ть агентом... ну, если не Троцкого, то близких к нему
платформ.
    Интересно, крайне интересно...
    И вдобавок фон Мюкке предстоит еще очень долгая жизнь. Точнее, предстояла,
на иной, впрочем, исторической линии.
    А здесь она может как и продлиться за отмеченные пределы, так и оборваться
завтра, если даже не сегодня.
    Поскольку в нее вмешался на первый взгляд не слишком значительный фактор -
случайно подсевший за столик иностранец, искатель приключений. А во что выльется
этот незапланированный "шаг в сторону" - не угадать и Держателям Мира.
    (Здесь необходимо пояснение. Шульгин имел в виду высказанную неизвестным ему
автором максиму: "Подчас всего один шаг в сторону от привычного маршрута
способен изменить всю будущую жизнь человека".)
    Он закрыл крышку "компа", встал, потянулся, окликнул слугу.
    - Пойди, Джо, понаблюдай, на месте ли проживающий в номере 23 господин, и
проследи, чтобы с ним ничего неожиданного не случилось до вечера. А я пока
вздремну пару часиков по-человечески, в постели. Если господин фон Мюкке выйдет
из номера раньше, с явным намерением отправиться в город, сделай так, чтобы он
предварительно зашел ко мне. Но - без всякого насилия. Исключительно силой
убеждения...

    Никуда капитан до вечера не вышел.
    Видимо, после хорошей дозы коньяка, да под успокаивающий шум дождя, под
мягким верблюжьим одеялом ему тоже хорошо спалось.
    Поэтому Шульгин сам к нему заглянул примерно за час до ужина. С самыми
серьезными намерениями.
    Номер немец занимал не столь роскошный и дорогой, но вполне приличный,
просторный, хотя и однокомнатный, с таким же, как у Шульгина балконом во двор.
    "В случае необходимости, - подумал Сашка, - можно свободно перебраться по
карнизу..."
    Фон Мюкке только что закончил бриться (как джентльмен, второй раз за день) и
благоухал хорошим мужским одеколоном, с сухим горьковатым запахом.
    Появление нового приятеля он встретил с энтузиазмом. Трудно сказать,
насколько искренним.
    - Только коньяк сегодня пить больше не будем, - сообщил фон Мюкке, улыбаясь.
- Слишком вышибает из колеи. Лучше - местные вина. Говорят, они превосходны.
    - Я тоже об этом слышал. Вот и проверим, насколько слухи соответствуют.
Однако насчет коньяка вы тоже не совсем правы. Один мой знакомый говорил:
спиртное в умеренных дозах полезно в любых количествах.
    Немец, когда до него дошел юмор этой сентенции, которая, по определению, не
могла принадлежать ни англичанину, ни немцу, долго смеялся, даже повторил ее,
наверное, чтобы лучше запомнить.
    Но юмор юмором...
    - Присядем, господин капитан, - очень светски, в стиле какого-то романа
начала этого или конца предыдущего века сказал Шульгин. - Нам есть о чем
побеседовать. Причем - очень серьезно. Я понимаю, что мое вторжение в вашу жизнь
может выглядеть странно и внушить такому человеку, как вы, обоснованные
подозрения. Но тем не менее...
    - Не совсем понимаю, о чем вы... - ответил фон Мюкке небрежно, но внутренне
подобрался. Такие вещи Сашка ощущал на уровне безусловных рефлексов.
    - Я могу производить впечатление человека эксцентричного и даже недалекого,
но эта оценка будет не совсем правильной. Просто мои интересы и пристрастия не
всегда пересекаются с плоскостью реальной жизни.
    Общественное положение, приличное состояние и удаленность моей родины от
центров мировой политики делают меня достаточно автономным от нее. Когда вы,
европейцы, пять лет увлеченно уничтожали друг друга без всяких логически
объяснимых причин, я предпочитал охотиться на антилоп в Кении и изучать пещерные
храмы Аджанты в окрестностях Аурангабада. Довольный тем, что могу не участвовать
в охватившем мир безумии...
    - И к чему вы это говорите? - нетерпеливо прервал немец слишком длинный, на
его взгляд, период.
