гей все еще не мог привыкнуть к реальности той жизни, что  у  него
началась вследствие невинного желания встретить Новый  год  в  приличной
компании.
   - Слушай, ответь мне честно - ну на  кой  это  все?  Или  вам  просто
работы не хватает, вот и выдумываете себе всякие вводные?  Где  мы,  где
Нью-Йорк, и неужели можно всерьез  предполагать,  будто  люди  какого-то
полудикого шейха держат под  колпаком  весь  мир,  способны  перехватить
человека,   которого   ни   разу   в   жизни   не   видели,   на   улице
двенадцатимиллионного города, тем более, не догадываясь до сего момента,
что я полечу именно туда, именно в это время.
   - Сочувствую твоей наивности. И  даже  слегка  завидую.  Ну,  слушай,
Розенцвейг тебе этого не говорил, и я до поры помалкивал. Запомни раз  и
навсегда - не с полудикими шейхами мы имеем  дело,  а  с  разветвленной,
почти  всемирной  организацией,  объединяющей  всех,  кому  не  нравится
нынешнее мироустройство.
   Ты понимаешь - всех. Независимо от более частных интересов, религий и
убеждений.  Этакий  "Черный  интернационал".  Что,  казалось  бы,  может
объединять исламских фундаменталистов, борцов за "свободу Южной Африки",
китайские триады, колумбийских наркобаронов и  всевозможных  европейских
"леваков"?
   - А разве их действительно что-то объединяет? - Тарханов не один  год
воевал в разных "горячих точках" "тихо-атлантического периметра", но ему
и в голову не приходило, что происходящие в мире перманентные  локальные
конфликты,  "освободительные   войны",   набеги   бандитских   шаек   на
приграничные территории,  вспыхивающие  время  от  времени  студенческие
бунты   в   самых   сытых   и   благополучных   странах   Европы   могут
координироваться и направляться из единого центра,  представлять  собой,
этапы реализации какого-то грандиозного общего  плана.  Как  это  вообще
возможно, а главное - зачем?
   Так он и спросил.
   - Санкта симплицитас , - восхитился Чекменев.
- В том-то все и дело. По большому  счету  это  действительно  вроде  бы
никому не нужно,  кроме  нескольких  сотен,  может  быть,  тысяч  людей,
которые извлекают из данного процесса огромные деньги, а  в  перспективе
рассчитывают приобрести власть над миром.
   Вернее, над тем, что  от  него  останется.  Недовольные  существующим
порядком вещей всегда были и будут, только, к счастью, их недовольство в
большинстве случаев не переходит некоторых границ.
   Когда переходит, случается то, что имело место в Германии и России  в
18-20-м годах прошлого  века.  К  счастью,  все  это  достаточно  быстро
кончилось.
   Трудно представить, в каком  мире  мы  бы  сейчас  жили,  сумей  наши
большевики  и  немецкие  спартаковцы  удержать  государственную  власть,
организовать пресловутую "мировую революцию".
   Ладно, это дела прошлые. А сейчас снова дело идет к чему-то похожему,
только почти никто в это не  хочет  верить.  "Обездоленные"  всех  стран
свято верят, что если взломать Периметр, захватить и поделить  богатства
"свободного мира", то немедленно начнется  райская  жизнь  для  всех.  А
умные и беспринципные люди этим пользуются.
   Одни, попроще, торгуют оружием, наркотиками. Другие - идеями,  третьи
- самые  умные  -  надеются  возглавить  процесс  дележки  во  всемирном
масштабе.
   А война, что сегодня или завтра начнется, ее полунищие арабы по своей
инициативе и на свои деньги начали, что  ли?  Они,  конечно,  с  евреями
разделаться семьдесят  лет  спят  и  видят,  да  только  силенки  здраво
сопоставляли. А тут вдруг ломанулись очертя голову. Теперь будем  ждать,
кто еще в этой авантюре нарисуется.
   Да что я тебе политграмоту читаю,  Бог  даст,  сам  все  узнаешь,  из
первоисточников. Займись непременно, ибо сказано - не  воображайте,  что
неучастие в политике убережет вас от ее последствий.
   Что же касается тебя и твоего напарника Ляхова лично. Какое право  мы
имеем  недооценивать   противника?   Они   сейчас   работают   по   всем
направлениям, ставят на все шансы.
