столетия  работы  на
Земле,  он  ко  многим  установлениям  и  традициям метрополии относился без
пиетета. Был своего рода диссидентом. Однако раз Держатели его не карали  за
это,  а, напротив, позволяли продвигаться по службе, значит, им угоден такой
сотрудник? По сему Антон не счел нужным упражняться в освященных авторитетом
Держателей торжественных периодах.
     - Смотрите на проблему просто и конкретно. Если Новикова  и...  (здесь
он  произнес подлинное, аггрианское имя Сильвии, под которым она числилась в
реестрах  Департамента  активной  дипломатии.  Транскрипции  на  русский  не
поддается)  вынудят согласиться на сделанное им предложение, с таким трудом,
достигнутое  равновесие  можете  считать...  -  После  мучительных  поисков
наиболее  приемлемого,  эмоционально  окрашенного  определения  Антон сказал
просто:
     - разрушенным. И не о покаянии тогда пойдет речь,  а  о  существовании
Конфедерации  не только как политического, но и физического объекта. Кому мы
тогда будем нужны?
     - Драматизируете? - склонил голову Наставник. Если  бы  они  общались
по-русски,  каковой  язык  Бандар-Бегаван знал по должности, Антон загнул бы
сейчас добротную матерную конструкцию, одну из тех, до которых  был  большой
охотник   великий  князь  Александр  Александрович,  впоследствии  император
Александр III.
     Короче, после двух часов  деликатнейших  переговоров  Антон  выторговал
себе  право на проведение еще одной активной операции, по смыслу аналогичной
той, что О.Бендер проделал в отношении одноглазого  предводителя  шахматного
клуба.  Исходя из принципа: победителей не судят. То есть прекратить изящное
интеллектуальное противостояние; силой вырвать у  аггров  (а  значит,  у  их
хозяев)  Новикова и Сильвию, как ключевые фигуры партии; окончательно, двумя
полностью непроходимыми барьерами, заблокировать и Таорэру,  и  Землю  в  их
нынешних реальностях.
     -  Гарантии  и ответственность за поведение землян я беру на себя. Они
прекратят всякое вмешательство в деятельность  Гиперсети.  Более  того,  они
забудут  о  ее существовании на век или два. Пока не придет в равновесие вся
раскачанная  Игрой  микроструктура  Галактики.  Вы  же.  Наставник,   должны
поставить    перед    Держателями   условие   невмешательства   в   качестве
категорического императива... Иначе...
     - Что - иначе? - как бы даже с любопытством спросил Бандар-Бегаван.
     - Я вам, кажется, не сообщал, что сейчас,  кроме  Новикова,  на  Земле
имеются еще как минимум пять кандидатов в Держатели сравнимой с ним силы...
     - Ну и что? Мы знаем века, когда их бывало и десять.
     -   Так   не   бывало,   уважаемый  Наставник.  Раньше  подобные  люди
обнаруживались в разных государствах, отличались крайне неодинаковым уровнем
культуры и интеллекта, а главное - не имели представления"  о  Гиперссти  в
адекватных  ее философскому смыслу понятиях. Эти же близко знают друг друга,
весьма умны, а самое страшное - абсолютно синтонны. То есть могут  в  любой
момент  объединить  мощь  своей  психики  и нанести скоординированный удар в
самое ядро Сети...
     Он  не  стал  добавлять,  что  такая   ситуация   сложилась   при   его
непосредственном участии. Кому нужно - узнают сами.
     -  Они,  я  должен  добавить,  в силу особенностей своих натур пока не
помышляют о равноправном вхождении и  Гиперсеть,  им  достаточно,  чтобы  их
оставили в покое на Земле. Что тоже весьма необычно. Амбиции всех предыдущих
медиумов  и  пророков  были  гораздо  серьезнее. Мы можем согласиться на это
сейчас и добровольно или придем к аналогичному результату, но ценой  тяжелых
потрясений.   Наша   с  вами  судьба  в  таком  случае  окажется  более  чем
печальной...
     - Вот на таких примерно условиях Антон и вытащил меня с "того  света",
-  сказал  Новиков.  -  Буквально.  Я  был уже во всех смыслах в загробном
мире...