    - К тому, - не обидевшись на невежливость собеседника, ответил Шульгин, -
что, несмотря на приверженность буддистским принципам "неучастия" и "неделания",
необходимость научиться выживать в экстремальных ситуациях сделала меня
достаточно наблюдательным и, я бы сказал, сообразительным...
    Он жестом руки остановил начавшего вновь открывать рот капитана.
    - Все, все, перехожу к сути. Дело в том, что сегодня, после завтрака я вышел
прогуляться в город и немедленно заметил за собой довольно плотную и
квалифицированную слежку. Она, кстати, продолжается и сейчас...
    Фон Мюкке непроизвольно дернул головой, словно собираясь оглянуться, не
притаился ли филер за плотной портьерой.
    - Нет-нет, насколько я смог проверить, следят только за парадным и черным
выходами из гостиницы. На этажи пока никто не проник, мой слуга за этим
присматривает.
    Но я продолжу.
    Поскольку я абсолютно убежден, что проявлять ко мне нежелательный интерес на
всем земном шаре основания имеет только раджа Элоры и Аджанты, а его юрисдикция
и возможности так далеко не распространяются, я делаю вывод - следят на самом
деле не за мной, а за вами. Вы об этом знаете?
    Капитан хотел было ответить - "нет", но в последний момент удержался и
просто пожал плечами.
    - Честно сказать, Гельмут, - Сашка позволил себе некоторую фамильярность, -
мне проще всего было бы не впутываться в дела, которые меня никаким краем не
касаются, однако...
    - Считаете себя чем-то мне обязанным или - решили помочь из чистого
альтруизма? - В голосе немца прозвучала ирония. Мол, заранее знаю все твои
приемчики.
    - Упаси бог, до альтруизма я никогда не опускался. Преследую исключительно
личные интересы. В том числе главный - поучаствовать в очередном приключении. Я,
признаться, коплю впечатления. К старости...
    - Уж и не знаю, чем могу быть вам полезен. Ну, допустим, за мной следят. И
за вами. А что здесь удивительного и загадочного? Только что закончилась
очередная война. Следующая - на пороге, что следует хотя бы из переведенной вами
газетной заметки.
    В город, который остается пусть и тыловой, но базой военного флота, один за
другим прибывают два иностранца. Один - то есть я - не так давно уже бывал
здесь, в качестве оккупанта. Второй - то есть вы - что там ни говори, а
подданный страны, с которой Югороссия находится в состоянии конфликта,
балансирующего на грани большой войны. Контрразведка любой державы не оставила
бы данный факт без внимания.
    Далее - названные персонажи встречаются и имеют продолжительную беседу.
    Зачем, о чем? Почему бы и не понаблюдать за означенными лицами. Просто для
профилактики. Убедительно с точки зрения местной, да и любой в мире
контрразведки?
    - На первый взгляд - вполне. Но лишь на первый. Вы каким образом добрались
до Севастополя?
    - Поездом. Через Варшаву - Киев.
    - Визу получали в Берлине?
    - Естественно.
    - Долго ждали?
    - Почти месяц.
    - В анкетах писали о себе правду? Включая эпизод 1918 года?
    - Чистую правду. К чему вы клоните? А, понял. Хотите сказать, что русская
контрразведка давно выяснила обо мне все, что ее интересует, и вряд ли станет
устанавливать здесь "плотную опеку"?
    - Приблизительно так. Не того вы масштаба фигура, прошу прощения. Я - тем
более. Если бы мы еще появились в Царьграде, в Чанаккале, да хоть бы и в
Харькове, а здесь... Думаю, вами интересуются несколько другие службы. Вряд ли
югоросские.
    - Чьи же тогда? - Фон Мюкке выглядел если не обескураженным, то удивленным.
Возможно, он и на самом деле счел высказанную Шульгиным трактовку событий
правдоподобной.
    - Откуда мне-то знать? - в свою очередь, удивился Шульгин. - Не
переоценивайте моих способностей. О здешней жизни, раскладе политических и
прочих сил, о германо-русских отношениях я знаю ровно столько, сколько можно
узнать при нерегулярном чтении газет.
    Пролистал, правда, пару книг, написанных бойкими иностранцами о здешних
событиях по горячим следам, чтобы совсем уж профаном не выглядеть, но цену
такого рода продукции вы и без меня должны знать...
