- Это новое
средство. Мне понадобится помощь.
     - Но я помогу тебе, милый.
     - Тут всем хватит дела,- сурово сказал капитан.
     Вернулся Билли - с ножницами и с сестрой.
     -  Теперь  слушайте,-  возвестил  капитан,  зацепив  подтяжки  большими
пальцами,- делаем так. Прежде всего  выстригаем  волосы на  сломанной  ноге,
понятно?
     - Зачем? - тупо спросил Билли.
     - Затем, что этот чертов гипс  не будет держаться на волосах,- объяснил
капитан, раздосадованный такой недогадливостью.
     - Не кричи, Вильям, ты пугаешь лису,- тревожно заметила миссис Бил.
     - Пока вы  тут  спорите, можно  я пойду и  сделаю уроки? - осведомилась
Лора.
     -  Оставайся  здесь,- отрезал  капитан.  -  Ты можешь  оказаться важным
звеном в общей цепи.
     - Хорошо, папа.
     - Так вот, Даррелл,-  продолжал капитан.- Этот гипсовый бинт - новинка,
ясно?
     Он похлопал ладонью банку, и на его стол легло облако гипсовой пыли.
     - Новинка, сэр? - переспросил я с искренним интересом.
     - Вот именно.  - Капитан снова  зацепил подтяжки  большими  пальцами. -
Ведь как  было раньше:  накладываешь  лубки, бинтуешь, потом  мажешь  сверху
гипсом. Возня, мазня, уйма времени.
     Я  отлично  знал, что этот  способ неудобен,  отнимает  много времени и
далеко  не всегда приносит успех,- сам  неоднократно применял  его,  пытаясь
лечить  птиц  со  сломанным крылом или ногой. Но  сейчас  не стоило делиться
своим опытом хотя  бы потому, что капитан  собирался продемонстрировать  мне
новый способ гипсования - быстрый, удобный  и надежный.  А  ведь я за тем  и
приехал в Уипснейд, чтобы приобретать знания.
     - Итак,- сказал капитан,- показываю новый способ.
     Он поднял банку  и уставился  на  нее, сдвинув  очки на  кончик носа  и
недоверчиво скривив рот.  Некоторое время  было  слышно только неразборчивое
бормотание: капитан читал про себя инструкцию.
     -  Так, ясно.  Глэдис,  теплой воды. А  ты, Билли, выстригай шерсть  на
лапе.
     - Мне можно пойти делать уроки? - жалобно спросила Лора.
     - Нет! - рявкнул капитан. - Ты... ты...  ты подметай пол, чтобы не было
волос. Гигиена.
     Таким  образом, капитан  всех  расставил по боевым  постам. Миссис  Бил
гремела  посудой на кухне, готовя  воду, мы  с Билли  устроили  соревнование
стригалей, не  считаясь с решительными протестами лисы; Лора хмуро подметала
пол.  Развернув свои подразделения,  капитан  снял крышку с банки и не очень
ловко  отмотал  метр-два  бинта,  густо пропитанного  гипсом.  Потом Заходил
взад-вперед  по кабинету, внимательно рассматривая бинт, причем гипс сыпался
на  пол  так,  словно  в  кабинете зарядил небольшой снегопад. Самые  мелкие
частицы образовали в воздухе туман, от которого мы все закашлялись.
     -  И чего только не придумают! - восхищался про себя капитан, продолжая
рассыпать гипсовые снежинки.
     Вернулась миссис Бил с кастрюлей горячей воды.
     - Прекрасно.- Капитан  снова приступил  к  организации.- Теперь, Билли,
Лора, Глэдис, держите этот бинт.
     Окутанный  белым облаком, он отмотал метров пять бинта  и вручил членам
своей семьи.
     -  Натяните,-  скомандовал  он. -  Туже натягивай,  Глэдис!  Он  у тебя
провисает... вот так... вы готовы, Даррелл?
     - Готов, сэр,- отозвался я.
     - Крепче держите загривок, ясно? Чтобы не вырвалась в решающий момент.
     - Все в порядке, сэр, держу крепко.
     - Отлично.
     Капитан схватил кастрюлю и пошел вдоль бинта, брызгая на него водой.
     - Видите, Даррелл? - Он поймал мокрый  конец бинта и помахал им  в  мою
сторону. - Никаких лубков не надо, ясно? Сам бинт играет роль лубков.
     Для наглядности капитан несколько раз обмотал бинт вокруг указательного
пальца.
     -  Никакой  возни с лубками,- повторил  он, поднося обмотанный  палец к
моему носу. - Не то что эта старая волынка, видите?
