных концах огромной площади.
     Вот и этот вечер был исполнен чисто венецианского очарования,  и только
скопище  моих   воинственных  родичей  вокруг  двух  столиков,   уставленных
напитками и закусками,  портило впечатление.  К несчастью,  путешествие было
задумано  моей  мамой,   и  как  это  всегда  бывало  с  ней,   мероприятие,
представлявшееся ей  сплошным  источником радости,  с  первых  дней  грозило
обернуться крахом,  медленно,  но  верно  влекущим  ее  к  позорному столбу,
уготованному членами любой семьи для своих родителей.
     - Что  бы  тебе  тактично  предупредить меня  заранее,  -  произнес мой
старший брат Ларри,  уныло созерцая один из множества бокалов, расставленных
перед ним возмутительно довольным официантом.  -  В крайнем случае, я мог бы
согласиться  на  смертельно  опасное  путешествие по  воздуху.  Но  кой  бес
заставил тебя вовлечь нас в трехдневное плавание на греческом судне?  Право,
это было так же глупо, как если бы ты намеренно взяла билеты на "Титаник".
     - Я  думала,  так  будет  веселее,  и  ведь  греки  отличные моряки,  -
оправдывалась мама. - К тому же это первый рейс нашего корабля.
     - Ты всегда спешишь кричать "волки" раньше времени, - вступила Марго. -
По-моему, мама замечательно все придумала.
     - А я так согласен с Ларри, - через силу выговорил Лесли, которому, как
и всем нам,  претила мысль о том, чтобы в чем-то соглашаться с нашим старшим
братом. - Будто мы не знаем, что такое все греческие пароходы.
     - Почему же все, дорогой, - возразила мама. - Есть и совсем неплохие.
     - Ладно,  теперь уже все равно ничего не поделаешь,  -  мрачно заключил
Ларри.  -  Из-за  тебя  мы  обречены  плыть  на  паршивой посудине,  которую
забраковал бы даже этот пьяница Старый Мореход.
     - Чепуха,   Ларри,   -  сказала  мама.  -  Ты  всегда  преувеличиваешь.
Представитель агентства Кука очень хвалил наш пароход.
     - Он сказал,  что в  баре на борту всегда кипит жизнь!  -  торжествующе
воскликнула Марго.
     - Силы небесные, - выдохнул Лесли.
     - И  для  орошения  наших  языческих  душ,  -  подхватил Ларри,  -  бар
располагает набором отвратительнейших греческих вин,  словно  извлеченных из
тугой яремной вены какого-нибудь верблюда-гермафродита.
     - Ларри, выбирай слова, - сказала Марго.
     - Нет,  вы только подумайте, - кипятился он. - Меня вытащили из Франции
ради злосчастной попытки оживить в памяти места нашей юности,  совершенно не
считаясь с моим мнением.  Я уже начинаю жалеть,  что согласился,  а ведь мы,
черт возьми,  пока добрались только до Венеции.  Я  уже истязаю остатки моей
печени "Слезами Христа",  вместо того  чтобы  вкушать доброе славное божоле.
Уже мои вкусов