    Тут уж сами думайте, кому дорогу перешли. Но на меня рассчитывать можете,
если вами интересуются не местные органы правопорядка, а, скажем... неофициальные,
в том числе и зарубежные структуры. - Подумал с британской основательностью и
добавил: - До определенных пределов, разумеется.
    - Непонятный вы для меня человек, - со вздохом сказал немец. - Где, кстати,
гарантии, что вы сами не принадлежите к тем же самым кругам, которые якобы
следят за мной. И в чем может заключаться ваша помощь, каковы ее пределы?
    - Гарантий, само собой, никаких быть не может. По определению. Да и зачем
они? Ни о чем я вас расспрашивать, тайны выпытывать не собираюсь, участвовать в
ваших делах - тоже. А помогу, как европеец европейцу, встреченному в джунглях и
попавшему в беду.
    Такие у меня принципы. Вот у меня пистолет есть, - он тут же
продемонстрировал капитану "ТТ", вытащив его из кармана пиджака, - у слуги моего
- надежный "маузер", стрелять мы умеем недурно.
    Если к вам попробуют применить силу - сумеем защитить. Хотите, Джо будет вас
сопровождать по городу? Буду уезжать на север - могу взять с собой, довезем до
удобного вам места. Вот примерно все, на что вы можете рассчитывать. Ну и,
разумеется, буду держать вас в курсе, если слежка за мной получит продолжение.
    - Благодарю за предложение. Если все так осложнится - непременно
воспользуюсь. Вы когда думаете уезжать?
    - По настроению. Дня через два, три. Я все же хотел бы осмотреть памятные
места Крымской войны, царские дворцы, Ботанический сад. Лишь бы дожди
закончились.
    - Я думаю, поговорили мы достаточно. Пойдемте, на самом деле, ужинать, -
предложил фон Мюкке.
    - С удовольствием. Русские говорят: "Соловья баснями не кормят". В тот же
самый ресторан предлагаете отправиться, или...
    - Считаю, лучше в другой. Помню еще по восемнадцатому году, здесь было
достаточно заведений, экзотических, "в кавказском духе".
    Последнее он произнес по-русски, старательно выговаривая слова.
    - Внизу у портье уточним, где помещается наилучшее из них. Надо же, чтобы
было что вспомнить в старости...
    Шульгин с энтузиазмом согласился, заявив, что изучение особенностей
национальных кухонь всегда представляло для него интерес в посещаемых странах.
    - Не поверите, в Южной Родезии я лакомился засахаренной саранчой, в Канаде
индейцы угощали меня кишками оленя-карибу, запеченными вместе с содержимым... -
Увидел, как скривился немец, рассмеялся. - Нет-нет, совсем не то, что вы
подумали. Тонкими кишками, отнюдь не толстыми, где в самом деле... Перед тем, как
забить оленя, его кормят специальными ароматическими травами и кореньями, и они
еще не переваренные, лишь пережеванные и слегка сдобренные желудочными
ферментами придают блюду весьма пикантный вкус...
    Ладно-ладно, пощажу ваши чувства. Насколько я убедился в Баку, кавказская
кухня более традиционна. Посмотрим, что готовят здесь. - Уже спускаясь по
лестнице, Шульгин добавил: - Заодно посмотрим, как поведут себя наши...
симпатизанты. Или я совсем ничего не смыслю в жизни, или нас уже опять каким-то
образом "пасут".
    Ставлю две гинеи против рюмки коньяка, что, пока мы будем расспрашивать
портье о ресторане, немедленно объявится некто, называющий себя вашим или мои
приятелем или просто вольным стрелком-чичероне, примется выяснять, чего мы хотим
увидеть в этом городе, предложит куда лучший ресторан, девочек и все такое...
    - А если нет? - поинтересовался фон Мюкке.
    - Я же сказал: две гинеи с меня. И будем смотреть дальше... Поедем на моем
автомобиле. Джо нас отвезет, а потом из укромного места понаблюдает, прав ли я в
своих предположениях.
    - Принимается... - продолжая сомневаться и в то же время втайне радуясь, что
судьба свела его со столь опытным и, по всему судя, надежным человеком, ответил
капитан.
