вовали в  мире  до  начала
его интеллектуального самоопределения. Все остальные воспринимаются только
по аналогиям. И его сейчас  можно  сравнить  с  человеком,  оказавшимся  в
холерном бараке и озабоченного единственно тем, чтобы  не  испачкать  свои
начищенные сапоги...
     Последним на крышу поднялся Левашов. Перевел дыхание, освободился  от
шнура.
     - Чего это ты придумал? - спросил он у Шульгина, оглядываясь.
     - Так. Показалось, что сверху вернее будет. Нормальные  герои  всегда
идут в обход. Теперь я на вас полагаюсь. Вы специалисты, вы и  действуйте.
Найдем какой-нибудь вывод коммуникаций или вентиляционную шахту, а  может,
солярий у них здесь есть, вертолетная площадка, мало ли... В любом  случае
охраняются они хуже. Войдем внутрь, там разберемся.
     - Он прав, - сказал Корнеев. - Надо двигаться к центру крыши.  Думаю,
что центральный ствол проходит  насквозь.  Простая  инженерная  логика.  А
попутно и все  остальное  осмотрим.  Любой  люк  или  шахту  наш  детектор
обнаружит.
     - Тогда так, - распорядился Шульгин. - Вы ищете дорогу, я обеспечиваю
боевое охранение. В случае чего - прикрываю  отход.  По  тросу  спускаться
быстро, интервал десять метров. Впрочем, это я к слову. Если нас  засекут,
никуда мы не уйдем...
     Стоявший напротив него Айер  демонстративно  пожал  плечами,  выражая
этим свое отношение к взятой на себя Шульгиным  роли.  (И  к  качеству  ее
исполнения). Сам Герард считал, что все  нужно  делать  совсем  иначе.  На
принципиально другом интеллектуальном и техническом уровне.
     Шульгин понял смысл его жеста и еще более демонстративно упер  в  бок
локоть руки с зажатым в ней автоматом.
     - Однако жизнь свою  продадим  подороже...  Как  учили.  Так  что  не
дрейфь, Гера!
     Левашов толкнул Сашку с другой стороны, мол, хватит дурака валять, ее
тот случай и не тот объект.
     - Все-все, умолкаю. Надо же было товарищей сориентировать...
     Пока Корнеев медленно продвигался вперед, водя перед собой  раструбом
детектора, Шульгин, приотстав, тихо спросил Левашова:
     - А если действительно там, внутри, что-нибудь вроде как у Стругацких
в "Пикнике"?
     -  Нет,  не   думаю.   Слишком   они   все-таки   человекообразные...
Технологическая цивилизация. Или ты по-прежнему Антону не веришь?
     - Я вообще никому не верю, ты меня знаешь. Чем не вариант -  бомба  у
нас  никакая  не  информационная,  а  самая  простая  тротиловая?  Включил
замыкатель - и привет. Скажешь, не бывало так? Сколько угодно.  Нормальный
гангстерский прием.
     Левашов ничего на это не ответил,  да  Сашка  и  не  нуждался  в  его
ответе.
     Корнеев тихо свистнул и поднял руку, Шульгин с Левашовым подошли.
     - Люк, - сказал Борис, показывая себе под ноги.
     Это было видно и без пояснений. Приподнятое на полметра  над  уровнем
крыши  цилиндрическое  возвышение,   около   пяти   метров   в   диаметре,
вертикальные стенки ребристые,  того  же  цвета,  что  и  крыша,  а  торец
гладкий, тускло серебристый, и на нем отчетливо видны  перекрывающие  друг
друга дугообразные лепестки.
     - Ирисовая диафрагма, - сказал Левашов.
     - Именно, - кивнул Корнеев.
     - А под ней - ракетная шахта... - добавил Шульгин.
     - С  тем  же  успехом  -  терминал  внепространственного  канала  или
банальный лифт, - возразил Айер.
     - Самое главное - сумеем ли мы его открыть, или нет. - Левашов обошел
возвышение  вокруг,  светя  под  ноги   фонарем.   Не   обнаружил   ничего
примечательного.
     - Сейчас мы его проинтроскопируем, найдем  энерговоды,  сервоприводы,
тогда и думать будем... - Корнеев начал разворачивать свою аппаратуру.
     Задача сложной не  казалась.  Если  внешне  устройство  соответствует
известным образцам, то  и  внутренне  оно  не  может  представлять  ничего
принципиально   непостижимого.   Левашов   присел   на   карточки   рядом,
всматриваясь в возникшее на экране интроскопа изображение.