     А через три безмятежно счастливых и радостных для Ирины дня  все  сразу
кончилось.  Андрею  пришлось  выдержать  вполне  тривиальную семейную сцену,
которую она ему устроила, узнав о намерении опять  отправиться  в  Лондон  и
Париж  и  снова  в обществе Сильвии. Ирина не то чтобы ревновала, она просто
очень опасалась, что "соотечественница" устроит  Андрею  очередную  пакость,
может  быть,  даже  и  невольно.  Но  выхода у Новикова не было. То, что они
задумали с Берестиным и Воронцовым, больше поручить было просто некому.
     Договорились только, что Андрей будет  как  можно  чаще  связываться  с
"Валгаллой" по радио или хотя бы давать нормальные телеграммы, если не будет
другойвоз можности.
     ...Сильвия  после  возвращения  сильно  изменилась.  Наверное,  для нее
потрясение от встречи с "землячками было сильнее, чем для  Новикова.  Понять
это  он  мог, хотя и не без удивления. Ему до сих пор казалось, что возраст,
опыт земной жизни и достаточно тренированная  психика  должны  были  сделать
аггрианку  более  устойчивой  к не столь уж тяжелому, даже и по человеческим
понятиям, стрессу.
     Тем не менее в Лондоне  у  них  началась  напряженная  светская  жизнь.
Легенду  Андрей, чтобы не привлечь к себе раньше времени внимание вездесущих
и  могущественных   врагов,   взял,   с   некоторыми   диктуемыми   временем
коррективами,  практически  ту,  что  разработал  в  свое  время Шульгин для
знакомства с Сильвией в восемьде сят четвертом году. И его  же  имя  -  сэр
Ричард  Мэллони,  землевладелец  из  Новой  Зеландии, неслужащий аристократ,
охотник и путешественник, большую часть жизни  проведший  в  экспедициях  по
Африке  и  Южной  Америке, настолько далекий от политики, что даже о мировой
войне знает понаслышке.
     Это могло бы показаться диким везде, кроме доброй  старой  Англии.  Там
чудаков ценят, особенно если они принадлежат к обществу и достаточно богаты.
Никого  же  не удивлял старый лорд Вудхолл, настолько презиравший гнусный XX
век, что, уединившись в своем поместье, не только никуда  не  выезжал  и  не
пользовался  предметами,  изобретенными  позже  1870  года,  но  и  требовал
подавать ему к завтраку "Time" и "Punch", вышедшие в этот же день, но  ровно
пятьдесят лет назад. Напротив, к его изыску многие относились с пониманием и
чуть  ли  не  с  завистью.  Только  вполне  самодостаточная  личность  может
позволить себе столь элегантные причуды.
     Представленный леди Спенсер как сын ее  бомбейского  дядюшки,  то  есть
попросту   кузен,  что.  впрочем,  вызвало  смешки  и  перешептывание  среди
некоторой части  дам,  хорошо  знающей  склонность  Сильвии  к  оригинальным
связям,  сэр  Ричард  поселился  в  гостевых  комнатах ее дома в Бельгравиа,
открыл текущий счет на весьма  приличную  сумму  в  солидном  банке  братьев
Бэринг  и  стал  вести рассеянный образ жизни, коротая время между светскими
приемами  и  покером  в  "Хантер-клубе",  куда  его  приняли  кандидатом  по
рекомендации двух весьма уважаемых членов.
     А  знаменитый клуб переживал не лучшие времена. Чудовищный необъяснимый
взрыв, случившийся в одном из самых роскошных кабинетов, унесший жизни сразу
одиннадцати уважаемых членов  и  их  гостей,  немедленно  окружил  почтенное
заведение  тягостной атмосферой... Тщательно проведенное следствие признайте
причиной трагедии взрыв светильного газа,  и  страховая  компания  выплатила
солидное  возмещение  и  клубу,  и  семьям погибших, но на клуб легла черная
тень... Поэтому желание сэра Ричарда Мэллони стать его членом,  невзирая  на
"осложнения", было воспринято как добрый знак.
     Манеры  и  стиль  поведения  Новикова странным образом напоминали сразу
двух литературных героев - Филеаса Фогга и лорда Джона Рокстона.  Его  даже
забавляло,  что  никому  из окружающих такое сходство не приходило в голову.
Впрочем, даже сообразив, ни один настоящий  джентльмен  не  подал  бы  виду.
Человек,  имеющий  на  счету (на одном из счетов?) сотню тысяч фунтов, может
позволить себе и не такое.