   Почем мы знаем, вдруг они  думают,  что  ты,  например,  не  случайно
влезший  не  в  свое  дело  пехотный  офицер,  а   контртеррорист-боевик
суперкласса, направленный как раз для того, чтобы  сорвать  их  акцию  и
захватить "Гнев Аллаха", так они назвали свою машинку?
   Мы с Розенцвейгом тоже, скорее всего, уже попали  в  поле  зрения  их
разведки. Вот пока и все зацепки. Так что, убивать  нас,  скорее  всего,
просто так не будут, поводят, последят, а уж потом... Могут попытаться в
плен захватить.
   - А что же вы про фетву и месть говорили?
   -  Одно  другому  не  помеха.  Я  же  говорил,  что   только   высшие
стратегические цели у верхушки этого движения  совпадают,  а  на  уровне
реальных действий тактика и интересы у всех свои.
   И шейха вы шлепнули,  и  сабля  пропала,  так  что  для  этих  именно
фигурантов отомстить вам - святое дело. Но  как  раз  от  них  уберечься
проще всего. Гораздо хуже и опаснее другое.
   Я, к примеру, совершенно не уверен, что их агентура не  внедрилась  в
штаб нашего Корпуса, в  канцелярию  израильского  премьера,  в  какие-то
московские и петроградские структуры.
   То есть враг может быть абсолютно везде, поскольку непонятно, кого  и
на каких условиях "интернационал" может привлечь на свою сторону.
   Российского  социалиста  увлечь  "благородной"  идеей  восстановления
справедливости в мировом масштабе, мусульманина  призвать  к  участию  в
джихаде и почти любого - просто купить, поскольку людей, не  продающихся
принципиально и ни за какие деньги, не так уж много.
   Так  что  абсолютно  доверять  я  могу  только  лично  мне  известным
коллегам, в том числе и Розенцвейгу. Ну и еще кое-кому. Тебе,  Ляхову  в
том числе. Из чего вытекает - я очень заинтересован, чтобы  ты  добрался
до России живым.
   Поскольку рассчитываю на дальнейшее сотрудничество.
   -  Понятно,  хотя  и  не  дюже  приятно.  Страшноватую  картинку   ты
нарисовал.
   Я теперь так и буду ходить, все время оглядываясь  и  соображая,  кто
тут поблизости агент "Черного интернационала".
   - Оглядываться, может быть, все время и не обязательно, а  соображать
надо, постоянно и всенепременно.
   -  Теперь  давай,   Игорь,   проясним   напоследок   кое-что   насчет
пресловутого  "Аллахова  Гнева".  Убей,  не  понимаю,   как   можно   не
разобраться в сути  железки,  с  помощью  которой  собирались  полстраны
уничтожить.
   -  Мы  привлекли  самых  авторитетных  специалистов,  которые   здесь
имеются,  но  результаты   парадоксальные.   Пиротехники,   к   примеру,
утверждают, что взрывным устройством предложенный к  экспертизе  предмет
не является.
   Категорически.  Взрываться   там   просто   нечему.   Ни   нормальной
взрывчатки, ни ядерной.  Соответственно  ничего  не  нашли  и  остальные
специалисты, хоть как-то причастные к смертоносным технологиям.
   Только один физик-ядерщик заявил, что эта штука напоминает по замыслу
какой-то волновой преобразователь, но работать в данном виде  не  может,
так как в нем отсутствует источник энергии и еще какие-то детали.
   Или это лишь часть более сложной конструкции, либо - просто муляж.
   Выражаясь на воровском жаргоне - "кукла". Кто-то очень умный и наглый
подсунул ее террористам, сорвал немаленький аванс, после  чего  скрылся,
не ожидая результатов применения.
   - Забавно, - ответил Тарханов, - только неужели они взяли  товар  без
предварительной демонстрации его работоспособности?
   - Кто ж его знает, - с тоской в голосе  ответил  Чекменев,  и  Сергей
догадался, что он не кривит душой. - Отправим аппарат в  Москву,  может,
там разберутся.
   А Тарханов  вдруг  с  удивлением  заметил,  что  уже  не  первый  раз
подполковник упоминает Москву, а не Петроград  в  качестве  пункта,  где
могут решаться важнейшие проблемы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   По системе особо защищенной связи Чекменев  дозвонился  в  Москву  до
Великого князя. Кратко доложил о  последних  событиях  и  о  захваченном
трофее.