     Стол и пол кабинета напоминали кое-как подготовленную лыжную трассу, но
я, понятно, помалкивал.
     А   дальше  все  пошло  наперекосяк.   То  ли  капитан  неверно  прочел
инструкцию, то ли еще что, но намотанный на его  палец конец бинта твердел с
поразительной быстротой.
     - А черт,- с жаром произнес капитан.
     - Вильям, голубчик!
     - Где ножницы? Кто взял эти окаянные ножницы?
     Ножницы  нашлись,  и  капитан  освободился  от  цепкого  бинта, изрядно
вымазав при этом свои очки гипсом.
     -  Теперь, Даррелл,-сказал он, подслеповато косясь на  лису,-оттопырьте
ей ногу.
     Я  поспешил  выполнить команду,  и капитан  несколько обмотал сломанную
ногу бинтом, продолжая брызгать на него водой. Скоро лиса, капитан Бил  и  я
стали похожи на водных млекопитающих.
     - Еще бинта! - пророкотал капитан, сосредоточенно трудясь.
     Но  тут  объявилось  новое препятствие.  Кусок  бинта,  который держали
миссис Бил, Лора и Билли, подсох. затвердел  и пристал  к пальцам,  соединив
всех троих вместе, словно гирлянду из маргариток.
     - От вас никакого толку, черт возьми,- кричал капитан, освобождая их от
бинта ножницами. - И это называется помощь! Ну-ка, отмотайте еще.
     В  своем  старании  смягчить отцовский  гнев Билли уронил банку, и  она
покатилась  по  полу,  волоча  за  собой  гипсовый бинт.  Кабинет  директора
уподобился  перевязочному  пункту в разгар боя.  Казалось, все и вся покрыто
пленкой гипса и петлями бинта.
     - Бестолочь! - орал капитан.-  Чертова бестолочь, все  трое! Посмотрите
на себя... посмотрите на бинт. Вы... вы... простофили, вот вы кто!
     В конце  концов  миссис  Бил утихомирила капитана,  затем Лора  и Билли
отмотали новый кусок,  миссис смочила его,  и побагровевший  капитан, тяжело
сопя, обмотал ногу лисы еще несколькими витками.
     - Ну, так сойдет,- заключил он, выпрямляясь.
     Мне  доводилось  видеть более профессиональную работу,  но  капитан был
доволен. Лицо его озаряла улыбка, очки обрамлял слой  гипса, лысина казалась
напудренной,  к  одежде тут  и там  пристали клочки бинта, и  длинный  кусок
прочно обмотался вокруг одной его туфли.
     -  Вот  так,  Даррелл,-  удовлетворенно  пророкотал  он.  - Что  значит
новинка, совсем другое дело... намного проще, видите?
     - Вижу, сэр,- ответил я.


10. ТОЛЬКО ЗВЕРИ


     Одни  животные  предназначены  увеселять  человека   таковы   обезьяны,
мартышки  и  попугаи,  другие  созданы для упражнения человека, чтобы он  не
забывал о своем  ничтожестве и могуществе Бога. И для этого созданы  мухи  и
вши; а львы,  и тигры, и медведи созданы, чтобы человек, во-первых, сознавал
свое  ничтожество, во-вторых, был устрашен.  А  некоторые животные  созданы,
чтобы  облегчать  и  пользовать  различного  рода  людские немощи,  так,  из
гадючьего мяса приготовляется противоядие.
     Варфоломей. Бартоломеус де ПроприетабусРерум

     Проработав в Уипснейде немногим больше года, я решил  уволиться. Это не
было  опрометчивым шагом, мое  намерение заняться отловом  зверей  и в конце
концов организовать свой собственный  зоопарк оставалось в  силе,- просто  я
понимал, что дальнейшее пребывание в Уипснейде не приблизит меня к цели. Мне
нисколько  не возбранялось и дальше работать мальчиком на позверюшках,  но у
меня были другие планы.
     Я знал, что в скором времени, когда мне исполнится двадцать один год, я
смогу получить наследство, три тысячи фунтов. Не состояние, конечно, но в те
дни на три тысячи фунтов можно  было сделать куда больше, чем теперь. И сидя
по  вечерам  в  своей комнате-камере  в  холодной гулкой "лачуге",  я  писал
тщательно продуманные  письма  всем  тогдашним профессиональным  звероловам.