     Конечно, кроме слегка карикатурного поведения, за душой Новикова было и
еще кое-что.  Готовясь  к  своей  миссии,  он  загрузил  свою  память  таким
количеством  тсвозможных  сведений,  бытовых, политических и финансовых, что
свободно  мог  поддерживать  ра-зговор  на   любую   возникающую   тему,   а
изысканностью   языка  готов  был  поспорить  и  с  пресловутым  профессором
Хиггинсом. Они с Шульгиным приняли персонажа  Бернарда  Шоу  за  образец  не
потому,  что  других  подходящих  объемов для подражания взять было негде, а
просто пьеса и тем более мюзикл очень им понравились  в  студенческие  голы.
Они   еще   в   молодости  любили,  по  мере  появления.  подражать  манерам
становящихся популярными в среде  их  друзей  и  подруг  кинематографических
героев.  Однако сейчас, в Англии, главная заслуга в том, что у Новикова роль
получалась, принадлежала Антону, в числе прочих подарков снабдившему  друзей
обучающей  приставкой  к  главному  компьютеру "Валгаллы", которая позволяла
напрямую вводить в мозг сотни килобайт нужной инфор мации.
     Не прошло и двух недель, как сэр Роберт стал весьма популярен в свете и
приобрел обширные знакомства,  ненавязчиво  отдавая  предпочтение  депутатам
парламента банкирам и высшим офицерам армии, а тем более флота.
     Возвращаясь  за полночь, но чаще под утро в особняк Сильвии, он делился
с ней добытыми за день сведениями, намечал планы предстоящего дня, просто за
бокалом сухого вина болтал на служебные и отвлеченные темы. Вот  и  на  этот
раз,  побрившись  второй  раз за день и переодевшись, он прошел из гостевого
крыла дома в малый каминный зал второго этажа, где Сильвия уже ждала  его  и
служанка  сервировала стол для чая. Андрей подвинул кресло поближе к камину.
Начав рассказывать о состоявшихся сегодня встречах, он не скрывал удивления.
     - Из литературы я представлял, что работа шпиона  гораздо  труднее.  В
наше  время  мне  тоже приходилось охотиться за достаточно конфиденциальными
материалами. Журналист, пусть и не состоящий в штате Комитета, должен  время
от  времени  выполнять  деликатные  поручения.  Но  даже  в Манагуа получить
что-нибудь действительно серьезное было посложнее.,.
     - Что же ты путаешь совсем разные вещи? Что такое советский  журналист
в  свободном  мире? Враг по определению. заведомый агент КГБ. Да еще и общая
атмосфера тридцатилетней "холодной войны". А здесь  времена  патриархальные.
англичане  не  успели понять, как изменился мир, да и ты сейчас относишься к
кругу людей, которые, как жена Цезаря, вне подозрений. От тебя могут, скрыть
сведения о предстоящем  повышении  курса  акций,  но  свободно,  за  бокалом
хереса, поделятся мнением об итогах заседания Комитета по вооружениям...
     -  Это  меня  устраивает.  Мне как раз и надо знать как можно больше о
вопросах,  которые  рассматривают  Комитет  по   вооружениям,   Министерство
иностранных дел на своих закрытых сборищах, Генеральный штаб или что тут его
заменяет,  о  чем  сговариваются лорды адмиралтейства... Ты тоже встречайся,
плати любые деньги, спи с ними, если потребуется, но мне нужна информация,..
     Сильвия сидела, переплетя вытянутые на середину ковра  тонкие  стройные
голени,  вертела  в  пальцах  ножку  венецианского  бокала.  Она тоже сильно
изменилась. Печальная какая-то, будто все время вслушивающаяся в то, что  ей
нашептывает  внутренний  голос.  И ни разу она больше не пыталась агрессивно
охмурять Новикова, словно  завод  в  ней  кончился.  При  этом  стала  более
привлекательной, чем раньше. Человечнее, что ли?
     Электрическая   лампа  под  шелковым  абажуром  цвета  опавших  листьев
освещала только столик, накрытый для файф-о-клока, и часть пушистого  ковра.
Снаружи к оконным стеклам плотно прижался, заглядывая в комнату, тяжелый как
кисель   смог.   Даже   сквозь   двойные  рамы  ощущался  его  терпко-кислый
каменноугольный запах.
     "Жаль, что здесь еще нет кондиционеров", - мельком подумал Андрей.