     Когда лепестки диафрагмы дрогнули и медленно,  беззвучно  раскрылись,
каждый из четверых испытал сложное чувство. Нечто вроде торжества  оттого,
что чужая техника покорилась, и, значит, они и здесь оказались  отнюдь  не
дикарями, не питекантропами перед пультом компьютера. И вновь  обострилось
ощущение опасности, такое же, а то и более  сильное,  чем  перед  барьером
обратного времени. Промелькнуло даже что-то похожее на досаду - как будто,
если бы люк открыть не удалось, можно было с  чистой  совестью  вернуться.
Операция, мол, сорвалась по независящим обстоятельствам. В этой  последней
мысли никто из них, конечно, вслух не признался бы, но было такое, было...
"Мелкие мысли бывают у каждого, - подумал Шульгин, - главное, не позволить
им превратиться а мелкие поступки..." - и шагнул  вперед,  выставив  перед
собой ствол автомата.
     - Дайте сначала я. Взгляну, что там и как.
     - Да хватит тебе джеймсбондовщину разводить, - почти зло  бросил  ему
Левашов. - Пусть Борис, тут по его специальности.
     Темнота в шахте была абсолютная. Но  когда  Корнеев  направил  в  нее
раструб детектора, прибор  показал  на  глубине  четырех  метров  сплошное
металлическое препятствие.
     - Свети... - скомандовал он Айеру.
     Действительно,  снизу  цилиндрическая  камера  перекрывалась  черной,
слегка вогнутой плитой. Но в  боковых  стенках  имелись  три  симметричных
овальных окна, из которых тянуло теплым, странно пахнущим воздухом.
     - Ну что, попробуем? - спросил Корнеев.
     Шульгин кивнул Левашову, у  которого  на  поясе  висел  второй  моток
шнура. Олег отмерил десяток метров, поискал глазами, за  что  б  закрепить
конец. Ничего подходящего в поле зрения не попадалось.
     - Да перекинь через плечо, и все. Удержишь. Мне только попробовать  -
если дно не провалится, просто спрыгнете, а я приму.
     - Еще и вылезать придется...
     - Это как раз вряд ли. При любом раскладе...
     Левашов сообразил, что Сашка прав. Плаз действий  предполагал  совсем
другой способ возвращения.
     Овальные окна выходили на кольцевую площадку, окружавшую ствол шахты.
С нее открывался вид  на  весь  внутренний  объем  станции.  Зрелище  было
впечатляющее.
     Весь  гигантский  барабан,  более   чем   стометрового   диаметра   и
пятидесятиметровой высоты, оказался практически пустым.
     То есть, конечно, кое-какая начинка в нем была. Сверху вниз проходили
разной  толщины  колонны,  некоторые  глухие,  а   некоторые   прозрачные,
наполненные фиолетовым  мерцающим  светом,  к  стенам  крепились  какие-то
фигурные  многогранники,  ярусами  спускались  застекленные   и   открытые
галереи, на самом дне отсвечивали  белым  четыре  ребристые  полусферы,  а
между ними зеленели не то газоны, не то заросшие тиной пруды,  разделенные
причудливым геометрическим узором будто бы  дорожек.  И  освещал  вое  это
неприятный, но довольно яркий сиреневый свет.
     - Ну и что с этого будет, Беня? - ни к  кому  не  обращаясь,  спросил
Шульгин.
     Корнеев не понял, какого именно Беню  имеет  в  виду  Шульгин,  но  в
интонации разобрался правильно.
     - Вот. Как раз для нас приготовлено, - он показал на подходящую снизу
к площадке гофрированную трубу, похожую на противогазную, но диаметром  не
меньше двух метров.
     Изгибаясь, она уходила к внутренней стене станции и,  насколько  было
видно, с небольшим наклоном спускалась к крыше верхней галереи.
     - Пойдем по ней Снизу нас не увидеть, черных на черном  фоне.  Высоты
никто не боится? - спросил Корнеев, будто забыв, каким образом  Шульгин  с
Левашовым попали на крышу. Впрочем, он мог учитывать, что подъем по  стене
и ходьба  без  опоры  над  пропастью  -  несколько  разные  вещи.  Левашов
промолчал, а Шульгин возмущенно фыркнул.
     - Тела  Новикова  и  Берестина  должны  находиться  в  одной  из  тех
полусфер, - сказал Айер. Ему, как профессиональному штурману, был  доверен
индикатор направления, настроенный на фоновые излучения мозга  каждого  из
пленников.
