же,  чем  любому  Робинзону.  Попробуй  понять.
Оставался единственный выход - попасть в 66-й год, там  работал  ближайший
координатор со стационарным постом наведения.  Надо  было  установить  там
такой... как бы усилитель, чтобы снова возник канал. Тот координатор исчез
вместе со своим универсальным блоком бесследно, возможно - погиб.
     - А не мог ли он послать все к черту, как я тебе предлагал, и  начать
нормальную частную жизнь? Он кто был, мужик или тоже дама?
     - Я не знаю.
     - Ладно, бог с ним. И что, получилось у твоего десантника что-нибудь?
     - И этого я  не  знаю.  Сейчас  все  вообще  перепуталось  немыслимо.
Алексей, если вернулся, попал туда же, в октябрь, но меня-то  там  нет,  я
уже в феврале...
     - Ну и что? Вернулся, прожил разницу и все равно теперь здесь. Ты его
искала?
     - Нет, ты не понимаешь. Он до сих пор в октябре. Вот, смотри... - Она
быстро нарисовала на  салфетке  ось  времени,  отметила  точки,  соединила
дугами.
     - Он здесь, а я сразу здесь. Ты все  время  жил  по  оси  нормального
времени, Алексей вернулся в точку отправления, а я сразу сюда. Понимаешь?
     - Мало, но смутно. Ну а не черт ли с ними? Пусть тот парень  остается
там, где он есть, и живет, как жил. А для тебя непрожитые четыре месяца не
такая уж потеря, думала? Или твой парень тебе не просто так?
     - При чем тут это? Да, мне показалось, что  я  готова  его  полюбить,
если ты этого от меня добиваешься. Он хороший человек, может, лучше  всех,
кого я знала...
     -  Рад  за  тебя...  И  намек  твой  понял.  И  со  свойственной  мне
бестактностью позволь спросить. Что лучше -  ждать  и  не  дождаться,  или
иметь и потерять?
     - Издеваешься?
     - Что ты! Просто думаю вслух. Извини, если что не так. Значит, нашла,
почти полюбила и отправила черт знает куда для своих ракообразных  каштаны
таскать...
     - Каких ракообразных, о чем ты?
     - Ну, это я к слову.. Парня твоего я  понять  могу  -  как  же,  если
женщина просит... Знал бы, дурак, что всего-то  мостик  для  нее  наводит,
чтоб в случае чего было по чем домой  вернуться.  Глядишь,  и  подумал  бы
лишний раз...
     - Больно бьешь, верный рыцарь...
     - Еще раз извини. Я до конца все понять хочу. Что дальше будет?  Если
ты сейчас сможешь вернуться к нему, значит, отсюда ты исчезнешь  навсегда?
И я, соответственно, не увижу тебя больше? Боюсь, ты меня  переоцениваешь.
На все готов, но своими руками отдать тебя постороннему мужику...
     Его не очень ловкая шутка слегка разрядила напряжение.
     - Не в  мужиках  дело.  Если  я  сумею  вернуться  в  эту  точку,  то
ликвидируется главный парадокс. Ты не представляешь,  в  каком  мы  сейчас
живем мире. Его как бы и не существует  даже.  И  я  не  понимаю,  как  он
возник. Такое раздвоение теория  не  предусматривает.  Со  вчерашнего  дня
существует два вероятностных мира, и ни один из них не устойчив. Ты сидишь
сейчас со мной  и  одновременно  что-то  делаешь  в  том  октябре.  И  все
остальные тоже. Эти миры отличаются только тем, что в  одном  из  них  нет
меня. Если я вернусь туда, все должно совместиться.
     - И как это будет? На моем примере. Я где окажусь? Опять в октябре? А
как с воспоминаниями?
     - Нет. Если все  получится,  время  совместится  в  эту  сторону,  по
вектору. Я еще раз проживу и догоню вас всех, здешних.
     - И будешь помнить, как все было? Как мы сейчас сидим?
     - Наверное...
     Новиков тряхнул головой.
     - Нет, не понимаю. Давай еще раз. Мы организуем тебе переход туда, ты
исчезаешь из этого мира и снова в нем возникаешь. Прошив четыре месяца.  В
этой же квартире, где ты не жила. А я, если останусь здесь же? Ты доживешь
до данной секунды, и я появлюсь? Допустим, ты сдвинешь диван месяц  назад,
тогда я рухну на пол? Но вот этот прошедший час мы с тобой проговорили,  а
ты придешь сюда не одна, а с твоим Берестиным, и значит,  разговора  этого
уже не будет. Или не было?