     ~ Мы с тобой помногу разговаривали практически об одном и  том  же,  -
тихо  сказала Сильвия. Отчего-то они продолжали наедине пользоваться русским
языком, хотя Новиков теперь мог не только говорить,  но  и  свободно  думать
по-английски.  Даже  стихи писать, если бы потребовалось. ~ И ты так ни разу
не  ответил  прямо:  для  чего  нам  и  дальше  участвовать   в   совершенно
бессмысленных  нротивостояниях  на  Земле и за ее пределами? Ответь, Андрей,
после того как мы выбрались живыми с Таорэры, зачем все это? Вообще?
     -  Что  -   это?   Наша   нынешняя   операция?   Гражданская   война?
Аггро-форзейлианский  конфликт, в который мы влезли? Или... - Новиков давно
ждал подобного  разговора.  Не  могло  без  него  обойтись.  Никто  ведь  не
заствляет теперь Сильвию оставаться в их компании. Свободно может послать их
по  любому  принятому в Великобритании адресу и продолжить легкое, ни к чему
не обязывающее существование последней и окончательной леди Спенсер. Пока не
исчерпает отпущенный ей для жизни в человеческом облике моторесурс. А вот не
получается, наверное. Привыкла  чувствовать  себя  женщиной  конца  века,  и
начало  оного  для  нее  уже скучно? Пройденный этап? Или хочет ощущать свою
принадлежность к самому сильному сейчас на Земле клану? Влюбилась,  неважно,
в  кого,  в Сашку, в Алексея, непосредственно в него, Андрея Новикова? Одним
словом -  натуральная  Валгалла,  Вагнер,  "Заклинание  огня",  превращение
очередной валькирии в смертную женщину...
     -  И  это  тоже. Но я еще шире беру. Ты не захотел принять предложение
Дайяны. И Антона тоже, как я понимаю. Ты не желаешь занять  отведенное  тебе
Держателями  место  в  иерархии Мира. Отказываешься от бессмертия, от власти
над многими реальностями Галактики, от того,  чтобы  стать  значимой  частью
Вселенского  разума...  О  долях  процента такой власти и таких возможностей
тщетно мечтали сотни поколений мудрецов, и не только земных...
     - Ну вот. С этого начинались наши дискуссии с Ириной почти десять  лет
назад,  этим  и  заканчивается.  Только  она мне поменьше предлагала. Ставки
растут? - Андрей давным-давно задавал себе такие точно вопросы такие  и  из
них  вытекающие  и  знал  взаимоисключающие  ответы на них. Хорошо, она тоже
хочет включиться в эту карусель  антиномий?  Пожалуйста,  пусть  слушает,  а
потом сама делает и выводы, и выбор.
     -   Богом,  говоришь,  мне  предложено  стать?  Пожалуй,  если  верить
рекламным  проспектам,  даже  побольше  получается.  Бог,  по   человеческим
представлениям,  в правах гораздо сильнее ограничен. Впрочем, что мы знаем о
бо гах в их повседневной жизни и  кто  сейчас  верит  рекламным  проспектам?
Однако  пусть  даже  все так, как говорят.., Ну зачем оно мне, леди Спенсер?
Зачем? - Новиков подался вперед, возбужденно ударил себя кулаком по колену.
- Я ничего не знаю о Том Мире и Том  Свете.  Не  знаю,  не  могу  знать  и,
следовательно,  не могу этого хотеть. Ирина в начале нашего знакомства очень
любила к наглядным сравнениям прибегать, понимая, что истина в  чистом  виде
мне  недоступна.  Так  вот  тебе  и  сравнения  представим,  что  я молодой,
здоровый, красивый (улыбнулся виновато) полинезийский парень  века  этак  из
шестнадцатого.  Когда  никакие  Магелланы  и Куки еще по райским островам не
шлялись, из ружей не стреляли и сифилис не экспортировали. Бананов и кокосов
навалом, все девушки вокруг ~ мои. каноэ у меня самое быстрое и плавательная
доска  самая  эргономичная.  Живи  и  радуйся.  Тут   приезжает   экспедиция
антропологов  из XX века. Изучают они мой IQ, выясняют, что он равен 200 или
300, приходят в дикий восторг, начинают меня уговаривать ехать завтра  же  с
ними  в  Нью-Йорк,  обещая  в  перспективе, что, слегка подучившись, я смогу
запросто стать президентом "Дженерал моторе" или даже Генеральным секретарем
ООН! На пальцах при этом объясняя, насколько это будет здорово  для  меня  и
полезно для мира...
     - Вот ты каким образом положение дел представляешь...