     - Языка бы... - мечтательно сказал Шульгин. - Оно  вернее,  чем  ваша
техника.
     - Снаряжение лучше оставить здесь,  -  не  обратив  внимания  на  его
слова, предложил Корнеев. - Кроме бомбы, нам больше ничего не понадобится.
     Он был прав. Оставалось всего лишь доставить бомбу вниз, к  основанию
капсулы, в которой заключены  материальные  оболочки  друзей,  и  включить
взрыватель.


     - Ну, раз уж мы пришли к этому разговору, тогда  слушайте,  -  сказал
Антон, пригласив их всех в свой  рабочий  кабинет,  или,  вернее  оказать,
центральный пост управления  операцией.  -  Безусловно,  вы  имеете  право
обвинять меня сейчас в  чем  угодно:  и  в  цинизме,  и  в  жестокости  по
отношению к вам и к вашим товарищам,  попавшим  в  плен...  Я  вполне  вас
понимаю. И не обижаюсь. На твой жест тоже... - он вновь  слегка  улыбнулся
Шульгину, и все увидели, что губы у него  совершенно  целые,  будто  и  не
промокал он только что обильно сочащуюся алую кровь.
     "Вот регенерация! - с завистью подумал Сашка, - а там ведь не  только
ссадины на слизистой, там и зубов пара-тройка вылететь должна..."
     - Но я, по-моему, все довольно подробно изложил Воронцову.  И  тогда,
при нашей с ним первой встрече, и позже... - продолжал Антон. - И  считал,
что в общем мы сошлись во мнениях. Видимо, я переоценил  свои  возможности
популяризатора. Или ваша позиция изменилась. Так?
     - Не знаю, как вы там с Воронцовым сговаривались, но нас  с  ребятами
ты подставил капитально. Мы тебе что - белые наемники? Или эти, сипаи?
     В тот раз Шульгин впервые заявил себя  на  роль  лидера  и  обозначил
расстановку сил, как сам ее понимал. Он, Левашов и девушки, включая  Альбу
- одна группа, которую он и счел возможным возглавить. Корнеев  и  Айер  -
нейтралы, не могущие претендовать на самостоятельную  политику,  Воронцов,
представляющий лишь самого себя, и - Антон.
     И манеру поведения он избрал резкую, почти грубую, что тоже произвело
впечатление на всех, кроме Левашова.
     - В общем, пока мы Андрея с Лешкой оттуда не вытащим, никаких  дел  у
нас с тобой не будет. Уяснил?
     - Об этом мы и будем говорить. Разумеется, мы их вернем, как  принято
говорить - в целости и сохранности. Своих друзей мы в беде  не  оставляем.
Да и о беде здесь говорить вряд ли стоит. Новиков и Берестин сейчас вполне
довольны своим положением, вы в этом убедитесь. Такого  приключения  почти
никому из людей пережить не удавалось, можете мне поверить.  Я  помог  им,
реализовать самые их смелые и невероятные желания...
     Продемонстрировав на огромном трехмерном экране  встречу  Новикова  с
Берестиным в кремлевском кабинете, Антон продолжал:
     - Как я уже говорил  Дмитрию,  в  нашей  так  называемой  "войне"  мы
взбегаем прямых насильственных действий. Скорее напрашивается  аналогия  с
шахматной партией.
     - Надо же, мы дураки-дураки, а до  того  же  самого  додумались...  -
подмигнул Шульгин Ирине, намекая на "Гамбит бубновой дамы".
     - Шахматы, конечно, не ваши,  а  многомерные,  миллионноклеточные,  с
тысячами фигур и особыми правилами, но тем не менее... - Вид у Антона стал
совсем простецкий, словно у пионерского вожатого  из  фильмов  пятидесятых
годов, беседующего с трудными, но в  душе  положительными  подростками.  -
Случаются иногда и  жертвы,  но  не  как  правило;  несчастный  случай  на
производстве, а  не  злой  умысел.  А  в  данной  кампании  стратегическая
ситуация складывается так... -  На  экране  возникла  сложная  графическая
схема. - Наш противник,  как  вам  известно,  существует  во  вселенной  с
противоположным темпоральным знаком. Эта ситуация их не  устраивает,  хотя
бы потому, что без специальных, очень сложных  ухищрений  в  наш  мир  они
проникать не могут. А любая автаркия ведет к застою и  упадку.  Даже  если
осуществляется а масштабах галактики. Поэтому они приняли решение - очень,
кстати, нетривиальное - осуществить инверсию своего времени  в  достаточно
больших масштабах и через созданный, скажем так, шлюз выйти в  нормальную,
нашу с вами вселенную. По ряду причин такое решение не устраивает нас.  Не
об этом  позже.  Вас  указанное  решение  должно  устраивать  еще  меньше,
поскольку Земле отводится роль одновременно к "шлюза" и тет-де-пона...