     - Не пытайся все решить при помощи своего здравого смысла. Здесь  все
гораздо сложнее. Тут и принцип неопределенности. и  многое  другое.  Но  я
надеюсь, что все образуется без особых катаклизмов и новых парадоксов.
     - Ну-ну, май дарлинг. Неприятно чувствовать себя дураком,  но  видно,
никуда не денешься. На что не пойдешь ради любимой женщины...
     - Любимой? Чего это вдруг? Или стареешь?
     - Опять ты за свое... Я тебя всегда любил, как десять  тысяч  братьев
любить  не  могут,  и  ты  это   знаешь.   Просто   в   одной   из   точек
пространства-времени у нас несколько не совпали позиции в толковании этого
термина применительно к конкретной ситуация...
     - Ну, понесло... - Ей стало легко, как в юности,когда ничего  еще  не
случилось, и она привычно слушала обычный новиковский треп.
     - Давай прервемся  пока.  Ты  лучше  поешь,  а  то  вря  я,  что  ли,
старалась?
     - Поскольку я не соловей, то, кажется, сыт и баснями.  Впрочем,  судя
по запаху, мясо по-французски уже готово...
     ...Отложив вилку,  Новиков  вновь  посерьезнел.  Заговорил  жестко  и
напористо.
     - Или я ошибаюсь, или ты наконец должна поумнеть. Что еще надо, чтобы
выбить из тебя окончательно всю твою межзвездную романтику и  сомнительное
мессианство? Во всю эту дурь с мировыми линиями в грядущими катастрофами я
и тогда не верил, и сейчас тем более. А твоя родная планета, не знаю,  как
ее там называют, представляется  мне  довольно  неприятным  местом.  Взять
бестолковую девчонку, прошу прощения, заморочить ей голову, забросить  бог
знает куда и заставить выполнять непонятную ей работу. Крути  верньерчики,
пока крестики не совместятся. А что после этого, тебе знать не положено. А
очень часто после этого ракеты летать начинают, раз уж  цель  в  крестике!
Это я, конечно, для примера говорю, но смысл  тот  же.  Если  человеку  не
объясняют смысл его деятельности, это не просто так, поверь  моему  опыту.
Что здесь, то, скорее всего, и  там.  И,  кстати,  какая  тебе  за  службу
награда полагается? По наградам тоже можно о многом судить...
     Ирина перед  Новиковым  действительно  чувствовала  себя  растерянной
девчонкой. Он вообще, с  самого  начала,  сумел  поставить  себя  в  более
выгодную позицию, тем более сейчас, когда она, все проиграв, обратилась  к
нему. И, не желая отвечать, все-таки ответила.
     - Когда я возвращусь, меня  окружат  особым  почетом.  Весь  мой  род
занесут в книгу памяти, это очень большая честь и привилегия...  Наверное,
получу право на продление жизни без контроля и ограничений... -  Отчете-то
сейчас все те знаки высшей  благодарности,  что  ждали  ее  на  родине,  в
переложении на русский язык звучали крайне неубедительно, даже жалко.
     - Ух, как здорово! - восхитился Новиков. - А оно  тебе,  Ирке-Иришке,
надо? Все, что там тебя где-то якобы ждет? Кого ты  там  помнишь,  кто  по
тебе тоскует? С кем в том раю бессмертие коротать придется? А наш вечер  в
Суздале, ту прогулку по Ленинграду, аварию под Верхними Двориками, где  ты
мне  ноту  перевязывала,  забудешь?  Хочешь  забыть?  И   все   остальное.
Лермонтова что, с собой возьмешь? Избранные произведения. И заодно ночь на
Машуке после грозы? Диссертацию об  Уайльде  там  дописывать  будешь?  Еще
что?.. - Андрей сейчас почти кричал, и ей страшно и стыдно  было  на  него
смотреть. - Рай взамен обещали! Ох, одинаково дураков, что здесь,  что  по
ту сторону неба. Было уже, точно так было, таки, как ты, в самолет  сажали
- и вперед. Там тоже крестик в колечке совместить с целые  требовалось.  И
каждый тоже автоматически обретал бессмертие. И даже богом становился,  по
условиям игры. Камикадзе их называли, может, слышала? Ну а  если  даже  не
обманывают тебя? И сделают все, что обещано? Как тогда?  При  памяти  тебя
оставят или сотрут все, вернешься чистенькая? Чего  тебе  больше  хочется?