Рассказывал  о своем опыте и  заверял,  что готов сам покрыть свои расходы и
работать даром, если  окажется возможным  взять  меня в  экспедицию. Один за
другим  приходили  ответы, вежливые, но недвусмысленные. Меня благодарили за
предложение, но, поскольку  я  не располагал  опытом зверолова,  возможность
моего участия  отпадала.  Однако я могу обратиться  снова,  когда  приобрету
нужный опыт. Но  ведь  я  для того и просился в экспедицию, чтобы приобрести
опыт,  так что толку от такого  совета было мало. Старая сказочка про белого
бычка: меня  не  могут взять, пока я не набрался опыта, я не  могу набраться
опыта, пока меня не возьмут.
     И вот  тут-то,  когда положение казалось  совершенно безысходным,  меня
осенила блестящая мысль.  Если  я использую  часть наследства  на то,  чтобы
снарядить собственную экспедицию, то смогу потом не кривя душой заявить, что
приобрел  опыт;  глядишь, кто-нибудь  из великих  не  только возьмет  меня с
собой, но даже назначит мне жалованье. Заманчивейшая перспектива!
     Мое решение  уволиться из  зоопарка было встречено неодобрительно.  Фил
Бейтс уговаривал меня остаться, капитан Бил поддерживал его.
     -  Вы  ничего  не  добьетесь, Даррелл, если  будете вот так  метаться,-
укоризненно  бормотал  он  во  время прощального кэрри,  точно я, работая  в
Уипснейде, взял  привычку  каждую неделю  подавать  заявление  об  уходе.  -
Оставайтесь... со временем возглавите секцию... пойдете в гору...
     - Спасибо, сэр, но я мечтаю заняться отловом зверей.
     -  На этом  деле  не разбогатеешь,-  скорбно заметил  капитан. - Только
деньги бросать на ветер, помяните мое слово.
     - Не порти Джерри настроение, Вильям,- сказала миссис Бил. - Я уверена,
у него все получится.
     - Вздор!  -  угрюмо  возразил  капитан.  -  Никто еще  не разбогател на
звероловстве.
     - А как же Гагенбек, сэр? - спросил я.
     - Это было  в  старые  добрые времена,- ответил капитан. - Тогда деньги
чего-то стоили...  на  золотой соверен можно было  положиться...  не то  что
нынешние бумажки, им только в уборной висеть.
     - Вильям, голубчик!
     -  А  что,  разве  неправда?  - отрезал  капитан.  - Прежде деньги были
деньги. А теперь - туалетная бумага.
     - Вильям!
     -  Во  всяком  случае, не  забывайте нас, навещайте,  ладно?  -  сказал
капитан.
     - Да-да, непременно,-  подтвердила  миссис  Бил.-  Мы будем скучать без
вас.
     - Всех лучших зверей в  своей коллекции я  буду  резервировать для вас,
сэр,- обещал я.
     В последнюю ночь, лежа в постели, я попробовал подытожить, что  дал мне
Уипснейд. Чему я научился?
     Итог получился по большей части отрицательным. Конечно, я научился, как
сподручнее нести кипу сена на  вилах, как орудовать метлой и лопатой, узнал,
что смирный на вид кенгуру, если загнать его  в угол, может прыгнуть на вас,
ударить  задними ногами  и распороть самый прочный  плащ. Но все же  главные
уроки были типа "чего не надо делать".
     Правда, я  еще понял, как важен для зоопарка штат служителей.  Без  них
ничего не сделаешь, поэтому чрезвычайно важно поднять престиж этой тяжелой и
грязной  работы,  а  главное -  тщательно подбирать  людей.  В  мое  время в
Уипснейде  служителями  были  преимущественно сельскохозяйственные  рабочие,
которых  первоначально наняли обнести оградой зоопарк и  отдельные загоны. В
результате я работал вместе с сорока -  пятидесятилетними мужчинами, которые
знали  о вверенных им животных меньше, чем знал я, двадцатилетний парень.  В
этом не было  их вины, они отнюдь не стремились стать зоологами. Они  ходили
на  службу, и все трудились честно, но без  особого интереса. В этом я очень
наглядно убедился в первый же день работы в секции жирафов.
     Берт велел мне около четырех часов разжечь огонь  под большим котлом  с
водой, и я послушно выполнил его указание.  Когда вода вскипела, Берт развел
в двух ведрах теплую воду и сказал,  что мы пойдем поить  жирафа. Глядя, как
жираф  утоляет  жажду, я спросил  Берта, почему вода непременно должна  быть
теплой.
     - Почем я знаю, парень? - ответил он.- Когда его привезли, велели поить
теплой водой... не знаю зачем.