   Олег Константинович в принципе знал о задании,  которое  подполковник
сам себе определил и сам же реализовывал, но в детали не вникал.
   - Уверен, что это - то самое?  В  таком  случае  поздравляю.  Значит,
можешь возвращаться? Делать там больше нечего?
   Подполковник ответил, что дела еще кое-какие остались, но  дня  через
два-три рассчитывает с ними разделаться.
   - Я тут прикинул и решил, что оба эти офицера нам еще  пригодятся.  И
вообще, и в рассуждении конкретной операции. Потому осмелился  отправить
их в ваше распоряжение. Думаю, полезно было бы,  если  бы  вы  удостоили
капитана Ляхова аудиенции и осыпали соответствующими милостями сообразно
совершенному подвигу.
   Олег  Константинович  в  принципе  не  возразил,  только  спросил   с
некоторым интересом: почему именно  Ляхова,  если  главную  роль  сыграл
все-таки другой?
   -  Нет,  наградить  следует  обоих  и  одинаково,  но  есть  у   меня
соображения из области психологии именно по поводу Ляхова.  При  встрече
доложу в подробностях.
   - Тебе виднее. В общем, ты там не задерживайся. И не вздумай в боевые
действия вмешиваться. Без тебя разберутся.  Особый  корпус  уже  получил
приказ  -  сохранять  нейтралитет,  оставаться   в   местах   постоянной
дислокации, открывать огонь только для самозащиты. Или -  после  особого
распоряжения. А тебя жду не позже чем  через  неделю.  Тут  у  нас  тоже
проблем хватает.
   Чекменев и не сомневался, что Великий князь  спорить  не  станет,  он
достаточно хорошо знал своего сюзерена  и  заодно  старого  друга.  Олег
Константинович принадлежал к тому редкому типу лидеров, которые способны
терпеть рядом людей  не  глупее  себя,  более  того  -  искать  таких  и
возвышать, с благодарностью выслушивать  умные  советы  и  даже  критику
своих планов.
   Разумеется, до принятия окончательного решения.
   Это как раз к  нему  относился  афоризм:  "Первосортные  руководители
окружают себя первосортными людьми, окружение  второсортных  состоит  из
людей третьего сорта".
   Получив высочайшую санкцию, фактически карт-бланш на действия, далеко
выходящие за рамки его официальных  должностных  обязанностей,  Чекменев
приступил к делу.
   Он не верил в стойкую благосклонность судьбы и после  того,  как  она
так крупно ему подыграла, опасался рассчитывать на нее и дальше. Поэтому
не рискнул отправить в Москву  чудом  попавшее  ему  в  руки  устройство
самолетом.
   Самолеты имеют свойство неожиданно падать ни с того ни с  сего.  Море
надежнее, поэтому он посадил сопровождавших ценный груз четырех офицеров
на  быстроходный  бронекатер.  Предварительно  убедившись,  что  прогноз
погоды благоприятен и до  самого  Севастополя  не  ожидается  штормов  и
шквалов. В Севастополе же фельдъегерей будет ждать экстренный поезд.
   Нет, действительно, повезло ему неслыханно. До  Чекменева  давно  уже
доходили слухи о якобы разрабатываемом в секретных лабораториях "Черного
интернационала" небывалом оружии, способном разом  уничтожить  население
целой страны, причем, что интересно, без вреда для соседей и без  ущерба
для материальных ценностей. И даже было известно место, где намечено его
впервые применить. Оттого и оказался подполковник там, где оказался.
   Он спрашивал у специалистов, возможно ли  такое  в  принципе.  Ответы
были по-своему резонные:  "Скажите  сначала,  на  каком  принципе  будет
основываться это оружие, тогда мы вам и посчитаем  радиусы  поражения  и
количество возможных жертв со, всех заинтересованных сторон".
   Чекменев допускал возможность  грандиозного  блефа,  но  это  его  не
останавливало. Сам по себе  факт  запуска  такой  дезинформации  кое-что
значил,  кроме  того,  сведения  поступали  к  нему  из  слишком  разных
источников,   координация   действий   между   которыми   представлялась
маловероятной.
   И эта "бомба" у него в руках. Остается сообразить, что с ней делать.