     - Предмостного укрепления, - перевел для штатских Воронцов.
     - Вот именно, -  кивнул  Антон.  -  Вы  же,  земляне,  самостоятельно
противостоять столь наглой агрессии не можете. На  нынешнем  этапе  вашего
развития. Попытка проинформировать ваши  правительства  и  привлечь  их  к
сотрудничеству с нами может повлечь... Вы лучше меня знаете, что.  Поэтому
я и решил обойтись контактами на индивидуальном уровне. Тем более, что так
странно совпало... - он развел руками. - Случай с  Ириной,  героические  и
весьма квалифицированные ваши с товарищами действия...  И  вдобавок,  ваша
дружба с Дмитрием... Я бы сказал - невероятное стечение обстоятельств.
     - Только  ли  обстоятельств?  -  не  поверил  Корнеев,  который  весь
предыдущий час не вмешивался в разговор.
     - Можете мне верить. Просчитав ситуацию,  я  был  поражен  не  меньше
вашего. Как говорится, перед случаем бессильны даже боги. Однако продолжу.
Не утомляя вас слишком подробным пересказом всего, что  было,  подчеркиваю
главное. Цель деятельности Ирины и ее коллег состояла в том,  чтобы  путем
малозаметных вмешательств создать  на  Земле  политическую  и  техническую
обстановку, благоприятствующую инверсии.
     Он заметил непроизвольный протестующий жест Ирины и остановил ее:
     - Я представлю вам все имеющиеся  у  меня  материалы...  Потом.  Пока
послушайте. Вмешательство в ваши внутренние дела Андрея с товарищами после
короткого замешательства вселило в авторов и руководителей проекта "Земля"
новые,  лучезарные  надежды.  Вместо  нудной,  кропотливой,  может   быть,
многовековой работы - один блистательный удар. И  цель  достигнута,  война
выиграна! А замысел таков.  Новиков  и  Берестин,  заняв  высшие  посты  в
государстве, должны  переиграть  вторую  мировую  войну,  одержать  в  ней
настоящую победу, а не ту, что у вас принято называть таковой, в следующие
сорок лет превратить СССР в абсолютного  экономического,  политического  и
военного гегемона  в  мире,  и  вот  тогда,  не  спасаясь  больше  никаких
случайностей, наши аггры выйдут из подполья, заключат с  законной  властью
(возможно, ею окажется подконтрольная  Новикову-Сталину  ООН)  я  спокойно
приступят к реализации программы инверсии. При  таком  положении  дел  наш
Галактический союз не будет иметь никаких оснований для протестов...
     -  Лихо...  -  протянул  Шульгин.  На  остальных  участников   беседы
информация Антона тоже произвела должное впечатление.
     - Но позвольте! - вскочил Айер.  -  Мы  в  своем  времени  ни  о  чем
подобном не знаем. В том числе и о вашем Галактическом союзе. Значит...
     - Нет, - понял его мысль Антон. -  Пока  "значит"  только  одно:  вы,
Борис и Альба существуете только и единственно здесь,  в  двадцатом  веке,
нет никакого двадцать третьего, нигде нет, и вас тоже там нет, разумеется.
То время, в котором вы успели родиться и некоторое время пожить,  с  точки
зрения  настоящего  момента  не  более  чем  иллюзия.  Или,  если  угодно,
маловероятная возможность...
     - Выходит, мы  действительно  обречены  остаться  здесь  навсегда?  -
стараясь оставаться спокойным, спросил Корнеев.
     - Тоже не совсем так. Но и эта тема сейчас  неактуальна.  Всему  свое
время. Тогда к вернемся к вашей проблеме... Я не хочу быть несправедливым,
не нужно представлять дело  так,  будто  Земля  станет  колонией,  а  люди
превратятся в бесправных рабов. Кое в чем они даже выиграют.  Те,  которые
будут жить в этом новом мире. Но  свою  историю,  свой  естественный  путь
развития вы, безусловно, утратите. И никогда не сможете войти, как равные,
в Галактический союз... Ну и вам, всем здесь присутствующим, места  в  том
мире не найдется.