Что ты себе про этот рай сейчас представляешь? Не выйдет так, как если  бы
у нас на Земле с разными раями  ошибка  вышла?  Древнего  скандинава  -  в
библейский рай, с аллилуями и древними евреями  в  хитонах,  христианского
святого из печерских пещер - в  Валгаллу,  чингизхановского  монгола  -  в
отель Хилтон на Гаваях. Понравится?
     Новиков замолчал, прервав на полуслове свою филиппику, отошел к окну,
закурил, нервничая. В черном стекле он видел замершую, с опущенной головой
Ирину. Ему было ее невыносимо жалко, он понимал, что  бил  по  живому,  по
последней, может быть, оставшейся у нее иллюзии о  далекой,  ждущей  ее  и
благодарной за подвиг родине.  Но  слишком  она  была  ему  дорога,  чтобы
позволить ей по-прежнему верить в тех, кто  послал  ее  сюда,  к  кому  он
испытывал острую враждебность. За то, что вмешиваются в земные  дела,  что
сделали несчастной Ирину. "Хотя, - подумал он с усмешкой, -  я  должен  им
быть только благодарен за то, что они прислали сюда именно ее".
     Он подошел, погладил ее по волосам, и она вдруг прижалась лицом к его
груди, громко всхлипнула.
     - Самое время звать Левашова, - сказал он  чуть  позже,  когда  Ирина
слегка успокоилась. - Откуда позвонить?
     Она провела его в свой кабинет.  Увидев  аппаратуру  в  действии,  он
присвистнул:
     - Здорово. Олегу это понравится. И, боюсь, не только ему, если что.
     Экран показал Левашова, сидящего за столом, заваленным радиодеталями,
проводами, прочим электронным хламом, в котором Новиков не  понимал  и  не
желал понимать ничего. У него там зазвонил телефон, и Левашов снял трубку.
     - А, это ты. Что надо?
     - Ничего особенного. Надо, чтобы ты был здесь и сейчас. И  учти,  что
мы тебя сейчас видим. Как в кино.
     - Понятно. Кто это мы?
     - Я и девушка со звезд.
     - О! Ирочек, я тебя приветствую, - он изобразил улыбку. - Ты с  какой
стороны? Куда кланяться?
     - Ладно, потом будешь политес соблюдать. Я отключаю, действуй. Запиши
адрес.
     - Лечу...
     Андрей положил  трубку  и  глазами  показал  Ирине  на  тумблер.  Она
выключила экран.
     - Ну, пойдем ставить чай. Олег наверняка голодный!
     Не успели они налить чайник и поставить его на огонь,  как  прозвенел
звонок. Ирина пошла открывать и вернулась вместе с Левашовым.
     Вид у нее был слегка растерянный. Левашов стряхивал снег со свитера.
     - Ну и погодка, черт бы ее...
     - Точность у тебя уже приличная, - сказал Андрей.
     - Куда там. Метров на сто промазал.  И  боялся  куда-нибудь  в  стену
влипнуть. Рано еще радоваться. Это не аппарат пока, а фокус для цирка...
     Ирина ничего не понимала, она видела только, что Левашов  попал  сюда
внепространственным способом, и значит, - он все-таки сделал, что хотел!
     - У тебя получилось?! И все сам, за три года?
     - Отчете же сам. Вон Андрей помогал. За пивом и сигаретами  бегал,  -
вежливо ответил Левашов. - Я слышу, у вас тут мясом пахнет. И еще чем?
     -  Ради  такой  встречи  и  "Наполеона"  не   пожалею.   Мой   бывший
коллекционировал...
     - Кстати, Ир, ты мне так и не сказала, что у тебя там вышло  с  твоим
мэтром, - Новиков мгновенной гримасой очень похоже изобразил ее мужа.
     Ирина засмеялась.
     - Да так. Обычная история. Его ищущая натура нашла себе другой объект
и источник вдохновения. Я, конечно, не возражала. Устала, честно  сказать.
И получила отставку с мундиром и пенсией. В смысле, устроил он мне эту вот
квартирку, презентовал "семерку", и мы красиво расстались. В день рождения
он шлет мне букет белых роз...
     - Как трогательно. Чувствуется воспитанный человек...  Ладно,  а  чем
конкретно мы можем тебе помочь?
     Ирина объяснила, в чем заключается суть и способ временного перехода,
такого, каким  она  переправила  в  прошлое  Берестина.  Уточнила,  в  чем
разница.  Они  вдвоем  с  Левашовым,  перейдя  на  какой-то  заумный  язык
рисунков, формул и символов, начали  горячо  спорить  о  чем-то  и  что-то
выяснять. Новикову это было недоступно, а потому - скучно.
     Он перешел к стеллажам, стал листать книги.