   Нет,  если  она  действительно  работоспособна  и   на   самом   деле
представляет собой  новое  слово  военной  техники,  место  в  арсеналах
великокняжеской армии ей найдется.
   Главное же - теперь можно устроить великолепную контригру, развернуть
шахматную доску на  сто  восемьдесят  градусов,  как  это  любил  делать
вельтмейстер Алехин. И выигрывал  в  пять  ходов  полностью  только  что
загубленную партнером партию. Теперь  уже  он  будет  распространять  по
своим каналам слухи и грамотно подготовленные дезинформации, после  чего
отслеживать произведенный эффект, вскрывать новые  линии  и  направления
деятельности  тех  или  иных  организаций,   источники   финансирования,
координирующие центры. И нанести, в конце концов, парализующие  удары  в
нервные узлы. Как это делает оса-наездник.
   То,  что  он  идет  по  следу  в  нужную  сторону,  подтверждалось  и
вспыхнувшим, неожиданно почти для всех, военным конфликтом.
   Именно так Чекменев все это себе и представлял.
   Сначала  взрыв  "Гнева  Аллаха",  и  тут  же  за  ним  -   вторжение.
Оправдается прогноз - войска займут безлюдную, как  бы  теперь  ничейную
территорию без сопротивления. Выйдет не совсем так, как ожидалось, - все
равно под шумок может  получиться.  Страна-то  маленькая,  одновременным
броском с трех сторон за полсуток можно все закончить.
   И надо же было такому  случиться,  чтобы  грандиозный  план  сорвался
из-за того, что два отважных офицера случайно оказались совсем  не  там,
где должны были находиться. А потом, вдобавок, приняли  решение,  далеко
выходящее за рамки их полномочий, но зато единственно верное.
   Такими людьми нельзя разбрасываться.  Вот  подполковник  и  осмелился
советовать Олегу Константиновичу.
   Но как и для чего Тарханова с Ляховым использовать  конкретно,  можно
обдумать и обсудить в более спокойные времена.  Сейчас  для  таких,  как
Чекменев, время действовать.
   В Израиле, этом "новом Вавилоне",  вклинившемся  в  самую  сердцевину
Ближнего Востока и  граничащем  с  Африкой  в  ее  самом  неспокойном  и
уязвимом  выступе,  за  последние  годы  скопилось  огромное  количество
легальных и нелегальных разведчиков  большинства  цивилизованных  стран.
Кто просто отслеживал  ситуации  для  их  грядущего  использования,  кто
присматривал за деятельностью  российской  и  германской  военно-морских
баз, обеспечивающих присутствие крейсерских эскадр в  Средиземном  море,
или занимался промышленным шпионажем.
   Нормальная практика. По негласному соглашению никто никого как бы  не
замечал.
   Кроме  того,  многонациональное  и  многорасовое  население   Израиля
являлось  великолепным  питательным   бульоном   для   жизнедеятельности
всевозможных международных авантюристов и финансовых  спекулянтов.  А  в
этой среде как не завестись массе агентов "Черного интернационала",  как
сознательных, так и используемых втемную.
   Сейфы возглавляемой Чекменевым службы ломились  от  досье  на  крайне
интересных людей, подобраться к которым было весьма непросто. По  целому
ряду причин.
   В условиях же всеобщей сумятицы, непременно сопровождающей переход от
мира к войне, непроясненности  обстановки  и  проблематичного  пока  что
исхода  вооруженного  конфликта  писаные  и  неписаные  нормы  и  обычаи
международного и внутреннего права как-то теряют свою  определенность  и
обязательность.
   Свободно  можно  выдернуть   без   лишнего   шума   два-три   десятка
интересующих тебя людей и поступить с ними по собственному усмотрению. С
одними душевно побеседовать на месте (подходящие укромные помещения  для
таких целей у Чекменева имелись), других аккуратно переправить в  Россию
для углубленной разработки.
   Кроме  того,  на  учете  у  подполковника  состояло  некоторое  число
персонажей, сам факт существования которых признавался  нежелательным  в
принципе. С этими тоже следовало разобраться.
   И никаких  международных  скандалов  и  проблем  с  местной  полицией
возникнуть не должно. На любой войне определенный процент "пропавших без
вести" неизбежен, и почти никого не занимают причины и способы,  в  силу
которых люди приобщаются к этой странной категории не  живых,  но  и  не
мертвых.