     - Вот даже как? А отчего вдруг? Ликвидируют, как врагов режима? -  не
выдержала теперь уже Наташа.
     - Все гораздо  проще.  Ирина  с  Олегом  помнят,  как  они  совмещали
разошедшиеся потоки времени. Но  там  сдвиг  был  микроскопический,  и  то
Берестин прожил четыре месяца в другой реальности. Здесь будет  серьезнее.
Если Новиков и Берестин свою программу выполнят, возникнет совершенно иное
настоящее, в котором просто будут жить другие люди. С другой  психологией,
другой памятью о прошлом. А ваши  места  займут,  в  лучшем  случае,  ваши
аналоги. Война закончится там на два года раньше, останутся в живых многие
миллионы, да и погибнут  совсем  не  те,  кто  в  прошлый  раз.  Изменятся
миграционные потоки, ваши родители, вполне  вероятно,  не  встретятся,  не
поженятся и так далее. Или даже встретятся, но вместо вас  родятся  другие
личности... Как видите, перспективы не самые обнадеживающие.
     - Хорошо, допустим так. Впечатляюще ты все объяснил, но давай ближе к
теме. "Конец вечности" мы читали, - перебил Антона Левашов.
     - Мне бы заодно хотелось узнать, - поддержал его Шульгин, - чего  это
вообще  так  много  совпадений?  Как  правило  -  с  довольно   популярной
литературой? Может, ты нас правда за дураков держишь?
     - Ну зачем же так сразу? - в голосе Антона прозвучала обида. - Совсем
напротив! Я ведь говорил Дмитрию, что вы очень талантливая раса. Интуиция,
способность к гениальным озарениям,  эвристическое  мышление  -  здесь  вы
почти что вне  конкуренции.  Галактика  очень  многое  потеряет,  если  вы
упустите  свой  шанс..  Вот  и   писатели   ваши   смогли   очень   многое
предвосхитить. Лема, например, "Сумму  технологии",  я  читал  с  истинным
удовольствием... Как и многое  другое.  И  мы,  и  наши  противники  очень
внимательно штудируем земную фантастику. Многое используем в своей работе.
Правда, Ирина?..
     Левашов заметил, как на мгновение пальцы Ирины  стиснули  подлокотник
кресла.  Он  ожидал  вспышки  гнева,  потому  что  даже  на   его   взгляд
бестактность Антона по отношению  к  ней  переходила  допустимые  границы.
Однако  Ирина  сохранила  выдержку  полностью.  Более  того,  сейчас   она
выглядела гораздо спокойнее и увереннее в себе, чем все последнее время.
     - Конечно правда, Антон, - Ирина мило улыбнулась. - А я все мучилась,
не могла сообразить, откуда  у  тебя  такой  менторский  тон  и  словесное
недержание. А ты, наверное, Немцова лишку перебрал...
     - О'кей, Иришка, молодец! - радостно заржал Шульгин.  -  Два  ноль  в
твою пользу!
     Антон сокрушенно наклонил голову.
     - Неужели так заметно? Приношу свои извинения. Критику обещаю учесть.
Но, собственно, я уже подошел  к  концу.  Буквально  несколько  слов...  В
общем, я сумел просчитать планы и намерения неприятеля,  кое  в  чем  даже
помог их  осуществлению.  И  теперь  мы  выходим  на  финишную  прямую.  В
результате  действий  Новикова   и   Берестина   параллельная   реальность
сформирована. И задача заключается вот в чем.  Поскольку  база  аггров  на
Таорэре (Валгалле) напрямую связана сейчас именно с той  реальностью...  -
Антон указал на появившуюся на экране  новую  схему,  -  вот,  видите  эту
развилку, здесь прежняя, пока еще существующая мировая линия,  а  здесь  -
новая, то нам нужно всего лишь заблокировать обратный путь. Вот  так...  В
итоге они навсегда исчезнут из нашего мира. Причем  все  должно  произойти
одновременно - переброс психоматриц Новикова и  Берестина  в  их  тела  на
Таорэре, блокада временной развилки, возвращение ребят сюда  и  ликвидация
любых следов пребывания аггров  в  нашей  вселенной  и  в  нашем  времени.
Технически это будет выглядеть так...
     Главное,  что  понял  Шульгин  в  ходе  беседы  (и   многих   других,
последовавших за ней в процессе подготовки): и форзейли, и их противники в
ходе своей так называемой войны зашли в абсолютный  стратегический  тупик.
Их цивилизации достигли такого уровня развития, что никакое техническое  и