     Тщательное расследование  позволило мне разрешить загадку. Шестью-семью
годами  раньше,  когда жирафа только привезли,  он простудился.  Решили, что
теплая   вода  ему   будет   приятнее   холодной,   отдали   соответствующее
распоряжение, а  отменить его забыли. И семь лет жираф безо всякой нужды пил
теплую воду. Хотя Берт  очень любил  своих подопечных и гордился ими, ему ни
разу не  пришло  в голову  выяснить,  так ли уж необходима для  блага жирафа
теплая вода.
     Недостаточный интерес или недостаточные  знания  отражаются на качестве
наблюдений,  а   при  уходе  за  дикими  животными  внимательное  наблюдение
чрезвычайно  важно  хотя  бы потому, что  дикие  животные -  великие мастера
скрывать свои недуги, и если вы не изучили основательно  своих питомцев и не
следите за ними самым внимательным образом, то непременно пропустите нюансы,
по которым можно определить, в чем дело.
     А еще я понял в Уипснейде  следующее:  в корне ошибочно считать, будто,
чем  больше  клетка  или вольер, тем  лучше чувствует себя животное.  "Такой
зоопарк,   как  Уипснейд,  я  признаю",-  эти   слова  я   часто  слышал  от
доброжелательных и мало сведущих  любителей животных. Ответ очень  прост: "А
вы попробовали бы там поработать, попробовали бы ежедневно следить за стадом
в загоне  площадью пятнадцать гектаров, чтобы  точно  знать,  что  никто  не
болеет,  никто не  голодает из-за  притеснения  сородичами, что  все стадо в
целом получает достаточно кормов".
     Допустим, кому-то в стаде нужна помощь - надо еще  погоняться за ним по
всем  этим гектарам;  когда  же  наконец  поймаешь (дай  бог, чтобы животное
раньше  не  поломало  себе  ногу  или  не  погибло  от  разрыва  сердца), то
приходится лечить не  только от исходного  недуга, но и от  шока, вызванного
погоней.  Конечно,  теперь задача  упрощается такими  приспособлениями,  как
стрелы с транквилизатором, но когда я работал в Уипснейде, чрезмерно большой
загон в конечном счете только  вредил животным. Единственным его плюсом было
то,  что  он  ублажал  антропоморфные души,  восстающие  против  "заточения"
животных.  К сожалению, такой взгляд на  зоопарки  по-прежнему распространен
среди  доброжелательных,  но совершенно невежественных людей, которые упорно
судят о матушке Природе как о милостивой старой даме, хотя на самом деле она
- жестокое, неумолимое и предельно хищное чудовище.
     Трудно спорить с  такими людьми, они  пребывают  в блаженном неведении,
полагая, что в зоопарке животное томится, словно в тюрьме, а дикая природа -
райские кущи, где барашек  лежит  рядом со  львом, не  опасаясь,  что тот им
поужинает.  Вы можете  сколько угодно  говорить  о  непрерывных повседневных
поисках пищи в естественных условиях, о постоянном нервном  напряжении из-за
необходимости избегать врагов, о борьбе с  с болезнями и  паразитами, о том,
что  для некоторых  смертность потомства  в первые  шесть месяцев  превышает
пятьдесят  процентов.  "Ну  и  что,-  ответит  пребывающий  в  плену иллюзий
любитель  животных,  выслушав  все  ваши  доводы,-  зато они  свободны".  Вы
объясняете, что у животных есть свои, четко ограниченные территории, которые
определяются тремя факторами: пища, вода и пол. Обеспечьте их всем  этим  на
ограниченном  участке,  и животные никуда не уйдут. Но люди словно  одержимы
словом "свобода", особенно в  приложении к животным. Их нисколько не заботит
степень свободы  банковского клерка, шахтера, рабочего, плотника, официанта,
а  ведь если изучить как следует эти  и другие  человеческие  разновидности,
окажется,  что работа и  обычаи ставят  их в  такие  же  узкие рамки,  какие
ограничивают любого обитателя зоопарка.
     На другое  утро  я запасся гостинцами  и  совершил прощальный обход. На
душе было  грустно, ведь работа в  Уипснейде доставляла  мне радость, но,  с
другой стороны, каждое животное  сейчас воплощало для меня край,  который  я
мечтал посетить, служило как бы ободряющим географическим указателем. Вомбат
Питер,  хрумкающий  земляными  орехами,  представлял континент  антиподов  -
Австралию с ее диковинными красными пустынями и еще более диковинной фауной,
с прыгающим и скачущим  зверьем, с млекопитающими, которые откладывают яйца,
и с прочими  чудесами. Оранжевые, будто солнечный закат, тигры Поль  и Морин
(они получили по яйцу) - Азия, слоны в наряде из драгоценных камней, могучие
носороги в доспехах, лучезарные бастионы  Гималаев, покрытые  сонмами  диких
баранов.  Белые  медведи  Бэбс  и  Сэм,  с   радостным  шипением  уплетающие
мороженое,  воплощали  изрезанные,  молочно-белые  снежные  поля и  холодное
глубокое   море  -  суровое  море  цвета   вороньего   крыла.  Ослепительные
черно-белые  зебры и закутанный в гриву Альберт  - Африка, черный континент,
где в ярко-зеленых влажных лесах  бродит плечистая горилла,  где степи гудят
под миллионами  скачущих копыт,  где  розовые  фламинго  превращают  озера в
цветущие сады.