     Удивительная вещь судьба! Ей было угодно, чтобы столько лет назад  он
остановился у перил Устьинского моста  в  печали  и  меланхолии,  окликнул
вдруг проходящую мимо девушку... И такие из этого  произошли  последствия.
Может быть,  действительно  жизненно  важные  для  целых  двух  вселенных?
Возможно ли это? И не права ли тогда Ирина со своими теориями? А если даже
и права? Он-то сам все равно поступал только так, как находил нужным.  Нет
ни в чем ни вины его, ни заслуги. А вот если Ирина останется  навсегда  на
Земле, встретит своего Берестина и  будет  счастлива  -  чего  еще  ему-то
желать? Он столько доставил ей тяжелых минут, что если сейчас поможет  ей,
то хоть как-то искупит свою вину перед ней.
     Ирина и Левашов, кажется, договорились. Андрей вернулся к столу.
     - Придется выйти на улицу. Отсюда  не  выйдет,  -  сказала  Ирина.  -
Сейчас я оденусь соответственно сезону там, и пойдем... Вот это все, - она
показала на свою аппаратуру, - можете забирать себе. Мне больше не  нужно,
в вам пригодится в ваших экспериментах...
     Левашов погасил в глазах жадный блеск и сказал:
     - Только, Ира, надо ведь сказать Андрею...
     - Что? - вскинул  голову  Новиков.  Его  задело,  что  теперь  у  них
появились отдельные от него тайны.
     - То, что имеется одна... м-м-м... техническая, а может,  философская
тонкость. При наложении миров и времен возможен  вариант,  в  котором  нас
просто не будет. Вообще.
     - Это то есть как? - поднял бровь Новиков.
     - Вот так. Просто. Про интерференцию слышал? И мы, вроде волн,  можем
наложиться сами на себя, и привет... Митькой звали.
     - Увлекательно... - сказал Новиков. Ему до смерти надоели  вдруг  все
эти парадоксы.
     - Ну, наложимся... И как это будет выглядеть?
     - А как выглядел бы мир, если бы ты совсем и не рождался? Да  и  твои
родители тоже. Здорово бы тебя это угнетало?
     - А зачем тогда нам все это нужно?
     - Получается, что если мы этого не сделаем, то же самое  может  выйти
само собой. И даже хуже...
     - Уловил. Если б покойник сходил с бубен, еще хуже было  бы.  Что  вы
мне голову морочите? Я все равно в этом деле за болвана, так и  спрашивать
нечего. Аге квод агис, сиречь - делай свое дело и не высовывайся.
     - Спасибо, Андрей. Ты даже сам не знаешь, какие вы с Олегом ребята...
- сказала Ирина тихо.
     - Ну да! Еще как знаю.
     - Я постараюсь сделать все, чтобы устранить  всякие  парадоксы.  Риск
минимальный... И если все пройдет  хорошо,  я  появлюсь  здесь  не  раньше
завтрашнего утра. Чтобы вас не шокировать...
     Она ушла в спальню переодеваться, и друзья остались одни.
     - Сможешь? - спросил Новиков.
     - Думаю, да. Ничего тут сложного  нет,  оказывается.  За  исключением
неизбежных в море случайностей.
     - Смотри... - прозвучало это у Андрея чуть ли не угрожающе.
     Ирина появилась одетая просто, но элегантно. В черном кожаном  налью,
в широкополой шляпе, с трехцветным шарфом  на  шее.  У  Новикова  защемило
сердце. Вдруг он видит ее в последний раз?
     - Я готова...
     - Иди, Олег, мы догоним, - жестко сказал Новиков.
     Левашов вышел.
     Андрей несколько секунд смотрел ей в глаза. Увидел, что  губы  у  нее
вздрагивают. Взял ее за руку, улыбнулся.
     - У тебя часы есть?
     - Конечно, - удивление ответила Ирина. Новиков сдвинул  вверх  обшлаг
ее пальто. Посмотрел. Часы хорошие, кварцевые. Резким движением  отстегнул
замок, подержал часы на ладони и неожиданно сильно ударил их об стол.  Она
непроизвольно ахнула.
     -  Вот.  Теперь  не  забудешь.  Когда  встретишь  своего   Берестина,
проживешь там, сколько положено, вот в этот день  и  час  с  минутами,  не
сочти за труд, сними трубку и позвони. Вот сюда, на этот номер. А  я  буду
здесь ждать. Когда встретимся, я тебе новые часы подарю.
     Она судорожно вздохнула и, закинув руки ему на шею, коснулась  губами
его губ.
     - Давай присядем на дорожку, - сказал он шепотом.