   Из необъятной памяти  подполковника  всплыл  и  подходящий  к  случаю
афоризм Козьмы Пруткова: "Ничто существующее  исчезнуть  не  может,  так
учит философия, и поэтому  несовместно  с  Вечною  Правдой  доносить  о,
пропавших без вести!"

***

   Чекменев, предварительно созвонившись, приехал в контору Розенцвейга.
   Майор как раз пребывал в том подвешенном состоянии,  когда  довоенные
дела уже потеряли свое былое значение, а новых, связанных с изменившейся
ситуацией заданий еще не поступило. Он  выслушал  коллегу  с  интересом,
просмотрел подготовленные им проскрипционные списки.
   - Как-то это все, знаете ли... Мы ведь живем в правовом государстве.
   - Да неужели?  -  искренне  удивился  Чекменев.  -  Нам  ли  об  этом
говорить?
   Особенно сейчас. Тем более что вы отнюдь не государственный прокурор,
поставленный надзирать за соблюдением законов.
   - Но, тем не менее, возможны серьезные осложнения. Тут я  вижу  такие
имена...
   - Да плюньте, - посоветовал Чекменев.  -  Вред  или  польза  действия
обусловливается совокупностью  обстоятельств.  Сейчас  они  таковы,  что
польза очевидна, вред же проблематичен. Короче,  от  вас  мне  требуется
отнюдь не санкция, а лишь практическая помощь. Чтобы провести намеченную
акцию  быстро  и  без  шума,  у  меня   не   хватает   квалифицированных
сотрудников. Скажу честно, у меня их сейчас не больше десятка.  А  нужно
хотя бы втрое больше. Вот вы мне их и  предоставьте.  Максимум  на  одну
ночь. Необходимым транспортом я обеспечу. Так договорились?
   Розенцвейг продолжал раздумывать.
   Чекменев едва заметно повысил голос:
   - Ну что вы из себя девочку корчите,  Григорий  Львович?  Торговаться
станем? Не нужно. Я вам без всякого торга обещаю  поделиться  всем,  что
сам узнаю насчет той "штучки". Она  ведь  вас  сильно  интересует?  Если
хотите, вместе поедем в Москву, своими глазами все увидите.
   Другой момент - если вам стыдно своими руками соотечественников  гоям
сдать на поругание, то "ваших" брать мои ребята будут, а вы мне вот этих
обеспечьте, - он отчеркнул карандашом, кого именно, - И  вспомните,  что
вы Ляхову говорили, насчет длительной перспективы наших взаимно полезных
отношений.
   - Хорошо, - согласился Розенцвейг. - В конце концов, вы правы.  А  ля
гер ком а ля гер . Десять групп по три человека
вас устроит?
   -  Более  чем.  Сбор  сегодня  в  двадцать  один   ноль-ноль   здесь.
Командовать операцией буду лично я.
   - Давайте все же не здесь, - возразил  майор.  -  Светиться  мне  все
равно ни к чему. Давайте, мои люди  будут  подходить  по  две  тройки  с
пятиминутными интервалами к  вашему  агентству,  получать  инструкции  и
садиться в ваши машины.
   - С военными номерами?
   - Зря иронизируете. Как раз это лучше всего. Часть машин пусть  будут
санитарные, часть  -  с  эмблемами  военной  полиции.  Наша  гражданская
полиция их останавливать не  имеет  права,  на  какой-то  непредвиденный
случай легенда - собираете по тревоге находящийся  в  увольнении  личный
состав и самовольщиков.
   - Годится, коллега. Видите, как все хорошо у нас образуется...

***

   Разумеется, никогда в жизни израильский разведчик  не  согласился  бы
сотрудничать  с  обычным  резидентом   другого   государства   в   столь
сомнительном деле, но тут был случай исключительный. А  Розенцвейг  умел
просчитывать  варианты  не  хуже  своего  знаменитого  соотечественника,
непревзойденного шахматного философа Эммануила Ласкера.
   Мундир армейского финансиста-ревизора, который обычно носил Чекменев,
был лишь первым уровнем прикрытия. Должность товарища военного атташе по
разведке - вторым, обеспечивающим экстерриториальность и соответствующий
авторитет. Однако майор знал, что на самом деле "подполковник" руководил
отделом Собственной канцелярии Его  Императорского  Высочества  Beликого
князя Олега Константиновича, настольк