    ...Ездить на угловатых, вроде бы малокомфортных, но с мощными моторами и
удивительно надежных "Виллисах" и "Доджах" российского производства тоже с
некоторых пор стало весьма модно среди богатых, уважающих себя людей.
    Даже и в Европе. А поскольку строились эти "вездеходы" (вернее, собирались,
так как на месте штамповались и ковались только кузова и рамы, все остальное
поставлялось с дубликаторов "Валгаллы") только в Югороссии, на екатеринославских
и харьковских заводах, то и назывались машины отнюдь не так, как по привычке
написал автор, а "Дон" и "Днепр" соответственно.
    В свободную продажу, тем более на внешний рынок, поступало крайне
ограниченное число экземпляров, и стоил каждый бешеных денег.
    Примерно вдвое дороже, чем "Испано-Суиза", хотя вместо роскошной каретки,
отделанной кожей, с мягкими диванами и хрустальными пепельницами, пассажирам
предлагались лишь жесткие дерматиновые сиденья и хлопающие под ветром
брезентовые тенты.
    Зато мотор, зато подвеска! И высочайшая надежность исполнения.
    Если на самом роскошном кабриолете и лимузине не только шины, но и сами
колесные диски приходилось менять через 300-500 километров, а за пределами
городского асфальта и булыжника им вообще нечего было делать, то "Днепр" ( он же
"Додж 3/4") на своей всесезонной резине мог без остановки за сутки домчать от
Севастополя до Москвы и за двое - до самого Берлина.
    Независимо от погоды и иных привходящих обстоятельств. Причем расходуя в
пять раз меньше горючего.
    Свой джип сэр Мэллони, по легенде, приобрел в Баку, сойдя с парохода. На что
имелись соответствующие документы.
    Внешне он был очень похож на серийный, но делался Сашкой "для себя".
    Имел штампованный титановый корпус с подкреплениями, противопульную
бронезащиту сидений и мотора, на вид брезентовый, а на самом деле кевларовый
тент, протектированные шины с автоподкачкой, компактный 250-сильный
многотопливный дизель, соответствующую ходовую часть и Механизмы управления.
    Джо вывел машину из каретного сарая, предоставленного управляющим гостиницей
в качестве гаража, Шульгин и фон Мюкке заняли места под тентом, и робот рванул
из ворот, свернул в ближайший переулок, погнал в сторону Исторического бульвара
    От наблюдателей, сколько бы их ни было, они оторвались резко и надежно. Ни
на извозчике, ни на автомобиле, если бы он у них даже был, угнаться за петляющим
по улицам на сорокакилометровой скорости джипом было невозможно.
    - Все. Потерялись, - сказал Шульгин, когда Джо остановил машину у крыльца
ресторана, именующегося просто и без затей - "Тифлис", чтобы всем все было сразу
понятно. Но и без вывески льющийся из-за ограды густой запах древесного угля и
жарящейся на нем баранины не позволял ошибиться.
    - Проходите, выбирайте столик, я вас догоню, - Шульгин задержался около
машины.
    - Возвращайся назад, Джо. Машину оставь здесь, и бегом. Найди способ
проникнуть в гостиницу незаметно. Через задние дворы, через балкон. В номере
господина Гельмута я оставил микрофон. Запрись в наших комнатах, наблюдай. В
случае чего поступай по обстановке, но никакого шума. Действуй.
    За ужином, наслаждаясь великолепными шашлыками, нанизанными на стальные
шампуры, посыпанными кислым порошком барбариса и корицей, обложенными зеленым
луком, заедая их свежим лавашем и запивая марочными "Хванчкарой", "Вазисубани" и
"Изабеллой", ни о чем серьезном не говорили.
    Шульгин решил, что клиенту надо позволить созреть. Кроме того, интуиция
подсказывала, что события на сегодня еще далеко не исчерпаны.
    А пока он неторопливо жевал душистое мясо, маленькими глотками отпивал
терпкое вино и допытывался у капитана, отчего германский морской Генштаб
ограничился посылкой в океанское рейдерство всего трех легких крейсеров, оставив
остальные бесполезно ржаветь в Гельголанде, Вильгельмсгафене и Данциге.