     На  каждом шагу животные кивали мне,  утверждая меня в моем решении.  В
последний раз шлепая тапиров  по ягодицам  и засовывая  бананы в  пасть  под
тугим носом, я  представлял  себе, как  отправлюсь  на  их  родину, в  Южную
Америку:  огромные деревья с гроздьями обезьян, похожих на эльфов,  могучие,
неторопливые  кофейно-коричневые  реки  - обитель  острозубых  рыб и  мирных
черепах. При  мысли  о том,  сколько  мест  надо посетить,  сколько животных
увидеть, меня  обуревало  нетерпение.  Волки  и  бурые  медведи представляли
шелестящие северные  леса; жираф  Питер в плетеном одеянии  указывал мне  на
коричневатые равнины Африки с хрусткой травой под сенью причудливых фигурных
крон акации;  бизоны  в косматых  накидках звали меня на  могучие  волнистые
просторы североамериканских прерий.
     Товарищи по работе по-разному восприняли весть о моем уходе.
     -  Помни,  дружище,  чему  я  тебя  учил,-  сказал Джеси, цыкая зубом и
пристально глядя на  меня. - И не зевай. Одно  дело лев  за решеткой, совсем
другое,  когда   эта  зверюга  подкрадывается   к  тебе  сзади,  ясно?  Будь
осмотрительным, парень.
     - Не представляю себе, как ты справишься,- заметил Джо, поджимая губы и
качая  головой. -  Я  бы ни  за что не  взялся,  хоть сто фунтов предложи. В
общем, действуй, как Джеси говорит, и будь поосторожнее.
     -  В  Африку собираемся? - сказал мистер Коул. - Тоже мне исследователь
нашелся.
     - Всего доброго, мальчуган,-пробурчал старина Том, крепко стискивая мою
руку своими красными лапищами в ознобышах. - Не забудь  открыточку прислать,
ладно? Береги себя.
     - Счастливо, старина,- сказал Гарри с веселой искоркой в глазах. - Да я
уверен: у тебя и без моих пожеланий все  будет  в порядке. Погонится  кто за
тобой, так ведь ты не хуже моего скорость развиваешь. Не пропадешь.
     - Всего доброго, парень,- произнес Берт,  выныривая из-под длинной  шеи
жирафа, чтобы пожать мне руку. И добавил, словно мне  предстояла  свадьба: -
Желаю тебе большого, большого счастья.
     - Понадобится помощь - пиши,- серьезно сказал  смуглолицый Фил Бейтс. -
Уверен, капитан  тебе  всегда поможет. А  надумаешь  вернуться -  что-нибудь
изобретем для тебя.
     Он улыбнулся, пожал мне руку  и  зашагал,  монотонно насвистывая, через
расцвеченный россыпями нарциссов ЗЕленый лес, и кенгуру с павлинами не спеша
расходились, пропуская его.
     Я взял чемодан и вышел из зоопарка.


ЭПИЛОГ

     За  что я благодарен Уипснейду, так это за то, что  там я пуще прежнего
пристрастился  к  чтению.  Меня окружали  тысячи вопросов и  окружали  люди,
которые не  могли на  них ответить,  поэтому  я  обращался  к книгам. Не без
удивления вычитал  я,  что зоологические сады  отнюдь не новое  изобретение.
Так, у  царя  Соломона был  свой  зверинец в 794 году  до  нашей эры, а  еще
раньше, в 2900 году до нашей эры, процветали зоопарки в  Саккаре,  в Древнем
Египте.  Тутмос III содержал зверинец в 1501 году до нашей эры, а его мачеха
Хатшепсут  (по всему  видно -  выдающаяся  женщина)  снарядила экспедицию за
животными  в Пунт (нынешнее  Сомали). У Рамсеса II  была завидная коллекция,
включавшая, в частности, жирафов. Далее  в ряду венценосных любителей зверей
мы видим китайцев: император Вань