     ...Вышли во двор. В квадрате  стен  метался  ветер,  закручивая  снег
десятками беспорядочных  смерчей  я  вихрей.  Ирина  сама  выбрала  место,
указала, где стать Левашову, что делать Новикову.
     Олег сосредоточился,  закусил  губу  и  нажал  кнопку  универсального
блока, того самого золотого портсигара, из которого Ирина угощала Новикова
сигаретами на своей даче. Обоим, и Левашову, и Новикову,  показалось,  что
на мгновение исчезла сила тяжести или они  стремительно  провалились,  как
это бывает на скоростных лифтах. Снег стал черным. И все. Ирины больше  не
было.
     Они вернулись в квартиру. Левашов был лихорадочно возбужден.
     - Слушай, это гениально. И так просто. Теперь я даже не  представляю,
что сделаю. Мой синхронизатор  -  мура,  каменный  век...  Метод  сгибания
пространства об колено. Теперь-то мы спокойно сможем посмотреть,  что  это
за пространство в тот раз приоткрылось и  где  оно  от  нас  прячется.  Ты
знаешь, я догадался. Это же я сел на ее канал, у нее как раз  в  тот  день
связь  прервалась!  Я  еще  удивился,  откуда   вдруг   проскочила   такая
стабильность поля, и расход энергии почти нулевой...
     - Помолчи, а? - оборвал его Новиков.
     Он вновь стал у окна,  закурил,  хотя  во  рту  и  так  было  горько.
Смотреть во двор, где исчезла Ирина, ему было тяжело, но  он  смотрел.  Он
только сейчас понял, как ему хотелось, чтобы у Левашова ничего не вышло  и
Ирина осталась здесь. Что же, выходит, все-таки он с опозданием на  десять
лет влюбился наконец в эту несчастную глупую девчонку? Хотя - это  бывает.
Его же теория дает объяснение. Да, были они одной серии, но не было у  них
совпадения по фазе. Вот только когда эта фаза совпала.
     - Старик, что с тобой? Гайки отдаются? Брось! Все будет о'кей!  Я  ее
точно отправил. А хочешь, и тебя следом?
     Левашов взял со стола едва начатую бутылку с обрюзгшим императором на
этикетке, подвинул фужеры.
     И тут, внезапно и резко, как топор по натянутому якорному канату,  по
нервам ударил телефонный звонок...



                         3. ГАМБИТ БУБНОВОЙ ДАМЫ

     Вечер удался на редкость. Не так уж часто друзьям случалось собраться
втроем, никуда не спеша и ни на что не отвлекаясь.
     Левашов на днях вновь подскочил в Москву после трех  коротких  рейсов
на Геную и Риеку, а у третьего из их когда-то неразлучной компании,  Сашки
Шульгина, жена сегодня утром уехала на воды, и  он  по  этому  случаю  был
раскован и приподнято-весел.
     Олег привез датское пиво "Тюборг", Андрей по случаю  разжился  ведром
крупных живых раков, их тщательно сварили  со  всеми  нужными  специями  и
потом долго, истово хрустели клешнями, высасывали лапки и поедали  нежные,
бело-розовые шейки, пахнущие укропом и тмином.
     Много говорили - как встарь, ни о чем и обо всем сразу.  И  казалось,
ничего еще не было и молодость не прошла. Даже Сашка отключился  от  своих
вечных проблем и снова блистал своеобразным  остроумием,  составившим  ему
сомнительную славу еще во время оно.
     Он вообще был своеобразным парнем, нынешний старший научный сотрудник
института судебной психиатрии. Бросала и заносила его сложная натура  так,
что не расскажешь сразу. То он в студенческие еще годы вдруг оказывался  в
академическом  отпуске  и  прибивался  к  эстрадной  студии   сомнительной
репутации, то, разочаровавшись в искусстве или в своем месте в  искусстве,
что точнее, восстанавливался  в  вузе  и  поражал  наставников  рвением  и
способностями. Вместо аспирантуры выбрал по распределению Хабаровск и  три
года гонялся по тайге за чудом уцелевшими шаманами, надеясь выведать у них
некие тайны  сверхчувственного.  И,  по  слухам,  что-то  такое  вроде  бы
выведал. Возвратившись в Москву, взял себе жену из театра на Таганке и  до
сих пор не мог найти из этого положения  разумного  выхода.  И  много  еще
всякого с ним происходило. Хотя теперь он, кажется, остепенился.
     Впрочем, Новиков  не  обольщался  видимым  благообразием.  Он  всегда
помнил, что черного кобел