    - Два десятка таких крейсеров, как ваш "Эмден", а тем более типа "Бреслау",
заблаговременно прорвавшись в океаны, заставили бы англичан бросить на их поимку
впятеро больше кораблей. Они мотались бы из Тихого в Индийский, в Атлантику и
обратно, торговля и воинские перевозки были бы парализованы куда надежнее, чем
всем вашим подводным флотом...
    - Вопрос из разряда так называемых "проклятых", - прожевав очередной кусок,
кивнул немец. - Во все времена независимо мыслящие люди недоумевали, пытаясь
понять логику власть имущих и указывали на очевидные, труднообъяснимые просчеты,
как в военных кампаниях, так и во многих других ситуациях.
    Что, русский император Николай не мог в марте семнадцатого собрать три полка
верных солдат и офицеров, совершить стремительный марш на Петроград и навести
порядок? Предварительно публично расстреляв тех, кто приехал к нему требовать
отречения... Были же у него надежные люди, раз потом, когда почти все уже было
потеряно, нашлись для сопротивления большевикам и бойцы, и командиры.
    Сашка не мог не согласиться с фон Мюкке. В принципе. Хотя о событиях февраля
- октября семнадцатого, а особенно об их подоплеке знал наверняка гораздо
больше.
    - Затрудняюсь выносить категорические суждения о вещах, в которых
недостаточно компетентен, но размышляя вообще...
    Дело, по-моему, в том, что принимающий судьбоносное решение (если он не
дурак в клиническом смысле слова) вынужден рассматривать одновременно целый ряд
альтернатив, в условиях дефицита информации о намерениях противника и
последствиях тех или иных поступков.
    А человеку свойственно вдобавок исходить, скорее всего, подсознательно, из
наиболее желательного, а не более вероятного развития событий...
    - Интересно формулируете, герр Мэллони. Наверное, не первый раз на эти темы
размышляете. Вы по профессии кто, историк?
    - Скорее - психолог, - ответил Шульгин, искренне наслаждающийся беседой с
умным собеседником, причем, что важно, принадлежащим к совершенно другому кругу,
чем люди, с которыми он тесно общался последние годы. - А историк и географ я
ровно в той степени, в какой это необходимо человеку, считающему себя
профессиональным путешественником.
    - Счастлив человек, который может посвятить себя любимому занятию без
оглядки на финансовые, нравственные и тому подобные проблемы, - задумчиво и
несколько печально сказал фон Мюкке.
    - При чем тут нравственность? - удивился Шульгин. - Я, кажется, никаких
безнравственных поступков не совершал. Скорее - наоборот.
    - Успокойтесь, ничего обидного для вас я сказать не хотел. Я ведь что имел в
виду - для вас практически не существует таких понятий, как долг перед
Фатерляндом, Кайзером, кастой, представления об офицерской чести, безусловности
приказов и нравственном императиве.
    Вот мы, немцы, другие. В 1914 году я сталкивался, и неоднократно, с
примерами исполнения своего долга резервистами, офицерами и матросами.
Оказавшись по той или иной причине на другом конце света, эти люди, узнав об
объявленной мобилизации, любыми способами пытались добраться в Германию...
    Даже на Соломоновых островах на наш крейсер обращались давно прижившиеся там
немцы с просьбой включить их в состав экипажа. А вы, извините, в это же время
охотились на антилоп...
    Нет, я не осуждаю вас, я просто констатирую факт разницы психологии.
    - Нормальное дело. Мы всего-навсего на триста лет раньше вас избавились от
феодального стиля мышления. Долг вассала перед сюзереном.
    "Рейх юбер аллес"* (он специально заменил в этом девизе "Германию" на
"Империю", чтобы мысль прозвучала точнее). "Права она или нет, но это моя
Родина" и тому подобные железные формулы.
    Мы это переросли. Не все, может быть, но тенденция отчетливая. Если говорить
обо мне, то я добровольно и со всем энтузиазмом вступил бы в армию в
одном-единственном случае - если бы враг совершил не спровоцированную агрессию и
высадился на берегах моих островов. Или - если бы возникла совершенно реальная
угроза самому существованию европейской цивилизации, как таковой.
    А воевать за колонии, за проливы, за право построить железную дорогу Берлин
- Багдад... Увольте!
    фон Мюкке потер подбородок, задумался. Ответил после долгой паузы:
    - Я только сейчас начинаю подходить к этой мысли. После катастрофического
поражен