     -  А  каким  еще  образом это можно представить? Так мое сравнение еще
весьма антропоморфно.  Там  хоть  не  предлагают  перезаписать  личность  на
дискету, а тело выбросить за ненадобностью...
     Сильвия помолчала, совсем забыв, что в бокале плещется, теряя последние
пузырьки, недопитое "Клико".
     -  Да.  Теперь я понимаю. Можно поспорить, можно и принять. Раз ты все
видишь именно так, то конечно... Только извини, сразу же  следующий  вопрос.
Если  ты  не  приемлешь перемен, более всего ценишь покой и скромные радости
человеческой жизни, зачем тогда остальное? Вы получили для себя все,  о  чем
осмелились  подумать и чего пожелать. И вдруг ввязываетесь в постороннюю для
пас войну, даже, согласимся, выигрываете ее. И теперь  неожиданно  затеваете
новую  авантюру  с  непредсказуемыми  последствиями.  Почему  не хотите жить
спокойно? Может быть, мечтаете, не подавая вида, о власти над  миром?  Пусть
только человеческим миром, но все же...
     Андрей  хмыкнул  неопределенно,  посмотрел  с  сожалением на выдохшееся
вино, взял бокал из руки Сильвии, выплеснул остаток  в  фарфоровую  кадку  с
огромным, на полкомнаты, рододендроном.
     - Только добро переводишь. Для такого разговора, как у нас, водку надо
пить под  сало  и  луковицу.  А  по  вашей бедности и коньяк сойдет. Так вот
насчет власти... Означенный в  предыдущем  абзаце  полинезиец,  если  он  не
совсем  дурак,  должен  бы  послать  тех  цивилизаторов подальше и заняться,
особенно  если  есть  надежда,  что  они  более  не   вернутся,   дальнейшим
благоустройством  своей  единственной  и  неповторимой жизни. Что я сейчас в
меру сил и делаю. Прозит! - Он подмигнул  собеседницы  и  залпом  опрокинул
рюмку,  не  тратя времени на растирание продукта языком по небу и смакование
образовавшейся вкусовой гаммы.
     - Мы получили от Антона "в подарок" данную реальность. Не самую лучшую
из возможных, но вполне приемлемую. Средневековье было бы куда неудобнее для
жизни. Но и ты,  и  мы  знаем,  что  должно  последовать  в  истории  нашего
любезного  века в интервале ближайших шестидесяти лет. А я вдобавок заглянул
еще и на  семь  лет  глубже  в  наше  гипотетическое  будущее...  -  Андрей
чувствовал, что говорит как-то не совсем так, как следует Все же о серьезных
вещах  принято и беседовать серьезно. без навязшего в зубах ерничества эпохи
"поздней отепели". Но по-другому он уже  не  умел.  Или  интуитивно  смягчал
непомерную тяжесть реальных проблем несерьезностью их изложения.
     Это  вообще  было  бедой их поколения. Научившись более-менее остроумно
переводить мысли в слова и фра зы, навсегда  усвоив  ироничное,  с  оттенком
незлого  щи  низма  отношение  к  понятиям,  которые  официальная  идеология
требовала считать святыми, они в конце  концов  почти  потеряли  способность
переживать что-либо действительно всерьез. За исключением, может быть, самых
элементарных  вещей  -  собственной  любви,  смерти близких, того, что в их
круге принято было считать честью и совестью. А  в  остальном  -  в  полном
соответствии  с  учением  Марка Аврелия: "Никогда не расценивай как полезное
тебе что-нибудь такое, что вынудит  тебя  нарушить  верность,  забыть  стыд,
возненавидеть    кого-нибудь,   заподозрить,   проклясть,   притворствовать,
возжелать чего-нибудь, что нуждается в стенах и завесах... И так далее...
     - Так вот, все это нам крайне не нравится. А  в  то  же  время  знание
подробностей  будущего,  исторического  материализма.  и  теории цивилизаций
А.Тойнби дает основание  надеяться,  что  в  наших  силах  избавить  мир  от
малоприятных  перспектив.  Миллионов  десять  людей  уже погибло в мировой и
гражданской войнах, но еще  миллионов  полтораста  ныне  живущих  и  еще  не
родившихся   ждет   такая  же  участь.  Сама  знаешь  -  войны,  революции,
коллективизации, атомные бомбы. И к концу века тупик- политический, военный,
демографический и экологический.
     - Уверен, что удастся вам  все  это  переделать?  И  как  же?  Нам.  к
примеру, за сто лет не удаетес